Король подошел к ней. Внезапно опустился перед женщиной на одно колено, и она чуть ли не взвилась на месте, торопясь вскочить на ноги.
— Сидеть! — небрежно, словно собачонке, бросил ей Рауль. И Шерон вновь рухнула на стул. Принялась обмахивать свое лицо ладонями, силясь хоть немного умерить волнение.
Прекрасно ее понимаю. Когда еще увидишь своего господина в коленопреклоненной позе.
Рауль между тем повыше поднял ее платье, не обращая ни малейшего внимания на смущенный вздох Шерон. Его пальцы аккуратно и на удивление ласково погладили щиколотку женщину. Даже со своего места я видела, как сильно та опухла. А затем его руку окутало слабое синеватое свечение. И Шерон вздохнула опять, теперь — с явным облегчением и недоверием.
— Попробуйте встать, — распорядился Рауль, поднявшись на ноги.
Шерон тут же вскочила со стула, порывистым движением едва не опрокинув его. Присела перед королем в глубоком реверансе.
— Спа-спасибо, — запинаясь, принялась она благодарить. — Огромное спасибо, ваше величество! У меня просто нет слов…
— Если нет слов — то помолчи, — чуть поморщившись, перебил ее король. Правда, тут же смягчил резкость улыбкой и уже мягче добавил: — А теперь — работа, Шерон. Так и быть, дам тебе отсрочку. Но если завтра утром выписка не будет лежать у меня на столе — то мне придется навсегда расстаться с тобой.
— Да-да, я поняла, — пролепетала Шерон, опять сгибаясь в глубоком поклоне.
Король несколько секунд тяжело, сверху вниз, смотрел на нее. Его губы дрогнули, как будто он хотел что-то добавить. Но в последний момент он передумал. Перевел взгляд на меня и опять подмигнул.
— Не буду вас больше отвлекать от работы, — сказал он.
Круто развернулся на каблуках сапог и прошествовал к выходу.
Георг было задержался, но на самом пороге король, не оборачиваясь, строго произнес:
— Дружище, за мной. С тобой я еще не окончил.
Переносицу главного камергера разломила глубокая морщина. Он жалобно скривился, тоже посмотрел на меня, но с каким-то непонятным негодованием — и поспешил за своим господином.
После ухода короля в комнате несколько минут было тихо. Первым очнулся Алистер.
— По всей видимости, ты в хороших отношениях с королем, Оливия, — проговорил он без намека на вопрос.
— Нет, я почти его не знаю, — мгновенно огрызнулась я.
Алистер высоко поднял бровь, всем своим видом выражая крайнее недоверие.
— Я впервые увидела его вживую только вчера, — продолжила я оправдываться и мудро решив умолчать о предыдущих разговорах с его величеством.
И в самом деле, те беседы нельзя назвать личным общением, поскольку происходили при помощи амулета связи.
— Вживую? — с сарказмом переспросил Алистер.
Я мысленно выругалась. И впрямь, фраза прозвучала как-то странно. Открыла было рот, желая объясниться, но меня опередила Шерон.
— Алистер, хватит болтать, — сурово проговорила она. — Какая разница, как давно и насколько хорошо Оливия Ройс знакома с королем.
— Но я же сказала, что почти его не знаю! — гневно воскликнула я.
Осеклась, заметив, как эта парочка многозначительно переглянулась. Проклятый Рауль! Да лучше бы он от разрыва сердца умер в коридоре, когда эти не менее проклятые доспехи обрушились! Какую игру он затеял? Не мог ведь не понимать, что его визит в архив и помощь Шерон якобы по моей просьбе неминуемо вызовут вполне определенные подозрения.
А самое противное, что я прекрасно осознавала: нет смысла продолжать оправдываться. Слишком жалко и смешно звучит мой невнятный лепет. Увы, и Алистер, и Шерон уже сделали выводы.
Поэтому я мрачно уселась за стол. Отодвинула подальше шлем и с преувеличенным вниманием принялась проверять заточку гусиных перьев.
— Кстати, вот тебе и первое задание, Оливия Ройс, — проговорила Шерон, вновь особенно выделив мою фамилию. — Ты слышала приказ короля. К завтрашнему утру он ждет выписку обо всех условиях последнего мирного договора с терстонцами. Займись.
