Я же предупреждала Настю, что ничего не получится. Ну не могу перенести нас в город, не зная его. Координаты точные нужны, а не просто ?домой?. Нет, переместиться-то мы переместились, но где только ни были. И никакая я не идиотка. Конечно же, слышала о Москве, это город в соседнем государстве, и Кремль на картинках видела, но откуда мне знать, где какая улица или подворотня. Сначала мы оказались на крыше какого-то высокого (ну очень высокого) здания. Дул холодный пронзительный ветер, кружа в воздухе редкие снежинки (конец января все-таки), а на мне из теплой одежды... а ничего. Я ведь из дому отправлялась на работу, а не на улицу, поэтому была одета в тонкую кофточку, юбку, а на ногах туфли. В тот момент мне почему-то вспомнились слова из сказки: ?Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?? Эх, мне бы теплую шубку. Пока Настя осматривала окрестности (вид сверху был просто удивительным), я понемногу превращалась в ледышку, мелко дрожащую и стучащую зубами. А потом мы оказались на берегу моря. Солнце, горячий песочек, шум прибоя... Я в Раю! А Настя обозвала меня очень нехорошим словом. Но я ведь не виновата в том, что все мысли были только о том, чтобы согреться. При следующем перемещении мы оказались... Честно, я случайно. Ну просто организм, после вида шумящих волн, захотел в туалет. Так самое смешное, что оказались мы в уборной ?П.Е.К.Л.О?, хорошо, что Настя об этом не знала. Дальше мы побывали в каком-то музее, в кафе (я есть захотела), и апофеозом нашего путешествия стало купание в реке (подозреваю, что это была Волга, так как в голове назойливо крутился мотивчик: ?Течет река Волга...?). Думаю, говорить, что было холодно, не стоит, потому что было очень холодно! Наконец-то, после черт знает какой по счету пробы, мы оказались в нужном городе и в нужной его части. Прохожие удивленно оглядывались на меня (хорошо, что пальцем у виска не крутили), одетую не по погоде, и на Настю - на ней была ее одежда (Люциан не додумался дать девчонке новую): мешковатые штаны, старые солдатские ботинки, три грубых, в заплатках, свитера и вязаная шапочка на голове. Шли мы долго и быстро.
Это было похоже на старый склад, заброшенный и грязный. Но, самое главное, здесь было тепло. Я настолько устала от этих перемещений, что засыпала на ходу. Не сразу заметила группу из шести парней. И зря. Нужно было уматывать оттуда. Была б я котенком, шерсть на загривке дыбом встала бы от ощущения опасности.
- Шельма, - ласково пропел старший из парней, но взгляд у него был отнюдь не доброжелательным. - Какая встреча.
- Шрам? - удивилась Настя, ее голос так и сочился ненавистью. - Ты что делаешь на моей территории?
- Милая, это уже не твоя территория, - парень перевел взгляд на меня. - Красотка, а ты чья?
- Шрам, ее не трогай, - Настя бросила на меня обеспокоенный взгляд. - Она здесь не причем. Это наше дело. Отпусти ее.
- Шельма, Шельма, куда же я отпущу девушку в такую погоду. Взять их! - отдал приказ главарь. - Красотку приведете ко мне утром.
Нас схватили. Настя сопротивлялась, как могла, я же сдалась без боя - сил не было. Отвели нас в какую-то темную комнату. Настю приковали цепью к стене, а меня заперли в клетке. Когда мы остались одни, от Насти я услышала вздох, полный отчаяния.
- Ангелина, ты это, - тихо произнесла девушка. - ...ну, пойми. Я не хотела тебя впутывать, а теперь еще и Шрам... Прости меня. Вот...
- Я сама... - хотела возразить.
- Подожди, дай мне сказать. Я поступила с тобой не по закону, нашему закону. Ты мне помогла, а я... Мне стыдно, пожалуйста, прости меня...
