- Охранника он из ситуации вывел. Треснул ему по лбу, говорит, объяснил, в какое дерьмо тот впутывается. Дай Бог, что поймет. Но есть еще один долбик, и с ним сложнее. Это задача для тебя.
- Для меня? – Виктор напрягся. – Не понял. Это кто-то из наших?
- Из ваших, да не наш. Нашего бы я лично проинструктировал, если бы за моей спиной такое случилось. Это Шайхуллаев. И судя по всему, ваш Даня уже конкретно начал наглеть. Гриша Буянкин мне про него уже как-то говорил, и вот опять новости. Он очень жаден, этот Даня. Твоя задача – вежливо с ним поговорить. Тема первая – птицы с Грачиком, тема вторая – пересылка денег на азиатских рейсах. Информация точная, так что если не поймет – будет жаль мужика. И подругу его, которую он любит на хискан садить.
Даня сейчас работал замом в смене у Бородюка. Он уже побывал в нескольких сменах – был в третьей у Буянкина, в первой у Мосина, нигде не задержался и вот попал в четвертую. Видимо, слабовольный Бородюк прощелкал Данины фокусы. А Гера откуда-то узнал. И слить Шайхуллаева, кому бы то ни было, рука у него не дрогнет.
- Хорошо, с Даней я поговорю, и максимально жестко. Завтра будем меняться, сразу и пообщаюсь.
- Лады. А с Грачом я сам потолкую. Задрал он уже откровенно, перестал понимать русский язык. Армяне тоже на него жалуются, одна кровь, вроде, а ругаются непрестанно.
Они еще немного посидели и разъехались. После водки с хашем сам Бог рекомендовал поспать, чем Виктор и занялся по приезду домой. Ближе к вечеру он встал – голова была светлой, нигде ничего не болело. Вот бы так всегда!
Шайхуллаев Витины слова выслушал молча.
- Что думаешь? – Молчание Дани действовало на Виктора немного раздражающе.
- А надо что-то говорить? Выхода-то у меня нет, я так понимаю? – Даня потеребил черную бороду.
- Нахрена тебе это сдалось? Тебе денег мало, что ты лезешь в откровенный «контрабас»?
- Нет, не мало. Другие обстоятельства. В общем, по птицам я завязал, не начиная, а по деньгам как-нибудь разберусь сам с людьми. Это мои проблемы. Спасибо за предупреждение.
Видимо, крепко засел, подумал Виктор, пожимая руку Дане. Птицы – тут понятно, это Грач. А деньги на Азию – это явно что-то с наркотой связано. Иначе Большой так бы не нервничал.
Все, связанное с оружием, наркотой и прочей злостной контрабандой, Гера люто ненавидел. По поводу наркоты у них с Виктором даже как-то зашел долгий разговор. Все началось с того, что Большой познакомил Гордеева с одним узбеком, Фархадом. У Геры были какие-то связи с ним на спортивной ниве. Это подтверждалось напрочь сбитыми костяшками на обеих кистях рук узбека. Еще одной отличительной чертой Фархада был крупный перстень с рубином на одном из пальцев. Когда Фархад ушел, Гера сказал Виктору:
- Хороший был мужик. Начинали у одного тренера когда-то. На чемпионате мира выступал. А сейчас по наркоте здесь рулит на серьезном уровне. Мне намекнули – не вздумай иметь с ним дел. Я и не имею. Но как не здороваться?
Разговор плавно перетек на «заводских». Гордеев слышал, что «заводские» организовали что-то вроде спецорганизации против наркотиков. Многие в эту тему не верили: мол, просто «заводские» хотят этот бизнес подмять под себя – деньги-то там крутятся колоссальные. Гера над этим посмеялся:
- Знаешь, как у нас в районе было? Если ты наркоман – ты лох и конченый чухан. Это как слоган был, все знали. Ни одна баба не даст. Долго так было. Но все когда-то кончается. И психика людей слаба, кто-то попробовал раз – и пропал. Так и у нас: один, другой, третий – молодые парни и девчонки стали умирать. Вот «заводские» и взялись за это. Зажали этих уродов, а то ведь шприцы в подъездах постоянно валялись. Сами начали, не дожидаясь, пока власть проснется. Власти, по ходу, похрен, ведь там наркоте рекламу даже делают – типа было найдено или уничтожено наркотиков на столько-то миллионов. Зачем говорить эти суммы? Кого вы начинаете этим привлекать? Новых дилеров, распространителей? Скажите вес, объем – зачем говорить, сколько это говнище стоит? Дебилы…
Виктор понимал - Большой владеет всякой информацией. Кем он там был, в комитете – опером? Вот чему надо у него научиться, а то сидишь, как болван, и открываешь рот от новостей.
