— Бленда, ты не только красивая, но и умная, как полководец Баллингор, который принёс победу Драйденским Землям в войне с Гофратом.
— А ты, Хадонк, способен признать мой ум только во сне, — усмехнулась я.
— Сейчас споггель решает, помнить ли мне всё это, когда я проснусь, или нет.
Я посмотрела на споггеля:
— Скажи ему, что я не хочу замуж. Я вообще не люблю его, хотя ценю как друга…
— Это я уже слышал, — ответил Хадонк, не открывая глаз. — Споггель не расскажет мне ни про камни, ни про твой отказ. Буду жить в неведении. Споггель рассчитывает, что ты сама всё скажешь.
— Святые камушки, но ты же меня не слушаешь! Ты же продолжаешь меня настойчиво любить.
— Бленда, — Хадонк усмехнулся во сне. — Как говорил Лорт-и-Морт, «не бери на себя много». Я тебя тоже не так сильно люблю, как делаю вид.
Хадонк всхлипнул и проснулся. Открыл глаза, осмотрелся:
— Что было-то? О, ты нашла камни? Они работают? Прости, что уснул. Вымотала ты меня.
Хадонк суетливо стал помогать мне. Нагрузил камни в мешок, вызвался нести и мешок, и лопату с мотыгой. Мы направились обратно к нексии.
По пути я вспоминала уроки Драгена по стен-магии.
2
Во время ускоренного обучения, Драген посвятил каждому из нас один день, насыщенный знаниями об избранном нами виде магии. После такого дня Аделла научилась превращаться в тинь-поу. Хадонк — смог сделать из споггеля помощника, а не обузу, какой он был ранее. Понятия не имею, чему обучился Слюбор, фулели всегда темнят и ускользают от рассказов о секретах своей магии.
Мне Драген открыл тайну самородков:
— Помнишь, Бленда, свой первый урок в Академии? Какое действие ни в коем случае нельзя проводить с самородками?
— Смешивать их с обычными стен-камнями?
— Правильно. А почему?
— Это ведёт к смерти мага из-за спутанности магических струн.
Драген достал из сумки самородок — щербатый булыжник, ещё сохранивший остатки земли по бокам:
— Верно, а теперь ты научишься это правило нарушать.
— Но запрет…
— Запрет верен для магов Первой-Четвёртой Отметок. Для достигших Пятой — мир переворачивается с ног на голову. Всё, чего нельзя было делать, становится единственным способом вообще делать что-либо. Нельзя открывать порталы переброски без принимающего мага? Наоборот, только так и нужно делать. Нельзя в одну руку брать самородок, а в другую стандартный стен-камень? Магу Пятой Отметки именно это настойчиво рекомендуется.
Я с опаской взяла самородок. Расположила поверх татуировки на левой ладони. На правую Драген поставил мне обычный стен-камушек:
— Маг Пятой Отметки создаёт равновесие созидания-разрушения, воспроизводя его во взаимодействии камней. Конечно, чтобы освоить все возможности и умения тебе понадобится много лет. Для начала освоим «Огненные плети», потом — «Световые плети». Ты изучила рулли, которые я дал вчера?
— Да.
— Способна сама смастерить такой?
— Я не пробовала, но, кажется, да.
— Тогда защищайся!
Мы стояли на плоской вершине скалы, куда Драген перебросил нас в первый раз. По расположению семилуний давно догадалась, что это где-то на острове Вердум.
Драген поднял руки вверх, из скалы выросли два необъятно огромных человекоподобных слоггера. Их тени закрыли свет семилуний, а скала под ногами так задрожала, что стен-камень скатился с моей ладони.
— Но я не знаю, что делать? — закричала я.
— Вспомни рулль, — сказал напоследок Драген. Потом исчез и появился далеко-далеко от места битвы.
Я присела, подняла камень и попыталась расположить на ладони:
— Так, не суетиться… — бормотала я. — Рулль был стандартный список из огня, связующего элемента, плюс храбрость и ум. Но что значит «храбрость»? Это же не элемент, не вещество. Это просто слово… «Ум» тоже…
Простой стен-камень осветился, но я сдержала порыв, чтобы принять его в себя. Ведь это нужно сделать одновременно с самородком, а тот и не думал активироваться, Просто лежал тяжёлым булыжником на ладони.
