На новый лад...-5

23.08.2021, 14:59 Автор: Макс Игнатов

Закрыть настройки

Показано 1 из 2 страниц

1 2


НА НОВЫЙ ЛАД… - 5
       
       Они шли по незнакомому городу и вертели головами во все стороны. Но ничего похожего на дворец Великого Мудреца и Волшебника Гудвина не находили.
       Да и под ногами было что-то не то. Брусчатка – была, да, но никакой дороги ВЖК, то есть «вымощенной желтым кирпичом», не наблюдалось. Все было серое и невзрачное.
       - Может, мы заблудились? – спросил Страшила.
       - Нет, мы же постоянно шли по дороге ВЖК! – воскликнула Элли. – Правда, в какой-то момент она перестала быть желтой…
       - И кирпича на ней стало меньше, - задумчиво проговорил Железный Дровосек, - а грязи – больше. Бедный Лев, весь измазался уже.
       Трусливый Лев, весь в пыли и пятнах, только грустно покачал в ответ большой головой.
       - Но мы же видели указатели, - продолжала спорить Элли, - там было написано: ВЖК, и стрелочкой указано направление. Мы туда и шли.
       - Ну да, - проскрипел Дровосек, - и уперлись в дом с надписью «Высшие Женские Курсы».
       - Да тут с этими ав… ав… аббревиатурами, - Тотошка мотнул мордочкой и чихнул, - полный дурдом! Куда ни глянь, везде сплошные комы, факи и губы. Вот это что - Москвошвея?
       - Тотошка, успокойся, - сказала ему Элли. – Надо у кого-то спросить про Гудвина. Ведь такого волшебника должны знать все!
       И она смело направилась к первому попавшемуся дому, возле входа в который стоял, переминаясь, усатый мужчина в фуражке.
       - Извините, сударь, будьте любезны! Мы с друзьями заблудились, и нам требуется помощь.
       Было видно, что обращение мужчине не понравилось, и он что-то пробурчал. Элли продолжила:
       - Нам сказали, что у вас в городе живет настоящий волшебник. Он может дать моим друзьям то, о чем они больше всего мечтают – мозги, сердце…
       - А, - прервал ее мужчина, - так это вам к Филип Филипычу! Он здесь и живет.
       - Правда? – изумилась Элли. – Вот здорово! Эй, друзья, бегом сюда! Мы нашли его!
       Вся компания мигом подвалила к входу. Только Лев будто бы продолжал что-то искать.
       - Элли, это правда? – Тотошка завилял хвостом. – Он здесь?
       У мужчины в фуражке чуть не выпали глаза.
       - Не обращайте внимания, - сказала ему Элли, - это мой песик.
       В целом аргумент подействовал. Мужчина покачал головой, внимательно всех оглядел и чуть поморщился. Потом махнул рукой и сказал:
       - А, ладно! Тут, как домком въехал, все одно цирк. И без галош ходят. Идите уж!
       Он проводил их до квартиры и позвонил в дверь.
       Пустили их не сразу. Потом они толпились в прихожей, которая от обилия гостей стала несколько тесноватой. Профессор Преображенский и доктор Борменталь обозревали вошедшую гоп-компанию, не скрывая удивления.
       Взгляд профессора был строг. Элли тряслась от страха. Тотошка прислонился к ее ногам. Страшила пялился на чучело совы, висящее над дверью. Железный Дровосек скрипел каким-то суставом. Лев просто опустил глаза и испортил воздух.
       Пауза затянулась.
       - Так я вас слушаю, - прервал молчание профессор.
       - Мы к в-вам, в-волшебник, и в-вот по какому делу, - запинаясь, ответила Элли.
       - Начало не лучшее, - заметил профессор. – А мы – это кто?
       - Я – Элли, это Тотошка, в-вот Страшила, он – Железный Дров-восек, а в углу – Труслив-вый Лев.
       - Занятно. Ну и кто, извольте узнать, составил вам протекцию для обращения в мой адрес? – спросил Филипп Филиппович.
       - В-виллина, - дрожащим голосом ответила Элли.
       Профессор переглянулся с Борменталем.
       - Думаю, это кто-то из новых, - ответил Иван Арнольдович. – Имя уж больно современное. Владимир-Ильич-Ленин-любит-и что-то там дальше.
       - Определенно, вы правы, коллега, - кивнул Филипп Филиппович. – Придется принять. С этими мерзавцами лучше не ссориться.
       - Контрреволюционные вещи говорите, Филипп Филиппович…
       Профессор махнул рукой. Элли смотрела на него и в дискуссию не вступала.
