Увижу коллег и друзей. Однако этого не происходило, не происходило вообще ничего подтверждающего, что я — москвичка Лукьяна. Наверное, довела бы я себя таким образом до нервного истощения, но тут вмешался мой вездесущий внутренний голос: "Хватит депрессировать! Ты — это ты! Только тело теперь другое, и жизнь будет другая, а воспоминания официантки тебе достались вместе с новым телом! Срочно приходи в себя и думай, как дальше жить в изменившихся условиях, ведь твоя родная тушка умерла. И ты сама знаешь об этом! Не было у тебя в той ситуации с Эдиком даже малейших шансов выжить!" После такой эмоциональной раздраженной отповеди он замолчал. Я пыталась задавать ему вопросы, скандалить, но реакции не последовало. Уж не знаю, что у меня с головой, но, подумав, я решила принять версию моего Шизы и перестала пытаться с ним поговорить, рассудив, что если начну еще диалоги сама с собой вести, то точно до шизофрении договорюсь, если не до чего похуже. Но, как ни странно, найдя хоть какое-то объяснение творившемуся в моей голове, я успокоилась. Просто перестала думать на эти темы. Ведь действительно с каждым днем все актуальней стоял вопрос: что делать дальше?
Шли дни, я все так же молчала и не вступала ни с кем в контакт. Мед Стараг утверждал, что это шок, что все пройдет, и я снова начну адекватно воспринимать себя и окружающую реальность. На самом деле я просто наблюдала. Старалась составить свое собственное мнение о новом для моей сущности неизвестном мире и о таких знакомых и одновременно незнакомых людях. Хоть память Лу обеспечила меня знанием языка и сведеньями о приходящих ко мне во время болезни людях, никакой ее личной оценки всего этого я не чувствовала.
Вообще с новым телом мне не повезло. Девочка была почти неграмотна. Могла еле-еле читать и писать. "Мамка" — как называли девушки хозяйку Венаму — немного научила меня этим занятиям в период, когда я бегала по ее поручениям, чтоб я всегда могла прочитать короткое указание, если оно настигало меня где-то в городе в течение дня. Знания истории, географии и остальных наук этого мира оставались для меня тайной, покрытой мраком, в том числе и о том, какие вообще науки тут в ходу. Единственное, что хорошо умели все девушки с самых младых пор, это считать деньги и время.
Прошло несколько недель. Дни тянулись очень медленно. Я вязла во времени словно муха, попавшая в мед. Правда, стала лучше себя чувствовать, хотя ходить самостоятельно пока не могла, но уже начала садиться, облокачиваясь на спинку кровати, и самостоятельно принимать жидкую пищу, которую специально для меня готовила сердобольная Бона. Мои наблюдения за окружающим надо было заканчивать и начинать контактировать с людьми. К сожалению, симпатию у меня вызывала только кухарка, но она навещала меня нечасто, в связи с непрекращающимся потоком клиентов и отсутствием сменщицы, постоянно загруженная работой. От нее я узнавала местные новости и горячие сплетни. Она единственная, кто старался создать хоть иллюзию нормального моего дальнейшего существования и вывести меня из хандры, как она выражалась.
Лекарь продолжал приходить ежедневно, но, хоть и был заботлив и добр, вызывал у меня сильные опасения. Ведь он работал на моего Врага, именно так я окрестила мужчину, из-за которого оказалась в столь плачевном состоянии. Я не про Эдика, а про герцога Морулуса Хорнрейвена. То, что это был именно он, я узнала из разговоров кухарки-Боны с Виллой. Последняя, кстати, хоть и была приставлена ко мне сиделкой, умудрялась бегать обсуживать своих клиентов. Она вообще, похоже, идейная проститутка. Несмотря на то, что старше меня всего на полгода, давно уже потеряла счет тех, кого одарила вниманием. У меня создалось полное впечатление, что ей нравится то, чем она занимается. Вечерами она приходила ко мне и в подробностях рассказывала, кто, как и в каких позах за этот день ее поимел и что за это с клиентов поимела она. Я разрывалась между двумя версиями, зачем это она делает: либо это "промывка мозгов", чтоб я была лояльнее к будущему ремеслу. Хотя это вряд ли, ведь о восстановлении моей внешности, которая до моей встречи с некромантом была весьма недурна (судя из причитаний тех же кухарки, Виллы и Венамы), речь не вел даже лекарь, уповая только на мою загадочную регенерацию. Либо девушка просто хвасталась, стараясь задеть меня — ныне калеку — побольнее.