Оба слоггера медленно занесли руки, превращённые в кулаки, размером в дом.
Огненные плети… но зачем мне огненные плети против каменных слоггеров? Какой смысл в этом? Мне нужные световые плети… Лихорадочно стала вспоминать второй рулль. Но он был ещё более запутанный.
Гигантские кулаки понеслись на меня. Бросив камни, я сжалась в комок. Кулаки застыли недалеко от меня. Появился Драген:
— Бленда, вспомни, как ты создала защитный туман, даже не зная, что такое возможно.
— Тогда я действовала без знания.
— Действуй и сейчас так.
— Не понимаю, наставник, зачем мы тогда учим какие-то заклинания и рулли, если в итоге нужно действовать, не думая?
— Не думать, не значит не знать. Ты учишься не для того, чтобы забыть, но для того, чтобы не вспоминать то, чему научилась. Знания должны стать частью твоих действия, а не предметом размышлений. Не надо вспоминать, из чего состоял рулль. По секрету скажу, мои часто состоят из ничего незначащих символов и сплетений, которые добавлены только для того, чтобы было проще запоминать цепочку отзвуков струн.
Я подняла камни. Драген продолжил:
— Магия существует вне зависимости, знаем мы о ней или нет. Все наши знания — это попытка рассортировать Вселенский хаос, который одновременно является и пустотой. Это как если сравнить карту и настоящий ландшафт. Ведь в природе у рек и лесов нет названий. Названия даём мы, чтобы легче было ориентироваться. Так и знания. Ты можешь их запоминать, но ориентироваться на местности должна уметь и без географических названий. Была бы цель, куда идти.
В тот день я так и не смогла победить слоггеров. Их каменные кулаки замирали в двух локтях от моей головы. После чего появлялся Драген и терпеливо повторял набор мудрых фраз.
Есть подозрение, что ни один из моих товарищей не смог сделать то, что просил Драген. Аделла впервые превратилась в тинь-поу именно тогда, когда я впервые смогла соединить самородок и простой камень.
И случилось это в день, когда мы встретились в битве с Первомагом на квартире у Матвея.
3
— М-м, и вы тоже? — спросил Слюбор, когда мы подошли к нексии.
— Что тоже?
— Сияете. Аделла и Матвей-иноземец вернулись с охоты довольные, будто их феи щекотали. А вы радостные, будто наследство получили.
— Бленда нашла кучу стен-камней, — Хадонк потряс мешком, пока я пыталась не покраснеть. — Дары Земли.
Возле нексии лежали оленьи рога, мёртвый заяц и мешок с внутренностями и прочей гадостью, которую ливлинги забирали у животных для своей магии.
Матвей и Аделла сидели поодаль, прижавшись друг к другу гораздо теснее, чем Аделла позволяла ранее. Охотница была одета в куртку Матвея, а сам Матвей что-то вдохновенно говорил и показывал на линии самолётов в воздухе.
Я взяла свой мешок у Хадонка и начала перебирать самородки, хотя мечтала услышать от Матвея что-нибудь про самолёты. Матвей, заметив наше возвращение, спешно побежал к нексии.
— Я считаю, что вам надо готовиться, — крикнул он издалека.
— К чему?
— Ну, к своим магическим штучкам. Я насчитал более двадцати самолётов за последние десять минут. И все военные. Я не очень в самолётах разбираюсь, но похоже на «сушки».
— А что в этом такого?
— Если не началась Третья Мировая, то ничего. А главное — радио молчит. Мобильная связь не работает.
Подошла Аделла. Во рту у неё торчала травинка. Девушка мечтательно перекатывала её в губах, грызла, поглядывая на всех. Ушки были опущены горизонтально, а хвост игриво похлёстывал по земле. Никогда не видела её такой.
Аделла тряхнула головой, навострила уши и воскликнула:
— Я готова к драке!
— М-м, и я. Столько курицы Кифси съел, что мир переверну.