В течение следующих часов Настя рассказывала мне историю своей жизни. О непутевой матери, которая и дня не любила свою дочь. О годах жизни на улице. О выживании и борьбе. А я слушала и не могла поверить, что такое возможно. Жизнь девушки так сильно отличалась от моей. И я простила. Не могла не простить. Всю ночь мы тихо переговаривались. Так было легче - мысли о еде и холоде отступали на второй план. Не заметила, как уснула.
Меня разбудил звон цепей. По серому свету, что пробивался из небольшого окна, было понятно, что сейчас уже утро. Утро?! Самаэль.
- Ангелина, - к моей клетке подбежала Настя, она как-то смогла освободиться от цепей. - Я сейчас. Я открою замок.
Девушка уже полчаса куском проволоки ковырялась в замке клетки, но безуспешно. За дверью послышались голоса и шаги. Настя удвоила свои попытки.
- Настя, уходи. Со мной все будет хорошо, - заверила девушку. - Беги, пока можешь.
- Ты не понимаешь, что он с тобой сделает. Шрам тогда меня... в четырнадцать лет... изнасиловал.
- Уходи, я сказала! - прикрикнула шепотом.
- Ты сможешь переместиться? - с надеждой спросила девушка, отходя к окну.
- Нет, сил не хватает. Я слишком устала вчера, но надеюсь, что кое-кто исполнит свою угрозу. Уходи.
Настя хотела еще что-то сказать, но в двери послышался скрежет ключа, и она стрелой метнулась к окну, открыла его и выпрыгнула. Поднялся шум из-за исчезновения Шельмы, но меня все же повели к Шраму. Затолкнули в комнату. Красивая такая комната, с мебелью, коврами на полу и широченной кроватью.
- Раздевайся, красотка, - услышала я голос Шрама, а потом и увидела его самого. Теперь понятно, почему у него такая кличка. Все тело парня (а он был обнажен, полностью) покрывали тонкие шрамами, только симпатичное лицо осталось ничем не испорчено.
- Ага, - кивнула. - А сколько сейчас времени?
- Тебя интересует время? - удивился Шрам.
- Да. Скажи, пожалуйста, - и улыбнулась, надеюсь, вышел не оскал.
- Сейчас, - начал говорить парень, посмотрев на часы.
В следующее мгновение все вокруг закружилось, и я оказалась в своем кабинете. Самаэль удивленно осмотрел меня. Господи! Как же хочется его сейчас расцеловать! Снаружи бабахнуло, но мне было все равно. Я с удовольствием воплотила свое желание и набросилась на ничего не подозревавшего мужчину.
Самаэль не ожидал от меня подобного, потому что с его стороны не было никаких действий. Ну, каждый, наверное, удивился бы тому, что девушка, с безумной улыбкой на лице, бросится, ухватившись руками за шею, и как пиявка присосется к губам. Но потом мужчина обнял меня, прижимая к себе сильнее, ответил на поцелуй. И все. Мир со своими проблемами и заботами исчез. И как в рекламе: ?И пусть весь мир подождет...? Целовались мы долго, очень долго и отлипли друг от друга, когда уже стало не хватать воздуха. Падший ангел отстранился, но не выпустил из объятий, заглянул в глаза так, что меня от этого взгляда в жар бросило. Поцелуев мало. Хочу большего. И как только осознала то, что подумала, испугалась. Испугалась собственных желаний. Дьявол начал наклоняться еще за одним поцелуем, и все мысли вылетели из головы. Когда его губы были совсем близко, я чихнула. А потом еще раз. И еще. И еще...
Я заболела. Невыносимо болело горло, словно я песку наелась, глаза слезились, а платочков не хватало, из-за насморка голос был такой, что хоть сейчас можно идти озвучивать американские блокбастеры. Мало того, к ночи поднялась температура - мне было то жарко, то холодно. Эх, сейчас бы маминого малинового варенья и горячего чая. Но чай закончился, а варенье... Самаэль уже доел. Кстати, он не бросил меня в таком беспомощном состоянии и сейчас сидел возле кровати.