После обеда прилетел Ташкент со всеми его насваями и травами. Оформление на прилет немного затянулось, так как на рейсе появилась главная «плодожорка», как за глаза, а иногда и в глаза называли всех работниц службы карантина растений. Из-за этой руководительницы, которая больше мешала, ее бедная подчиненная, «плодожорка» сменная, была вся в мыле, подробно проверяя пассажирский багаж. Главная «плодожорка» сама предпочитала руки не пачкать, обходясь указаниями. Уборщица даже не успела прибрать сектор, как следом двинул поток пассажиров с Эмиратов. В середине рейса к Виктору для оформления подошла дородная мадам. Ее окружала куча коробок с аппаратурой, которую по непонятным причинам любезно приволокли грузчики. Все стало ясно, как только Витя раскрыл паспорт – Бричкина Анна Владимировна. Он толкнул стоящего рядом Колоскова:
- Зови Геру сюда, бегом!
- Если можно, давайте побыстрее! – Мадам явно не привыкла ждать. Тут подошел Большов. Виктор кивком указал ему на аппаратуру и сунул ему паспорт.
- Декларацию вашу можно посмотреть? – Гера все понял в один момент.
- Мне это ни к чему. Меня там муж ждет, вам фамилия ничего не говорит?
- Ну как же, - заиграл Большой. – Не он ли является владельцем того чудного кафе на втором этаже, где потчуют таким прекрасным супчиком на нерастворившихся бульонных кубиках?
- Как вам не стыдно? – Анна Владимировна явно начала нервничать. – Мой муж – заместитель директора аэропорта, он меня встречает. Мы будем жаловаться самому Филинову!
- Встречает, говорите? – Про жалобы Гера явно не услышал. – Петя, - обратился он к охраннику, - будь любезен, там где-то некто Бричкин среди встречающих, запусти его сюда, жене в помощь.
Сухощавый Бричкин не спеша вошел в шестой сектор, тихо поздоровался и подошел к жене. Возле уха он держал трубку мобильного телефона. Она тут же начала ему жаловаться – ты представляешь, они…, - но Бричкин дернул ее за рукав и развернул к таможенникам.
- Я так понимаю, тут случилось некоторое непонимание, - убрав от уха трубку, начал он.
- Да, вы знаете, у вашей жены не заполнена таможенная декларация. А еще у нее большое количество различной аппаратуры, ввезенной из Эмиратов, на первый взгляд – товарная партия. Необходимо, чтобы она заполнила декларацию, внесла туда все ввезенное, подробно, с названиями и ценами, и мы решим, как дальше быть. Видимо, большую часть вам придется оставить, мы оформим соответствующие документы.
- Не буду я ничего…
- Пиши! – прошипел Бричкин в лицо жене, оглядываясь по сторонам. Та покорно взяла бланк и начала его заполнять на краешке стойки. Бричкин чуть отошел и опять начал куда-то названивать. «Не иначе, Филину», - подумал Виктор.
- Ты пока следующих начинай оформлять, - шепнул Большой Виктору, - а то и так задерживаем. Я пойду, достану документы.
Виктор оформил троих пассажиров, когда к нему буквально подлетел Гера:
- Где они?
- Кто? – Витя задал вопрос и все понял. Возле стойки не было ни аппаратуры, ни Бричкиных. – Петя, Войнов, где Бричкин?