Я переложила в свою сумку три самородка, присоединив к десятку обычных стен-камней из Химмельблю. Аделла взяла один из рюкзаков Матвея. С хлюпаньем перекинула туда кишки, отрезанные лапы и вырванные с корнем оленьи глаза:
— Сушить и бальзамировать нет времени. Но ничего, сырое мясо работает ещё лучше.
Нексия ехала быстро, подпрыгивая на ухабах, иногда ударялась днищем, после чего Матвей обязательно вскрикивал:
— Спасение мира дорого мне обходится!
Иногда он выглядывал из окна и смотрел в небо. Я тоже выглядывала, но ничего не понимала в танце крошечных самолётов. Мне даже нравилось, что всё небо словно покрыто нежным белым узором, который кое-где оживляли мазки чёрного дыма.
Мы выехали к широкой дороге, обставленной виселицами электропередач.
— Что за фигня? — удивился Матвей.
По дороге пронеслась самоходная карета, гружённая чемоданами и ящиками. За ней ещё одна и ещё. Потом промчалась большая карета, из многочисленных окон которой торчали испуганные лица людей. Матвей назвал карету — «автобус».
Матвей вышел из нексии, встал у дороги и отчаянно замахал руками, пробуя остановить хотя бы одну карету. Но все водители смотрели на него и только ускоряли ход. Наконец перед нами остановился человек на двухколёсном экипаже. На голове у него был круглый пыльный шлем, похожий на те, какие носили воины из Вейроны.
— Что происходит? — спросил Матвей.
— …дец какой-то, вот что, — ответил человек. — В Брянске армия.
— Армия драконов?
— Чего? Вы чё, бухали в лесу? Какие драконы? Танки и БТР. По воздуху вертолёты и самолёты…
— Наша армия?
— А какая же ещё? Только вот творят они странное. Не видно ни одного солдата. Кто внутри танков — неизвестно. С ними в бой вступили наши войска.
— Не понял. Что за наши войска?
— Ну, блин, русские, какие ещё?
— А напал тогда кто?
— Я же говорю — тоже русские. Скорее всего…
— Сами с собой что ли воюют?
— Получается так. До того, как отключилось радио, было объявление о срочной эвакуации. Местные жители собрали манатки, да рванули. Я-то вообще не местный. Путешествую на мотоцикле, по Евразии. Сам я из Казахстана. У меня есть блог с фотографиями, заходи, посмотришь. Вообще, часто у вас такое происходит?
— Лучше уезжай, — ответил Матвей и быстро пошёл к нексии.
1
Чем ближе мы подъезжали к городу, тем сильнее мрачнел Матвей. И было от чего!
На обочине лежали догорающие остатки экипажей. Навстречу нам уже не ехали в каретах, а просто бежали люди. Многие из них раненные. Мне приходилось удерживать Матвея: он всё время хотел остановиться и помочь.
— У нас задача важнее, — напоминала я. — Ты хочешь помочь нескольким людям, лишаясь возможности спасти всех.
— А ты уверена, что это вообще Первомаг? У нас мир тоже полон неприятностей, вдруг война началась?
Я показала ему свой стирометр:
— При высвобождении большого количества магической энергии, особенно Первомагом, показания начинают хаотично меняться, устройство теряет способность предугадывать исход магического события. Слишком много переменных.
Матвей непонимающе уставился на вращающиеся камешки стирометра.
— Я ничего в этом не понимаю.
— Смотри, — увлечённо ответила я. — Обычный стирометр показывает три значения. Первое — это Отметка мага. У меня сейчас единица, потому что я едва-едва дотянула до Первой Отметки. Вторая и третья цифры это уже доли магичес…
Но Матвей прервал меня, показав рукой вперёд:
— Блокпост и солдаты.
Дорогу перегораживала большая палка, перед ней стояли люди в касках и одежде, расцветка которой напоминала расцветку арбалета Аделлы.
— Поворачивайте, куда прёте? — крикнул солдат.
— Нам надо в Брянск, — ответил Матвей.
— Давай, разворачивайся. Приказ всех эвакуировать.
Матвей повернулся к Слюбору:
— Ну? Наколдуй чего-нибудь. Ты же эксперт по мозгам?
Слюбор закрыл глаза… Солдат вытянулся, приложил руку к каске:
— Так точно, Ваше Гувернюрство! Путь свободен!