- Что это? - Дьявол удивленно посмотрел на меня.
- Это бумажки с цветными картинками - деньги называются, - прохрипела.
- Я знаю, что такое деньги.
- Вот и будь умницей, сходи в аптеку, купи вот это, - написала на бумажке название лекарства и подала мужчине. - Здесь недалеко, за углом. Круглосуточная.
Я ожидала возмущения, мол, как это, Дьявол и пойдет в аптеку, или чего-то подобного, ждала гневных взглядов, рыка, скрипа зубами. Не дождалась. Самаэль поцеловал меня в лоб, взял деньги, записку и ушел (не переместился, а своим ходом отправился). Уже было подумала, что из-за температуры у меня галлюцинации начались, но через пятнадцать минут мужчина вернулся с лекарством. А дальше нужно было сделать самое сложное, невыполнимую миссию. Как мне уколоть саму себя? Нет, я могу так извернуться, но... боюсь.
- Сделай мне укол, - жалостно попросила.
- Зачем? - поинтересовался Самаэль.
- Температуру нужно сбить, а таблетки уже не помогают. Вот, держи, - дала в руки Дьяволу шприц с лекарством.
- Но я не умею, - он посмотрел на шприц так, словно это была какая-то гадость.
- Просто воткни иголку и введи лекарство, - и приспустила пижамные брюки. - Постарайся попасть вот сюда.
- Симпатично, - хмыкнул Падший.
- Самаэль, коли! Ай! Больно! - Соседей точно разбудила.
- Сама сказала, коли, - невинным голосом ответил Дьявол.
- Но не так же. У-у-у...
- Хочешь, поцелую в больное место?
- Изыди!
Через несколько минут лекарство начало действовать, и мне захотелось спать. Свернувшись под одеялом клубочком, закрыла глаза. Услышала, как Самаэль прошелся по комнате. Щелкнул выключатель. Рядом прогнулась кровать, и меня аккуратно прижали к теплому телу. Я не хотела ни о чем думать, поэтому не стала возмущаться и просто уснула в уютных объятиях.
Кабинет Повелителя Ада
Когда Ангелина погрузилась в глубокий сон, Дьявол переместился в свой кабинет. Разместился в кресле, создал бокал с вином, но так и не сделал и глотка, задумался. Человеческое тело хрупкое, и Люциферу не хотелось бы потерять Ангелину из-за глупой болезни. Что бы он ни говорил, смерть может ее у него отобрать. Повелитель Ада решил, что нужно придумать способ наделить Ангелину бессмертием.
Почему такие мысли вообще пришли в голову к тому, кто всей своей сутью ненавидел людей? Из-за их связанных душ и мыслей Ангелина стала для Люцифера не простым человеком, а существом, о котором ему, как бы это ни странно звучало, хотелось заботиться. Дьявол понимал, что это несвойственные ему эмоции, но изменить уже ничего не мог. Он обвинял Люциана в том, что тот неправильно провел ритуал объединения с человеческой девушкой, но, похоже, и сам ошибся в древнем обряде. Их с Ангелиной неумолимо притягивало друг к другу. И что из этого получится, одна лишь Бездна знает.