- Так они вышли, - спокойно ответил Петр. – Вы же сами сказали – пустить помочь, я пустил…
Большой кинулся на выход. Но Бричкиных уже и след простыл. Вернувшись, Гера с размаху треснул по стойке:
- Свалили, уроды! Ну, блин! Ладно, еще увидимся, не последний раз летит женушка…
К следующей смене про Бричкиных все уже явно забыли. Каждый день приносил много нового, и не было смысла на чем-то зацикливаться. В ночь ждали только один прилет из Китая, проблем с этими рейсами обычно не было. В основном весь товар челноки тащили через карго, так было выгоднее, поэтому реальных «клиентов» здесь было не так много. На вылет и прилет постоянно приходил местный представитель фирмы, связанной с китайскими рейсами, Тимофей Бородин – на всякий случай. По-китайски он не говорил, но какие-то вопросы мог порешать, был связан со многими местными китайцами, решающими вопросы в диаспоре.
Оформление рейса подходило к середине, когда Насон по совету Пашнина взял в оборот немногословного китайца. Когда тот открыл первый чемодан, у Вовы перехватило дыхание: такого количества таблеток и бутыльков он не видел ни разу в жизни! Содержимое второго чемодана ненамного отличалось от первого. Попытки завести разговор ни к чему путному не привели. Китаец стрекотал по-своему, никто не понимал, на лекарствах надписи были тоже только по-китайски, и даже Бородин ничем не мог поначалу помочь. Гордеев посмотрел на Геру. Большов чесал подбородок. По сути, можно было просто все это оформить и поместить на СВХ, но Геру явно что-то удерживало. Он внимательно всматривался в китайца, который стоял рядом с чемоданами с каким-то отсутствующим видом.
- Этак мы все оформление задержим. Давай-ка все это в проходную, - скомандовал Большой. Чемоданы потащили туда, китаец огорченно плелся сзади. Когда Насон, Виктор, Тима и китаец разместились на диванах, а чемоданы положили на стол и открыли, Гера взял одну упаковку таблеток и ткнул ею в направлении китайца:
- Зачем? – и приложил ее к голове.
Китаец обрадовано вскочил, замотал головой – нет, поводил кругами по животу, скривился, покряхтел, потом снова улыбнулся и с восклицанием «о!» сел.
- Ага! – сказал Большой. - Диалог состоялся. А это?
И при каждой показываемой ему упаковке китаец вскакивал, улыбался, показывал какую-то миниатюру, тыкая себе при этом то в голову, то в сердце, то в задницу, после чего опять садился.
- Короче, он врач, а это у него лекарства, - резюмировал Насонов.
- Целитель, - конкретизировал Бородин.
- Но дохрена ведь всего, - засомневался Виктор. – Теоретически он и обмануть может. А что, если это средства от похудения, с наркотой, о чем как-то бумага была?
Гера внимательно посмотрел на него, потом на Тиму.
- Ты можешь сейчас кого-нибудь из диаспоры найти?
- В полтретьего ночи? Не знаю. Хотя… есть вариант. А что надо будет?
- Пусть он с ним поговорит. Выяснит, что можно, и тебе скажет.
Тимофей набрал номер и с кем-то немного поговорил. Потом протянул трубку китайцу. Тот, как ни в чем не бывало, защебетал с невидимым собеседником. Через минуту протянул трубку обратно Тиме, тот выслушал и поднял голову к Большому:
- Все правильно, он целитель, и его вообще-то должны были встречать. Едет на работу, в какой-то салон. Там все основательно и по закону.
Насон сходил и узнал у охраны – встречающих не было, никто не подходил, рейс закончился, всех выпустили, двери закрыли. Посмотрели в окно – никаких чужих машин нет.
- Этот дядя, которому я звонил… он сейчас приедет, говорит – развеется надо, - сказал Тимофей.
- Откуда приедет? – спросил Гера.
- С «Эльдорадо». Он там каждую ночь играет, тысяч по десять-пятнадцать может просаживать.
- Долларов???
- Да. Под ними вся китайская часть рынка. С деньгами проблем нет.
- А говорят, у таможенников денег дофига, - угрюмо пробормотал Насон.