Остальные солдаты замерли в глубоком поклоне.
Машина Матвея медленно проехала вдоль шеренги. Когда мы миновали блокпост, он повернулся к Слюбору:
— Что за «ваше Гувернюрство»?
— М-м, я заставил их думать, что ты Гувернюр этой страны.
— Гувернюр — это монарх что ли? Так у нас в стране нет монархии. По крайней мере, нет официального царя. Вот солдаты удивятся, когда в себя придут.
По дороге попался ещё один блокпост. На этот раз Слюбор не стал мудрить и просто скрыл всю нексию от внимания солдат: они таращились во все стороны, кроме той, откуда ехали мы.
Один пожилой военный, вероятно, менее всех подверженный иллюзиям, попробовал перегородить нам путь:
— Кто такие? Почему… почему? А? Да ну на… Почему?
Он силился договорить фразу, но поток смешанных мыслей, который породил в его сознании Слюбор, не давал сосредоточиться на словах. Продолжая «почемукать», военный лёг на дорогу и уснул.
Скоро нам пришлось остановиться: далее весь путь был разворочен, исковеркан. В ямах горел огонь или шёл дым. Вдали что-то размеренно грохотало. Иногда грохотало и рядом так, что закладывало уши.
— Артиллерийский огонь, — пояснил Матвей. — Лучше нам сойти с дороги и пробираться по обочине через деревья.
Аделла принюхалась:
— Ничего не могу различить. Запахи резкие и непонятные.
— Порох, гарь, смерть… — отозвался Матвей. — Чего тут непонятного.
Некоторое время мы двигались, перешагивая кочки, ветки и обходя кусты. Аделла шла впереди, принюхиваясь. Остановилась:
— Впереди люди. От них несёт потом, кровью и смазкой, такой же, как на моём арбалете. У них оружие, как у солдат на блокпостах.
— Сколько людей? — спросил Матвей.
— Больше десяти.
Матвей вопросительно посмотрел на меня, ожидая распоряжения. За это я была ему благодарна, ведь сначала я растерялась от происходящего, и Матвей взял командование на себя.
Я подвела итог:
— Впереди отряд вооружённых людей. Вероятно, армия, про которую рассказывал всадник на двухколёсном экипаже. Всё равно, давайте как можно осторожнее идти.
Распоряжение, конечно, так себе, но ничего умнее я не придумала.
Скоро мы оказались у разрушенного домика. Внутренности уже выгорели, одна стена разрушена так, что видно противоположную. У оконных проёмов лежали или сидели люди с автоматами.
Через дорогу напротив начиналась цепочка многоэтажных домов. Окна в них выбиты, занавески разных цветов и видов трепетали на ветру.
Возле домов ворочались три существа или машины, похожие на жуков с маленькой плоской головой посередине тела. Из голов торчали прямые жала. Изредка жало изрыгало огонь, порождая тот самый грохот, что слышался далеко отсюда.
Вдруг перед нами, прямо из земли, возникли два существа, состоящие из веток и тряпок. Словно ожившие охапки травы. Они приставили к голове Слюбора, Матвея и моей отростки своих автоматов.
Аделла навела арбалет на этих травяных слоггеров. Хадонк не шевельнулся, ожидая моего приказа, его споггель был спрятан под курткой.
— Убери оружие, Аделла — сказал Матвей. — Я сам договорюсь.
2
— Кто такие? — спросил один слоггер.
В ожившей охапке травы я различила лицо, вымазанное маскирующей краской. Догадалась, что это не слоггеры, а солдаты в одежде, замаскированной под траву.
— Долго объяснять, — начал Матвей. — Скажу одно: эти люди знают, что происходит и что с этим делать.
— Да ну? А что если я…
Но его прервал истошный крик второй охапки травы:
— Она из этих чудищ! Хвост у неё, и уши!
Матвей заслонил Аделлу. Раздался какой-то треск. Из отростка автомата пошёл дым. Споггель Хадонка вырвался из укрытия и заслонил Матвея, заслоняющего Аделлу. От споггеля отскочили какие-то камешки.
