Брат брата выручит всегда!»
По лесу долгие плутанья
Нас наконец-то привели
К сокрытой в зарослях поляне —
Вокруг неё Дубы росли:
Они как будто головами
Склонились — кроны их сплелись,
И, словно сильными руками,
Ветвями дружно обнялись.
Когда посредь поляны встали,
То Леший речь свою повёл:
«Ах, братья милые! Едва ли
Я к вам за помощью пришёл,
Коль мог бы справиться с бедою,
Но это выше сил моих...»
Тут листьев шум над головою
Как будто на мгновенье стих.
Раздался голос: «Понапрасну
Ты не кручинься, брат меньшой!
Поможем девице прекрасной
Избавиться от доли злой:
Всё то, что нынче сердце гложет,
Мы в Кукиш можем заключить.
Тогда, освободившись, сможет
Твоя избранница любить.
Но помни, девица, отныне
Ты будешь Кукишу служить:
Коль кто его в чей дом подкинет,
Тебе придётся приходить
И вновь терзать людей ночами,
Покуда Кукиш не найдут
Хозяева в том доме сами
И со двора не унесут.
Еще хозяек нерадивых
Тебе придётся поучать
Неаккуратных да ленивых,
Свой дом в порядке содержать».
За жизнь свою я не слыхала
Ни разу доброго словца.
И потому порой мечтала,
Что как-то встречу молодца,
Который от душевной боли
Избавив, будет защищать
И никому уж не позволит
Её мне снова причинять.
Я поняла, что нет мученья,
Чем одиночество, страшней,
Когда лишь с собственною тенью
Ты проживёшь остаток дней.
«Скажи, останешься ли рядом
Со мной, коль дам я сей обет?»
«Мне окромя тебя не надо
Другой!» — был Лешего ответ.
Я согласилась. Зашумела
Листва у нас над головой.
Как стихла, будто бы запело
Сердечко пташкою лесной!
Вот так под сенью древ могучих
Меня нашла судьба моя.
Чего могла б желать я лучше?
С тех пор мы все — одна семья.
Но верность слову сохраняя,
Теперь я Кукишу служу —
Когда меня он призывает,
Я снова к людям прихожу.
И в этот дом его веленьем,
Которому уж несть конца,
Явилась я, неся мученья
Для бедолаги кузнеца.
Кого ж так злоба обуяла?
Кому он мог так насолить,
Что тот, ни много и ни мало,
Решил его со свету сжить?»
«Так дело в кукише, который
Ему подкинул кто-то в дом?
Всё прекратится в туже пору,
Как только мы его найдём?»
«Я избавленью рада буду —
Давно проказы мне не всласть,
И доброты не позабуду...
Не дай же мо?лодцу пропасть!»
Лишь только петухи пропели,
Чтоб время даром не терять,
На руку скорую поели
И Кукиш кинулись искать.
Вверх дном весь дом перевернули —
Смотрели, кажется, везде,
На крышу даже заглянули:
А вдруг у аиста в гнезде
Треклятый Кукиш притаился?
Ан нет, не сыщется никак...
«Чтоб он сквозь землю провалился!
Ужель попали мы впросак?» —
Воскликнул Яромир с досады
И снова посмотрел вокруг
Да к спутнику, что был с ним рядом,
Он обратился: «Слушай, друг,
Приподними-ка половицу,
Что у порога, вон, гляди —
Не он ли это из тряпицы
Узлом завязан?»
«Погоди...
Мне кажется, узор я знаю...
Да, точно! Это уголок
Плаща Морены! Вспоминаю,
На нём оборван был кусок!»
«Так вот как значится решила
Когда-то Мара поступить,
Чтоб веры в собственные силы
Навеки кузнеца лишить!»
И за ворота поскорее
Тряпицу гадкую снесли,
Где ветер лишь золу развеял,
Когда они её сожгли.
Кузнец, от радости сияя,
И счастья слёз не смея скрыть,
На стол к обеду накрывая,
Спросил: «Как мне благодарить
Вас за чудесное спасенье?
Отныне знайте — чем смогу
За от напасти избавленье
Везде и всюду помогу!»
«Твоё уменье пригодится,
Ведь мы пришли тебя просить:
Ключ ледяной, что для девицы
Ты сделал, сможешь повторить?»
Кузнец нахмурился. Печали
Его лицо укрыла тень...
«Не знаю, справлюсь ли? Едва ли...
Уже не вспомню даже день,
Когда горнило раздувая,
До пота мехи я качал
И, молота не выпуская,
Я в кузнице рассвет встречал.