Я не заметила, когда именно это началось. Случались дни, когда Самаэль нарушал нашу традицию и утром не встречал меня. Я не придала этому особого значения. Настроение Дьявола в последнее время менялось слишком часто. Но на следующий день это снова повторилось - он не встречал меня. Более того, мужчина перестал выходить из своего кабинета. Мысленно отдавал приказы, а когда я по какому-то поручению заходила к Падшему, внутри его никогда не было. Вот тогда-то у меня возникло подозрение, что происходит что-то странное. А однажды, услышав голос Самаэля в коридоре, я направилась к нему, чтобы разъяснить ситуацию, но, заметив меня, мужчина оборвал своего собеседника на полуслове и, сославшись на срочные дела, ушел. Как бы странно это ни звучало, но он явно меня избегал. Причин такому поведению Дьявола я не видела и обижалась. Все-таки, увидев ?нормального? Самаэля, каким он был в доме моих родителей, совсем забыла, что он не человек. Влюбиться было так легко... И почему все всегда так сложно... Почему я не могла влюбиться в кого-то попроще, а не в Дьявола, а? Кто-нибудь, скажите мне, пожалуйста, почему именно в него? За что? За красоту? Да, признаю, Самаэль очень привлекательный. Эти правильные черты лица, линия губ, идеальное тело и завораживающие серые глаза. Вообще, как может ангел быть некрасивым? За доброту? Как говорит Ира: ?Не смешите мои тапки.? Нет, я не говорю, что Падший ангел не знает, что такое добро, просто он так долго играл роль плохого, что забыл это понятие. Хотя иногда он показывает свое истинное лицо. Ведь как еще объяснить его хорошее отношение ко мне (он две недели, пока я болела, был рядом), его поведение во время новогодних и рождественских праздников... Тогда за что я его люблю? А может, здесь как раз и действует правило: ?Любят не за что-то, а вопреки?? Люблю его вопреки тому, что Зло нельзя любить, вопреки здравому рассудку, ведь по всем законам я должна ненавидеть Дьявола. Люблю вопреки его поступкам - оправдывая тем, что это всего лишь работа. Люблю вопреки всему - ведь вижу в Самаэле что-то особенное, дорогое для меня... Хотя какая разница, почему, главное - люблю.
Еще одной странностью в поведении мужчины, надо отметить, было то, что Падший ангел начал избегать прикосновений. Однажды, передавая документы, я случайно соприкоснулась своими пальцами с его, и он отдернул руку, словно обжегся.
Все изменилось в начале февраля. Самаэль снова стал появляться в моем кабинете, правда, продолжал держаться на расстоянии, больше не обнимал меня, не целовал и почти все время проводил в окружении старинных книг. Что-то вычитывал и записывал на лист бумаги.
Первый выходной день за долгое время - заявки после праздников посыпались, как листья осенью, - ознаменовался звонком Оли. Подруга попросила встретиться в нашем кафе. Это заведение нам понравилось еще в самом начале учебы. Здесь дешево и вкусно готовили. Особенно ванильные пирожные с тертым грецким орехом.
Оля пришла на пять минут раньше уговоренного времени, я как раз заказала наши любимые сладости и кофе. Подруга сняла свою куртку, повесила на спинку стула и села.
- Привет, - поприветствовала меня девушка и улыбнулась. Было заметно, что подруга нервничает - она теребила в руках свой шарфик и постоянно кусала нижнюю губу.
- Привет, - ответила с улыбкой, присматриваясь к Оле внимательней.
Помолчали, пока официантка расставляла заказ.
- Лин, а ты, случайно, не знаешь, - подруга отпила кофе, - как можно связаться с... ну, помнишь, парня на хэллоуинской вечеринке... того, что был в костюме Смерти?
- Помню, - кивнула и внутренне напряглась, предчувствуя что-то нехорошее. - Оля, а зачем он тебе?
- Лин, тут такое дело... - девушка говорила тихим голосом, - понимаешь мы тогда... с ним... я беременна... вот... три с половиной месяца...
У меня все слова застряли в горле вместе с кусочком пирожного - такого я точно не ожидала услышать.
- Я просто хочу встретиться с ним, - продолжала подруга, почти шепотом. - Хочу, чтобы он знал, что станет отцом. Я хочу просто поговорить.
- Но три месяца, Оль, - изумленно выдохнула я. - Почему ты молчала? Я...
- Пожалуйста, не расспрашивай, - попросила подруга, встретив мой взгляд.