— Не стрелять! — заорал первый солдат на второго. — Если бы они были чудищами, давно бы нас грохнули. Или сожрали. Или сожгли…
— А ты, Хадонк, способен признать мой ум только во сне, — усмехнулась я.
— Сейчас споггель решает, помнить ли мне всё это, когда я проснусь, или нет.
Я посмотрела на споггеля:
— Скажи ему, что я не хочу замуж. Я вообще не люблю его, хотя ценю как друга…
— Это я уже слышал, — ответил Хадонк, не открывая глаз. — Споггель не расскажет мне ни про камни, ни про твой отказ. Буду жить в неведении. Споггель рассчитывает, что ты сама всё скажешь.
— Святые камушки, но ты же меня не слушаешь! Ты же продолжаешь меня настойчиво любить.
— Бленда, — Хадонк усмехнулся во сне. — Как говорил Лорт-и-Морт, «не бери на себя много». Я тебя тоже не так сильно люблю, как делаю вид.
Хадонк всхлипнул и проснулся. Открыл глаза, осмотрелся:
— Что было-то? О, ты нашла камни? Они работают? Прости, что уснул. Вымотала ты меня.
Хадонк суетливо стал помогать мне. Нагрузил камни в мешок, вызвался нести и мешок, и лопату с мотыгой. Мы направились обратно к нексии.
По пути я вспоминала уроки Драгена по стен-магии.
2
Во время ускоренного обучения, Драген посвятил каждому из нас один день, насыщенный знаниями об избранном нами виде магии. После такого дня Аделла научилась превращаться в тинь-поу. Хадонк — смог сделать из споггеля помощника, а не обузу, какой он был ранее. Понятия не имею, чему обучился Слюбор, фулели всегда темнят и ускользают от рассказов о секретах своей магии.
Мне Драген открыл тайну самородков:
— Помнишь, Бленда, свой первый урок в Академии? Какое действие ни в коем случае нельзя проводить с самородками?
— Смешивать их с обычными стен-камнями?
— Правильно. А почему?
— Это ведёт к смерти мага из-за спутанности магических струн.
Драген достал из сумки самородок — щербатый булыжник, ещё сохранивший остатки земли по бокам:
— Верно, а теперь ты научишься это правило нарушать.
— Но запрет…
— Запрет верен для магов Первой-Четвёртой Отметок. Для достигших Пятой — мир переворачивается с ног на голову. Всё, чего нельзя было делать, становится единственным способом вообще делать что-либо. Нельзя открывать порталы переброски без принимающего мага? Наоборот, только так и нужно делать. Нельзя в одну руку брать самородок, а в другую стандартный стен-камень? Магу Пятой Отметки именно это настойчиво рекомендуется.
Я с опаской взяла самородок. Расположила поверх татуировки на левой ладони. На правую Драген поставил мне обычный стен-камушек:
— Маг Пятой Отметки создаёт равновесие созидания-разрушения, воспроизводя его во взаимодействии камней. Конечно, чтобы освоить все возможности и умения тебе понадобится много лет. Для начала освоим «Огненные плети», потом — «Световые плети». Ты изучила рулли, которые я дал вчера?
— Да.
— Способна сама смастерить такой?
— Я не пробовала, но, кажется, да.
— Тогда защищайся!
Мы стояли на плоской вершине скалы, куда Драген перебросил нас в первый раз. По расположению семилуний давно догадалась, что это где-то на острове Вердум.
Драген поднял руки вверх, из скалы выросли два необъятно огромных человекоподобных слоггера. Их тени закрыли свет семилуний, а скала под ногами так задрожала, что стен-камень скатился с моей ладони.
— Но я не знаю, что делать? — закричала я.
— Вспомни рулль, — сказал напоследок Драген. Потом исчез и появился далеко-далеко от места битвы.
Я присела, подняла камень и попыталась расположить на ладони:
— Так, не суетиться… — бормотала я. — Рулль был стандартный список из огня, связующего элемента, плюс храбрость и ум. Но что значит «храбрость»? Это же не элемент, не вещество. Это просто слово… «Ум» тоже…
Простой стен-камень осветился, но я сдержала порыв, чтобы принять его в себя. Ведь это нужно сделать одновременно с самородком, а тот и не думал активироваться, Просто лежал тяжёлым булыжником на ладони.