— Хорошо, — буркнула я, не испытывая ни малейшего воодушевления.
— Держи. — Шерон нагнулась и вытащила из нижнего ящика стола гигантских размеров талмуд в массивном деревянном окладе. С приглушенным кряхтением водрузила его перед собой, затем потянулась за следующим.
Спустя несколько минут перед ней лежало три огромнейших тома. Шерон рукой смахнула со лба пот и улыбнулась мне с приветливостью свирепого хищника.
— Надеюсь, ты не подведешь, — проворковала она. — Король будет рад, если ты справишься с этим заданием. Это докажет ему, что ты полностью влилась в коллектив и освоилась со своими служебными обязанностями.
Вот ведь… гадюка! Так легко и непринужденно взвалила на меня свои же обязанности. Не сомневаюсь, если я не успею сделать выписку — то она нажалуется на меня королю. А если успею — то присвоит себе мои заслуги.
И ведь не отказаться никак. В конце концов, в этом и состоит моя работа — помогать ей.
— Я тоже надеюсь, — пробурчала я. Подошла к ее столу и с настоящим отчаянием воззрилась на три здоровых тома.
До завтра я даже пролистать их не успею!
Шерон продолжала смотреть на меня с доброжелательностью каннибала, наблюдающего за тем, как к его логову подходит ничего не подозревающая жертва. Наверное, ожидала, что я растеряюсь и примусь отнекиваться. Ну уж нет, не на ту напала! Ройсы не сдаются, как сказал бы мой отец!
— Шерон, а ты уверена, что Оливии это по плечу? — неожиданно подал голос Алистер. — Все-таки она работает только первый день. А в этих мирных договорах сам демон ногу сломит. Особенно с терстонцами. Как будто сама не знаешь, как часто у нас с ними стычки всевозможные были.
— Не сомневаюсь в ее успехе, — ответила Шерон, сопроводив свои слова препротивнейшей усмешкой. — Не стоит забывать, что сам король по достоинству оценил все достоинства Оливии.
Финальная фраза прозвучала настолько мерзко, что я невольно сжала кулаки. Но неимоверным усилием воли заставила себя успокоиться. Нет, я больше не буду унижаться до бесполезных оправданий. А просто возьму — и утру нос этой Шерон. Сделаю все в наилучшем виде. И комар носа не подточит.
С этими мыслями я перетащила тома на свой стол. Открыла первый, придвинула ближе стопку бумаг и погрузилась во внимательное чтение.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом перьев. Алистер и Шерон вернулись к работе. Правда, то и дело я чувствовала на себе злорадный взгляд женщины, которая словно заранее торжествовала мой провал. А вот парень словно совсем забыл о моем существовании, торопливо выписывая что-то из небольшой потрепанной книжки.
Увы, не прошло и часа, как я осознала, что Шерон действительно загнала меня в угол. Задача, поначалу казавшаяся простой и понятной, при ближайшем рассмотрении начала выглядеть просто невыполнимой. Достаточно простой текст первого мирного договора, заключенного более трехсот лет назад, с каждой страницей обрастал все новыми и новыми подробностями и исправлениями. Сперва я подумала, что проще всего будет начать с конца, так сказать. Просто взять — и переписать самый последний вариант. Но сразу же осознала свой промах. По неведомой причине неизвестный мне писарь не стал приводить все положения ныне действующего договора. Вместо этого он ограничился списком более недействующих положений. Выглядело это примерно так:
«С пятого августа тысяча пятьсот третьего года считать потерявшими актуальность пункты, указанные в приложении 1. Вместо них действуют соответствующие положения, принятые двадцатого февраля тысяча пятьсот первого года с поправками от пятнадцатого апреля того же года, указанные в приложении 2. Новые соглашения указаны в приложении 3».
Естественно, я тут же полезла в эти приложении и чуть ли не застонала в полный голос от отчаяния. Никакого списка тут и в помине не было. Фразы шли сплошным текстом, настолько мудреные и непонятные, что у меня немедленно закружилась голова, когда я попыталась вникнуть в смысл хотя бы первого предложения.
