Группы оборванных людей шныряют по развалинам, испуганно озираясь. Тощая мать пытается накормить ребёнка горелым плодом, потерявшим всякий вид. Заталкивает уголёк в его ротик, ребёнок кричит, отталкивая слабыми ручками. Заросший бородой мужчина сидит на корточках и гложет кость хорта, найденную в золе.
В небе роятся драконы. Люди пугливо поглядывают на них, но не прекращают отчаянного поиска хоть какой-то еды.
— Дело не в том, что Триединый был злым, а не добрым, — пояснил Лорт-и-Морт. — А в том, что он достиг таких вершин слияния с магическими струнами, что нарушение их равенства в любую сторону от пустоты стало единственным способом его жизни. Он убивал, чтобы не быть самому убитым Вселенной.
— То есть Вселенная стала существовать не по своим законам, а по прихоти бывшего человека? — спросила я.
— Можно и так сказать.
— То есть Триединый мог бы поддерживать свою жизнь, творя не разрушение, но созидание?
— Хо-хо, — Лорт-и-Морт провёл рукой над умобразом. — Так он тоже делал.
Умобраз сменил вид.
Вместо разрухи на нашем столе возник великолепный город. Он превосходил великолепием не только Химмель, но вообще все великие города Голдивара современности вместе взятые.
— Ох, — выдохнула Аделла Лью. Как и все номасийцы она млела при виде украшений, дорогой одежды и невероятной архитектуры, то есть от всего того, чего не умел делать её полудикий народ.
— М-м, неужели это тоже дело рук Триединого?
Лица жителей города светятся счастьем. Мать срывает сочный плод с какого-то куста в городском парке и протягивает ребёнку. Тот смеётся и хватает еду сильными ручками.
В небе так же роятся драконы, но теперь на их спинах закреплены украшенные золотыми узорами кабины. В некоторых кабинках нет стен и видно, что на кушетках и коврах лежат люди. Они смеются, едят и играют на музыкальных инструментах.
Вокруг города расстилаются поля, на которых работают слоггеры. Одни тянут плуги, другие копают каналы для сложной системы орошения, устроенной с помощью погодной магии.
— Эпоха Счастья… — сказала я. — Какой она изображена в своде религиозных текстов о Триедином.
Умобраз перемещается к Триединому. Он в таком же плаще с капюшоном, скрывающем лицо, но из белой ткани, расшитой зелёными растительными узорами. Вокруг толпятся подданные.
Подходит человек, держась за пораненную руку. Триединый прикасается к ране, и она мгновенно затягивается.
— И так на протяжении сотни семилуний, — сказал Лорт-и-Морт. — Пока Триединый не вынужден снова переместиться в сторону разрушения…
Умобраз меняется: на обгорелые городские стены лезут полчища слоггеров, а драконы поливают людей огнём…
— И так далее и в том же духе, — сказал Лорт-и-Морт и свернул рулль. — Теперь вы понимаете, почему Триединого нельзя назвать злым?
— Потому что мы выбрали поклонение его доброй стороне? — спросила я.
— Хо-хо, Бленда, вовсе нет. Древние маги утаили от народа правду о его разрушительной деятельности, оставив только созидательную.
— Почему?
— Потому что мы, маги, уничтожили Триединого.
Нарре Скиг раскатал третий рулль:
4
Поляна в дремучем лесу. Группа магов упражняется в метании огненных шаров. Поодаль два мага читают заклинание соединения. При чём делают это вслух, используя древнехимелльский язык. Так уже тысячу семилуний никто не делает.
Из земли восстают два слоггера, из них торчат корешки, отваливаются куски глины, а по разрушенным норам ползают земляные черви.
Слоггеры начинают биться, выясняя, чьё заклинание оказалось сильнее.
Рядом стоят несколько стен-магов. Сжимая в ладонях камни, создают защитный туман. Ливлинг, превратившись в дракона, пытается пробить защиту сначала огнём, а потом просто раздирая когтями.
— Ливлинги могут обращаться в драконов? — закричала Аделла Лью. — Мать-Кочевница, если бы знала, не пропустила бы ни одного занятия.
