Сразу после первых таких визитов по всем сменам прошло: Граф Елдашев что-то вынюхивает. С чем могло это быть связано – да какая разница? Нужны показатели, нужна «жертва». Значит, надо всем быть аккуратным. Но как? Вот приперся он к Буянкину, пьяный, и еще просит – налей! Гриша ему показывает томатный сок в холодильнике – будешь? Нет? Тогда пошел на хер! И нечего здесь пьяному лазить, достал уже. Не пугал ни докладными, не разводными, вытолкал взашей, и все. Понятно, что Кошмарыч запомнит, но сколько можно терпеть-то? Так Буянкин и сказал, зайдя после ночной смены в кабинет, где сидели Благинина и Гордеев. Ольга Витальевна кивнула – учту, дескать, ты не первый. Виктор промолчал. Пусть начальство разбирается с Алдашевым. А Алдашев с Буянкиным. Наверняка Грише аукнется.
Так и получилось.
В Германию летали самолеты на два направления: Франкфурт и Дюссельдорф, иногда меняемый на Ганновер. Первое направление – деловое, «Люфтганза», официоз и все такое. Второе направление – более прозаичное: ПМЖ, туризм. И закуп товаров, в основном – автомобильных запчастей. У одной из местных контор был налажен бизнес: в Германии знакомые получали заявку на автозапчасти, деньги переводом с учетом комиссии, потом ехали и покупали все необходимое, привозили в нужный аэропорт, где встречались с кем-то с экипажа, тот все забирал и привозил в Россию. Все цивильно и честно: по закону каждый гражданин имеет право ввезти товара беспошлинно на 1000 долларов (в эквиваленте), в экипаже плюс-минус 10 человек, то есть на 10 000 баксов товара можно притаранить. Да это чаще всего с лихвой! Экипажу платили, конечно, а для себя сами пилоты и проводники что-то большое оттуда таскали относительно редко. Руководил конторой молодой парень, большим плюсом в жизни у которого было то, что он женился на дочери бывшего замначальника местного управления ФСБ. У него было трое подручных: двое на подхвате в магазине и третий – в аэропорту, диспетчер по фамилии Манников, он и сводил знакомства с экипажами. В какой-то момент в бизнесе наметилась трещина – руководитель решил, что он сам сможет это направление дальше продвигать в одиночку, и забрал все немецкие связи под себя. Трое остальных подумали то же самое. Тем более, что с таможней, к примеру, общались как раз те, кто был на подхвате: молоденький губастый Павлик и возрастной блондин Димон. С диспетчером тоже в основном общались они. Оставался вопрос в контактах на чужбине, но и это решилось легко: немецкие связи были готовы работать с обоими клиентами, если все будут сохранять коммерческую тайну. Так продолжалось недолго. Поняв, что бывшие подчиненные не загибаются от голода, а напротив, составляют конкретную конкуренцию на рынке продаж, бывший руководитель обратился к своему тестю за помощью. Тот посоветовался со своими прежними коллегами. Вопрос был решен, и за бывшими подчиненными установили наблюдение. Была поставлена задача – найти повод для того, чтобы обвинить их в контрабанде. Ребятишки были не совсем глупы и обнаружили, что в телефонах у них слишком часто что-то щелкает, возле домов, где они живут, часто стоят чужие машины, и те же машины частенько ездят за ними по городу. Любящий погонять Павлик даже пару раз играл на своей «субару» с ними в догонялки, но «девятки» - слабые помощницы «субару» в подобных играх. Более того, обо всем этом Павлик и Димон рассказывали знакомым таможенникам, когда приезжали забирать товар у экипажа. Всем было интересно, что будет дальше. И тут в игру вступил Алдашев.
