Зарабатывать на азиатских рейсах умудрялись вообще все: грузчики с перевозками – на том, что таскают и выдают тюки с травой, погранцы – при оформлении непонятных документов, даже появившаяся недавно служба карантина растений не давала добро на выпуск без нескольких пучков петрушки или укропа и нескольких купюр! При этом досмотр при прилетах рейсов из стран СНГ всегда был жестче, чем обычно, Виктор помнил и про пистолеты, и про наркоту, правда, самому найти еще ничего не удалось. Разве что насвай, но его азиаты везли, не скрывая, что очень помогало. Насвай, как и раньше, попросту отымали, невзирая на нытье обиженных владельцев, никакие документы не заполнялись – ведь официально наркотой насвай не считался. И потом уборщицы долго матерились, выбрасывая корзины, заполненные вонючим зеленым дерьмом.
Все это Виктор знал. Надо было определиться с конкретикой. Гера внимательно ждал.
- Я вот все думаю, – начал Виктор, - неужели за нами никто не следит? По сути, нас могут плющить каждую смену.
Большой усмехнулся.
- Правильно мыслишь. Но тут есть нюансы. Пойдем.
Они вышли на пятый сектор – сектор вылета. Гера выключил везде свет. Подойдя к первой стойке, он показал наверх:
- Видишь?
Сквозь сетчатый узор потолочных панелей Гордеев увидел маленькую горящую красную лампочку. Сглотнув, он кивнул.
- Что это?
- А хрен его знает. Может, видеокамера там стоит, или направленный микрофон, а может – простая сигнальная лампочка. Никто не знает. При москвичах точно была, они первые и увидели. Но лезть туда и проверять, что это за хрень, никто не хочет. Или вот стойки…
Гера треснул по стойке кулаком. Раздался гул.
- Есть ящик, если вытащить – ничего дурного не видно. Тяжелая, но менты переворачивали, смотрели – внутри пусто. Вроде нет проблем, но микрофоны – они такие маленькие бывают!
«Кому, как не тебе это знать», - подумалось Виктору. Гера между тем сел к хискану и продолжил:
- За нами однозначно следят. Ментовские структуры, в том числе здесь, в ЛОВД есть люди. ФСБ интересуется. Транспортная прокуратура нами занимается. Впрочем – кому сейчас легко? Но пока здесь тихо. Да, придут когда-то. Главное – не борзеть и не идти на конкретный «контрабас». Грубо говоря, совесть надо иметь, не зарываться.
Он помолчал.
- Больше своих дебилов. Есть такие, как вон Лодочкин из отдела по работе с личным составом. Не сталкивался еще? Раз видели – спрятался за столбом, вон там, у стоянки, и смотрит, как у нас рейс выходит - Тбилиси, кажется. Там не только его самого видно было за километр – очки с усами с обеих сторон столба торчали, а он то ли вкрученный, то ли по жизни такой дурак. А скорее, и то, и другое. Шура на стоянке уссался с этого идиота. Вот такие вроде не опасны, они только приходят и хрень несут всякую. Но написать могут что угодно и куда угодно. И потом не отмыться.
Или Замышляев. Я его с городняка знаю. Вроде был человек. Потом съездил с Бераниным в Польшу на вывод войск, наоформляли там чего-то, денег подняли, подружились, и вот его Беранин сюда припер. Сейчас Беранина убрали, а этот алкаш остался. Ходит, просит налить. И деньгами просит поделиться, что мы тут зарабатываем. Только хер ему! Надо будет – под жопу напинаю и на должность не посмотрю.
- Не боишься? – поинтересовался Гордеев.
- Нет. А что он мне сделает? С работы не уволит – повод не тот, на что он жаловаться-то будет? Как начальник смены тоже, надеюсь, все и дальше буду делать правильно, план выполнять. Мы с одного района, но к «заводским» жаловаться на меня он не пойдет, а «афганцы» его за своего не считают - где-то поругались, не знаю где. Да и знаю ведь я его как облупленного! И он это прекрасно понимает, ты за него не переживай.