Оба слоггера медленно занесли руки, превращённые в кулаки, размером в дом.
Огненные плети… но зачем мне огненные плети против каменных слоггеров? Какой смысл в этом? Мне нужные световые плети… Лихорадочно стала вспоминать второй рулль. Но он был ещё более запутанный.
Гигантские кулаки понеслись на меня. Бросив камни, я сжалась в комок. Кулаки застыли недалеко от меня. Появился Драген:
— Бленда, вспомни, как ты создала защитный туман, даже не зная, что такое возможно.
— Тогда я действовала без знания.
— Действуй и сейчас так.
— Не понимаю, наставник, зачем мы тогда учим какие-то заклинания и рулли, если в итоге нужно действовать, не думая?
— Не думать, не значит не знать. Ты учишься не для того, чтобы забыть, но для того, чтобы не вспоминать то, чему научилась. Знания должны стать частью твоих действия, а не предметом размышлений. Не надо вспоминать, из чего состоял рулль. По секрету скажу, мои часто состоят из ничего незначащих символов и сплетений, которые добавлены только для того, чтобы было проще запоминать цепочку отзвуков струн.
Я подняла камни. Драген продолжил:
— Магия существует вне зависимости, знаем мы о ней или нет. Все наши знания — это попытка рассортировать Вселенский хаос, который одновременно является и пустотой. Это как если сравнить карту и настоящий ландшафт. Ведь в природе у рек и лесов нет названий. Названия даём мы, чтобы легче было ориентироваться. Так и знания. Ты можешь их запоминать, но ориентироваться на местности должна уметь и без географических названий. Была бы цель, куда идти.
В тот день я так и не смогла победить слоггеров. Их каменные кулаки замирали в двух локтях от моей головы. После чего появлялся Драген и терпеливо повторял набор мудрых фраз.
Есть подозрение, что ни один из моих товарищей не смог сделать то, что просил Драген. Аделла впервые превратилась в тинь-поу именно тогда, когда я впервые смогла соединить самородок и простой камень.
И случилось это в день, когда мы встретились в битве с Первомагом на квартире у Матвея.
3
— М-м, и вы тоже? — спросил Слюбор, когда мы подошли к нексии.
— Что тоже?
— Сияете. Аделла и Матвей-иноземец вернулись с охоты довольные, будто их феи щекотали. А вы радостные, будто наследство получили.
— Бленда нашла кучу стен-камней, — Хадонк потряс мешком, пока я пыталась не покраснеть. — Дары Земли.
Возле нексии лежали оленьи рога, мёртвый заяц и мешок с внутренностями и прочей гадостью, которую ливлинги забирали у животных для своей магии.
Матвей и Аделла сидели поодаль, прижавшись друг к другу гораздо теснее, чем Аделла позволяла ранее. Охотница была одета в куртку Матвея, а сам Матвей что-то вдохновенно говорил и показывал на линии самолётов в воздухе.
Я взяла свой мешок у Хадонка и начала перебирать самородки, хотя мечтала услышать от Матвея что-нибудь про самолёты. Матвей, заметив наше возвращение, спешно побежал к нексии.
— Я считаю, что вам надо готовиться, — крикнул он издалека.
— К чему?
— Ну, к своим магическим штучкам. Я насчитал более двадцати самолётов за последние десять минут. И все военные. Я не очень в самолётах разбираюсь, но похоже на «сушки».
— А что в этом такого?
— Если не началась Третья Мировая, то ничего. А главное — радио молчит. Мобильная связь не работает.
Подошла Аделла. Во рту у неё торчала травинка. Девушка мечтательно перекатывала её в губах, грызла, поглядывая на всех. Ушки были опущены горизонтально, а хвост игриво похлёстывал по земле. Никогда не видела её такой.
Аделла тряхнула головой, навострила уши и воскликнула:
— Я готова к драке!
— М-м, и я. Столько курицы Кифси съел, что мир переверну.
Я переложила в свою сумку три самородка, присоединив к десятку обычных стен-камней из Химмельблю. Аделла взяла один из рюкзаков Матвея. С хлюпаньем перекинула туда кишки, отрезанные лапы и вырванные с корнем оленьи глаза:
— Сушить и бальзамировать нет времени. Но ничего, сырое мясо работает ещё лучше.