Когда к Алдашеву с корпоративным запросом о помощи обратился Говорков, тот долго не размышлял. Определенные мысли в голове у него уже были, остальное они с Говорковым обсудили за пятнадцать минут. Самое главное для ОСБ-шника было в сути: рейс из Ганновера и, соответственно, задержание всех, имеющих отношение к контрабанде автозапчастей, будет осуществляться в смену Буянкина, а значит – вот он, шанс отомстить! В группу вошли четыре сотрудника ФСБ, подчиненных Говоркову, двое от таможни – Алдашев и младший Леньков, а также Торгун от ГУВД – первоначальные действия решили провести там. Определились со схемой задержания: встречающим дадут получить товар – на самолете или в таможенной зоне, погрузить его в машины, и как только они попытаются тронуться – жестко остановить, выбить показания на всех, кто помогал, после чего задержать таможенников, начиная с начальника смены Буянкина и заканчивая теми, кто попадется под руку. Возможный вариант, при котором товар вывозился бы диспетчером Манниковым напрямую с борта служебным транспортом, был заранее изолирован. Никто из руководителей Летной таможни о предстоящих действиях оповещен не был.
Проблемы начались с самого начала. Сначала задержался рейс. Алдашев не выдержал нервного напряжения и накатил пару рюмок в кафе на площади. Запах почуял Торгун, высказал недовольство. Говорков постарался притушить конфликт, тем более, что «подшефные» с товаром уже выходили. Подождали погрузки товара, но не рассчитали скорости «субару», поэтому Павлика пришлось немного догонять, благо тот тормознул у поворота. Димона особо не гнали, остановили сразу, но он начал сопротивляться. Пришлось Торгуну показать свою удаль и заехать тому рукояткой пистолета промеж глаз. Третьего, Манникова, никуда тыркать не пришлось, он сам поднял руки. После задержания началось то, что в умных книгах описывают термином «потрошение». Граждане Манников, Кудряев (в обиходе Павлик) и Нехорошков (он же Димон) рассказали все, что знали и не знали, признались во всех грехах, назвали всех известных им таможенников Летной таможни до господина Послова включительно. Но нужны-то были только те, кто работает сегодня, сейчас. И тут Алдашева ожидало самое большое разочарование в жизни. Когда они с Леньковым-младшим и Говорковым зашли на сектор, оказалось, что Буянкин… в отпуске, и на рабочем месте, само собой, его нет. Граф Елдашев был в полном коматозе. Он же перед началом смены видел Буянкина, входящего в аэропорт! Когда же он вышел???
- А кто начальник смены? - спросил он.
Ответил присутствующий на рейсе Большов:
- Вообще за Буянкина обычно Черных, но он сегодня отпросился с разрешения руководства. Так что руководит сменой Малафеев, - и Большой посмотрел Алдашеву прямо в глаза.
Час от часу не легче! Родной стукач руководит сменой, в которой контрабанда! Только не это!
Говорков меж тем торопливо смотрел на Алдашева.
- И где он? – продолжил ОСБ-шник.
- На третьем секторе, там рейс идет на вылет, - сказал Большов.
Фууууу!
- А здесь кто старший?
- Никого, у нас старших много не бывает, - ответил Большов и улыбнулся.
«Улыбаешься, дружок? Да он же ничего не знает! А его фамилию, кажется, те уроды называли…»
- Только что были задержаны товары, ввезенные контрабандой, а также лица, причастные к этому. Они назвали вашу фамилию как пособника в контрабанде. Поэтому предлагаю вам, инспектор Большов, пройти с нами для выяснения ряда вопросов.
У Большова, как и у остальных присутствующих, вытянулись лица. Алдашев в глубине души злорадно посмеялся.
- Хорошо, сейчас куртку накину, - выдавил Большой.
Алдашев кивнул Тарасу Ленькову:
- Сходи с ним, чтобы не убежал.
Большова, поменявшего китель на куртку, вывели через выход с шестого сектора и усадили в машину. Всех остальных таможенников, присутствовавших на прилете ганноверского рейса, начали опрашивать. Все отвечали одно и то же: Буянкина на рейсе не было; как экипаж привез товар на сектор – видели, но что было с ним после хискана – никто не знает; если товар попадает под правило «1000 долларов на человека», по товару нет признаков товарной партии, и он принадлежит экипажу – никаких претензий к товару быть не может. Назревала проблема.