Сегодня она опять по обычаю пришла ко мне. Хотя почему-то была в очень взвинченном состоянии. Более сбивчиво, чем обычно начала рассказывать мне о том, что сегодня ее посетил сам сиятельный господин герцог. Я тут же напрягла слух, желая из потока непристойностей и восхвалений вычленить хоть крупицу полезных сведений о моем враге, так как в том, что нам с ним еще предстояло столкнуться, я не сомневалась. Ведь не просто так он прислал ко мне лекаря? Уж явно не из-за раскаянья в содеянном или жалости. И подслушанный в мое второе пробуждение монолог некроманта вспоминался в той части, что теперь я "от него никуда не денусь", — это сильно меня настораживало и заставляло переживать.
Тем временем Вилла как-то особенно занервничав, подала мне большую кружку с неизвестным настоем.
— Быстро! Пей до дна! — раздраженно сказала она, при этом изо всех сил стараясь казаться заботливой. — Лекарь велел срочно выпить.
Я не торопилась выполнять ее распоряжение, интуитивно чувствуя, что что-то тут не так. О какой срочности идет речь, если она сидела и трепалась со мной о пустяках битый час? Да и лекарь у меня был днем, а я не слышала, что он делал никакие-то новые назначения, тогда как в поданной таре был явно незнакомый мне отвар.
Видя, что я не спешу, девушка неуклюже разжала мне челюсть и влила отвар сама. Сил сопротивляться, к сожалению, у меня еще не было.
— Ты не должна была выжить, тварь! — злобно заговорила отравительница мне на ухо. — Это меня он должен был выкупить, а тут вмешалась ты! Ненавижу! Сдохни! — тут же выбегая из комнаты.
Внутренности начало сводить болью. Я начала поддаваться панике и понимала, что даже никого не могу позвать на помощь. Хватило сил только засунуть себе два пальца поглубже в рот, вызвав рвотный рефлекс. После очистки желудка сильно лучше не стало. Уже теряя сознание увидела, как из ниоткуда появилось темное облако, из которого вышел Хорнрейвен.
Очнулась я от нескольких голосов. Приложив силы, открыла глаза и увидела в своей комнате сборище народу. Напротив меня стоял герцог, перед ним спиной ко мне стояли, вытянувшись по струнке, все те немногие, кто посещал меня в последнее время: Вилла, лекарь, Бона и даже сама Венама.
— Я требую объяснений! Что происходит? — от вида Морулуса веяло яростью, хотелось спрятаться. — Почему она отравлена? Я лично каждому из вас приказывал о ней заботиться!
— Она сама... — неуверенно начала Вилла.
— Да мне плевать! Я заплатил тебе за то, чтоб ты за ней следила! — девушка сжалась от ужаса. — И вообще, с чего ты взяла, что она сама это решила?