       - Так что вам необходимо, любезные господа? – спросил профессор.
       В этот момент прозвенел звонок, и у совы загорелись глаза. Трусливый Лев опять поддал газу. Борменталь открыл дверь, и вошел тот самый усатый мужчина, который пускал всех к профессору.
       - Я извиняюсь, прям совестно, - начал он с порога, - но там этот Лев прямо у входа лужу наделал.
       - Сколько я должен, Федор? – спросил профессор.
       - Полтора, - помявшись, ответил тот.
       Когда Федор вышел, профессор снова оглядел всех вошедших и сказал:
       - Итак, господа, кому и что от меня необходимо? Начнем с вас, любезный, - он поглядел на Льва.
       - Ему нужна смелость, - поспешила ответить Элли, боясь, как бы Трусливый Лев не выдал очередную порцию своих миазмов. В прихожей и без того было нелегко дышать.
       Филипп Филиппович усмехнулся. Ситуация переставала быть серьезной.
       - Ну, это проще простого. Дарья Петровна! – крикнул он.
       На зов вошла женщина в переднике, напрочь измятом на груди.
       - Пожарник? – шепотом предположил профессор.
       - Не иначе, - вполголоса согласился Борменталь. – И ведь каков подлец: насчет разведения огня нас ругает, а столоваться каждый день приходит. Гнать его надо, Филипп Филиппович.
       Профессор покивал, соглашаясь. Тем временем женщина смотрела на присутствующих и крестилась, поминая при этом какую-то небесную ось. Профессор схватил ее за руку и сказал:
       - Дарья Петровна, голубушка, принесите нам водки. Той самой, которую вы так отлично готовите. И краковскую захватите, если еще не выбросили.
       - А рюмок сколько? – озираясь, спросила женщина.
       - Нисколько, - сказал Филипп Филиппович. – Штоф водки и стакан. И колбасу не забудьте.
       Через пару минут поднос с требуемым находился в руках профессора.
       - Ну-с, молодой… э-э… в общем, подходите сюда.
       Лев медленно приблизился.
       - Откройте рот. Иван Арнольдович, голубчик, подержите его!
       Когда Трусливый Лев разинул пасть, Филипп Филиппович влил туда стакан водки.
       - Глотай! И дыши! А теперь краковской… закуси! - командовал профессор, - вот, молодец!
       Лев извивался в объятиях Борменталя, но доктор крепко держал животное. Впрочем, это продолжалось недолго. Эксперимент повторили, после чего Лев успокоился и медленно уполз в угол.
       - Так, с одним пациентом вопрос решен, - потер руки профессор, – надо подождать с полчаса, и результат будет очевиден. Кто следующий?
       Железный дровосек шагнул вперед:
       - Меня зовут Дровосек, я сделан из железа. Мне нужно сердце, без него я не могу любить!
       - Только сердце? – осведомился профессор. – И больше ничего? Для любви вам, голубчик, скажу по секрету, необходимы еще кое-какие органы…
       - Нет, только сердце, - отрезал Дровосек.
       Профессор кивнул.
       - Хорошо. Сейчас я посоветуюсь с коллегой.
       Он повернулся к Борменталю, и они начали шептаться.
       - Что скажете, доктор?
       - Исходя из размеров грудной клетки пациента, Филипп Филиппович, думаю, что подойдет бычье.
       - А ежели стухнет?
       - Можно поместить в масло… но как хранить? – взгляд Борменталя стал печален.
       - А грудная клетка пациента вам, коллега, ничего не напоминает?
       Доктор уставился на Железного Дровосека. Внезапно его озарило.
       - Ну, конечно же! Консервы! О, Филипп Филиппович, вы – гений!
       - Успокойтесь, Иван Арнольдович. Сейчас же попросите Федора съездить на бойню и привезти бычье сердце. Заодно пусть заедет за маслом. Так что забирайте этого железного истукана и – в дворницкую, не в операционной же его кромсать, хе-хе!
       Когда Борменталь и Железный Дровосек ушли, Филипп Филиппович вытер лоб и поднял глаза. Теперь вперед вышел Страшила.
       - А я чучело, набит соломой. Мне очень нужны мозги. И никто, кроме вас, не поможет мне.
       Профессор почесал бороду.
       - Что ж, надо подумать. Возможно, у меня осталось что-то после операции на гипофизе. Но насколько это вам подойдет, голубчик? У вас в голове может наступить такая разруха!