Начинало светать. Алдашев, опросив всех таможенников, собрал с них объяснительные. Далее решили разделиться: часть эфэсбэшников с Торгуном и Леньковым-младшим повезла Большова в ГУВД, а вторая часть с Алдашевым отправилась искать Буянкина. Таможенникам предложили сообщить руководству о случившемся после отъезда обеих групп.
Виктор узнал о происшествии примерно через 10 минут после того, как Большова увели в машину. Что было любопытно – позвонил ему Степа Плаксин, которому в свою очередь набрала Галя Краснова, таможенница из Гришкиной смены.
- Я поехал в порт, - объяснял Степа, - выясню, чем Гере надо помочь. Забрали, так понял, только его. Если хочешь – отзвонюсь с места.
Виктор согласился. С такой новости было не до сна, он позвонил оперативному дежурному, который, впрочем, уже был в курсе и обзванивал руководителей. Степа набрал через полчаса:
- Большой тут на площади стоит. Я тихонько к нему подошел, пообщались. Сейчас его китель заберу и домой к нему, надо забрать лишнее, а то наверняка обыск светит.
- Все так серьезно? – заволновался Виктор.
- Да чушь какая-то. Запчасти с Германии, помнишь, через экипаж все таскали? И их сейчас Гере шьют как контрабанду, будто на него показали как на сообщника. И Гришку ищут, только он в отпуске. Ближе к утру к Каримову поеду. Смех – Гера китель скинул, когда переоделся, у него там триста баксов лежат, прикинь, если бы его ошманали?
«А Степа молодец. Ему помогали, вот и он начал помогать. Но что же мне-то делать?» - подумал Виктор. Если Анатолий позвонит, надо будет что-то рассказывать. Или… «А если это его рук дело? И Гера попал под молотки вместо Буянкина? Ты своего бывшего начальника подставил, Витек? Друга своего?»
На работу он приехал, когда до пересменки оставалось около часа. Поговорил со всеми ребятами из третьей смены, все выяснил. Галя Краснова его огорошила:
- Я в окошко смотрела, видела: там с машины двое вышли, и Гера тоже вышел, ну и они вроде как драться собирались. И тут еще один, вроде как старший, спереди с машины вышел и разнял их, те двое в машину сели, а Гера на улице с этим, старшим остался, потом этот старший сел обратно, а минут через десять Степа подошел, но ненадолго, они увидели его и прогнали.
Значит, на Большова попытались наехать силой, и поняли, что Гера им не по зубам? Дела. Куда дальше повезли Большова, было неясно, оставалось надеяться на Каримова.
Краснова рассказала еще кое-что. После того, как уехали все «кураторы», в смене начался мандраж. Все боялись того, что сейчас написали. И если начнут рассказывать Большов и Буянкин…
- Я их начала стыдить: мол, что вы мелете, с чего бы им начинать что-то говорить? На это мне столько гадости в ответ было сказано! Никто в мужиков не верит, никто. Бухаров на хискане сидел, так сейчас молится на Геру, лишь бы тот ничего именно про него не говорил. А Скачков с Герой рядом стоял, на соседней стойке, так вообще заявил – я типа тоже молчать не буду, если они запоют! Малафеев ржал над ними в голос. Не смена, а одни зассанцы. Я бы на грузовой ушла, ей-богу, так противно здесь оставаться…
Понятно. Мужиков в смене у Гриши не осталось. Что ж, нужная информация. Будет возможность – не надо долго думать, кого можно «слить».
Днем можно было ожидать на сектор кого-то из руководства, но никто не пришел. Наоборот, Благинина утоптала к Медведеву, и Виктор целый день проговорил с Мосиным и Седовым, обсуждая различные варианты развития событий. Ближе к обеду отзвонился Плаксин:
- Гера сейчас в ГУВД. Ситуация под контролем, - радостно доложился он.