- А если все-таки он обидится и на тебя стуканет?
- Ну, в принципе все может быть. Захочет подставить - пусть ищет повод, там поглядим. Но ведь на то и щука, чтобы карась не дремал, - засмеялся Большой. – Давай, что еще?
- Если я нахожу себе клиента… - начал он и слегка осекся.
- Нет вопросов, - ответил Гера. – Работаешь по принятым ставкам, не забываешь про план. Клиентов не отбиваешь, лучше присматривайся к новым – мужикам, или женщинам посолиднее, поговори, что за душой, пообщайся, в общем. Они сами придут, так что дело будет в тебе. И не жадничай – во всех смыслах. Попадешь – сам понимаешь. По всему остальному – можешь работать с кем-то вместе, одним котлом, с тем же Конем, он тебе знаком. Или Маню возьми, в работе она одинока и несчастна…
Витя помолчал. Ему определенно нравилась откровенность Большова.
- А с тобой?
Гера внимательно на него взглянул.
- Можно и так. Заодно поглядим на тебя. Но я не один. Работать надо будет очень хорошо, а то… И на шею сесть не получится, - и они вместе захохотали.
Работа помаленьку наладилась. Язык у Гордеева все-таки немного был подвешен, с людьми он общаться тоже умел, поэтому потихоньку дело пошло. В «котле» было пять человек – помимо Большого и Виктора, это были Паша, Костя и Валера. Остальные работали пока по одному, при этом Конь откровенно, с первого Витиного дня в смене, начал на него коситься. «Ревнует, что ли?» - Виктор предполагал, что Игорек либо не догадался предложить Гере поработать вместе, либо Гера не стал с ним работать. В последнее почему-то верилось больше, и было немного приятно опередить Коня. С Игорьком дружбы особой они никогда не водили, и внутри у Виктора появилось какое-то новое, до того неизведанное чувство превосходства. Хотя гордиться вроде пока нечем, ничего такого он не совершил – Виктор это понимал.
Большой частенько стоял рядом возле него во время рейсов. Он внимательно наблюдал, как Гордеев общается с людьми, как проводит досмотр багажа, как работает на хискане. Пару раз даже ходил вместе с ним на борт, смотрел, как Витя разговаривает с экипажем, тщательно осматривает салонные лючки, следит за погрузкой багажа. Было понятно – это не недоверие. Тем более, что за все время Гера почти не вмешивался в сам процесс работы Виктора, и все замечания выговаривал только после таковой, один на один. «Значит, - рассуждал Витя, - я в целом делаю все правильно, а он, чтобы не ронять мой авторитет в глазах пассажиров, не начинает ругать меня за всякую ошибку, а просто указывает мне на нее». И обязательно что-то рассказывает – как определять, что пассажир излишне нервничает, или как вежливо попросить его самого все вынуть из сумки, или как понять, насколько книги и документы могут быть важны или секретны, и когда просить разрешение на культурные ценности. Все это Большов дополнял случаями из жизни – а еще разъяснял Виктору нюансы общения с руководством аэропорта, авиалиний, представителями авиакомпаний и турфирм, собственным руководством, доводил до него самые свежие новости. И за это Гордеев был очень благодарен Большову. Работа на один «котел» их еще больше сблизила.