Боюсь, уж руки позабыли,
Что значит молота удар.
Тех славных дней, что прежде были
Уж не вернуть...»
«Бесценный дар
Тебе преподнесён судьбою!
Никто не смеет отобрать
Его — навеки он с тобою,
Лишь верь, и сможешь ты опять,
Как в годы некогда былые,
Трудиться славно день за днём
И славу, горы золотые
Вновь обретёшь своим трудом.
Идём же в кузницу скорее! —
Поднявшись, Яромир сказал. —
Поверь в себя!» Едва робея,
Кузнец, собравшись с духом, встал.
И вот работа закипела:
Над горном взвился дым столбом,
И наковальня зазвенела —
Всё будто ожило кругом!
По-над деревней разливался
Давным-давно забытый звон,
У дома кузнеца собрался
Народ: «Неужто снова он, —
Промеж собой шептались люди, —
Решился молот в руки взять?..»
«Да бросьте, ничего не будет —
Он даже лошадь подковать
Теперь, наверное, не сможет —
Поди, уж всё и позабыл!»
«Пускай хоть вылезет из кожи —
В руках-то нету больше сил!»
Тут витязь вышел за ворота:
«Чего, зеваки, собрались?
Аль нет у вас другой заботы?
Пришли смеяться? Ну-ка брысь!»
Седой старик навстречу вышел:
«А ты откуда? Кто таков?
Двух путников, намедни слышал,
Кузнец пустил к себе под кров.
Коль ты в гостях, свои порядки,
Мил человек, не наводи!
Не то получишь по сопатке —
Нас вона сколько, погляди!»
«Прости, старик, погорячился.
Я — княжий витязь Яромир.
Пока никто не научился,
Чтоб на угрозах строить мир.
Мы к вам не праздности-забавы
Пришли со спутником моим...»
И о пленении Любавы
Историю поведал им.
О том, как устали не зная,
Шёл дни и ночи напролет,
Лишь помня, что в далёком крае
Его возлюбленная ждёт.
О том, как с волком повстречался
Он у костра ночной порой
И как в деревне оказался,
Про кузнеца с его бедой.
И как его от злой напасти
Смогли избавить, и теперь,
Когда прошла пора ненастья,
Его для всех открыта дверь.
Дивились люди: «Ну и дело!»
«Неужто правда?» «Вот те раз!..»
Раскрывши рты оторопело
Внимали, слушая рассказ.
Старик промолвил: «Мы не знали
Всего о кузнеце, ей-ей!
Ведь он в своей тоске-печали
Не сильно жаловал гостей.
С годами вовсе позабыли
О нём — как не было его...
Ох как же мы неправы были,
В беде оставив одного...»
Вдруг молот стих. И появился
Перед людьми и сам кузнец —
Он словно вмиг преобразился:
Всё тот же мастер-удалец,
А не невзгодами согбенный
Затворник перед ними был,
Не безобразный и презренный.
И речь такую говорил:
«Пред вами должен повиниться,
Мои соседи и друзья,
Напрасно ведь решил смириться
Со злой судьбой, как думал я.
Коль я б тогда вас не чурался,
Уверен, вместе бы смогли...»
Тут голос из толпы раздался:
«Уж мы бы точно помогли!»
Кузнец продолжил: «Нынче сила
Ко мне вернулась, и сейчас
Помочь, как это прежде было,
Готов я каждому из вас».
Он к Яромиру повернулся
И в пояс кланялся ему:
«Я словно ото сна очнулся!
Тебе и другу твоему
Теперь по гроб обязан буду,
Мне избавленья не забыть,
Которое подобно чуду
Меня сумело воскресить!»
Еще немного посудачив,
Народ разбрёлся по домам,
Желая витязю удачи.
И Яромир опять к мехам
Вернулся в кузню. Закипела
Опять работа — молот бьёт,
Кузнец орудует умело:
Клещами льда кусок берёт,
Верти?т его перед собою,
Пристукнет чуть, опять глядит,
То проведёт по нём рукою,
То сунет в горн, где тот шипит...
Лишь небо стало золотиться
Румяной утренней зарёй,
Пред Яромиром на тряпице
Ключ красовался ледяной.
«Благодарю! Теперь со мною
Не хочешь к Дай-Ключу пойти?
Богатства хватит всем с лихвою —
Возьмёшь, сколь сможешь унести...»
«Спасибо, витязь! Но каменья
И злато-се?ребро теперь
Меня не манят. Лишь уменье
Моё — богатство, верь не верь.
Да вера в собственные силы,
Что вновь благодаря тебе
Обрёл. Друзья-соседи милы —
Всё, чем обязан я судьбе.