- Хорошо, - выдавила из себя, гневно воткнув вилку в пирожное. - Я его найду. Из-под земли достану.
Да я его... я... Сначала придушу, потом кастрирую, потом снова придушу и снова кастрирую... Нет, я его сама в ЗАГС за ухо приволоку, он у меня ответит! И наплевать, что он бессмертное существо, Оля должна быть счастливой. А если отказываться будет то я... Самаэля на него натравлю, вот!
- Спасибо, - Оля улыбнулась и, собравшись, ушла, даже не притронувшись к своей порции пирожного, только кофе выпила.
Я дрожащими руками (от злости) достала телефон и набрала номер Иры. Насчитала десять гудков, пока не услышала характерный щелчок.
- Алло, - произнесла сонным голосом подруга.
- Привет, Ир! - выкрикнула, испугав проходившую мимо официантку.
- Лина, ты? Ты что звонишь в такую рань? - возмутилась девушка.
- Прости. - Вдох-выдох. Спокойнее. - Ир, с тобой все хорошо? - поинтересовалась в первую очередь.
Это было похоже на старый склад, заброшенный и грязный. Но, самое главное, здесь было тепло. Я настолько устала от этих перемещений, что засыпала на ходу. Не сразу заметила группу из шести парней. И зря. Нужно было уматывать оттуда. Была б я котенком, шерсть на загривке дыбом встала бы от ощущения опасности.
- Шельма, - ласково пропел старший из парней, но взгляд у него был отнюдь не доброжелательным. - Какая встреча.
- Шрам? - удивилась Настя, ее голос так и сочился ненавистью. - Ты что делаешь на моей территории?
- Милая, это уже не твоя территория, - парень перевел взгляд на меня. - Красотка, а ты чья?
- Шрам, ее не трогай, - Настя бросила на меня обеспокоенный взгляд. - Она здесь не причем. Это наше дело. Отпусти ее.
- Шельма, Шельма, куда же я отпущу девушку в такую погоду. Взять их! - отдал приказ главарь. - Красотку приведете ко мне утром.
Нас схватили. Настя сопротивлялась, как могла, я же сдалась без боя - сил не было. Отвели нас в какую-то темную комнату. Настю приковали цепью к стене, а меня заперли в клетке. Когда мы остались одни, от Насти я услышала вздох, полный отчаяния.
- Ангелина, ты это, - тихо произнесла девушка. - ...ну, пойми. Я не хотела тебя впутывать, а теперь еще и Шрам... Прости меня. Вот...
- Я сама... - хотела возразить.
- Подожди, дай мне сказать. Я поступила с тобой не по закону, нашему закону. Ты мне помогла, а я... Мне стыдно, пожалуйста, прости меня...
В течение следующих часов Настя рассказывала мне историю своей жизни. О непутевой матери, которая и дня не любила свою дочь. О годах жизни на улице. О выживании и борьбе. А я слушала и не могла поверить, что такое возможно. Жизнь девушки так сильно отличалась от моей. И я простила. Не могла не простить. Всю ночь мы тихо переговаривались. Так было легче - мысли о еде и холоде отступали на второй план. Не заметила, как уснула.
Меня разбудил звон цепей. По серому свету, что пробивался из небольшого окна, было понятно, что сейчас уже утро. Утро?! Самаэль.
- Ангелина, - к моей клетке подбежала Настя, она как-то смогла освободиться от цепей. - Я сейчас. Я открою замок.
Девушка уже полчаса куском проволоки ковырялась в замке клетки, но безуспешно. За дверью послышались голоса и шаги. Настя удвоила свои попытки.
- Настя, уходи. Со мной все будет хорошо, - заверила девушку. - Беги, пока можешь.
- Ты не понимаешь, что он с тобой сделает. Шрам тогда меня... в четырнадцать лет... изнасиловал.
- Уходи, я сказала! - прикрикнула шепотом.