— Господин! Мы с ней всегда были самыми близкими подругами, — тут мне очень захотелось вмешаться, но, подумав, я решила досмотреть этот сюр до конца. Если никто не обратит внимания, что я уже в сознании, есть шанс услышать что-нибудь интересное. "Неужели эта глупая девка не понимает, что я приду в себя и сдам ее со всеми потрохами? Или ее еще не обрадовали, что я выживу? Или она думает, что в ее версию поверят больше?" Пока я думала, Вилла продолжила:
— Сегодня я, как всегда, зашла вечером проведать бедняжку, я каждый день прихожу и делюсь с ней новостями. Я надеялась, она так быстрей придет в себя. А сегодня Лу впервые заговорила со мной! Расплакалась, жаловалась, что не знает, как ей дальше жить без ее красивого лица, — возобновила врать эта су... существо. — Я побежала за успокоительным, а она в это время, видимо, смешала свои лекарства и выпила. При ней же знахарь говорил, какие лекарства нельзя разом употреблять, потому что яд получится. Я думаю, нам просто надо смириться с ее волей. Не будем оплакивать ту, которая сама выбрала свою судьбу!
— Ваша Светлость! — вмешался лекарь. — Я бы не доверял этой женщине. Она не раз показывала свое негативное отношение к моей пациентке. Если вы помните, я даже просил ее заменить.
— Меня не интересует ничье мнение, — герцог зло обвел стоявших перед ним взглядом, — как она очнется, спросим у нее.
— Как? Она очнется?! — взвизгнула Вилла.
— Она пока не разговаривает, — одновременно немного взволнованно сказал лекарь.
Тут уж я не выдержала и решила, что настало время вмешаться:
— Вообще я уже очнулась и разговариваю, — громко сказала, с трудом садясь на кровати.
Моя фраза была встречена шокированными взглядами почти всех присутствующих, один герцог не выглядел удивленным. Хотя да! Он же единственный стоял лицом к моей кровати, наверное, успел заметить, что я открыла глаза.
Надо отдать должное, лекарь быстро пришел в себя и начал меня осматривать.
— Я так понимаю, вы не подтверждаете версию этой девушки? — Хорнрейвен был раздражен и серьезен, хотя, когда я посмотрела в его глаза, мне почудилось там удовлетворение.
— Эта девушка и есть виновница, — я еще не успела договорить, как из руки Морулуса вылетели черные ленты, которые моментально опутали Виллу. Ее лицо исказила гримаса боли.
— Девушка признана виновной, я заберу ее с собой и сам извещу стражу о попытке убийства моей дочери, — тон герцога не допускал возражений.
— Как дочери? Какой дочери? — потрясены были все в комнате.
— Сегодня я подал прошение королю о том, чтобы милая девушка, пострадавшая по моей вине, была отдана под мою опеку, так как я сильно раскаиваюсь в случившемся недавно инциденте. При моей заботе восстановление будет более быстрым и качественным, чем в занюханном борделе, — раскаявшимся мой будущий папаша точно не выглядел, в его взгляде я увидела предвкушение, — прошение, естественно, будет одобрено, скоро будут готовы все документы. Госпожа Венама, не волнуйтесь! Вам я, конечно же, оплачу стоимость этого ребенка, — герцог ясно наслаждался устроенной сценой, — а тебе, моя дорогая дочурка, — горящий тьмой взгляд темного мага устремился на меня, — эта шлюха станет моим первым подарком. — Не дожидаясь реакции остальных, герцог вышел из комнаты.
Как только за мужчиной закрылась дверь в комнате поднялся гомон, женщины начали обсуждать произошедшее.
— Дамы! Я прошу покинуть комнату. Я должен осмотреть пациентку, — сказал лекарь нетерпящим возражения тоном.
Когда все покинули помещение, старый лекарь продолжил тщательный осмотр.
— Я вас хочу поздравить. Эта попытка убийства, видимо, подстегнула вашу регенерацию. Что очень удивительно! Ваш резерв полностью опустошен, зато кости все срослись, — лекарь неуверенно посмотрел на меня. — Энергию я в вас сейчас волью, и резерв понемногу восстановится.