Приехавший «игрок» ничем внешне не отличался от тысяч его соплеменников, наводнивших город в последние годы. Разве что пучеглазый «мерседес», стоявший у выхода с шестого сектора, мог о чем-то сказать. Они поздоровались с Тимофеем, он кивнул всем собравшимся и практически без акцента спросил:
- Что нужно узнать?
Гера объяснил. Китайцы поговорили между собой.
- Да, он целитель, - продолжил «игрок». – Серьезный. Его специально пригласили, чтобы он тут все наладил, всех обучил. Это не наркотики, это действительно лекарства, я отвечаю. Если отпустите, я сейчас сам его отвезу, знаю, куда. Ну, и со здоровьем поможем, если кому понадобиться, - он посмотрел на Тимофея и засмеялся, - слышали ведь, что такое иглоукалывание?
Бородин посмотрел на Большова. Тот кивнул. «Игрок» поблагодарил всех присутствующих и, вежливо пропустив целителя, с чемоданами в руках припустил за ним. В комнате зависло неловкое молчание. Первым его нарушил Насон:
- Не, ну нахрен, я лучше в баню с пивком, чем под их иголки!
Все посмеялись. Тимофей тоже собрался на выход, и Виктор пошел его проводить. На выходе они пожали друг другу руки.
- Ну, бывай, родственник, - Тима махнул рукой и скрылся за дверью.
Это была вторая, после знакомства с Анатолием, большая тайна Виктора. Чуть больше года назад он познакомился с одним мужичком. В какой-то момент ему показалось, что встреча «подставная», но ничего подозрительного в дальнейшем он не заметил, а потому все подозрения в памяти медленно растаяли. Фамилия у мужичка была Беляков, и оказался он руководителем фирмы «Самток», которая активно работала с Китаем: туда шли денюжки, а оттуда – товар. Постепенно осваивались карго-перевозки, но более оперативными всегда считались поставки через «челноков». Беляков обсудил с Гордеевым варианты сотрудничества, и был найден консенсус. Еще больше их сблизило то, что представителем «Самтока» на «пассажирку» был взят двоюродный брат жены Гордеева Тима Бородин. Недавно Тимофей уволился из армии и искал себе применение, вот Виктор, хорошо знакомый с ним и уверенный в его человеческих качествах, и предложил кандидатуру родственника Белякову при случае. Тот согласился, Бородин прошел собеседование и стал работать при таможне. Вопрос о родственных связях сразу «закрыли» – Гордееву не хотелось, чтобы об этом судачили в таможне. Пару раз Тима интересовался - можно ли кому-то доверять, кроме Виктора, знает ли кто, но «родич» отвечал одинаково: доверять можно тому-то и тому-то, но знать про их родство все равно никто не должен. Так и повелось. Всех все устраивало: Бородина – работа и зарплата, Гордеева – то, что одним «своим» человеком в таможенном окружении стало больше.
Адвокат Степы улетел в Москву. Все должно было решиться со дня на день. За несколько дней до отлета к адвокату приезжали Большов и Буянкин, еще раз все проговорили, в том числе по деньгам, после этого по сменам собрали дополнительную сумму, которую надо было отдать адвокату в случае положительного исхода – впрочем, на другой никто и не надеялся.
Все это происходило на фоне появления в таможне нового отдела – собственной безопасности, ОСБ. Прежние их собратья из отдела по работе с личным составом не справлялись со своими обязанностями по борьбе со взяточничеством, вот и придумали новую структуру. Такие отделы возникли повсеместно во всех правоохранительных органах, теперь очередь дошла до таможни. И сейчас уже это были уже не просто любители подглядывать, а самые настоящие крысы, которые по своему служебному долгу должны совать свои носы во все щели и выявлять всех неблагонадежных работников. Безусловно, все это делалось во благо, ради святых целей борьбы с коррупцией и пресечению связей с криминальными кругами. Но, что любопытно, они же должны были защищать сотрудников органов от внешних посягательств на них – вот только о таком никто никогда не слышал! Ведь гораздо проще: ходить гоголем и наводить страх одним своим появлением, и не дай Бог чего им против скажи – будешь врагом, найдет свинья грязь, не сомневайся… И людишек туда набирали соответствующих, внешне правильных - под славные идеи противостояния криминалу, а в душе - отбросов, противных порой даже друг другу.
