Будь то разбой иль воровство,
Иль за монеты золотые
Идут на злое плутовство.
Бесчестно грабя, наживают
Они добро, и тем живут.
Про добродетель забывают
Да о спасенье слёз не льют.
Но только сколько б ни стяжали,
Ни полнили бы закрома —
Всегда всё большего желали,
Пусть и туга была мошна.
И уж конечно всем охота,
Чтоб по желанью одному
И без труда, и без заботы
Богатство в руки шло ему.
Вот так на свет и появилось
Сказание: мол, где-то есть
Богатства, что вовек не снилось,
Источник. И не перечесть
Всего, что он даёт, лишь надо
Его об этом попросить.
Всё даром! Никакой награды
За то не нужно приносить.
Но вот беда — к нему дорогу
Никто покуда не сыскал.
Отважившихся было много —
Но всяк в безвестности пропал.
Молва народная твердила,
Путь покорится лишь тому,
Кто преисполнен светлой силы,
И только сердцу своему
Он служит, всюду сея благость
И добродетелью движи?м,
Несёт спасение и радость.
Дай-Ключ откроется пред ним.
Ещё в народе ходят слухи,
Что Ключ усердно стерегут
То колдуны, то злые духи...
Но думаю, и это врут.
Вот так Яман подлец желает
Тебя, мой сокол, извести
И завтра утром отправляет
Тебя на поиски пути,
Которого и в свете нету.
Чтоб ты вернуться не посмел
Иль сгинул в поисках со света,
А он бы мною завладел».
И вновь Любаву слезы душат.
Что делать? Как же поступить?
Как, давши, слова не нарушить
Да и себя не погубить?
«Да, слово я держать умею.
И коли что пообещал,
То отказаться не посмею.
Рассвет покуда не настал,
С тобою нам договориться,
Любава, надо вот о чём.
Ты где? Иди сюда, Лисица!»
А та свернулась калачом
И меж подушек задремала:
Ей снился дом — зелёный лес,
Где с солнца лучиком играла
Она лисёнком. До небес,
Казалось, все деревья были,
Ручей ей виделся рекой,
И облака по небу плыли —
В душе её царил покой...
«Уснула. Пусть поспит немного», —
С улыбкой Яромир сказал.
О том, как встретил по дороге
Лису, Любаве рассказал.
О том поведал, как узнали,
Что злой Яман её украл,
Отец не выдержал печали
И в немощь тут же с горя впал.
О том, как отдыха не зная,
Он всё искал любимой след,
И шел, надежды не теряя,
Готовый обойти весь свет.
Неумолимо время мчится —
Уже темнеет небосвод.
Зевая тянется Лисица.
Проснулась рыжая. И вот
Они втроём совет держали
И думали — как лучше быть?
И так и сяк они решали,
Любаву как освободить.
Но как бы сильно ни хотелось,
А незаметно не сбежать.
И несмотря на силу, смелость —
Не одолеть Ямана рать.
Как ни печально — не до жиру:
И слово данное сдержать,
Увы, придется Яромиру.
Любава остаётся ждать.
«Лисица тоже остаётся, —
Промолвил Яромир, — с тобой.
Чтоб если что-нибудь стрясется,
То легче справиться с бедой
Вам будет вместе. Коль случится,
Что стан решит перенести
Яман, тогда в степи Лисица
Поможет мне его найти».
В ответ Любава: «Как же, милый,
Ты сможешь весточку подать,
Что жив-здоров и полон силы?
Когда тебя обратно ждать?..»
«Взгляни на перстень с самоцветом,
На мой подарок для тебя,
Горит он ровным ярким светом —
А значит, невредим и я.
Но если камень замерцает,
Иль потускнеет вдруг металл —
То значит, силы мои тают,
А может, и конец настал».
Он опусти печально очи,
Жену любимую обнял
И до утра остаток ночи
Любаву нежно целовал.
Когда злачёное светило,
Плещась в лазури голубой,
Простор бескрайний озарило
Придя на смену тьме ночной,
Яман к ним сам в шатёр явился.
«Сбирайся, витязь, путь далёк! —
Он к Яромиру обратился. —
С богатством возвращайся в срок!»
И вышел. Только расстояний
Вовек не ведает любовь —
Сколь ни готовила б страданий
Судьба, соединятся вновь
Сердца, что пламенем алеют
Любви, не знающей преград.