— Перед вашими глазами умобразная реконструкция жизни первой магической Академии, — сказал Нарре Скиг. — Она была основана в лесу близ Химмеля. Учениками этого заведения вам посчастливилось стать. И что же вы устроили в благодарность?
— Хо-хо, именно здесь маги собрали свои жалкие знания о манипуляции магическими струнами, добавил Лорт-и-Морт. — Здесь мы преодолели свои расовые и магические различия, чтобы объединиться для общего дела — уничтожения Триединого Первомага. Впрочем, богом он был для простых людей. Мы-то уже знали, что он просто всемогущий маг. Который насылает на мир то созидательные блага, то разрушительные войны вовсе не в наказание или поддержку, а просто от неумения существовать иначе.
Лорт-и-Морт перевёл умобраз на подростка, сидевшего на пеньке на краю поляны.
Шепча заклинание, он и его споггель создают портал переброски. Узкая прерывистая полоска бледно проявляется в воздухе то исчезая, то снова вспыхивая.
— Знакомьтесь, это я, — сказал Лорт-и-Морт.
— Вам три тысячи семилуний? — закричала я. — Не пятьсот, как думают все?
— М-м, вы умеете создавать портал переброски без помощи второго мага? Занятненько…
— Вы… вы тоже из Драйденских Земель? — неуверенно спросил Хадонк.
— Не было в те времена никаких Драйденских Земель, юноша.
— Но из истории известно, что государственность драйденов существует несколько тысяч семилуний…
— Ты поверишь историкам, которые никогда не были в тех временах или мне, который там вырос?
Патриотические чувства Хадонка были задеты, но он остался при своём мнении. Спросил:
— У вас есть споггель?
— Конечно.
— Где?
— Тут, — сказал Нарре Скиг и насмешливо поклонился.
Хадонк, да и все мы, потеряли дар речи. Споггель, который ничем не отличался от живого человека? Как вообще такое возможно?
— Хо-хо, дети, только не думайте, что Нарре Скиг не личность. Он личность поболее вашего. А главное — он старше меня, как положено споггелю.
— Но он выглядит как… как…
— Как мы. Если ты проживёшь с моё, хо-хо, и не будет случая передать споггеля своему первому ребёнку, то и он превратиться в человеческое существо.
Хадонк не удержался и потрогал Нарре Скига:
— Прошу прощения за грубость, кэр, я не мог не удостовериться…
— Зря в Академии отменили наказание розгами, — невозмутимо бросил Нарре Скиг. — Показал бы тебе, насколько я материален.
Некоторое время мы смотрели, как юный Лорт-и-Морт из умобраза упражнялся в создании порталов. С каждым разом они получались стабильнее. Один портал даже втянул в себя сухие ветки, комья травы и полуразрушенного слоггера, проигравшего схватку.
— Кстати, — вспомнила я. — Из предыдущего умобраза было видно, что Триединый…
— Мы его зовём просто Первомаг. Иногда — Самое Древнее Зло, в честь одной из его ипостасей. Впрочем, зови как тебе привычнее.
— Первомаг, насылая на людей свои армии, открывал сразу несколько порталов. Они были из разных миров?
— Хороший вопрос, Бленда. Сейчас перейдём и к нему.
Лорт-и-Морт поднял руку, чтобы свернуть умобраз, но на секунду задержался:
— А вот и твой кумир, Бленда. Первый наставник магов Химмельблю — Скро Мантис, автор запрещённой книги.
К подростку Лорт-и-Морту подошёл старец с трёхзубым посохом в руке, и начал помогать поддерживать стабильность портала, поясняя что-то на незнакомом языке, отдалённо напоминавшем древнехимелльский.
— До того, как Первомаг потерял человеческий облик, Скро Мантис был его другом. Именно Скро осознал необходимость противостоять Первомагу. Для этого и основал школу для молодых людей, которые обнаружили в себе дар нащупывать магические струны. Скро Мантис преодолел соблазн стать таким же всесильным, как его друг. Понимал, что равновесность разрушения и созидания во Вселенной должна держаться без вмешательства человека.
Нарре Скиг вдруг вышел в зал, прерывая рассказ, но быстро вернулся и что-то шепнул на ухо Лорт-и-Морту.