- Для меня? – Виктор напрягся. – Не понял. Это кто-то из наших?
- Из ваших, да не наш. Нашего бы я лично проинструктировал, если бы за моей спиной такое случилось. Это Шайхуллаев. И судя по всему, ваш Даня уже конкретно начал наглеть. Гриша Буянкин мне про него уже как-то говорил, и вот опять новости. Он очень жаден, этот Даня. Твоя задача – вежливо с ним поговорить. Тема первая – птицы с Грачиком, тема вторая – пересылка денег на азиатских рейсах. Информация точная, так что если не поймет – будет жаль мужика. И подругу его, которую он любит на хискан садить.
Даня сейчас работал замом в смене у Бородюка. Он уже побывал в нескольких сменах – был в третьей у Буянкина, в первой у Мосина, нигде не задержался и вот попал в четвертую. Видимо, слабовольный Бородюк прощелкал Данины фокусы. А Гера откуда-то узнал. И слить Шайхуллаева, кому бы то ни было, рука у него не дрогнет.
- Хорошо, с Даней я поговорю, и максимально жестко. Завтра будем меняться, сразу и пообщаюсь.
- Лады. А с Грачом я сам потолкую. Задрал он уже откровенно, перестал понимать русский язык. Армяне тоже на него жалуются, одна кровь, вроде, а ругаются непрестанно.
Они еще немного посидели и разъехались. После водки с хашем сам Бог рекомендовал поспать, чем Виктор и занялся по приезду домой. Ближе к вечеру он встал – голова была светлой, нигде ничего не болело. Вот бы так всегда!
Шайхуллаев Витины слова выслушал молча.
- Что думаешь? – Молчание Дани действовало на Виктора немного раздражающе.
- А надо что-то говорить? Выхода-то у меня нет, я так понимаю? – Даня потеребил черную бороду.
- Нахрена тебе это сдалось? Тебе денег мало, что ты лезешь в откровенный «контрабас»?
- Нет, не мало. Другие обстоятельства. В общем, по птицам я завязал, не начиная, а по деньгам как-нибудь разберусь сам с людьми. Это мои проблемы. Спасибо за предупреждение.
Видимо, крепко засел, подумал Виктор, пожимая руку Дане. Птицы – тут понятно, это Грач. А деньги на Азию – это явно что-то с наркотой связано. Иначе Большой так бы не нервничал.
Все, связанное с оружием, наркотой и прочей злостной контрабандой, Гера люто ненавидел. По поводу наркоты у них с Виктором даже как-то зашел долгий разговор. Все началось с того, что Большой познакомил Гордеева с одним узбеком, Фархадом. У Геры были какие-то связи с ним на спортивной ниве. Это подтверждалось напрочь сбитыми костяшками на обеих кистях рук узбека. Еще одной отличительной чертой Фархада был крупный перстень с рубином на одном из пальцев. Когда Фархад ушел, Гера сказал Виктору:
- Хороший был мужик. Начинали у одного тренера когда-то. На чемпионате мира выступал. А сейчас по наркоте здесь рулит на серьезном уровне. Мне намекнули – не вздумай иметь с ним дел. Я и не имею. Но как не здороваться?
Разговор плавно перетек на «заводских». Гордеев слышал, что «заводские» организовали что-то вроде спецорганизации против наркотиков. Многие в эту тему не верили: мол, просто «заводские» хотят этот бизнес подмять под себя – деньги-то там крутятся колоссальные. Гера над этим посмеялся:
- Знаешь, как у нас в районе было? Если ты наркоман – ты лох и конченый чухан. Это как слоган был, все знали. Ни одна баба не даст. Долго так было. Но все когда-то кончается. И психика людей слаба, кто-то попробовал раз – и пропал. Так и у нас: один, другой, третий – молодые парни и девчонки стали умирать. Вот «заводские» и взялись за это. Зажали этих уродов, а то ведь шприцы в подъездах постоянно валялись. Сами начали, не дожидаясь, пока власть проснется. Власти, по ходу, похрен, ведь там наркоте рекламу даже делают – типа было найдено или уничтожено наркотиков на столько-то миллионов. Зачем говорить эти суммы? Кого вы начинаете этим привлекать? Новых дилеров, распространителей? Скажите вес, объем – зачем говорить, сколько это говнище стоит? Дебилы…
Виктор понимал - Большой владеет всякой информацией. Кем он там был, в комитете – опером? Вот чему надо у него научиться, а то сидишь, как болван, и открываешь рот от новостей.