- Ты сможешь переместиться? - с надеждой спросила девушка, отходя к окну.
- Нет, сил не хватает. Я слишком устала вчера, но надеюсь, что кое-кто исполнит свою угрозу. Уходи.
Настя хотела еще что-то сказать, но в двери послышался скрежет ключа, и она стрелой метнулась к окну, открыла его и выпрыгнула. Поднялся шум из-за исчезновения Шельмы, но меня все же повели к Шраму. Затолкнули в комнату. Красивая такая комната, с мебелью, коврами на полу и широченной кроватью.
- Раздевайся, красотка, - услышала я голос Шрама, а потом и увидела его самого. Теперь понятно, почему у него такая кличка. Все тело парня (а он был обнажен, полностью) покрывали тонкие шрамами, только симпатичное лицо осталось ничем не испорчено.
- Ага, - кивнула. - А сколько сейчас времени?
- Тебя интересует время? - удивился Шрам.
- Да. Скажи, пожалуйста, - и улыбнулась, надеюсь, вышел не оскал.
- Сейчас, - начал говорить парень, посмотрев на часы.
В следующее мгновение все вокруг закружилось, и я оказалась в своем кабинете. Самаэль удивленно осмотрел меня. Господи! Как же хочется его сейчас расцеловать! Снаружи бабахнуло, но мне было все равно. Я с удовольствием воплотила свое желание и набросилась на ничего не подозревавшего мужчину.
Самаэль не ожидал от меня подобного, потому что с его стороны не было никаких действий. Ну, каждый, наверное, удивился бы тому, что девушка, с безумной улыбкой на лице, бросится, ухватившись руками за шею, и как пиявка присосется к губам. Но потом мужчина обнял меня, прижимая к себе сильнее, ответил на поцелуй. И все. Мир со своими проблемами и заботами исчез. И как в рекламе: ?И пусть весь мир подождет...? Целовались мы долго, очень долго и отлипли друг от друга, когда уже стало не хватать воздуха. Падший ангел отстранился, но не выпустил из объятий, заглянул в глаза так, что меня от этого взгляда в жар бросило. Поцелуев мало. Хочу большего. И как только осознала то, что подумала, испугалась. Испугалась собственных желаний. Дьявол начал наклоняться еще за одним поцелуем, и все мысли вылетели из головы. Когда его губы были совсем близко, я чихнула. А потом еще раз. И еще. И еще...
Я заболела. Невыносимо болело горло, словно я песку наелась, глаза слезились, а платочков не хватало, из-за насморка голос был такой, что хоть сейчас можно идти озвучивать американские блокбастеры. Мало того, к ночи поднялась температура - мне было то жарко, то холодно. Эх, сейчас бы маминого малинового варенья и горячего чая. Но чай закончился, а варенье... Самаэль уже доел. Кстати, он не бросил меня в таком беспомощном состоянии и сейчас сидел возле кровати.
- Что это? - Дьявол удивленно посмотрел на меня.
- Это бумажки с цветными картинками - деньги называются, - прохрипела.
- Я знаю, что такое деньги.
- Вот и будь умницей, сходи в аптеку, купи вот это, - написала на бумажке название лекарства и подала мужчине. - Здесь недалеко, за углом. Круглосуточная.
Я ожидала возмущения, мол, как это, Дьявол и пойдет в аптеку, или чего-то подобного, ждала гневных взглядов, рыка, скрипа зубами. Не дождалась. Самаэль поцеловал меня в лоб, взял деньги, записку и ушел (не переместился, а своим ходом отправился). Уже было подумала, что из-за температуры у меня галлюцинации начались, но через пятнадцать минут мужчина вернулся с лекарством. А дальше нужно было сделать самое сложное, невыполнимую миссию. Как мне уколоть саму себя? Нет, я могу так извернуться, но... боюсь.
- Сделай мне укол, - жалостно попросила.
- Зачем? - поинтересовался Самаэль.