— Все в порядке, Оливия? — приторно-елейным голоском осведомилась Шерон, когда в отчаянии я схватилась за голову, осознав, какой титанический труд мне предстоит.
— В полном, — глухо отозвалась я.
Ну уж нет, эта противная особа не дождется от меня признания в собственном бессилии! Я из кожи вон выпрыгну, но выполню задание короля.
И я погрузилась в работу.
Время словно остановилось для меня. Я ни на что более не обращала внимания. Казалось, что весь мир исчез. Остались только я, стопка чистой бумаги, которая медленно, но неуклонно исчезала, и страницы книги.
— Оливия, обедать будешь? — внезапно раздался голос Алистера.
Я промычала нечто невразумительное, лихорадочно переписывая на бумагу тот пункт договора, который остался неизменным с самой первого мирного договора.
— Оливия.
В следующее мгновение на мое плечо опустилась чья-то рука. Я с величайшей охотой подняла голову и заморгала. Глаза от напряжения болели и слезились, в голове все гудело от множества витиеватых фраз, которые я перечитывала вновь и вновь, силясь постигнуть их потаенный смысл.
— Обед, — повторил Алистер, улыбнувшись мне с сочувствием. — Отвлекись хоть на полчаса. Тебе нужно отдохнуть.
Я с отчаянием посмотрела на дело рук своих. Исписанные листы пестрели помарками, исправлениями и кляксами. Ох, это же все еще начисто переписывать придется!
— Спасибо, я не голодна, — твердо сказала я и вновь углубилась в чтение.
Алистер не стал настаивать. Краем уха я слышала, как хлопнула дверь. Вместе с парнем ушла и Шерон. Наверное, опять примется перемывать мне косточки. А, да ладно! Как любит говорить отец: на каждый роток не накинешь платок.
Когда эта парочка вернулась, я позволила себе минутную передышку. Просто сидела и растирала кулаком поясницу, которая от долгой неподвижной позы затекла и неприятно ныла.
— Вот. — Алистер подошел к моему столу и положил на край сверток, от которого умопомрачающе пахло чем-то очень вкусным. — Я попросил сделать тебе бутерброды.
— Никакой еды в помещении архива! — тут же раздалось гневное от Шерон. — И никакой еды за работой! Оливия Ройс, вы ведь не хотите испортить ценные книги жирными отпечатками своих пальцев? Если голодны — то пойдите прочь. И возвращайтесь только после того, как тщательно вымоете руки. Однако учтите, что время обеденного перерыва заканчивается через пять минут. Вам придется поторопиться.
— Шерон, но Оливия ведь никуда не выходила, — попытался воззвать к ее совести Алистер. — Она работала…
— Ее проблемы! — отрезала Шерон. — Правила установлены не нами, и не нам их нарушать. Есть время для обеда. Если Оливия потратила его на решение собственных проблем — то пусть ждет окончания рабочего дня.
— Это не собственные проблемы, — сделал еще одну попытку достучаться до ее здравого смысла Алистер. — Оливия была занята выполнением своих служебных обязанностей.
— Если она не умеет правильно распределять время между работой и отдыхом — то это исключительно ее собственные проблемы, — фыркнула Шерон. Чуть повысила голос, заметив, что Алистер настроен продолжить спор: — И хватит на этом!
— Алистер, я не голодна, — поторопилась я вмешаться и улыбнулась насупившемуся парню, который выглядел расстроенным от полученной суровой отповеди. — И большое тебе спасибо за заботу.
— И все-таки оставь бутерброды, — негромко проговорил он. — Спрячь в стол. Будет чем перекусить вечером.
Какой милый молодой человек! И какая жалость, что не он мой непосредственный начальник. Эта Шерон — гадюка та еще. Тяжело мне будет с ней ужиться. А ведь ближайший год мне придется видеть ее каждый будний день.
Тяжело вздохнув от такой несправедливости судьбы, я убрала бутерброды в ящик стола и опять погрузилась в работу.
В следующий раз отвлеклась я тогда, когда Шерон начала собираться домой.
— Шесть вечера! — радостно провозгласила она. — Оливия Ройс, ты закончила?