- Это как? Прямо там контролируете, что ли? – засомневался Виктор.
- Именно так. Короче: Геру там начали плющить – те три придурка подписали признание во всех грехах, выставив Большого соучастником. Естественно, Гера в отказе. Ничего не видел, никого не пропускал, ничего не знаю. Хотите – бейте смертным боем или в камеру ведите, под давлением подпишу любой документ, но когда выйду - откажусь сразу, со всеми вытекающими, потому как не виноват. Они его даже попрудить не выводили, помучать хотели, что ли. А известно все потому, что сидит Гера в кабинете у дяденьки, который в связях с Мишей Ицыковичем, помнишь такого?
Витя хорошо помнил толстого еврея, серьезного торгаша и хорошего знакомого Буянкина, часто приезжающего на израильские рейсы «проводить родственников».
- Так вот тот, - продолжал Степа, - из коридора ГУВД раз в полчаса звонит этому дяденьке и спрашивает: как дела? А тот говорит – нормально, отказ, все по-прежнему, но так, чтобы никто не понял. Потом Михаил Яковлевич звонит Каримову, их Буянкин сейчас свел, но они знакомы были, оказывается. Мир тесен. Кстати, господин Ицыкович один раз как бы невовремя в этот кабинет заглянул, так что Гера в курсе, что про него не забыли. А еще тот дяденька, когда все вышли, дал Гере позвонить домой, жене, с местного телефона, быстренько. Это мне Герина жена сказала.
- Ничего себе! Ты когда с ней успел пообщаться?
- Мы уже и по телефону пообщались, а потом я съездил и забрал у них все, что может вызвать подозрения, на случай обыска. Лучше перестраховаться, так думаю.
- Логично. А Гриша где?
- Вот тут оказия. Ему ночью позвонили, когда тут завертелось, он из дома свалил. Покатался, к Каримову заехал, потом к какому-то врачу знакомому направился, чтобы там по связям пошуровать. А у того комитетчик сидит, тоже знакомый, вот дурдом, - Степа засмеялся. – Они поговорили, тот позвонил к себе, а потом говорит Грише: поехали к нам, так будет лучше. Так что Буянкин теперь у комитетчиков, но вроде как там все должно быть нормально. Каримов готов сам вступать за Геру и Грише адвоката дать. А, забыл! – было слышно, как Степа стукнул себя по лбу.
- Чего там?
- Каримов недавно дал Гере адвокатшу по какому-то ДТП, толковая девушка такая, Полина зовут. И как только Ицыкович узнал, где сидит Большов, они Полину в ГУВД направили. Она подошла к кабинету, заглянула туда как бы случайно разок, а второй раз – не случайно, ведь там типа ее подзащитный по делу. Тут на нее Говорков накинулся – вон отсюда, а она ему в нос удостоверение и ордер: я его адвокат, что он тут делает? Тут и Гера подключился, все понял грамотно. Внутри там все, по ходу, обалдели, никто и не понял, что к чему, юристы хреновы, - Степа дико ржал в трубку, - хотел бы я это видеть! Начали объяснять, что его никто не задерживал, в общем – пурга вся эта, она там сейчас, возле кабинета. Что нового будет – наберу.
Виктор пересказал разговор Мосину и окружавшим ребятам. Все повеселились. Телефон опять зазвенел. Посмотрев на экран, Виктор поскучнел – это мог быть только комитетский «друг». Он отошел подальше в сторону и принял вызов.
- Ну и дела у вас там творятся, - поздоровавшись, начал Анатолий. – Сможешь на часок свалить?
Благинина трубку не взяла, потому Виктор сказал Славину, что отъедет на обед и рванул в город. Анатолий уже ждал, стол, в отличие от обычных случаев, накрыт не был.
- Давай по чаю и разбежимся, - емко объяснил ситуацию тот. – Некогда. Но поговорить надо.