После обеда прилетел Ташкент со всеми его насваями и травами. Оформление на прилет немного затянулось, так как на рейсе появилась главная «плодожорка», как за глаза, а иногда и в глаза называли всех работниц службы карантина растений. Из-за этой руководительницы, которая больше мешала, ее бедная подчиненная, «плодожорка» сменная, была вся в мыле, подробно проверяя пассажирский багаж. Главная «плодожорка» сама предпочитала руки не пачкать, обходясь указаниями. Уборщица даже не успела прибрать сектор, как следом двинул поток пассажиров с Эмиратов. В середине рейса к Виктору для оформления подошла дородная мадам. Ее окружала куча коробок с аппаратурой, которую по непонятным причинам любезно приволокли грузчики. Все стало ясно, как только Витя раскрыл паспорт – Бричкина Анна Владимировна. Он толкнул стоящего рядом Колоскова:
- Зови Геру сюда, бегом!
- Если можно, давайте побыстрее! – Мадам явно не привыкла ждать. Тут подошел Большов. Виктор кивком указал ему на аппаратуру и сунул ему паспорт.
- Декларацию вашу можно посмотреть? – Гера все понял в один момент.
- Мне это ни к чему. Меня там муж ждет, вам фамилия ничего не говорит?
- Ну как же, - заиграл Большой. – Не он ли является владельцем того чудного кафе на втором этаже, где потчуют таким прекрасным супчиком на нерастворившихся бульонных кубиках?
- Как вам не стыдно? – Анна Владимировна явно начала нервничать. – Мой муж – заместитель директора аэропорта, он меня встречает. Мы будем жаловаться самому Филинову!
- Встречает, говорите? – Про жалобы Гера явно не услышал. – Петя, - обратился он к охраннику, - будь любезен, там где-то некто Бричкин среди встречающих, запусти его сюда, жене в помощь.
Сухощавый Бричкин не спеша вошел в шестой сектор, тихо поздоровался и подошел к жене. Возле уха он держал трубку мобильного телефона. Она тут же начала ему жаловаться – ты представляешь, они…, - но Бричкин дернул ее за рукав и развернул к таможенникам.
- Я так понимаю, тут случилось некоторое непонимание, - убрав от уха трубку, начал он.
- Да, вы знаете, у вашей жены не заполнена таможенная декларация. А еще у нее большое количество различной аппаратуры, ввезенной из Эмиратов, на первый взгляд – товарная партия. Необходимо, чтобы она заполнила декларацию, внесла туда все ввезенное, подробно, с названиями и ценами, и мы решим, как дальше быть. Видимо, большую часть вам придется оставить, мы оформим соответствующие документы.
- Не буду я ничего…
- Пиши! – прошипел Бричкин в лицо жене, оглядываясь по сторонам. Та покорно взяла бланк и начала его заполнять на краешке стойки. Бричкин чуть отошел и опять начал куда-то названивать. «Не иначе, Филину», - подумал Виктор.
- Ты пока следующих начинай оформлять, - шепнул Большой Виктору, - а то и так задерживаем. Я пойду, достану документы.
Виктор оформил троих пассажиров, когда к нему буквально подлетел Гера:
- Где они?
- Кто? – Витя задал вопрос и все понял. Возле стойки не было ни аппаратуры, ни Бричкиных. – Петя, Войнов, где Бричкин?