«Поверь, я всё преодолею:
Ни зной, ни стужа, дождь ли, град
В пути меня не напугают.
Ни лес, ни горы, ни моря
Вернуться мне не помешают
К тебе. Ведь ты — моя заря!
Ты, словно солнце, освещаешь
Мою дорогу день за днём.
Нам предначертано, ты знаешь,
По жизни впредь идти вдвоём».
«Я верю, скоро ты вернёшься.
Хоть труден будет твой поход,
Ты своего всегда добьёшься.
Но... если выдумал народ
О Дай-Ключе легенду эту —
Его и не было, и нет?
То как найти на белом свете
То, что не видел этот свет?..»
«Коль он не выдумка людская,
Хоть на земле, хоть под землёй,
Я отыщу его, родная,
И вновь приеду за тобой!
Но если точно мне укажут,
Что Ключ — лишь сказка для детей,
Не избежать дружины княжьей
Яману луков и мечей!
Пора, любимая, прощаться.
Дорога дальняя меня
Зовёт».
«Как тяжко расставаться!
Ведь без тебя, мой сокол, дня
Прожить мне не хватает мочи!
Когда ты, милый, далеко,
И я твои не вижу очи,
Сердечку ой как нелегко...»
В шатёр Яман вошёл: «Довольно!
Уж конь осёдланный стоит!»
А слёзы капают невольно
С Любавы рдеющих ланит.
«Яман, спасибо, что проститься
Мне дал с супругою моей.
Позволь подарок мой — лисицу —
Оставить в утешенье ей.
Не бойся, рыжая не станет
Скоту и людям докучать:
Ни снедь, ни птицу не утянет —
Отучена озоровать».
Яман с презреньем усмехнулся:
«Пускай живёт — мне дела нет».
От Яромира отвернулся
И вышел вон. Ему во след
Любава с горечью смотрела.
Тут Яромир её обнял:
«Ты жди меня... Пора за дело».
И с нежностью поцеловал.
А верный конь его ретивый
Уже заждался седока —
Стоял, потряхивая гривой.
Вот витязя легла рука
Ему на круп: «Истосковался?»
Чуть слышно Яромир сказал.
Вскочил в седло, за повод взялся
И прочь из стана поскакал.
Иль за монеты золотые
Идут на злое плутовство.
Бесчестно грабя, наживают
Они добро, и тем живут.
Про добродетель забывают
Да о спасенье слёз не льют.
Но только сколько б ни стяжали,
Ни полнили бы закрома —
Всегда всё большего желали,
Пусть и туга была мошна.
И уж конечно всем охота,
Чтоб по желанью одному
И без труда, и без заботы
Богатство в руки шло ему.
Вот так на свет и появилось
Сказание: мол, где-то есть
Богатства, что вовек не снилось,
Источник. И не перечесть
Всего, что он даёт, лишь надо
Его об этом попросить.
Всё даром! Никакой награды
За то не нужно приносить.
Но вот беда — к нему дорогу
Никто покуда не сыскал.
Отважившихся было много —
Но всяк в безвестности пропал.
Молва народная твердила,
Путь покорится лишь тому,
Кто преисполнен светлой силы,
И только сердцу своему
Он служит, всюду сея благость
И добродетелью движи?м,
Несёт спасение и радость.
Дай-Ключ откроется пред ним.
Ещё в народе ходят слухи,
Что Ключ усердно стерегут
То колдуны, то злые духи...
Но думаю, и это врут.
Вот так Яман подлец желает
Тебя, мой сокол, извести
И завтра утром отправляет
Тебя на поиски пути,
Которого и в свете нету.
Чтоб ты вернуться не посмел
Иль сгинул в поисках со света,
А он бы мною завладел».
И вновь Любаву слезы душат.
Что делать? Как же поступить?
Как, давши, слова не нарушить
Да и себя не погубить?
«Да, слово я держать умею.
И коли что пообещал,
То отказаться не посмею.
Рассвет покуда не настал,
С тобою нам договориться,
Любава, надо вот о чём.
Ты где? Иди сюда, Лисица!»
А та свернулась калачом
И меж подушек задремала:
Ей снился дом — зелёный лес,
Где с солнца лучиком играла
Она лисёнком. До небес,
Казалось, все деревья были,
Ручей ей виделся рекой,
И облака по небу плыли —
В душе её царил покой...
«Уснула. Пусть поспит немного», —
С улыбкой Яромир сказал.