- Давай, – ответил Гордеев, - у меня тоже со временем швах.
- Ну и дебилы у вас в ОСБ, - начал Анатолий. – Это же надо так обосраться с Буянкиным! Сейчас придется что-то додумывать. И по нему, и по Большову. Впрочем, ты в любом случае не при делах, и – как бы дело не закончилось – только в плюсе. А ребята ваши крепкие, надо отдать должное.
- Ты их видел, что ли? – у Виктора что-то захолодело внутри.
Так и получилось.
В Германию летали самолеты на два направления: Франкфурт и Дюссельдорф, иногда меняемый на Ганновер. Первое направление – деловое, «Люфтганза», официоз и все такое. Второе направление – более прозаичное: ПМЖ, туризм. И закуп товаров, в основном – автомобильных запчастей. У одной из местных контор был налажен бизнес: в Германии знакомые получали заявку на автозапчасти, деньги переводом с учетом комиссии, потом ехали и покупали все необходимое, привозили в нужный аэропорт, где встречались с кем-то с экипажа, тот все забирал и привозил в Россию. Все цивильно и честно: по закону каждый гражданин имеет право ввезти товара беспошлинно на 1000 долларов (в эквиваленте), в экипаже плюс-минус 10 человек, то есть на 10 000 баксов товара можно притаранить. Да это чаще всего с лихвой! Экипажу платили, конечно, а для себя сами пилоты и проводники что-то большое оттуда таскали относительно редко. Руководил конторой молодой парень, большим плюсом в жизни у которого было то, что он женился на дочери бывшего замначальника местного управления ФСБ. У него было трое подручных: двое на подхвате в магазине и третий – в аэропорту, диспетчер по фамилии Манников, он и сводил знакомства с экипажами. В какой-то момент в бизнесе наметилась трещина – руководитель решил, что он сам сможет это направление дальше продвигать в одиночку, и забрал все немецкие связи под себя. Трое остальных подумали то же самое. Тем более, что с таможней, к примеру, общались как раз те, кто был на подхвате: молоденький губастый Павлик и возрастной блондин Димон. С диспетчером тоже в основном общались они. Оставался вопрос в контактах на чужбине, но и это решилось легко: немецкие связи были готовы работать с обоими клиентами, если все будут сохранять коммерческую тайну. Так продолжалось недолго. Поняв, что бывшие подчиненные не загибаются от голода, а напротив, составляют конкретную конкуренцию на рынке продаж, бывший руководитель обратился к своему тестю за помощью. Тот посоветовался со своими прежними коллегами. Вопрос был решен, и за бывшими подчиненными установили наблюдение. Была поставлена задача – найти повод для того, чтобы обвинить их в контрабанде. Ребятишки были не совсем глупы и обнаружили, что в телефонах у них слишком часто что-то щелкает, возле домов, где они живут, часто стоят чужие машины, и те же машины частенько ездят за ними по городу. Любящий погонять Павлик даже пару раз играл на своей «субару» с ними в догонялки, но «девятки» - слабые помощницы «субару» в подобных играх. Более того, обо всем этом Павлик и Димон рассказывали знакомым таможенникам, когда приезжали забирать товар у экипажа. Всем было интересно, что будет дальше. И тут в игру вступил Алдашев.
Глава 24
Когда к Алдашеву с корпоративным запросом о помощи обратился Говорков, тот долго не размышлял. Определенные мысли в голове у него уже были, остальное они с Говорковым обсудили за пятнадцать минут. Самое главное для ОСБ-шника было в сути: рейс из Ганновера и, соответственно, задержание всех, имеющих отношение к контрабанде автозапчастей, будет осуществляться в смену Буянкина, а значит – вот он, шанс отомстить! В группу вошли четыре сотрудника ФСБ, подчиненных Говоркову, двое от таможни – Алдашев и младший Леньков, а также Торгун от ГУВД – первоначальные действия решили провести там. Определились со схемой задержания: встречающим дадут получить товар – на самолете или в таможенной зоне, погрузить его в машины, и как только они попытаются тронуться – жестко остановить, выбить показания на всех, кто помогал, после чего задержать таможенников, начиная с начальника смены Буянкина и заканчивая теми, кто попадется под руку. Возможный вариант, при котором товар вывозился бы диспетчером Манниковым напрямую с борта служебным транспортом, был заранее изолирован. Никто из руководителей Летной таможни о предстоящих действиях оповещен не был.