- Температуру нужно сбить, а таблетки уже не помогают. Вот, держи, - дала в руки Дьяволу шприц с лекарством.
- Но я не умею, - он посмотрел на шприц так, словно это была какая-то гадость.
- Просто воткни иголку и введи лекарство, - и приспустила пижамные брюки. - Постарайся попасть вот сюда.
- Симпатично, - хмыкнул Падший.
- Самаэль, коли! Ай! Больно! - Соседей точно разбудила.
- Сама сказала, коли, - невинным голосом ответил Дьявол.
- Но не так же. У-у-у...
- Хочешь, поцелую в больное место?
- Изыди!
Через несколько минут лекарство начало действовать, и мне захотелось спать. Свернувшись под одеялом клубочком, закрыла глаза. Услышала, как Самаэль прошелся по комнате. Щелкнул выключатель. Рядом прогнулась кровать, и меня аккуратно прижали к теплому телу. Я не хотела ни о чем думать, поэтому не стала возмущаться и просто уснула в уютных объятиях.
Кабинет Повелителя Ада
Когда Ангелина погрузилась в глубокий сон, Дьявол переместился в свой кабинет. Разместился в кресле, создал бокал с вином, но так и не сделал и глотка, задумался. Человеческое тело хрупкое, и Люциферу не хотелось бы потерять Ангелину из-за глупой болезни. Что бы он ни говорил, смерть может ее у него отобрать. Повелитель Ада решил, что нужно придумать способ наделить Ангелину бессмертием.
Почему такие мысли вообще пришли в голову к тому, кто всей своей сутью ненавидел людей? Из-за их связанных душ и мыслей Ангелина стала для Люцифера не простым человеком, а существом, о котором ему, как бы это ни странно звучало, хотелось заботиться. Дьявол понимал, что это несвойственные ему эмоции, но изменить уже ничего не мог. Он обвинял Люциана в том, что тот неправильно провел ритуал объединения с человеческой девушкой, но, похоже, и сам ошибся в древнем обряде. Их с Ангелиной неумолимо притягивало друг к другу. И что из этого получится, одна лишь Бездна знает.
ГЛАВА 12. СЮРПРИЗЫ НЕ ВСЕГДА ПРИЯТНЫ...
Я не заметила, когда именно это началось. Случались дни, когда Самаэль нарушал нашу традицию и утром не встречал меня. Я не придала этому особого значения. Настроение Дьявола в последнее время менялось слишком часто. Но на следующий день это снова повторилось - он не встречал меня. Более того, мужчина перестал выходить из своего кабинета. Мысленно отдавал приказы, а когда я по какому-то поручению заходила к Падшему, внутри его никогда не было. Вот тогда-то у меня возникло подозрение, что происходит что-то странное. А однажды, услышав голос Самаэля в коридоре, я направилась к нему, чтобы разъяснить ситуацию, но, заметив меня, мужчина оборвал своего собеседника на полуслове и, сославшись на срочные дела, ушел. Как бы странно это ни звучало, но он явно меня избегал. Причин такому поведению Дьявола я не видела и обижалась. Все-таки, увидев ?нормального? Самаэля, каким он был в доме моих родителей, совсем забыла, что он не человек. Влюбиться было так легко... И почему все всегда так сложно... Почему я не могла влюбиться в кого-то попроще, а не в Дьявола, а? Кто-нибудь, скажите мне, пожалуйста, почему именно в него? За что? За красоту? Да, признаю, Самаэль очень привлекательный. Эти правильные черты лица, линия губ, идеальное тело и завораживающие серые глаза. Вообще, как может ангел быть некрасивым? За доброту? Как говорит Ира: ?Не смешите мои тапки.? Нет, я не говорю, что Падший ангел не знает, что такое добро, просто он так долго играл роль плохого, что забыл это понятие. Хотя иногда он показывает свое истинное лицо. Ведь как еще объяснить его хорошее отношение ко мне (он две недели, пока я болела, был рядом), его поведение во время новогодних и рождественских праздников... Тогда за что я его люблю? А может, здесь как раз и действует правило: ?Любят не за что-то, а вопреки?? Люблю его вопреки тому, что Зло нельзя любить, вопреки здравому рассудку, ведь по всем законам я должна ненавидеть Дьявола. Люблю вопреки его поступкам - оправдывая тем, что это всего лишь работа. Люблю вопреки всему - ведь вижу в Самаэле что-то особенное, дорогое для меня... Хотя какая разница, почему, главное - люблю.