— Хо-хо, дети, скоро рассвет, засиделись мы. Давайте, по-быстрому расскажу, чем всё закончилось, и что вам грозит в ближайшее время.
Нарре Скиг развернул четвёртый рулль:
Глава 5. Другой способ казнить
1
Скалистые вершины, объятые пламенем. Небо в огне и пепле. Гигантские скалы рушатся, погружаясь в огненные реки, истекающие из растерзанной земли.
На уцелевших земных просторах с остатками городов, испарившихся озёр и частокола выгоревшего леса разворачивается битва. Полные её масштабы сложно представить, ибо поле боя простирается до затянутого дымом горизонта.
Сотни слоггеров размером с башню рубятся друг с другом. Крошат тела и головы в щебень. Среди них мелькают слоггеры, созданные из лавы и расплавленного металла. Я вижу, что их изготавливает группа магов, под прикрытием защитного тумана. Через каждый небольшой промежуток времени из озера жидкого металла отделяется очередной слоггер и кидается в битву.
На другом фланге: люди, вооружённые арбалетами и мечами, отбиваются от невиданных змееобразных существ. Извиваясь кольцами, существа захватывают то одного, то другого воина и разрывают на части.
Над ними реют осточертевшие драконы.
Аделла Лью не удержалась:
— А в наши дни остался десяток дряхлых особей, которых держат в Южном Нип Понге. Если бы не жадность понгийцев, ливлинги давно разработали бы заклинание на превращение в дракона.
— Во имя Родительского Топаза, Аделла, ну зачем тебе превращаться в дракона? Ты и так испепеляешь всех своим криком.
Десяток магов в доспехах, заговорённых на отражения пламени, стреляют по драконам из арбалетов. Прочерчивая в небе искрящийся путь, стрелы пронзают животных. Некоторые падают, некоторые уворачиваются. На смену погибшим драконам появляются новые. Порталы переброски постоянно открываются в небе и на земле, высаживая в наш мир сотни чудовищ.
— Мы готовились к битве много семилуний, — пояснил Лорт-и-Морт. — Понимая, что Первомаг скоро перестанет быть на стороне созидания и начнёт новый век разрушения, мы решили его уничтожить. Очистить магические струны от его хватки.
— М-м, ну, и кто победил? — спросил в нетерпении Слюбор.
— Хо-хо, Первомаг, конечно. Мы все мертвы, а ты и твои родители так и не родились.
— Простите за глупый вопрос.
— На самом деле Первомаг одерживал верх. Наши силы таяли, а он призывал и призывал новых и новых врагов. По сути, мы бились не с одной армией, но с армиями всех миров Вселенной. Мы были обречены.
— Но разве нельзя было закрыть порталы? — спросила я.
— Если ты присмотришься, то мы так и делали. Но, как видишь, на один закрытый открывалось с десяток новых. Не забывай, у Первомага была власть над властью.
— М-м, тогда на что вы рассчитывали, начиная войну?
— А ты подумай?
— М-м-м.
— Равновесие, — догадалась я. — Чем дольше он его сдерживал, тем труднее ему становилось…
— Да, он попросту вымотался. Нам не надо было побеждать, нам нужно было просто продержаться… О, вот и я.
Мы посмотрели на красивого юношу в прозрачных доспехах, под которыми было голое тело. Аделла Лью даже как-то тихо заурчала и скользнула взглядом по старику, словно проверяя, осталось ли в нём что-то от этого юноши?
Взбежав на верхушку скалы, молодой Лорт-и-Морт поднял арбалет и выстрелил в драконов. Порталы открывались реже и реже. Даже дым, казалось, рассеивался.
Лорт-и-Морт провёл рукой над умобразом, стирая сцену:
— Несколько дней шла битва. Мы потеряли почти всю армию. Это больше половины всего населения тогдашнего Голдивара. В итоге, я, Скро Мантис и ещё несколько великих магов, чьи имена вам ничего не скажут, объединили усилия и выдернули Первомага из нематериальной Вселенной. Он так истощил себя в противостоянии с мирозданием, что на нас сил уже не хватало. Мы стали решать, что с ним делать.