При этом Витя сам старался наблюдать за тем, как ведет себя его начальник в тех или иных ситуациях. Гера общался с людьми достаточно сухо, но предельно вежливо, и с ним практически всегда можно было договориться по каким-то спорным моментам, не связанными, конечно, с серьезным нарушением законодательства. Однако многое зависело от поведения пассажиров. Гера категорически не терпел хамства, надменности, грубости, и сразу становился жестким, иногда – просто противным чиновником, которого уже не переубедить. Вот везет мужчина с Испании нож, и вроде надо оформлять различные документы. Но человек ведет себя абсолютно адекватно, и понятно объясняет, для чего ему нужен этот нож – похвалиться перед друзьями. Нет проблем. А вот руководитель турфирмы, требующая объяснить ей, на каком основании ей не разрешают ходить по таможенной зоне, и громко рассказывающая, что она – известная личность, у нее много серьезных знакомых, и она «даже у губернатора на даче была». Формат персоны Большим был оценен, и он ехидно спрашивал, в качестве кого ее возили на дачу губернатора. Та пулей вылетела с сектора, обещая небесные кары. Или вот другой мужик, везет с той же Испании 10 бутылок вина, и не хочет слушать о нормах ввоза спиртного. Вместо этого начинает намекать про продажность таможенников, просить не начинать нервировать беременную жену и ребенка, которые летали с ним и очень устали. Видно за километр, что Большому жалко женщину и ребенка, что стоят с несчастным видом рядом с разглагольствующим на весь сектор папашей, но его этим не пронять. Он просит отвести женщину с ребенком на улицу, сам оформляет любителя испанского вина по всей строгости и предельно вежливо ему высказывает, как не стоило тому вести себя в этих обстоятельствах. Все эти случаи были для Виктора маленькими уроками.
Один случай запал в память больше других. На эмиратовском рейсе прилетела боевая бабища с количеством багажа явно не для личного пользования. Выслушав претензии Конева по поводу товарной партии и необходимых оплат, она весьма невежливо объяснила Гоше, где она видела его и эти финансовые запросы. Конь не остался в долгу с ответом, на что дама вытащила козыри: достала паспорт и представилась женой некоего депутата Вьюнова, имевшего весьма конкретные связи с «заводскими». А еще попросила позвать с улицы охранников. Ситуация накалилась.
Конь, поняв, что тетенька ему не по зубам, послал Гордеева будить спящего Большова. Виктор уже был в курсе парадокса, что Гера, бывший работник КГБ, имеет какие-то завязки и в кругах «заводских» - в силу места жительства. Но поможет ли это в нынешних условиях? Пока Большой протирал глаза, он быстро обсказал ему всю ситуацию.
- Ща разрулим, - зевнул Гера и вышел в зал прилета.
Первым делом он представился буйной даме и аккуратно отвел ее в сторону. Та продолжила кидать предъявы в его адрес – в том числе по поводу незапускаемых охранников. Большой с каменным лицом выслушал ее, после чего достал из кармана маленький мобильный телефон – редкость, мало еще кому доступная! - и стал кому-то набирать. Посреди ночи! Поговорив с невидимым собеседником пару минут, он сказал:
- Выпустите ее! – и, отвернувшись, вышел с сектора.
Вошедшие охранники быстро вытащили багаж буйной девицы, а она перед уходом не забыла сказать пару фраз в смысле «еще бы…», чем вывела из себя Конева. Тот побежал за Большим, Виктор пошел за ними. Гера сидел в проходной комнате и пил минералку. Конь был в бешенстве:
- Почему ты ее отпустил? Она нас тут с дерьмом мешала…
- Она еще придет и извинится.
- Да с чего бы? – возопил Конев. Но Гера ему ничего не ответил.
А через две недели, когда о случае на Эмиратах почти позабыли, на ташкентском вылете Виктор начал оформлять семью. Муж, жена, маленький сынишка. Фамилии в декларациях – Вьюнов, Вьюнова. Что-то знакомое… Он поднял глаза – и не сразу смог узнать в этой скромной женщине ту буйную стерву с эмиратовского рейса. Она скромно стояла рядом с мужем, потупив взор и держа за руку сына, а ее муж уже жал руку подошедшему Гере.
- Я слышал, моя жена тут поскандалила? – Вопрос задавался явно не таможенникам.
- Извините, пожалуйста, - тихо проговорила она. – Я не знала…
- Да ладно, бывает, - кивнул Большой и посмотрел на Гордеева. Витя покивал в ответ.
- Ну и славненько, - натянул улыбку муж. – Тогда мы полетели. Увидимся!
- Эт-то к-как..? – зазаикался Виктор, когда Вьюновы скрылись в погранзоне.