- Так они вышли, - спокойно ответил Петр. – Вы же сами сказали – пустить помочь, я пустил…
Большой кинулся на выход. Но Бричкиных уже и след простыл. Вернувшись, Гера с размаху треснул по стойке:
- Свалили, уроды! Ну, блин! Ладно, еще увидимся, не последний раз летит женушка…
К следующей смене про Бричкиных все уже явно забыли. Каждый день приносил много нового, и не было смысла на чем-то зацикливаться. В ночь ждали только один прилет из Китая, проблем с этими рейсами обычно не было. В основном весь товар челноки тащили через карго, так было выгоднее, поэтому реальных «клиентов» здесь было не так много. На вылет и прилет постоянно приходил местный представитель фирмы, связанной с китайскими рейсами, Тимофей Бородин – на всякий случай. По-китайски он не говорил, но какие-то вопросы мог порешать, был связан со многими местными китайцами, решающими вопросы в диаспоре.
Оформление рейса подходило к середине, когда Насон по совету Пашнина взял в оборот немногословного китайца. Когда тот открыл первый чемодан, у Вовы перехватило дыхание: такого количества таблеток и бутыльков он не видел ни разу в жизни! Содержимое второго чемодана ненамного отличалось от первого. Попытки завести разговор ни к чему путному не привели. Китаец стрекотал по-своему, никто не понимал, на лекарствах надписи были тоже только по-китайски, и даже Бородин ничем не мог поначалу помочь. Гордеев посмотрел на Геру. Большов чесал подбородок. По сути, можно было просто все это оформить и поместить на СВХ, но Геру явно что-то удерживало. Он внимательно всматривался в китайца, который стоял рядом с чемоданами с каким-то отсутствующим видом.
- Этак мы все оформление задержим. Давай-ка все это в проходную, - скомандовал Большой. Чемоданы потащили туда, китаец огорченно плелся сзади. Когда Насон, Виктор, Тима и китаец разместились на диванах, а чемоданы положили на стол и открыли, Гера взял одну упаковку таблеток и ткнул ею в направлении китайца:
- Зачем? – и приложил ее к голове.
Китаец обрадовано вскочил, замотал головой – нет, поводил кругами по животу, скривился, покряхтел, потом снова улыбнулся и с восклицанием «о!» сел.
- Ага! – сказал Большой. - Диалог состоялся. А это?
И при каждой показываемой ему упаковке китаец вскакивал, улыбался, показывал какую-то миниатюру, тыкая себе при этом то в голову, то в сердце, то в задницу, после чего опять садился.
- Короче, он врач, а это у него лекарства, - резюмировал Насонов.
- Целитель, - конкретизировал Бородин.
- Но дохрена ведь всего, - засомневался Виктор. – Теоретически он и обмануть может. А что, если это средства от похудения, с наркотой, о чем как-то бумага была?
Гера внимательно посмотрел на него, потом на Тиму.
- Ты можешь сейчас кого-нибудь из диаспоры найти?
- В полтретьего ночи? Не знаю. Хотя… есть вариант. А что надо будет?
- Пусть он с ним поговорит. Выяснит, что можно, и тебе скажет.
Тимофей набрал номер и с кем-то немного поговорил. Потом протянул трубку китайцу. Тот, как ни в чем не бывало, защебетал с невидимым собеседником. Через минуту протянул трубку обратно Тиме, тот выслушал и поднял голову к Большому:
- Все правильно, он целитель, и его вообще-то должны были встречать. Едет на работу, в какой-то салон. Там все основательно и по закону.
Насон сходил и узнал у охраны – встречающих не было, никто не подходил, рейс закончился, всех выпустили, двери закрыли. Посмотрели в окно – никаких чужих машин нет.
- Этот дядя, которому я звонил… он сейчас приедет, говорит – развеется надо, - сказал Тимофей.
- Откуда приедет? – спросил Гера.
- С «Эльдорадо». Он там каждую ночь играет, тысяч по десять-пятнадцать может просаживать.
- Долларов???
- Да. Под ними вся китайская часть рынка. С деньгами проблем нет.
- А говорят, у таможенников денег дофига, - угрюмо пробормотал Насон.
Приехавший «игрок» ничем внешне не отличался от тысяч его соплеменников, наводнивших город в последние годы. Разве что пучеглазый «мерседес», стоявший у выхода с шестого сектора, мог о чем-то сказать. Они поздоровались с Тимофеем, он кивнул всем собравшимся и практически без акцента спросил:
- Что нужно узнать?