Проблемы начались с самого начала. Сначала задержался рейс. Алдашев не выдержал нервного напряжения и накатил пару рюмок в кафе на площади. Запах почуял Торгун, высказал недовольство. Говорков постарался притушить конфликт, тем более, что «подшефные» с товаром уже выходили. Подождали погрузки товара, но не рассчитали скорости «субару», поэтому Павлика пришлось немного догонять, благо тот тормознул у поворота. Димона особо не гнали, остановили сразу, но он начал сопротивляться. Пришлось Торгуну показать свою удаль и заехать тому рукояткой пистолета промеж глаз. Третьего, Манникова, никуда тыркать не пришлось, он сам поднял руки. После задержания началось то, что в умных книгах описывают термином «потрошение». Граждане Манников, Кудряев (в обиходе Павлик) и Нехорошков (он же Димон) рассказали все, что знали и не знали, признались во всех грехах, назвали всех известных им таможенников Летной таможни до господина Послова включительно. Но нужны-то были только те, кто работает сегодня, сейчас. И тут Алдашева ожидало самое большое разочарование в жизни. Когда они с Леньковым-младшим и Говорковым зашли на сектор, оказалось, что Буянкин… в отпуске, и на рабочем месте, само собой, его нет. Граф Елдашев был в полном коматозе. Он же перед началом смены видел Буянкина, входящего в аэропорт! Когда же он вышел???
- А кто начальник смены? - спросил он.
Ответил присутствующий на рейсе Большов:
- Вообще за Буянкина обычно Черных, но он сегодня отпросился с разрешения руководства. Так что руководит сменой Малафеев, - и Большой посмотрел Алдашеву прямо в глаза.
Час от часу не легче! Родной стукач руководит сменой, в которой контрабанда! Только не это!
Говорков меж тем торопливо смотрел на Алдашева.
- И где он? – продолжил ОСБ-шник.
- На третьем секторе, там рейс идет на вылет, - сказал Большов.
Фууууу!
- А здесь кто старший?
- Никого, у нас старших много не бывает, - ответил Большов и улыбнулся.
«Улыбаешься, дружок? Да он же ничего не знает! А его фамилию, кажется, те уроды называли…»
- Только что были задержаны товары, ввезенные контрабандой, а также лица, причастные к этому. Они назвали вашу фамилию как пособника в контрабанде. Поэтому предлагаю вам, инспектор Большов, пройти с нами для выяснения ряда вопросов.
У Большова, как и у остальных присутствующих, вытянулись лица. Алдашев в глубине души злорадно посмеялся.
- Хорошо, сейчас куртку накину, - выдавил Большой.
Алдашев кивнул Тарасу Ленькову:
- Сходи с ним, чтобы не убежал.
Большова, поменявшего китель на куртку, вывели через выход с шестого сектора и усадили в машину. Всех остальных таможенников, присутствовавших на прилете ганноверского рейса, начали опрашивать. Все отвечали одно и то же: Буянкина на рейсе не было; как экипаж привез товар на сектор – видели, но что было с ним после хискана – никто не знает; если товар попадает под правило «1000 долларов на человека», по товару нет признаков товарной партии, и он принадлежит экипажу – никаких претензий к товару быть не может. Назревала проблема.
Начинало светать. Алдашев, опросив всех таможенников, собрал с них объяснительные. Далее решили разделиться: часть эфэсбэшников с Торгуном и Леньковым-младшим повезла Большова в ГУВД, а вторая часть с Алдашевым отправилась искать Буянкина. Таможенникам предложили сообщить руководству о случившемся после отъезда обеих групп.