- Да все просто, - развел руками Гера. – Я ж тогда ночью одному знакомому позвонил. Было время – мы в футбол с некоторыми людьми играли, вот на воротах у нас Вьюнов тогда стоял. Так себе воротчик, кстати, но у него и зрение не очень. В общем, позвонил я товарищу по футбольным баталиям, извинился за поздний звонок и объяснил ситуацию. Он сказал, что ночью он спит, а делами занимается только днем, что бабу эту хорошо знает и что она дура. Днем он Вьюнову позвонит и все объяснит, а сейчас – то есть тогда – будет лучше, если ее отпустить, а ему дать поспать. Я и отпустил.
- Но они же могли улететь не сегодня? И мы бы их не увидели.
- Господи, все равно когда-нибудь попали бы на нашу смену. Эх, жаль Конев где-то ходит, - засмеялся Гера, – ты уж ему расскажи. – И, взглянув на обалдевшего Виктора, Большов захохотал еще пуще, похлопал его по спине и добавил: - Нарабатывай контакты, в жизни пригодится.
Появились деньги в кармане, открылись новые возможности у семьи. Гордеев старался по максимуму тратиться и на жену, и на дочь. Теперь появился определенный «блат» - на рынках его стали узнавать, появились первые «клиенты». Было очень смешно и неожиданно встретиться нос к носу на одном из прилетов с рыжей Антониной, бывшей продавщицей того самого сосновского магазина. Она первый раз полетела в Турцию с подругой, посмотреть и прицениться, да и вообще подумать, стоит ли бросать работу в магазине и переходить на шопинг. С Сосновки она уже год как уехала, жила с сестрой в городе, и вот как раз подруга сестры предложила «пойти в челноки». Сестра отказалась, а Антонина решила, что вряд ли она тупее других, и согласилась. И на прилете, по ее словам, она через стойки паспортного контроля узрела два знакомых лица – Игорька и Витю! По ее словам, Витек ей всегда нравился, она «кое-как дождалась встречи, чуть не уссалась – так спешила, к нему и подрулила», и подругу за собой потащила. В результате у Гордеева сразу появились две «клиентки» на перспективу и шикарный комбинезон для Дашутки, который он забрал на следующий день. Сразу договорились о следующем прилете, чтобы совпасть с его сменой, ну и по бабосам, конечно. Антонина еще попыталась Витю слегка по-женски прижать – вдруг поможет, скидку там какую выцыганит, а с нее не убудет, не первый и не последний, но Виктор сумел отговориться и вырваться. Во-первых, ни к чему такое при свидетелях, во-вторых – деньги надежнее, а в-третьих – немного вульгарна Антонина, и накрашена сильно, и вообще… ее бы в баню к Насону, отмыть там, да раком… в общем – поглядим на будущее, а пока – деньгами.
С ребятами в смене отношения тоже стали ближе. Конечно, в большей мере Виктор общался с ребятами из «котла». Они много интересного рассказывали про Геру. В том числе прояснили ситуацию по взаимоотношениям Большого с прежним начальником смены – Димой Михайловым.
- Там все просто было, - басил Валерьян. – Дима Большого сразу невзлюбил. Вот комитетчик, и все. Стукач, и все. Гера его послал. Тот решил наехать чисто по-мужски – думал, раз он в два раза больше, то справится. Ха-ха, тоже ничего не получилось, Дима зассал, так скажу. Бухать с горя начал в два раза больше. Замышляю жаловался – убери его от меня, при нас говорил. Тот не убрал, не знаю, почему.
- Дима по пьяни раз объявил – пришла информация, типа сто процентов, что Большой в комитет стучит, начал фамилию какую-то называть, - продолжил Костик. – Гера его высмеял: ты, говорит, даже фамилию называешь неправильно, а фамилия эта - начальника всего управления, хоть бы выучил заранее! И стал дальше над ним пьяным ржать. Диму начал Рамиз поддерживать, работал тут такой татарин у нас в смене, будто бы он тоже слышал. Только он не при всех сказал, а нам с Валеркой, втихуху, вроде как по секрету. А Гера через час нас в туалет увел и говорит: вот вам я доверяю, и скажу так – можете дальше со мной работать, можете с ними, дело ваше, только верить или нет в эту чушь – вам решать. Мы подумали-подумали и решили дальше с Герой работать. Пусть он хоть с Луны, но мужик он абсолютно нормальный.