       - Разрухи не надо, - сказал Страшила.
       - Вот и я о том же, - согласился профессор. – Итак, что у нас имеется в запасе? Точно есть яичники от обезьяны, потом…
       - Летучей?
       - Что? Нет, обычной, - Филипп Филиппович даже не обратил внимания на вопрос – он перебирал варианты. Внезапно он посмотрел в нарисованные глаза Страшилы, улыбнулся и произнес: - Хотя зачем вам все это? Зина! – снова крикнул он.
       Вошла молодая девушка. Увидев стоящих в прихожей, она взвизгнула.
       Филипп Филиппович успокоил девушку, а потом некоторое время с ней о чем-то шептался. Было слышно только «…газеты, что Дарья Петровна принесла… порвать… зашить… мусор…» Страшила из разговора ничего не понимал, а Элли с Тотошкой ничего не слышали. Трусливый Лев так и вовсе тихонько похрюкивал в своем углу.
       После разговора с профессором Зина аккуратно взяла за руку Страшилу и увела его на кухню. Через минуту там раздался громкий хохот Дарьи Петровны.
       - Что там происходит? – спросила Элли. – И разве не вы будете давать Страшиле мозги?
       - Нет, дитя мое, - покачал головой Филипп Филиппович, - в моем присутствии нет необходимости. И ничего страшного там не случится. Сейчас мои помощницы все сделают, как надо, и ваш друг будет мудрее самого толкового депутата.
       Он вздохнул.
       - А вы? Вы ведь тоже чего-то хотите? Спрашивайте, и если я смогу – сделаю.
       - Мы устали и очень хотим домой, - сказал Тотошка.
       Профессор раскрыл рот.
       - Какого черта? Но как… Кто это сделал? Тебе кто-то делал операцию?
       - Не было никаких операций, - ответила за песика Элли, - это такое же волшебство, какое творите вы. И он правильно сказал: мы хотим домой. Но как туда попасть – мы не знаем. И заплатить нам за ваши чудеса нечем, ведь из всех ценностей у нас – только мои серебряные башмачки. И самое главное - сначала нам надо помочь друзьям.
       В этот момент дверь открылась, и в прихожую один за другим ввалились Борменталь и Железный Дровосек. Дровосека было не узнать: он весь блестел от масла, а свеженаточенный топор сиял в свете ламп. На лице Дровосека сияла улыбка.
       - Это волшебно! – проговорил он. – Я стал совсем другим! Внутри меня бьется сердце!
       Внутри него скорее булькало, чем билось, но улыбнувшиеся друг другу коллеги не стали разуверять обрадованного гиганта.
       - Как все прошло? – сквозь зубы процедил профессор.
       - Никаких эксцессов, - тихо процедил в ответ доктор, - даже масленку, которую этот здоровяк таскает с собой, залили до краев.
       - Спасибо вам, Иван Арнольдович, - теперь уже в полный голос сказал профессор, - скажете потом, сколько я вам должен.
       - О чем вы, Филипп Филиппович! - смутился Борменталь. - Когда я студентом явился к вам…
       Они могли еще долго изливать друг другу комплименты, но тут с кухни вышел Страшила. Первое, что бросилось в глаза – то, что его голова стала несколько больше, чем раньше.
       - Страшила, друг! - выпалил Дровосек и кинулся его обнимать. Делать этого явно не стоило – после размыкания объятий Страшила был весь в масляных пятнах.
       - Ну, знаете, - воскликнул он, - теперь я понял, что значит быть умным. И что значит – иметь мозги. Вот, смотрите – я умею думать!
       Страшила закрыл глаза, и тут внутри его головы что-то зашелестело, заскрипело, а через ткань наружу полезли ости и старые иголки. Впрочем, длилось это не очень долго.
       - Боже милостивый! - Борменталь быстро перекрестился. - Филипп Филиппович, что у него там?
       - Вообще-то я попросил Зину, чтобы она столкала туда весь невыброшенный мусор, и заодно газеты, что таскает Дарье Петровне этот негодяй пожарник. Те самые, от которых пониженные рефлексы, скверный аппетит и угнетённое состояние.
       - Вот, видели? - Страшила открыл глаза и радостно улыбнулся.
       - Друг, какой же ты стал умный, - Железный Дровосек был восхищен до глубины души. – А о чем ты думал?