Еще одной странностью в поведении мужчины, надо отметить, было то, что Падший ангел начал избегать прикосновений. Однажды, передавая документы, я случайно соприкоснулась своими пальцами с его, и он отдернул руку, словно обжегся.
Все изменилось в начале февраля. Самаэль снова стал появляться в моем кабинете, правда, продолжал держаться на расстоянии, больше не обнимал меня, не целовал и почти все время проводил в окружении старинных книг. Что-то вычитывал и записывал на лист бумаги.
Первый выходной день за долгое время - заявки после праздников посыпались, как листья осенью, - ознаменовался звонком Оли. Подруга попросила встретиться в нашем кафе. Это заведение нам понравилось еще в самом начале учебы. Здесь дешево и вкусно готовили. Особенно ванильные пирожные с тертым грецким орехом.
Оля пришла на пять минут раньше уговоренного времени, я как раз заказала наши любимые сладости и кофе. Подруга сняла свою куртку, повесила на спинку стула и села.
- Привет, - поприветствовала меня девушка и улыбнулась. Было заметно, что подруга нервничает - она теребила в руках свой шарфик и постоянно кусала нижнюю губу.
- Привет, - ответила с улыбкой, присматриваясь к Оле внимательней.
Помолчали, пока официантка расставляла заказ.
- Лин, а ты, случайно, не знаешь, - подруга отпила кофе, - как можно связаться с... ну, помнишь, парня на хэллоуинской вечеринке... того, что был в костюме Смерти?
- Помню, - кивнула и внутренне напряглась, предчувствуя что-то нехорошее. - Оля, а зачем он тебе?
- Лин, тут такое дело... - девушка говорила тихим голосом, - понимаешь мы тогда... с ним... я беременна... вот... три с половиной месяца...
У меня все слова застряли в горле вместе с кусочком пирожного - такого я точно не ожидала услышать.
- Я просто хочу встретиться с ним, - продолжала подруга, почти шепотом. - Хочу, чтобы он знал, что станет отцом. Я хочу просто поговорить.
- Но три месяца, Оль, - изумленно выдохнула я. - Почему ты молчала? Я...
- Пожалуйста, не расспрашивай, - попросила подруга, встретив мой взгляд.
- Хорошо, - выдавила из себя, гневно воткнув вилку в пирожное. - Я его найду. Из-под земли достану.
Да я его... я... Сначала придушу, потом кастрирую, потом снова придушу и снова кастрирую... Нет, я его сама в ЗАГС за ухо приволоку, он у меня ответит! И наплевать, что он бессмертное существо, Оля должна быть счастливой. А если отказываться будет то я... Самаэля на него натравлю, вот!
- Спасибо, - Оля улыбнулась и, собравшись, ушла, даже не притронувшись к своей порции пирожного, только кофе выпила.
Я дрожащими руками (от злости) достала телефон и набрала номер Иры. Насчитала десять гудков, пока не услышала характерный щелчок.
- Алло, - произнесла сонным голосом подруга.
- Привет, Ир! - выкрикнула, испугав проходившую мимо официантку.
- Лина, ты? Ты что звонишь в такую рань? - возмутилась девушка.
- Прости. - Вдох-выдох. Спокойнее. - Ир, с тобой все хорошо? - поинтересовалась в первую очередь.