Все это Виктор знал. Надо было определиться с конкретикой. Гера внимательно ждал.
- Я вот все думаю, – начал Виктор, - неужели за нами никто не следит? По сути, нас могут плющить каждую смену.
Большой усмехнулся.
- Правильно мыслишь. Но тут есть нюансы. Пойдем.
Они вышли на пятый сектор – сектор вылета. Гера выключил везде свет. Подойдя к первой стойке, он показал наверх:
- Видишь?
Сквозь сетчатый узор потолочных панелей Гордеев увидел маленькую горящую красную лампочку. Сглотнув, он кивнул.
- Что это?
- А хрен его знает. Может, видеокамера там стоит, или направленный микрофон, а может – простая сигнальная лампочка. Никто не знает. При москвичах точно была, они первые и увидели. Но лезть туда и проверять, что это за хрень, никто не хочет. Или вот стойки…
Гера треснул по стойке кулаком. Раздался гул.
- Есть ящик, если вытащить – ничего дурного не видно. Тяжелая, но менты переворачивали, смотрели – внутри пусто. Вроде нет проблем, но микрофоны – они такие маленькие бывают!
«Кому, как не тебе это знать», - подумалось Виктору. Гера между тем сел к хискану и продолжил:
- За нами однозначно следят. Ментовские структуры, в том числе здесь, в ЛОВД есть люди. ФСБ интересуется. Транспортная прокуратура нами занимается. Впрочем – кому сейчас легко? Но пока здесь тихо. Да, придут когда-то. Главное – не борзеть и не идти на конкретный «контрабас». Грубо говоря, совесть надо иметь, не зарываться.
Он помолчал.
- Больше своих дебилов. Есть такие, как вон Лодочкин из отдела по работе с личным составом. Не сталкивался еще? Раз видели – спрятался за столбом, вон там, у стоянки, и смотрит, как у нас рейс выходит - Тбилиси, кажется. Там не только его самого видно было за километр – очки с усами с обеих сторон столба торчали, а он то ли вкрученный, то ли по жизни такой дурак. А скорее, и то, и другое. Шура на стоянке уссался с этого идиота. Вот такие вроде не опасны, они только приходят и хрень несут всякую. Но написать могут что угодно и куда угодно. И потом не отмыться.
Или Замышляев. Я его с городняка знаю. Вроде был человек. Потом съездил с Бераниным в Польшу на вывод войск, наоформляли там чего-то, денег подняли, подружились, и вот его Беранин сюда припер. Сейчас Беранина убрали, а этот алкаш остался. Ходит, просит налить. И деньгами просит поделиться, что мы тут зарабатываем. Только хер ему! Надо будет – под жопу напинаю и на должность не посмотрю.
- Не боишься? – поинтересовался Гордеев.
- Нет. А что он мне сделает? С работы не уволит – повод не тот, на что он жаловаться-то будет? Как начальник смены тоже, надеюсь, все и дальше буду делать правильно, план выполнять. Мы с одного района, но к «заводским» жаловаться на меня он не пойдет, а «афганцы» его за своего не считают - где-то поругались, не знаю где. Да и знаю ведь я его как облупленного! И он это прекрасно понимает, ты за него не переживай.
- А если все-таки он обидится и на тебя стуканет?
- Ну, в принципе все может быть. Захочет подставить - пусть ищет повод, там поглядим. Но ведь на то и щука, чтобы карась не дремал, - засмеялся Большой. – Давай, что еще?
- Если я нахожу себе клиента… - начал он и слегка осекся.