Иных сокровищ мне не надо
Гляди-ка, их и так не счесть:
Почёт — бесценная награда
За трудолюбие и честь.
Я нужен тут, в родимом крае.
Тебе ж любимую спасти
Скорее, Яромир, желаю —
Своё богатство обрести».
И Яромир пошёл сбираться,
Седлать ретивого коня.
«Кузнец, позволишь ли остаться?
Нет больше дома у меня:
Изба от молнии сгорела —
Что было, сгинуло в огне,
А та, что раньше душу грела,
Теперь не вспомнит обо мне...
Ведь в злоключеньях, что со мною
Случились, некого винить —
Лишь сам я этому виною,
Но нынче надо дальше жить».
Кузнец спросил: «А витязь что же,
Один отправится в поход?
Тебе бросать его негоже...»
«Уговорились наперёд
Мы с Яромиром — лишь к порогу
Ему я спутник твоему.
А к Дай-Ключу потом дорогу
Придется сдюжить одному».
«Коль уговор, так оставайся —
Возьму тебя в ученики.
Но ты уж, братец, расстарайся —
Кормить лентяя не с руки
Мне нынче. Нянькаться не буду,
Как говорится, взяв за гуж,
Не хнычь, что пуд не легче пуда
И не пеняй, что, мол, не дюж».
На том они и порешили
И свой нехитрый уговор
Рукопожатием скрепили.
К ним вышел Яромир на двор:
«Вот и пришла пора проститься —
Не терпит время — долг зовёт
В дорогу дальнюю пуститься,
Ведь в полоне Любава ждёт
И только грезит о спасенье:
Чтоб я вернулся поскорей,
Неся с собою избавленье
От мук голубушке своей.
Я никого из вас не стану
Просить, сколь сильно ни хочу,
Ни уговором, ни обманом
Пойти со мною к Дай-Ключу.
Судьбой своею каждый волен
Распоряжаться по уму
И, если только он не болен,
Всенепременно своему».
Они простились у порога,
И вскоре витязь в лес въезжал:
Лежала перед ним дорога,
Тот путь, который указал
Недавний спутник Яромира,
Чтоб он Дай-Ключ сумел найти
И ту, что всех сокровищ мира
Ему дороже, мог спасти.
По лесу долгие плутанья
Нас наконец-то привели
К сокрытой в зарослях поляне —
Вокруг неё Дубы росли:
Они как будто головами
Склонились — кроны их сплелись,
И, словно сильными руками,
Ветвями дружно обнялись.
Когда посредь поляны встали,
То Леший речь свою повёл:
«Ах, братья милые! Едва ли
Я к вам за помощью пришёл,
Коль мог бы справиться с бедою,
Но это выше сил моих...»
Тут листьев шум над головою
Как будто на мгновенье стих.
Раздался голос: «Понапрасну
Ты не кручинься, брат меньшой!
Поможем девице прекрасной
Избавиться от доли злой:
Всё то, что нынче сердце гложет,
Мы в Кукиш можем заключить.
Тогда, освободившись, сможет
Твоя избранница любить.
Но помни, девица, отныне
Ты будешь Кукишу служить:
Коль кто его в чей дом подкинет,
Тебе придётся приходить
И вновь терзать людей ночами,
Покуда Кукиш не найдут
Хозяева в том доме сами
И со двора не унесут.
Еще хозяек нерадивых
Тебе придётся поучать
Неаккуратных да ленивых,
Свой дом в порядке содержать».
За жизнь свою я не слыхала
Ни разу доброго словца.
И потому порой мечтала,
Что как-то встречу молодца,
Который от душевной боли
Избавив, будет защищать
И никому уж не позволит
Её мне снова причинять.
Я поняла, что нет мученья,
Чем одиночество, страшней,
Когда лишь с собственною тенью
Ты проживёшь остаток дней.
«Скажи, останешься ли рядом
Со мной, коль дам я сей обет?»
«Мне окромя тебя не надо
Другой!» — был Лешего ответ.
Я согласилась. Зашумела
Листва у нас над головой.
Как стихла, будто бы запело
Сердечко пташкою лесной!
Вот так под сенью древ могучих
Меня нашла судьба моя.
Чего могла б желать я лучше?
С тех пор мы все — одна семья.
Но верность слову сохраняя,
Теперь я Кукишу служу —
Когда меня он призывает,
Я снова к людям прихожу.
И в этот дом его веленьем,
Которому уж несть конца,
Явилась я, неся мученья
Для бедолаги кузнеца.