Нексия ехала быстро, подпрыгивая на ухабах, иногда ударялась днищем, после чего Матвей обязательно вскрикивал:
— Спасение мира дорого мне обходится!
Иногда он выглядывал из окна и смотрел в небо. Я тоже выглядывала, но ничего не понимала в танце крошечных самолётов. Мне даже нравилось, что всё небо словно покрыто нежным белым узором, который кое-где оживляли мазки чёрного дыма.
Мы выехали к широкой дороге, обставленной виселицами электропередач.
— Что за фигня? — удивился Матвей.
По дороге пронеслась самоходная карета, гружённая чемоданами и ящиками. За ней ещё одна и ещё. Потом промчалась большая карета, из многочисленных окон которой торчали испуганные лица людей. Матвей назвал карету — «автобус».
Матвей вышел из нексии, встал у дороги и отчаянно замахал руками, пробуя остановить хотя бы одну карету. Но все водители смотрели на него и только ускоряли ход. Наконец перед нами остановился человек на двухколёсном экипаже. На голове у него был круглый пыльный шлем, похожий на те, какие носили воины из Вейроны.
— Что происходит? — спросил Матвей.
— …дец какой-то, вот что, — ответил человек. — В Брянске армия.
— Армия драконов?
— Чего? Вы чё, бухали в лесу? Какие драконы? Танки и БТР. По воздуху вертолёты и самолёты…
— Наша армия?
— А какая же ещё? Только вот творят они странное. Не видно ни одного солдата. Кто внутри танков — неизвестно. С ними в бой вступили наши войска.
— Не понял. Что за наши войска?
— Ну, блин, русские, какие ещё?
— А напал тогда кто?
— Я же говорю — тоже русские. Скорее всего…
— Сами с собой что ли воюют?
— Получается так. До того, как отключилось радио, было объявление о срочной эвакуации. Местные жители собрали манатки, да рванули. Я-то вообще не местный. Путешествую на мотоцикле, по Евразии. Сам я из Казахстана. У меня есть блог с фотографиями, заходи, посмотришь. Вообще, часто у вас такое происходит?
— Лучше уезжай, — ответил Матвей и быстро пошёл к нексии.
Глава 14. Магические союзники
1
Чем ближе мы подъезжали к городу, тем сильнее мрачнел Матвей. И было от чего!
На обочине лежали догорающие остатки экипажей. Навстречу нам уже не ехали в каретах, а просто бежали люди. Многие из них раненные. Мне приходилось удерживать Матвея: он всё время хотел остановиться и помочь.
— У нас задача важнее, — напоминала я. — Ты хочешь помочь нескольким людям, лишаясь возможности спасти всех.
— А ты уверена, что это вообще Первомаг? У нас мир тоже полон неприятностей, вдруг война началась?
Я показала ему свой стирометр:
— При высвобождении большого количества магической энергии, особенно Первомагом, показания начинают хаотично меняться, устройство теряет способность предугадывать исход магического события. Слишком много переменных.
Матвей непонимающе уставился на вращающиеся камешки стирометра.
— Я ничего в этом не понимаю.
— Смотри, — увлечённо ответила я. — Обычный стирометр показывает три значения. Первое — это Отметка мага. У меня сейчас единица, потому что я едва-едва дотянула до Первой Отметки. Вторая и третья цифры это уже доли магичес…
Но Матвей прервал меня, показав рукой вперёд:
— Блокпост и солдаты.
Дорогу перегораживала большая палка, перед ней стояли люди в касках и одежде, расцветка которой напоминала расцветку арбалета Аделлы.
— Поворачивайте, куда прёте? — крикнул солдат.
— Нам надо в Брянск, — ответил Матвей.
— Давай, разворачивайся. Приказ всех эвакуировать.
Матвей повернулся к Слюбору:
— Ну? Наколдуй чего-нибудь. Ты же эксперт по мозгам?
Слюбор закрыл глаза… Солдат вытянулся, приложил руку к каске:
— Так точно, Ваше Гувернюрство! Путь свободен!
Остальные солдаты замерли в глубоком поклоне.