- Нет вопросов, - ответил Гера. – Работаешь по принятым ставкам, не забываешь про план. Клиентов не отбиваешь, лучше присматривайся к новым – мужикам, или женщинам посолиднее, поговори, что за душой, пообщайся, в общем. Они сами придут, так что дело будет в тебе. И не жадничай – во всех смыслах. Попадешь – сам понимаешь. По всему остальному – можешь работать с кем-то вместе, одним котлом, с тем же Конем, он тебе знаком. Или Маню возьми, в работе она одинока и несчастна…
Витя помолчал. Ему определенно нравилась откровенность Большова.
- А с тобой?
Гера внимательно на него взглянул.
- Можно и так. Заодно поглядим на тебя. Но я не один. Работать надо будет очень хорошо, а то… И на шею сесть не получится, - и они вместе захохотали.
Глава 9
Работа помаленьку наладилась. Язык у Гордеева все-таки немного был подвешен, с людьми он общаться тоже умел, поэтому потихоньку дело пошло. В «котле» было пять человек – помимо Большого и Виктора, это были Паша, Костя и Валера. Остальные работали пока по одному, при этом Конь откровенно, с первого Витиного дня в смене, начал на него коситься. «Ревнует, что ли?» - Виктор предполагал, что Игорек либо не догадался предложить Гере поработать вместе, либо Гера не стал с ним работать. В последнее почему-то верилось больше, и было немного приятно опередить Коня. С Игорьком дружбы особой они никогда не водили, и внутри у Виктора появилось какое-то новое, до того неизведанное чувство превосходства. Хотя гордиться вроде пока нечем, ничего такого он не совершил – Виктор это понимал.
Большой частенько стоял рядом возле него во время рейсов. Он внимательно наблюдал, как Гордеев общается с людьми, как проводит досмотр багажа, как работает на хискане. Пару раз даже ходил вместе с ним на борт, смотрел, как Витя разговаривает с экипажем, тщательно осматривает салонные лючки, следит за погрузкой багажа. Было понятно – это не недоверие. Тем более, что за все время Гера почти не вмешивался в сам процесс работы Виктора, и все замечания выговаривал только после таковой, один на один. «Значит, - рассуждал Витя, - я в целом делаю все правильно, а он, чтобы не ронять мой авторитет в глазах пассажиров, не начинает ругать меня за всякую ошибку, а просто указывает мне на нее». И обязательно что-то рассказывает – как определять, что пассажир излишне нервничает, или как вежливо попросить его самого все вынуть из сумки, или как понять, насколько книги и документы могут быть важны или секретны, и когда просить разрешение на культурные ценности. Все это Большов дополнял случаями из жизни – а еще разъяснял Виктору нюансы общения с руководством аэропорта, авиалиний, представителями авиакомпаний и турфирм, собственным руководством, доводил до него самые свежие новости. И за это Гордеев был очень благодарен Большову. Работа на один «котел» их еще больше сблизила.
При этом Витя сам старался наблюдать за тем, как ведет себя его начальник в тех или иных ситуациях. Гера общался с людьми достаточно сухо, но предельно вежливо, и с ним практически всегда можно было договориться по каким-то спорным моментам, не связанными, конечно, с серьезным нарушением законодательства. Однако многое зависело от поведения пассажиров. Гера категорически не терпел хамства, надменности, грубости, и сразу становился жестким, иногда – просто противным чиновником, которого уже не переубедить. Вот везет мужчина с Испании нож, и вроде надо оформлять различные документы. Но человек ведет себя абсолютно адекватно, и понятно объясняет, для чего ему нужен этот нож – похвалиться перед друзьями. Нет проблем. А вот руководитель турфирмы, требующая объяснить ей, на каком основании ей не разрешают ходить по таможенной зоне, и громко рассказывающая, что она – известная личность, у нее много серьезных знакомых, и она «даже у губернатора на даче была». Формат персоны Большим был оценен, и он ехидно спрашивал, в качестве кого ее возили на дачу губернатора. Та пулей вылетела с сектора, обещая небесные кары. Или вот другой мужик, везет с той же Испании 10 бутылок вина, и не хочет слушать о нормах ввоза спиртного. Вместо этого начинает намекать про продажность таможенников, просить не начинать нервировать беременную жену и ребенка, которые летали с ним и очень устали. Видно за километр, что Большому жалко женщину и ребенка, что стоят с несчастным видом рядом с разглагольствующим на весь сектор папашей, но его этим не пронять. Он просит отвести женщину с ребенком на улицу, сам оформляет любителя испанского вина по всей строгости и предельно вежливо ему высказывает, как не стоило тому вести себя в этих обстоятельствах. Все эти случаи были для Виктора маленькими уроками.