Кого ж так злоба обуяла?
Кому он мог так насолить,
Что тот, ни много и ни мало,
Решил его со свету сжить?»
«Так дело в кукише, который
Ему подкинул кто-то в дом?
Всё прекратится в туже пору,
Как только мы его найдём?»
«Я избавленью рада буду —
Давно проказы мне не всласть,
И доброты не позабуду...
Не дай же мо?лодцу пропасть!»
Лишь только петухи пропели,
Чтоб время даром не терять,
На руку скорую поели
И Кукиш кинулись искать.
Вверх дном весь дом перевернули —
Смотрели, кажется, везде,
На крышу даже заглянули:
А вдруг у аиста в гнезде
Треклятый Кукиш притаился?
Ан нет, не сыщется никак...
«Чтоб он сквозь землю провалился!
Ужель попали мы впросак?» —
Воскликнул Яромир с досады
И снова посмотрел вокруг
Да к спутнику, что был с ним рядом,
Он обратился: «Слушай, друг,
Приподними-ка половицу,
Что у порога, вон, гляди —
Не он ли это из тряпицы
Узлом завязан?»
«Погоди...
Мне кажется, узор я знаю...
Да, точно! Это уголок
Плаща Морены! Вспоминаю,
На нём оборван был кусок!»
«Так вот как значится решила
Когда-то Мара поступить,
Чтоб веры в собственные силы
Навеки кузнеца лишить!»
И за ворота поскорее
Тряпицу гадкую снесли,
Где ветер лишь золу развеял,
Когда они её сожгли.
Кузнец, от радости сияя,
И счастья слёз не смея скрыть,
На стол к обеду накрывая,
Спросил: «Как мне благодарить
Вас за чудесное спасенье?
Отныне знайте — чем смогу
За от напасти избавленье
Везде и всюду помогу!»
«Твоё уменье пригодится,
Ведь мы пришли тебя просить:
Ключ ледяной, что для девицы
Ты сделал, сможешь повторить?»
Кузнец нахмурился. Печали
Его лицо укрыла тень...
«Не знаю, справлюсь ли? Едва ли...
Уже не вспомню даже день,
Когда горнило раздувая,
До пота мехи я качал
И, молота не выпуская,
Я в кузнице рассвет встречал.
Боюсь, уж руки позабыли,
Что значит молота удар.
Тех славных дней, что прежде были
Уж не вернуть...»
«Бесценный дар
Тебе преподнесён судьбою!
Никто не смеет отобрать
Его — навеки он с тобою,
Лишь верь, и сможешь ты опять,
Как в годы некогда былые,
Трудиться славно день за днём
И славу, горы золотые
Вновь обретёшь своим трудом.
Идём же в кузницу скорее! —
Поднявшись, Яромир сказал. —
Поверь в себя!» Едва робея,
Кузнец, собравшись с духом, встал.
И вот работа закипела:
Над горном взвился дым столбом,
И наковальня зазвенела —
Всё будто ожило кругом!
По-над деревней разливался
Давным-давно забытый звон,
У дома кузнеца собрался
Народ: «Неужто снова он, —
Промеж собой шептались люди, —
Решился молот в руки взять?..»
«Да бросьте, ничего не будет —
Он даже лошадь подковать
Теперь, наверное, не сможет —
Поди, уж всё и позабыл!»
«Пускай хоть вылезет из кожи —
В руках-то нету больше сил!»
Тут витязь вышел за ворота:
«Чего, зеваки, собрались?
Аль нет у вас другой заботы?
Пришли смеяться? Ну-ка брысь!»
Седой старик навстречу вышел:
«А ты откуда? Кто таков?
Двух путников, намедни слышал,
Кузнец пустил к себе под кров.
Коль ты в гостях, свои порядки,
Мил человек, не наводи!
Не то получишь по сопатке —
Нас вона сколько, погляди!»
«Прости, старик, погорячился.
Я — княжий витязь Яромир.
Пока никто не научился,
Чтоб на угрозах строить мир.
Мы к вам не праздности-забавы
Пришли со спутником моим...»
И о пленении Любавы
Историю поведал им.
О том, как устали не зная,
Шёл дни и ночи напролет,
Лишь помня, что в далёком крае
Его возлюбленная ждёт.
О том, как с волком повстречался
Он у костра ночной порой
И как в деревне оказался,
Про кузнеца с его бедой.
И как его от злой напасти
Смогли избавить, и теперь,
Когда прошла пора ненастья,
Его для всех открыта дверь.
Дивились люди: «Ну и дело!»
«Неужто правда?» «Вот те раз!..»