Машина Матвея медленно проехала вдоль шеренги. Когда мы миновали блокпост, он повернулся к Слюбору:
— Что за «ваше Гувернюрство»?
— М-м, я заставил их думать, что ты Гувернюр этой страны.
— Гувернюр — это монарх что ли? Так у нас в стране нет монархии. По крайней мере, нет официального царя. Вот солдаты удивятся, когда в себя придут.
По дороге попался ещё один блокпост. На этот раз Слюбор не стал мудрить и просто скрыл всю нексию от внимания солдат: они таращились во все стороны, кроме той, откуда ехали мы.
Один пожилой военный, вероятно, менее всех подверженный иллюзиям, попробовал перегородить нам путь:
— Кто такие? Почему… почему? А? Да ну на… Почему?
Он силился договорить фразу, но поток смешанных мыслей, который породил в его сознании Слюбор, не давал сосредоточиться на словах. Продолжая «почемукать», военный лёг на дорогу и уснул.
Скоро нам пришлось остановиться: далее весь путь был разворочен, исковеркан. В ямах горел огонь или шёл дым. Вдали что-то размеренно грохотало. Иногда грохотало и рядом так, что закладывало уши.
— Артиллерийский огонь, — пояснил Матвей. — Лучше нам сойти с дороги и пробираться по обочине через деревья.
Аделла принюхалась:
— Ничего не могу различить. Запахи резкие и непонятные.
— Порох, гарь, смерть… — отозвался Матвей. — Чего тут непонятного.
Некоторое время мы двигались, перешагивая кочки, ветки и обходя кусты. Аделла шла впереди, принюхиваясь. Остановилась:
— Впереди люди. От них несёт потом, кровью и смазкой, такой же, как на моём арбалете. У них оружие, как у солдат на блокпостах.
— Сколько людей? — спросил Матвей.
— Больше десяти.
Матвей вопросительно посмотрел на меня, ожидая распоряжения. За это я была ему благодарна, ведь сначала я растерялась от происходящего, и Матвей взял командование на себя.
Я подвела итог:
— Впереди отряд вооружённых людей. Вероятно, армия, про которую рассказывал всадник на двухколёсном экипаже. Всё равно, давайте как можно осторожнее идти.
Распоряжение, конечно, так себе, но ничего умнее я не придумала.
Скоро мы оказались у разрушенного домика. Внутренности уже выгорели, одна стена разрушена так, что видно противоположную. У оконных проёмов лежали или сидели люди с автоматами.
Через дорогу напротив начиналась цепочка многоэтажных домов. Окна в них выбиты, занавески разных цветов и видов трепетали на ветру.
Возле домов ворочались три существа или машины, похожие на жуков с маленькой плоской головой посередине тела. Из голов торчали прямые жала. Изредка жало изрыгало огонь, порождая тот самый грохот, что слышался далеко отсюда.
Вдруг перед нами, прямо из земли, возникли два существа, состоящие из веток и тряпок. Словно ожившие охапки травы. Они приставили к голове Слюбора, Матвея и моей отростки своих автоматов.
Аделла навела арбалет на этих травяных слоггеров. Хадонк не шевельнулся, ожидая моего приказа, его споггель был спрятан под курткой.
— Убери оружие, Аделла — сказал Матвей. — Я сам договорюсь.
2
— Кто такие? — спросил один слоггер.
В ожившей охапке травы я различила лицо, вымазанное маскирующей краской. Догадалась, что это не слоггеры, а солдаты в одежде, замаскированной под траву.
— Долго объяснять, — начал Матвей. — Скажу одно: эти люди знают, что происходит и что с этим делать.
— Да ну? А что если я…
Но его прервал истошный крик второй охапки травы:
— Она из этих чудищ! Хвост у неё, и уши!
Матвей заслонил Аделлу. Раздался какой-то треск. Из отростка автомата пошёл дым. Споггель Хадонка вырвался из укрытия и заслонил Матвея, заслоняющего Аделлу. От споггеля отскочили какие-то камешки.
— Не стрелять! — заорал первый солдат на второго. — Если бы они были чудищами, давно бы нас грохнули. Или сожрали. Или сожгли…