Один случай запал в память больше других. На эмиратовском рейсе прилетела боевая бабища с количеством багажа явно не для личного пользования. Выслушав претензии Конева по поводу товарной партии и необходимых оплат, она весьма невежливо объяснила Гоше, где она видела его и эти финансовые запросы. Конь не остался в долгу с ответом, на что дама вытащила козыри: достала паспорт и представилась женой некоего депутата Вьюнова, имевшего весьма конкретные связи с «заводскими». А еще попросила позвать с улицы охранников. Ситуация накалилась.
Конь, поняв, что тетенька ему не по зубам, послал Гордеева будить спящего Большова. Виктор уже был в курсе парадокса, что Гера, бывший работник КГБ, имеет какие-то завязки и в кругах «заводских» - в силу места жительства. Но поможет ли это в нынешних условиях? Пока Большой протирал глаза, он быстро обсказал ему всю ситуацию.
- Ща разрулим, - зевнул Гера и вышел в зал прилета.
Первым делом он представился буйной даме и аккуратно отвел ее в сторону. Та продолжила кидать предъявы в его адрес – в том числе по поводу незапускаемых охранников. Большой с каменным лицом выслушал ее, после чего достал из кармана маленький мобильный телефон – редкость, мало еще кому доступная! - и стал кому-то набирать. Посреди ночи! Поговорив с невидимым собеседником пару минут, он сказал:
- Выпустите ее! – и, отвернувшись, вышел с сектора.
Вошедшие охранники быстро вытащили багаж буйной девицы, а она перед уходом не забыла сказать пару фраз в смысле «еще бы…», чем вывела из себя Конева. Тот побежал за Большим, Виктор пошел за ними. Гера сидел в проходной комнате и пил минералку. Конь был в бешенстве:
- Почему ты ее отпустил? Она нас тут с дерьмом мешала…
- Она еще придет и извинится.
- Да с чего бы? – возопил Конев. Но Гера ему ничего не ответил.
А через две недели, когда о случае на Эмиратах почти позабыли, на ташкентском вылете Виктор начал оформлять семью. Муж, жена, маленький сынишка. Фамилии в декларациях – Вьюнов, Вьюнова. Что-то знакомое… Он поднял глаза – и не сразу смог узнать в этой скромной женщине ту буйную стерву с эмиратовского рейса. Она скромно стояла рядом с мужем, потупив взор и держа за руку сына, а ее муж уже жал руку подошедшему Гере.
- Я слышал, моя жена тут поскандалила? – Вопрос задавался явно не таможенникам.
- Извините, пожалуйста, - тихо проговорила она. – Я не знала…
- Да ладно, бывает, - кивнул Большой и посмотрел на Гордеева. Витя покивал в ответ.
- Ну и славненько, - натянул улыбку муж. – Тогда мы полетели. Увидимся!
- Эт-то к-как..? – зазаикался Виктор, когда Вьюновы скрылись в погранзоне.
- Да все просто, - развел руками Гера. – Я ж тогда ночью одному знакомому позвонил. Было время – мы в футбол с некоторыми людьми играли, вот на воротах у нас Вьюнов тогда стоял. Так себе воротчик, кстати, но у него и зрение не очень. В общем, позвонил я товарищу по футбольным баталиям, извинился за поздний звонок и объяснил ситуацию. Он сказал, что ночью он спит, а делами занимается только днем, что бабу эту хорошо знает и что она дура. Днем он Вьюнову позвонит и все объяснит, а сейчас – то есть тогда – будет лучше, если ее отпустить, а ему дать поспать. Я и отпустил.