— Я не понимаю. Что за резерв? И где он у меня, — у моего тела были самые расплывчатые воспоминания о магии. Знаний у Лу не было никаких по этому вопросу, зато куча сплетен, и только несколько раз при ней творили заклинания: пара пассов руками заклинателя, и сразу виден эффект, никаких ниток, как при работе лекаря, подавальщица не видела. А вот моя память подсовывала многочисленные варианты, почерпнутые из прочитанных в огромном количестве фэнтезийных книг, в том числе и по вопросу энергетических линий и нитей.
— Э... — мужчина смущенно улыбнулся, — не уверен, что именно я должен об этом вам рассказывать, но вы — маг. У каждого мага есть свой энергетический резерв. Это не часть тела... Давайте подробнее вы спросите у вашего опекуна? Он в любом случае будет вас обучать. И как маг он намного сильнее меня. Я не смогу так толково объяснить, как он. Да и права не имею.
— Спасибо, что хоть немного рассказали. Но я не могу быть магом! У меня никогда не было способностей!
— Скорее всего, дар проявился из-за того, что вам грозила смертельная угроза. Энергия высвободилась и спасла вас. То, что раньше магия никак себя не проявляла, — это нормально. Обычно дар раскрывается в восемнадцать-двадцать лет. Так что у вас еще рано это произошло, — тут Мед Стараг нахмурился, — давайте закончим этот разговор. Герцог может разозлиться, узнав, что рассказываю вам об этом. Тайны магии может раскрывать только учитель своему ученику, будь то частный учитель или учитель в Академии магии.
Несколько минут мы провели в молчании. Я пыталась осмыслить то, что я, оказывается, волшебник, а лекарь задумчиво продолжал меня осматривать.
— Шрамы, к сожалению, регенерация не исцелила, — лекарь виновато взглянул мне в глаза, — и я тут бессилен. Вы должны быть готовы, что и позже ваша регенерация может с ними не справиться или справиться не полностью.
Лекарь взял с полки и протянул мне небольшое зеркало. Я смотрела на себя и понимала, что с таким лицом жить не смогу. Дело было не только в уродливом шраме, занимающем большую часть лица, как от ожога. Кости в некоторых местах явно срослись неправильно, и лицо выглядело, как картонная коробка, на которую случайно наступили. Половина лица с левой стороны в районе височной кости и верхней челюсти была просто вдавлена. Я удивлялась, как я еще могла внятно говорить? Я не могла сдержать слез. Давно не плакала. С самого детства. В детдоме быстро отучают от таких проявлений слабости.
— А моя магия? Она сможет мне помочь? — с надеждой посмотрела я на лекаря.
— Я не могу ответить на этот вопрос, — грустно проговорил Стараг, — конечно, дар на собственное тело воздействовать будет эффективнее. Но пока непонятно, какой он у вас. Полностью гарантированно вас смог бы излечить Целитель. Но, к сожалению, магов с даром Жизни не рождалось уже несколько столетий.
Больше ничего не говоря лекарь меня покинул.
После разговора с лекарем я долго думала о своем будущем, о магии, о герцоге. Мне катастрофически не хватало информации, но я не верила, что маг взял надо мной опекунство просто так. Даже учитывая проснувшийся дар. Я анализировала каждый брошенный им на меня взгляд, каждую интонацию в услышанных мной немногочисленных разговорах. Вспоминала все, что рассказывали о нем окружающие. Выуживала из памяти Лу, что она знала и слышала о некромантах. Рисовался образ жесткого, если не сказать жестокого, властного человека, который следует только ему ведомым целям. То, что под его опекой будет тяжело, не вызывало сомнений. Но больше всего страшили его истинные планы относительно меня. Не стал бы он брать калеку-ученицу, если б у него не было своих задач.
А значит, надо тщательно продумать линию поведения с ним. И как только окажусь на его территории, всеми силами узнать, зачем ему я.