— Убить его нельзя? — я не спрашивала, а как бы требовала подтверждения догадке.
— Конечно. Ведь он перестал быть живым существом и принадлежал вечности. Более того, чем больше проходило времени, тем больше он набирал сил… Тогда Скро Мантис и придумал разделить Первомага на тело и дух. Дух мы отправили в другой мир. Дух Первомага хоть и был ослаблен отсутствием тела, но всё равно мог творить магию Третьей и Четвёртой Отметки, если мерить современной шкалой. По нашим наблюдениям тот мир не был заселён цивилизованными людьми.
— То есть, в мире Матвея нет магии? — спросила я.
— Струны пронизывают всю Вселенную, девочка. Магия есть везде. Но не везде есть люди, которые имеют дар. Главное же то, что в том мире узор магических струн сложный и путанный. Это сводит на нет попытки играть на них без специальной подготовки.
— Тот скелет, что держала статуя, был телом Первомага? — догадалась я.
— Да, тело оставили на Голдиваре.
— После того как мы сняли иллюзию защиты со статуи Первомага, это тело отправилось на воссоединение с духом, — закончил Хадонк.
Аделла тоже хотела сказать что-нибудь, чтобы наставники видели, что и она всё поняла:
— Представляю, как Мат-Вей удивится, когда его мир начнёт разрушаться.
— Хо-хо, но ты, охотница, не позволишь этому случиться?
— Почему это? Какое мне дело… ой.
Мы все вздрогнули.
— Убей меня булыжник, вы хотите, чтобы мы победили Первомага?
2
Мы заговорили наперебой.
Слюбор «м-м-екал» и чесал затылок, словно у него завелись вши. Аделла кричала во всю мощь номасийских лёгких. Я клялась всеми камнями и топазами, чьи названия помнила. Хадонк тоже что-то говорил, а его споггель возмущённо то взлетал к потолку, то падал на плечи хозяина.
Сначала Лорт-и-Морт пытался нас перекричать. Потом Нарре Скиг взмахнул рукой, нас отбросило к стене. Повалившись друг на друга, мы вынужденно замолчали.
— Хо-хо, дети, а как вы думали? Вы должны исправить то, что натворили.
— Кэр Лорт-и-Морт, — сказала я, поднимаясь с пола: — Согласна, мы должны. Но разве это логично, посылать учеников второго учебного семилуния на борьбу с тем, кто когда-то вертел Вселенной?
— Это просто другой способ нас казнить, — закричала Аделла.
— М-м-м, — страдальчески добавил Слюбор.
— Что можем сделать мы против того, кого едва победили тысячи магов древности, каждый из которых был сильнее нас?
— Хо-хо, Первомаг, конечно, силён, но не забывайте, что за три тысячи семилуний магическая наука и технология продвинулась намного дальше, чем во времена Первомага.
— Почему бы не отправить в мир Матвея опытных боевых магов? Ведь это надёжнее, — предложил Хадонк.
— В каждом мире свой узор магических струн. Как узор на пальцах каждого человека. Сильные маги слишком стары, чтобы приспособиться к струнам того мира. А вы молоды, вы приживётесь.
Нарре Скиг добавил:
— Магия того мира слаба. Это поможет вам совладать с врагом. Ведь он тоже с трудом будет переучиваться.
— Но мы же всего лишь ученики второго семилуния, — сказал Хадонк. — Слюбор, например, собирался идти по гражданской или дипломатической части. Бленда хочет стать промышленным магом, создавать орудия, полезные людям. Аделла… хм, не знаю, чего собирается делать Аделла…
— Превращаться в благородных животных. Драконов и тинь-поу.
— Тоже не самое боевое умение. — Хадонк запнулся: — Только я считаю войну своим призванием.
— Хо-хо, договаривай, юноша. Мечтал повоевать в грядущей войне Химмельблю и Союза Драйдена и Форвирра? Ты уверен, что смог бы обратить оружие против бывших товарищей?
— Если Родина прикажет, — твёрдо ответил Хадонк.
— Честный ответ. Пока война не началась, ты студент Академии Химмельблю.