Гера объяснил. Китайцы поговорили между собой.
- Да, он целитель, - продолжил «игрок». – Серьезный. Его специально пригласили, чтобы он тут все наладил, всех обучил. Это не наркотики, это действительно лекарства, я отвечаю. Если отпустите, я сейчас сам его отвезу, знаю, куда. Ну, и со здоровьем поможем, если кому понадобиться, - он посмотрел на Тимофея и засмеялся, - слышали ведь, что такое иглоукалывание?
Бородин посмотрел на Большова. Тот кивнул. «Игрок» поблагодарил всех присутствующих и, вежливо пропустив целителя, с чемоданами в руках припустил за ним. В комнате зависло неловкое молчание. Первым его нарушил Насон:
- Не, ну нахрен, я лучше в баню с пивком, чем под их иголки!
Все посмеялись. Тимофей тоже собрался на выход, и Виктор пошел его проводить. На выходе они пожали друг другу руки.
- Ну, бывай, родственник, - Тима махнул рукой и скрылся за дверью.
Это была вторая, после знакомства с Анатолием, большая тайна Виктора. Чуть больше года назад он познакомился с одним мужичком. В какой-то момент ему показалось, что встреча «подставная», но ничего подозрительного в дальнейшем он не заметил, а потому все подозрения в памяти медленно растаяли. Фамилия у мужичка была Беляков, и оказался он руководителем фирмы «Самток», которая активно работала с Китаем: туда шли денюжки, а оттуда – товар. Постепенно осваивались карго-перевозки, но более оперативными всегда считались поставки через «челноков». Беляков обсудил с Гордеевым варианты сотрудничества, и был найден консенсус. Еще больше их сблизило то, что представителем «Самтока» на «пассажирку» был взят двоюродный брат жены Гордеева Тима Бородин. Недавно Тимофей уволился из армии и искал себе применение, вот Виктор, хорошо знакомый с ним и уверенный в его человеческих качествах, и предложил кандидатуру родственника Белякову при случае. Тот согласился, Бородин прошел собеседование и стал работать при таможне. Вопрос о родственных связях сразу «закрыли» – Гордееву не хотелось, чтобы об этом судачили в таможне. Пару раз Тима интересовался - можно ли кому-то доверять, кроме Виктора, знает ли кто, но «родич» отвечал одинаково: доверять можно тому-то и тому-то, но знать про их родство все равно никто не должен. Так и повелось. Всех все устраивало: Бородина – работа и зарплата, Гордеева – то, что одним «своим» человеком в таможенном окружении стало больше.
Глава 18
Адвокат Степы улетел в Москву. Все должно было решиться со дня на день. За несколько дней до отлета к адвокату приезжали Большов и Буянкин, еще раз все проговорили, в том числе по деньгам, после этого по сменам собрали дополнительную сумму, которую надо было отдать адвокату в случае положительного исхода – впрочем, на другой никто и не надеялся.
Все это происходило на фоне появления в таможне нового отдела – собственной безопасности, ОСБ. Прежние их собратья из отдела по работе с личным составом не справлялись со своими обязанностями по борьбе со взяточничеством, вот и придумали новую структуру. Такие отделы возникли повсеместно во всех правоохранительных органах, теперь очередь дошла до таможни. И сейчас уже это были уже не просто любители подглядывать, а самые настоящие крысы, которые по своему служебному долгу должны совать свои носы во все щели и выявлять всех неблагонадежных работников. Безусловно, все это делалось во благо, ради святых целей борьбы с коррупцией и пресечению связей с криминальными кругами. Но, что любопытно, они же должны были защищать сотрудников органов от внешних посягательств на них – вот только о таком никто никогда не слышал! Ведь гораздо проще: ходить гоголем и наводить страх одним своим появлением, и не дай Бог чего им против скажи – будешь врагом, найдет свинья грязь, не сомневайся… И людишек туда набирали соответствующих, внешне правильных - под славные идеи противостояния криминалу, а в душе - отбросов, противных порой даже друг другу.