Еще огорчала и беспокоила моя внешность, мало того, что она очень заметная (в том случае, если придется сбегать). Так еще и отталкивающая. Симпатичной девушке, которой была я в прошлой жизни, легко было вызывать симпатию. Через флирт без труда можно манипулировать мужчинами. Но с таким лицом, как у меня, флирт скорее может оттолкнуть или рассмешить... А ведь в ближайшее время надо будет налаживать отношения с окружающими, с Хорнрейвеном в первую очередь. И надо добиться, чтоб он воспринимал меня как девушку, а не как неведомую зверушку. Когда есть какие-то личные отношения, человеку сложнее сделать гадость. Это, конечно, не гарантированная защита, но в неизвестном положении важна каждая мелочь.
Шли дни, я все так же молчала и не вступала ни с кем в контакт. Мед Стараг утверждал, что это шок, что все пройдет, и я снова начну адекватно воспринимать себя и окружающую реальность. На самом деле я просто наблюдала. Старалась составить свое собственное мнение о новом для моей сущности неизвестном мире и о таких знакомых и одновременно незнакомых людях. Хоть память Лу обеспечила меня знанием языка и сведеньями о приходящих ко мне во время болезни людях, никакой ее личной оценки всего этого я не чувствовала.
Вообще с новым телом мне не повезло. Девочка была почти неграмотна. Могла еле-еле читать и писать. "Мамка" — как называли девушки хозяйку Венаму — немного научила меня этим занятиям в период, когда я бегала по ее поручениям, чтоб я всегда могла прочитать короткое указание, если оно настигало меня где-то в городе в течение дня. Знания истории, географии и остальных наук этого мира оставались для меня тайной, покрытой мраком, в том числе и о том, какие вообще науки тут в ходу. Единственное, что хорошо умели все девушки с самых младых пор, это считать деньги и время.
***
Прошло несколько недель. Дни тянулись очень медленно. Я вязла во времени словно муха, попавшая в мед. Правда, стала лучше себя чувствовать, хотя ходить самостоятельно пока не могла, но уже начала садиться, облокачиваясь на спинку кровати, и самостоятельно принимать жидкую пищу, которую специально для меня готовила сердобольная Бона. Мои наблюдения за окружающим надо было заканчивать и начинать контактировать с людьми. К сожалению, симпатию у меня вызывала только кухарка, но она навещала меня нечасто, в связи с непрекращающимся потоком клиентов и отсутствием сменщицы, постоянно загруженная работой. От нее я узнавала местные новости и горячие сплетни. Она единственная, кто старался создать хоть иллюзию нормального моего дальнейшего существования и вывести меня из хандры, как она выражалась.
Лекарь продолжал приходить ежедневно, но, хоть и был заботлив и добр, вызывал у меня сильные опасения. Ведь он работал на моего Врага, именно так я окрестила мужчину, из-за которого оказалась в столь плачевном состоянии. Я не про Эдика, а про герцога Морулуса Хорнрейвена. То, что это был именно он, я узнала из разговоров кухарки-Боны с Виллой. Последняя, кстати, хоть и была приставлена ко мне сиделкой, умудрялась бегать обсуживать своих клиентов. Она вообще, похоже, идейная проститутка. Несмотря на то, что старше меня всего на полгода, давно уже потеряла счет тех, кого одарила вниманием. У меня создалось полное впечатление, что ей нравится то, чем она занимается. Вечерами она приходила ко мне и в подробностях рассказывала, кто, как и в каких позах за этот день ее поимел и что за это с клиентов поимела она. Я разрывалась между двумя версиями, зачем это она делает: либо это "промывка мозгов", чтоб я была лояльнее к будущему ремеслу. Хотя это вряд ли, ведь о восстановлении моей внешности, которая до моей встречи с некромантом была весьма недурна (судя из причитаний тех же кухарки, Виллы и Венамы), речь не вел даже лекарь, уповая только на мою загадочную регенерацию. Либо девушка просто хвасталась, стараясь задеть меня — ныне калеку — побольнее.