О том, как встретил по дороге
Лису, Любаве рассказал.
О том поведал, как узнали,
Что злой Яман её украл,
Отец не выдержал печали
И в немощь тут же с горя впал.
О том, как отдыха не зная,
Он всё искал любимой след,
И шел, надежды не теряя,
Готовый обойти весь свет.
Неумолимо время мчится —
Уже темнеет небосвод.
Зевая тянется Лисица.
Проснулась рыжая. И вот
Они втроём совет держали
И думали — как лучше быть?
И так и сяк они решали,
Любаву как освободить.
Но как бы сильно ни хотелось,
А незаметно не сбежать.
И несмотря на силу, смелость —
Не одолеть Ямана рать.
Как ни печально — не до жиру:
И слово данное сдержать,
Увы, придется Яромиру.
Любава остаётся ждать.
«Лисица тоже остаётся, —
Промолвил Яромир, — с тобой.
Чтоб если что-нибудь стрясется,
То легче справиться с бедой
Вам будет вместе. Коль случится,
Что стан решит перенести
Яман, тогда в степи Лисица
Поможет мне его найти».
В ответ Любава: «Как же, милый,
Ты сможешь весточку подать,
Что жив-здоров и полон силы?
Когда тебя обратно ждать?..»
«Взгляни на перстень с самоцветом,
На мой подарок для тебя,
Горит он ровным ярким светом —
А значит, невредим и я.
Но если камень замерцает,
Иль потускнеет вдруг металл —
То значит, силы мои тают,
А может, и конец настал».
Он опусти печально очи,
Жену любимую обнял
И до утра остаток ночи
Любаву нежно целовал.
Когда злачёное светило,
Плещась в лазури голубой,
Простор бескрайний озарило
Придя на смену тьме ночной,
Яман к ним сам в шатёр явился.
«Сбирайся, витязь, путь далёк! —
Он к Яромиру обратился. —
С богатством возвращайся в срок!»
И вышел. Только расстояний
Вовек не ведает любовь —
Сколь ни готовила б страданий
Судьба, соединятся вновь
Сердца, что пламенем алеют
Любви, не знающей преград.
«Поверь, я всё преодолею:
Ни зной, ни стужа, дождь ли, град
В пути меня не напугают.
Ни лес, ни горы, ни моря
Вернуться мне не помешают
К тебе. Ведь ты — моя заря!
Ты, словно солнце, освещаешь
Мою дорогу день за днём.
Нам предначертано, ты знаешь,
По жизни впредь идти вдвоём».
«Я верю, скоро ты вернёшься.
Хоть труден будет твой поход,
Ты своего всегда добьёшься.
Но... если выдумал народ
О Дай-Ключе легенду эту —
Его и не было, и нет?
То как найти на белом свете
То, что не видел этот свет?..»
«Коль он не выдумка людская,
Хоть на земле, хоть под землёй,
Я отыщу его, родная,
И вновь приеду за тобой!
Но если точно мне укажут,
Что Ключ — лишь сказка для детей,
Не избежать дружины княжьей
Яману луков и мечей!
Пора, любимая, прощаться.
Дорога дальняя меня
Зовёт».
«Как тяжко расставаться!
Ведь без тебя, мой сокол, дня
Прожить мне не хватает мочи!
Когда ты, милый, далеко,
И я твои не вижу очи,
Сердечку ой как нелегко...»
В шатёр Яман вошёл: «Довольно!
Уж конь осёдланный стоит!»
А слёзы капают невольно
С Любавы рдеющих ланит.
«Яман, спасибо, что проститься
Мне дал с супругою моей.
Позволь подарок мой — лисицу —
Оставить в утешенье ей.
Не бойся, рыжая не станет
Скоту и людям докучать:
Ни снедь, ни птицу не утянет —
Отучена озоровать».
Яман с презреньем усмехнулся:
«Пускай живёт — мне дела нет».
От Яромира отвернулся
И вышел вон. Ему во след
Любава с горечью смотрела.
Тут Яромир её обнял:
«Ты жди меня... Пора за дело».
И с нежностью поцеловал.
А верный конь его ретивый
Уже заждался седока —
Стоял, потряхивая гривой.
Вот витязя легла рука
Ему на круп: «Истосковался?»
Чуть слышно Яромир сказал.
Вскочил в седло, за повод взялся
И прочь из стана поскакал.