Раскрывши рты оторопело
Внимали, слушая рассказ.
Старик промолвил: «Мы не знали
Всего о кузнеце, ей-ей!
Ведь он в своей тоске-печали
Не сильно жаловал гостей.
С годами вовсе позабыли
О нём — как не было его...
Ох как же мы неправы были,
В беде оставив одного...»
Вдруг молот стих. И появился
Перед людьми и сам кузнец —
Он словно вмиг преобразился:
Всё тот же мастер-удалец,
А не невзгодами согбенный
Затворник перед ними был,
Не безобразный и презренный.
И речь такую говорил:
«Пред вами должен повиниться,
Мои соседи и друзья,
Напрасно ведь решил смириться
Со злой судьбой, как думал я.
Коль я б тогда вас не чурался,
Уверен, вместе бы смогли...»
Тут голос из толпы раздался:
«Уж мы бы точно помогли!»
Кузнец продолжил: «Нынче сила
Ко мне вернулась, и сейчас
Помочь, как это прежде было,
Готов я каждому из вас».
Он к Яромиру повернулся
И в пояс кланялся ему:
«Я словно ото сна очнулся!
Тебе и другу твоему
Теперь по гроб обязан буду,
Мне избавленья не забыть,
Которое подобно чуду
Меня сумело воскресить!»
Еще немного посудачив,
Народ разбрёлся по домам,
Желая витязю удачи.
И Яромир опять к мехам
Вернулся в кузню. Закипела
Опять работа — молот бьёт,
Кузнец орудует умело:
Клещами льда кусок берёт,
Верти?т его перед собою,
Пристукнет чуть, опять глядит,
То проведёт по нём рукою,
То сунет в горн, где тот шипит...
Лишь небо стало золотиться
Румяной утренней зарёй,
Пред Яромиром на тряпице
Ключ красовался ледяной.
«Благодарю! Теперь со мною
Не хочешь к Дай-Ключу пойти?
Богатства хватит всем с лихвою —
Возьмёшь, сколь сможешь унести...»
«Спасибо, витязь! Но каменья
И злато-се?ребро теперь
Меня не манят. Лишь уменье
Моё — богатство, верь не верь.
Да вера в собственные силы,
Что вновь благодаря тебе
Обрёл. Друзья-соседи милы —
Всё, чем обязан я судьбе.
Иных сокровищ мне не надо
Гляди-ка, их и так не счесть:
Почёт — бесценная награда
За трудолюбие и честь.
Я нужен тут, в родимом крае.
Тебе ж любимую спасти
Скорее, Яромир, желаю —
Своё богатство обрести».
И Яромир пошёл сбираться,
Седлать ретивого коня.
«Кузнец, позволишь ли остаться?
Нет больше дома у меня:
Изба от молнии сгорела —
Что было, сгинуло в огне,
А та, что раньше душу грела,
Теперь не вспомнит обо мне...
Ведь в злоключеньях, что со мною
Случились, некого винить —
Лишь сам я этому виною,
Но нынче надо дальше жить».
Кузнец спросил: «А витязь что же,
Один отправится в поход?
Тебе бросать его негоже...»
«Уговорились наперёд
Мы с Яромиром — лишь к порогу
Ему я спутник твоему.
А к Дай-Ключу потом дорогу
Придется сдюжить одному».
«Коль уговор, так оставайся —
Возьму тебя в ученики.
Но ты уж, братец, расстарайся —
Кормить лентяя не с руки
Мне нынче. Нянькаться не буду,
Как говорится, взяв за гуж,
Не хнычь, что пуд не легче пуда
И не пеняй, что, мол, не дюж».
На том они и порешили
И свой нехитрый уговор
Рукопожатием скрепили.
К ним вышел Яромир на двор:
«Вот и пришла пора проститься —
Не терпит время — долг зовёт
В дорогу дальнюю пуститься,
Ведь в полоне Любава ждёт
И только грезит о спасенье:
Чтоб я вернулся поскорей,
Неся с собою избавленье
От мук голубушке своей.
Я никого из вас не стану
Просить, сколь сильно ни хочу,
Ни уговором, ни обманом
Пойти со мною к Дай-Ключу.
Судьбой своею каждый волен
Распоряжаться по уму
И, если только он не болен,
Всенепременно своему».
Они простились у порога,
И вскоре витязь в лес въезжал:
Лежала перед ним дорога,
Тот путь, который указал
Недавний спутник Яромира,
Чтоб он Дай-Ключ сумел найти
И ту, что всех сокровищ мира
Ему дороже, мог спасти.