Сегодня она опять по обычаю пришла ко мне. Хотя почему-то была в очень взвинченном состоянии. Более сбивчиво, чем обычно начала рассказывать мне о том, что сегодня ее посетил сам сиятельный господин герцог. Я тут же напрягла слух, желая из потока непристойностей и восхвалений вычленить хоть крупицу полезных сведений о моем враге, так как в том, что нам с ним еще предстояло столкнуться, я не сомневалась. Ведь не просто так он прислал ко мне лекаря? Уж явно не из-за раскаянья в содеянном или жалости. И подслушанный в мое второе пробуждение монолог некроманта вспоминался в той части, что теперь я "от него никуда не денусь", — это сильно меня настораживало и заставляло переживать.
Тем временем Вилла как-то особенно занервничав, подала мне большую кружку с неизвестным настоем.
— Быстро! Пей до дна! — раздраженно сказала она, при этом изо всех сил стараясь казаться заботливой. — Лекарь велел срочно выпить.
Я не торопилась выполнять ее распоряжение, интуитивно чувствуя, что что-то тут не так. О какой срочности идет речь, если она сидела и трепалась со мной о пустяках битый час? Да и лекарь у меня был днем, а я не слышала, что он делал никакие-то новые назначения, тогда как в поданной таре был явно незнакомый мне отвар.
Видя, что я не спешу, девушка неуклюже разжала мне челюсть и влила отвар сама. Сил сопротивляться, к сожалению, у меня еще не было.
— Ты не должна была выжить, тварь! — злобно заговорила отравительница мне на ухо. — Это меня он должен был выкупить, а тут вмешалась ты! Ненавижу! Сдохни! — тут же выбегая из комнаты.
Внутренности начало сводить болью. Я начала поддаваться панике и понимала, что даже никого не могу позвать на помощь. Хватило сил только засунуть себе два пальца поглубже в рот, вызвав рвотный рефлекс. После очистки желудка сильно лучше не стало. Уже теряя сознание увидела, как из ниоткуда появилось темное облако, из которого вышел Хорнрейвен.
***
Очнулась я от нескольких голосов. Приложив силы, открыла глаза и увидела в своей комнате сборище народу. Напротив меня стоял герцог, перед ним спиной ко мне стояли, вытянувшись по струнке, все те немногие, кто посещал меня в последнее время: Вилла, лекарь, Бона и даже сама Венама.
— Я требую объяснений! Что происходит? — от вида Морулуса веяло яростью, хотелось спрятаться. — Почему она отравлена? Я лично каждому из вас приказывал о ней заботиться!
— Она сама... — неуверенно начала Вилла.
— Да мне плевать! Я заплатил тебе за то, чтоб ты за ней следила! — девушка сжалась от ужаса. — И вообще, с чего ты взяла, что она сама это решила?
— Господин! Мы с ней всегда были самыми близкими подругами, — тут мне очень захотелось вмешаться, но, подумав, я решила досмотреть этот сюр до конца. Если никто не обратит внимания, что я уже в сознании, есть шанс услышать что-нибудь интересное. "Неужели эта глупая девка не понимает, что я приду в себя и сдам ее со всеми потрохами? Или ее еще не обрадовали, что я выживу? Или она думает, что в ее версию поверят больше?" Пока я думала, Вилла продолжила:
— Сегодня я, как всегда, зашла вечером проведать бедняжку, я каждый день прихожу и делюсь с ней новостями. Я надеялась, она так быстрей придет в себя. А сегодня Лу впервые заговорила со мной! Расплакалась, жаловалась, что не знает, как ей дальше жить без ее красивого лица, — возобновила врать эта су... существо. — Я побежала за успокоительным, а она в это время, видимо, смешала свои лекарства и выпила. При ней же знахарь говорил, какие лекарства нельзя разом употреблять, потому что яд получится. Я думаю, нам просто надо смириться с ее волей. Не будем оплакивать ту, которая сама выбрала свою судьбу!