       - Сейчас, минутку, - Страшила чуть напрягся и вдруг заорал: - Как говорит товарищ Троцкий в своих многочисленных трудах, построение социалистического общества вполне обеспечено и с точки зрения международной экономики. В капиталистическом мире противоречия - классовые и межгосударственные - будут нарастать…
       Все открыли рты.
       Тут из угла донеслось:
       - Я бы еще водочки выпил… Эй, кто там? Бормента-аль!
       Про Трусливого Льва все забыли, а он уже стоял на всех четырех и терся задом об занавеску.
       - По-моему, вам пора, - глядя на Элли, проговорил профессор. – Друзьям вашим я помог.
       - А как же мы? Мы с Тотошкой? – Элли умоляюще смотрела на профессора.
       - Послушайте, друзья, - Страшила поднял руку и посмотрел на тех, с кем он проделал столь длинный путь. - Позвольте мне на правах самого мудрого среди вас сказать несколько слов.
       Все замолчали.
       - У меня есть предложение. Элли, Тотошка, Дровосек, Лев – а вы не хотите остаться? Здесь, в этом городе, в этом мире?
       Началось шумное обсуждение, которое тот же Страшила прервал, снова подняв руку.
       - Если честно, я подумал немного и решил – я остаюсь. И хочу спросить Великого и Ужасного Волшебника, хозяина этого дома: как вы считаете, могу ли я быть здесь востребован?
       - Как красиво ты говоришь, друг! – воскликнул Железный Дровосек, но Страшила в очередной раз поднял руку. Его нарисованные глаза смотрели на Филиппа Филипповича.
       Профессор поднял брови и хмыкнул.
       - Почему нет? – ответил он. – Новая власть нуждается в умных… м-м… личностях. Для начала можете обратиться хотя бы в наш домком, к Швондеру. Судя по песням, которые так мы слышим, он сейчас на месте. Там вам заодно и новое имя дадут. А то с нынешним вам тяжеловато будет.
       - Так я прямо сейчас и побегу, - обрадовался Страшила и пулей вылетел за дверь.
       - Даже не простился, - грустно сказал Дровосек, глядя вслед другу. Потом он повернулся и произнес: - А я? Я могу быть полезным здесь и сейчас? Я не умею так говорить, как Страшила, но я силен и неутомим. И у меня есть сердце.
       Борменталь откашлялся и влез в разговор:
       - Как минимум, в одну организацию вас точно могут взять. Там у них как раз такие товарищи нужны – с сердцем, с руками и головой. И топор может понадобиться – врагов истреблять. Сейчас я вам адресочек черкну…
       - Вот спасибо! Тогда я тоже останусь. Элли, Тотошка, простите меня. И спасибо вам за все! – Дровосек уже никого не обнимал. Из его глаз текли слезы, но он уже не боялся заржаветь – масла не него было в избытке. – И вам спасибо, волшебники! Возможно, еще свидимся?
       - Не хотелось бы, - сказал Борменталь, когда тот ушел.
       - А вот этого куда? – Филипп Филиппович встал перед Львом. – Смотрю, ты уже распробовал на вкус местную жизнь и не захочешь возвращаться?
       - А чего я там забыл? – ухмыльнулся Трусливый когда-то Лев. – Там бегай, ищи себе пропитание. Царь зверей… Да там таких царей! Найти бы тут местечко, где можно было бы харчеваться..!
       - Задаром, что ли? – спросил профессор.
       - Почему задаром? – ощерился Лев. – Я много что могу. Особенно сейчас.
       - Иван Арнольдович, голубчик, - вздохнул Филипп Филиппович, - не осталось ли у вас цирковой программки? Помните, там еще слоны были? Поищите, ради Бога, пристроим животину.
       Льва пришлось похмелить и дать селедку. Когда его увезли, профессор спросил:
       - Хорошо, теперь с вами. Сначала мы вас накормим…
       - Мы не хотим есть, - ответила Элли. Песик тоже помотал головой. – Мы хотим домой.
       - А далеко ли ваш дом? – осведомился Филипп Филиппович.
       - В Канзасе.
       - Ох уж эти аббревиатуры! Я их совершенно не выношу, - занервничал профессор. – Иван Арнольдович, может, вы знаете, что это за Канзас такой?
       - Не знаю, Филипп Филиппович, - развел руками Борменталь, - Канцелярское законодательное собрание какое-нибудь…
       - Мы, наверно, пойдем, - вздохнув, сказала Элли. – Как-нибудь доберемся.
       

Показано 1 из 2 страниц

1 2