- Но они же могли улететь не сегодня? И мы бы их не увидели.
- Господи, все равно когда-нибудь попали бы на нашу смену. Эх, жаль Конев где-то ходит, - засмеялся Гера, – ты уж ему расскажи. – И, взглянув на обалдевшего Виктора, Большов захохотал еще пуще, похлопал его по спине и добавил: - Нарабатывай контакты, в жизни пригодится.
Появились деньги в кармане, открылись новые возможности у семьи. Гордеев старался по максимуму тратиться и на жену, и на дочь. Теперь появился определенный «блат» - на рынках его стали узнавать, появились первые «клиенты». Было очень смешно и неожиданно встретиться нос к носу на одном из прилетов с рыжей Антониной, бывшей продавщицей того самого сосновского магазина. Она первый раз полетела в Турцию с подругой, посмотреть и прицениться, да и вообще подумать, стоит ли бросать работу в магазине и переходить на шопинг. С Сосновки она уже год как уехала, жила с сестрой в городе, и вот как раз подруга сестры предложила «пойти в челноки». Сестра отказалась, а Антонина решила, что вряд ли она тупее других, и согласилась. И на прилете, по ее словам, она через стойки паспортного контроля узрела два знакомых лица – Игорька и Витю! По ее словам, Витек ей всегда нравился, она «кое-как дождалась встречи, чуть не уссалась – так спешила, к нему и подрулила», и подругу за собой потащила. В результате у Гордеева сразу появились две «клиентки» на перспективу и шикарный комбинезон для Дашутки, который он забрал на следующий день. Сразу договорились о следующем прилете, чтобы совпасть с его сменой, ну и по бабосам, конечно. Антонина еще попыталась Витю слегка по-женски прижать – вдруг поможет, скидку там какую выцыганит, а с нее не убудет, не первый и не последний, но Виктор сумел отговориться и вырваться. Во-первых, ни к чему такое при свидетелях, во-вторых – деньги надежнее, а в-третьих – немного вульгарна Антонина, и накрашена сильно, и вообще… ее бы в баню к Насону, отмыть там, да раком… в общем – поглядим на будущее, а пока – деньгами.
С ребятами в смене отношения тоже стали ближе. Конечно, в большей мере Виктор общался с ребятами из «котла». Они много интересного рассказывали про Геру. В том числе прояснили ситуацию по взаимоотношениям Большого с прежним начальником смены – Димой Михайловым.
- Там все просто было, - басил Валерьян. – Дима Большого сразу невзлюбил. Вот комитетчик, и все. Стукач, и все. Гера его послал. Тот решил наехать чисто по-мужски – думал, раз он в два раза больше, то справится. Ха-ха, тоже ничего не получилось, Дима зассал, так скажу. Бухать с горя начал в два раза больше. Замышляю жаловался – убери его от меня, при нас говорил. Тот не убрал, не знаю, почему.
- Дима по пьяни раз объявил – пришла информация, типа сто процентов, что Большой в комитет стучит, начал фамилию какую-то называть, - продолжил Костик. – Гера его высмеял: ты, говорит, даже фамилию называешь неправильно, а фамилия эта - начальника всего управления, хоть бы выучил заранее! И стал дальше над ним пьяным ржать. Диму начал Рамиз поддерживать, работал тут такой татарин у нас в смене, будто бы он тоже слышал. Только он не при всех сказал, а нам с Валеркой, втихуху, вроде как по секрету. А Гера через час нас в туалет увел и говорит: вот вам я доверяю, и скажу так – можете дальше со мной работать, можете с ними, дело ваше, только верить или нет в эту чушь – вам решать. Мы подумали-подумали и решили дальше с Герой работать. Пусть он хоть с Луны, но мужик он абсолютно нормальный.