— Ваша Светлость! — вмешался лекарь. — Я бы не доверял этой женщине. Она не раз показывала свое негативное отношение к моей пациентке. Если вы помните, я даже просил ее заменить.
— Меня не интересует ничье мнение, — герцог зло обвел стоявших перед ним взглядом, — как она очнется, спросим у нее.
— Как? Она очнется?! — взвизгнула Вилла.
— Она пока не разговаривает, — одновременно немного взволнованно сказал лекарь.
Тут уж я не выдержала и решила, что настало время вмешаться:
— Вообще я уже очнулась и разговариваю, — громко сказала, с трудом садясь на кровати.
Моя фраза была встречена шокированными взглядами почти всех присутствующих, один герцог не выглядел удивленным. Хотя да! Он же единственный стоял лицом к моей кровати, наверное, успел заметить, что я открыла глаза.
Надо отдать должное, лекарь быстро пришел в себя и начал меня осматривать.
— Я так понимаю, вы не подтверждаете версию этой девушки? — Хорнрейвен был раздражен и серьезен, хотя, когда я посмотрела в его глаза, мне почудилось там удовлетворение.
— Эта девушка и есть виновница, — я еще не успела договорить, как из руки Морулуса вылетели черные ленты, которые моментально опутали Виллу. Ее лицо исказила гримаса боли.
— Девушка признана виновной, я заберу ее с собой и сам извещу стражу о попытке убийства моей дочери, — тон герцога не допускал возражений.
— Как дочери? Какой дочери? — потрясены были все в комнате.
— Сегодня я подал прошение королю о том, чтобы милая девушка, пострадавшая по моей вине, была отдана под мою опеку, так как я сильно раскаиваюсь в случившемся недавно инциденте. При моей заботе восстановление будет более быстрым и качественным, чем в занюханном борделе, — раскаявшимся мой будущий папаша точно не выглядел, в его взгляде я увидела предвкушение, — прошение, естественно, будет одобрено, скоро будут готовы все документы. Госпожа Венама, не волнуйтесь! Вам я, конечно же, оплачу стоимость этого ребенка, — герцог ясно наслаждался устроенной сценой, — а тебе, моя дорогая дочурка, — горящий тьмой взгляд темного мага устремился на меня, — эта шлюха станет моим первым подарком. — Не дожидаясь реакции остальных, герцог вышел из комнаты.
Как только за мужчиной закрылась дверь в комнате поднялся гомон, женщины начали обсуждать произошедшее.
— Дамы! Я прошу покинуть комнату. Я должен осмотреть пациентку, — сказал лекарь нетерпящим возражения тоном.
***
Когда все покинули помещение, старый лекарь продолжил тщательный осмотр.
— Я вас хочу поздравить. Эта попытка убийства, видимо, подстегнула вашу регенерацию. Что очень удивительно! Ваш резерв полностью опустошен, зато кости все срослись, — лекарь неуверенно посмотрел на меня. — Энергию я в вас сейчас волью, и резерв понемногу восстановится.
— Я не понимаю. Что за резерв? И где он у меня, — у моего тела были самые расплывчатые воспоминания о магии. Знаний у Лу не было никаких по этому вопросу, зато куча сплетен, и только несколько раз при ней творили заклинания: пара пассов руками заклинателя, и сразу виден эффект, никаких ниток, как при работе лекаря, подавальщица не видела. А вот моя память подсовывала многочисленные варианты, почерпнутые из прочитанных в огромном количестве фэнтезийных книг, в том числе и по вопросу энергетических линий и нитей.
— Э... — мужчина смущенно улыбнулся, — не уверен, что именно я должен об этом вам рассказывать, но вы — маг. У каждого мага есть свой энергетический резерв. Это не часть тела... Давайте подробнее вы спросите у вашего опекуна? Он в любом случае будет вас обучать. И как маг он намного сильнее меня. Я не смогу так толково объяснить, как он. Да и права не имею.