Виктор узнал о происшествии примерно через 10 минут после того, как Большова увели в машину. Что было любопытно – позвонил ему Степа Плаксин, которому в свою очередь набрала Галя Краснова, таможенница из Гришкиной смены.
- Я поехал в порт, - объяснял Степа, - выясню, чем Гере надо помочь. Забрали, так понял, только его. Если хочешь – отзвонюсь с места.
Виктор согласился. С такой новости было не до сна, он позвонил оперативному дежурному, который, впрочем, уже был в курсе и обзванивал руководителей. Степа набрал через полчаса:
- Большой тут на площади стоит. Я тихонько к нему подошел, пообщались. Сейчас его китель заберу и домой к нему, надо забрать лишнее, а то наверняка обыск светит.
- Все так серьезно? – заволновался Виктор.
- Да чушь какая-то. Запчасти с Германии, помнишь, через экипаж все таскали? И их сейчас Гере шьют как контрабанду, будто на него показали как на сообщника. И Гришку ищут, только он в отпуске. Ближе к утру к Каримову поеду. Смех – Гера китель скинул, когда переоделся, у него там триста баксов лежат, прикинь, если бы его ошманали?
«А Степа молодец. Ему помогали, вот и он начал помогать. Но что же мне-то делать?» - подумал Виктор. Если Анатолий позвонит, надо будет что-то рассказывать. Или… «А если это его рук дело? И Гера попал под молотки вместо Буянкина? Ты своего бывшего начальника подставил, Витек? Друга своего?»
На работу он приехал, когда до пересменки оставалось около часа. Поговорил со всеми ребятами из третьей смены, все выяснил. Галя Краснова его огорошила:
- Я в окошко смотрела, видела: там с машины двое вышли, и Гера тоже вышел, ну и они вроде как драться собирались. И тут еще один, вроде как старший, спереди с машины вышел и разнял их, те двое в машину сели, а Гера на улице с этим, старшим остался, потом этот старший сел обратно, а минут через десять Степа подошел, но ненадолго, они увидели его и прогнали.
Значит, на Большова попытались наехать силой, и поняли, что Гера им не по зубам? Дела. Куда дальше повезли Большова, было неясно, оставалось надеяться на Каримова.
Краснова рассказала еще кое-что. После того, как уехали все «кураторы», в смене начался мандраж. Все боялись того, что сейчас написали. И если начнут рассказывать Большов и Буянкин…
- Я их начала стыдить: мол, что вы мелете, с чего бы им начинать что-то говорить? На это мне столько гадости в ответ было сказано! Никто в мужиков не верит, никто. Бухаров на хискане сидел, так сейчас молится на Геру, лишь бы тот ничего именно про него не говорил. А Скачков с Герой рядом стоял, на соседней стойке, так вообще заявил – я типа тоже молчать не буду, если они запоют! Малафеев ржал над ними в голос. Не смена, а одни зассанцы. Я бы на грузовой ушла, ей-богу, так противно здесь оставаться…
Понятно. Мужиков в смене у Гриши не осталось. Что ж, нужная информация. Будет возможность – не надо долго думать, кого можно «слить».
Днем можно было ожидать на сектор кого-то из руководства, но никто не пришел. Наоборот, Благинина утоптала к Медведеву, и Виктор целый день проговорил с Мосиным и Седовым, обсуждая различные варианты развития событий. Ближе к обеду отзвонился Плаксин:
- Гера сейчас в ГУВД. Ситуация под контролем, - радостно доложился он.
- Это как? Прямо там контролируете, что ли? – засомневался Виктор.
- Именно так. Короче: Геру там начали плющить – те три придурка подписали признание во всех грехах, выставив Большого соучастником. Естественно, Гера в отказе. Ничего не видел, никого не пропускал, ничего не знаю. Хотите – бейте смертным боем или в камеру ведите, под давлением подпишу любой документ, но когда выйду - откажусь сразу, со всеми вытекающими, потому как не виноват. Они его даже попрудить не выводили, помучать хотели, что ли. А известно все потому, что сидит Гера в кабинете у дяденьки, который в связях с Мишей Ицыковичем, помнишь такого?