— Спасибо, что хоть немного рассказали. Но я не могу быть магом! У меня никогда не было способностей!
— Скорее всего, дар проявился из-за того, что вам грозила смертельная угроза. Энергия высвободилась и спасла вас. То, что раньше магия никак себя не проявляла, — это нормально. Обычно дар раскрывается в восемнадцать-двадцать лет. Так что у вас еще рано это произошло, — тут Мед Стараг нахмурился, — давайте закончим этот разговор. Герцог может разозлиться, узнав, что рассказываю вам об этом. Тайны магии может раскрывать только учитель своему ученику, будь то частный учитель или учитель в Академии магии.
Несколько минут мы провели в молчании. Я пыталась осмыслить то, что я, оказывается, волшебник, а лекарь задумчиво продолжал меня осматривать.
— Шрамы, к сожалению, регенерация не исцелила, — лекарь виновато взглянул мне в глаза, — и я тут бессилен. Вы должны быть готовы, что и позже ваша регенерация может с ними не справиться или справиться не полностью.
Лекарь взял с полки и протянул мне небольшое зеркало. Я смотрела на себя и понимала, что с таким лицом жить не смогу. Дело было не только в уродливом шраме, занимающем большую часть лица, как от ожога. Кости в некоторых местах явно срослись неправильно, и лицо выглядело, как картонная коробка, на которую случайно наступили. Половина лица с левой стороны в районе височной кости и верхней челюсти была просто вдавлена. Я удивлялась, как я еще могла внятно говорить? Я не могла сдержать слез. Давно не плакала. С самого детства. В детдоме быстро отучают от таких проявлений слабости.
— А моя магия? Она сможет мне помочь? — с надеждой посмотрела я на лекаря.
— Я не могу ответить на этот вопрос, — грустно проговорил Стараг, — конечно, дар на собственное тело воздействовать будет эффективнее. Но пока непонятно, какой он у вас. Полностью гарантированно вас смог бы излечить Целитель. Но, к сожалению, магов с даром Жизни не рождалось уже несколько столетий.
Больше ничего не говоря лекарь меня покинул.
***
После разговора с лекарем я долго думала о своем будущем, о магии, о герцоге. Мне катастрофически не хватало информации, но я не верила, что маг взял надо мной опекунство просто так. Даже учитывая проснувшийся дар. Я анализировала каждый брошенный им на меня взгляд, каждую интонацию в услышанных мной немногочисленных разговорах. Вспоминала все, что рассказывали о нем окружающие. Выуживала из памяти Лу, что она знала и слышала о некромантах. Рисовался образ жесткого, если не сказать жестокого, властного человека, который следует только ему ведомым целям. То, что под его опекой будет тяжело, не вызывало сомнений. Но больше всего страшили его истинные планы относительно меня. Не стал бы он брать калеку-ученицу, если б у него не было своих задач.
А значит, надо тщательно продумать линию поведения с ним. И как только окажусь на его территории, всеми силами узнать, зачем ему я.
Еще огорчала и беспокоила моя внешность, мало того, что она очень заметная (в том случае, если придется сбегать). Так еще и отталкивающая. Симпатичной девушке, которой была я в прошлой жизни, легко было вызывать симпатию. Через флирт без труда можно манипулировать мужчинами. Но с таким лицом, как у меня, флирт скорее может оттолкнуть или рассмешить... А ведь в ближайшее время надо будет налаживать отношения с окружающими, с Хорнрейвеном в первую очередь. И надо добиться, чтоб он воспринимал меня как девушку, а не как неведомую зверушку. Когда есть какие-то личные отношения, человеку сложнее сделать гадость. Это, конечно, не гарантированная защита, но в неизвестном положении важна каждая мелочь.