Витя хорошо помнил толстого еврея, серьезного торгаша и хорошего знакомого Буянкина, часто приезжающего на израильские рейсы «проводить родственников».
- Так вот тот, - продолжал Степа, - из коридора ГУВД раз в полчаса звонит этому дяденьке и спрашивает: как дела? А тот говорит – нормально, отказ, все по-прежнему, но так, чтобы никто не понял. Потом Михаил Яковлевич звонит Каримову, их Буянкин сейчас свел, но они знакомы были, оказывается. Мир тесен. Кстати, господин Ицыкович один раз как бы невовремя в этот кабинет заглянул, так что Гера в курсе, что про него не забыли. А еще тот дяденька, когда все вышли, дал Гере позвонить домой, жене, с местного телефона, быстренько. Это мне Герина жена сказала.
- Ничего себе! Ты когда с ней успел пообщаться?
- Мы уже и по телефону пообщались, а потом я съездил и забрал у них все, что может вызвать подозрения, на случай обыска. Лучше перестраховаться, так думаю.
- Логично. А Гриша где?
- Вот тут оказия. Ему ночью позвонили, когда тут завертелось, он из дома свалил. Покатался, к Каримову заехал, потом к какому-то врачу знакомому направился, чтобы там по связям пошуровать. А у того комитетчик сидит, тоже знакомый, вот дурдом, - Степа засмеялся. – Они поговорили, тот позвонил к себе, а потом говорит Грише: поехали к нам, так будет лучше. Так что Буянкин теперь у комитетчиков, но вроде как там все должно быть нормально. Каримов готов сам вступать за Геру и Грише адвоката дать. А, забыл! – было слышно, как Степа стукнул себя по лбу.
- Чего там?
- Каримов недавно дал Гере адвокатшу по какому-то ДТП, толковая девушка такая, Полина зовут. И как только Ицыкович узнал, где сидит Большов, они Полину в ГУВД направили. Она подошла к кабинету, заглянула туда как бы случайно разок, а второй раз – не случайно, ведь там типа ее подзащитный по делу. Тут на нее Говорков накинулся – вон отсюда, а она ему в нос удостоверение и ордер: я его адвокат, что он тут делает? Тут и Гера подключился, все понял грамотно. Внутри там все, по ходу, обалдели, никто и не понял, что к чему, юристы хреновы, - Степа дико ржал в трубку, - хотел бы я это видеть! Начали объяснять, что его никто не задерживал, в общем – пурга вся эта, она там сейчас, возле кабинета. Что нового будет – наберу.
Виктор пересказал разговор Мосину и окружавшим ребятам. Все повеселились. Телефон опять зазвенел. Посмотрев на экран, Виктор поскучнел – это мог быть только комитетский «друг». Он отошел подальше в сторону и принял вызов.
- Ну и дела у вас там творятся, - поздоровавшись, начал Анатолий. – Сможешь на часок свалить?
Благинина трубку не взяла, потому Виктор сказал Славину, что отъедет на обед и рванул в город. Анатолий уже ждал, стол, в отличие от обычных случаев, накрыт не был.
- Давай по чаю и разбежимся, - емко объяснил ситуацию тот. – Некогда. Но поговорить надо.
- Давай, – ответил Гордеев, - у меня тоже со временем швах.
- Ну и дебилы у вас в ОСБ, - начал Анатолий. – Это же надо так обосраться с Буянкиным! Сейчас придется что-то додумывать. И по нему, и по Большову. Впрочем, ты в любом случае не при делах, и – как бы дело не закончилось – только в плюсе. А ребята ваши крепкие, надо отдать должное.
- Ты их видел, что ли? – у Виктора что-то захолодело внутри.