— Почти, — угрюмо буркнула я, внутренне ужаснувшись.
Если честно, по самым скромным расчетам я еще и половину не сделала. Эх, на редкость неудачным выдался первый рабочий день!
— Милочка, какая-то ты нерасторопная, — с плохо скрытым ликованием провозгласила Шерон. — Как же ты собираешься работать в архиве, если на выполнение столь простой задачи тебе потребовалось столько времени?
Я промолчала, с удвоенной скоростью заскрипев пером. Правда, вот беда, от спешки мои записи тут же украсились парочкой живописных клякс. Эх, весь лист переписывать придется!
— Шерон, но ты ведь не будешь спорить с тем, что Оливия действительно весь день работала? — с плохо скрытой иронией спросил Алистер. — Она и головы не поднимала от книг!
— Не знаю, не знаю, — протянула Шерон с такой мерзкой сомневающейся интонацией, что внутри у меня все закипело от злости. — Сидеть-то она сидела. Но вот работала ли? Как будто сам не знаешь, мой мальчик, что у этих молоденьких девиц ветер в голове гуляет. Как говорится, гляжу в книгу — вижу фигу. Или, перефразируя на более актуальный лад — прекрасного принца, готового положить к ее ногам все царство и коня в придачу.
Я покрепче сжала зубы, но не позволила себе огрызнуться. Опять намекает на мою якобы связь с королем. Да пусть подавится своим ядом!
Шерон неполную минуту молчала, внимательно глядя на меня. Видимо, ожидала какой-нибудь реакции на свои слова. Но я усердно делала вид, будто целиком и полностью ушла в работу.
— Ну так как? — наконец, спросила она. — Оливия Ройс, ты идешь или остаешься здесь?
— Я бы еще немного поработала, — тихо сказала я. — Надеюсь, это не запрещено служебным распорядком?
— Да нет. — Шерон пожала плечами. — Сиди здесь хоть до ночи. Архив все равно не запирается. Только помни, что завтра ровно в девять ты должна быть за своим столом, пусть даже уйдешь ты отсюда на рассвете. Уяснила?
Вместо ответа я кивнула.
— И еще. — Шерон уже отправилась к дверям, где ее ждал Алистер. Но на самом пороге остановилась и бросила на меня презрительный взгляд через плечо. — Помни, что никакой еды на рабочем месте! Если я увижу хоть одну хлебную крошку на твоем столе или рядом — пеняй на себя!
— Всего доброго, — процедила я.
Шерон еще немного помедлила. Затем плотнее запахнула строгий черный жакет и вышла прочь.
Алистер напоследок ободряюще улыбнулся мне и последовал за ней. Мгновение — и я осталась совершенно одна в пустом гулком помещении.
Под потолком уже медленно кружился магический шар, который, правда, еще не горел в полную мощность. Я встала и с величайшим удовольствием потянулась, с ощутимым хрустом прогнулась назад, разминаясь после долгого сидения. Затем подошла к окну. Оно выходило на Дворцовую площадь, в это время дня наполненную народом. Несколько минут с завистью наблюдала за людьми, которые неторопливо прогуливались, наслаждаясь теплым летним вечером.
Ах, как бы мне хотелось присоединиться к ним! Как хочется идти домой, наблюдая за тем, как медленно густеют сумерки, а на улицах зажигаются желтые магические фонари. Да я даже в Адвертаун была бы не против вернуться. Сидела бы сейчас с Вериной на веранде, пила бы обжигающе горячий чай и ела бы ее вкуснейшие сырники, политые вареньем и сметаной.
При мысли о сырниках мой живот голодно забурчал, напомнив о том, что сегодня у меня во рту и маковой росинки не было. Немного поколебавшись, я вернулась к столу, достала бутерброды, любезно оставленные Алистером, и в мгновение ока умяла их все.
— Сидеть! — небрежно, словно собачонке, бросил ей Рауль. И Шерон вновь рухнула на стул. Принялась обмахивать свое лицо ладонями, силясь хоть немного умерить волнение.
Прекрасно ее понимаю. Когда еще увидишь своего господина в коленопреклоненной позе.
Рауль между тем повыше поднял ее платье, не обращая ни малейшего внимания на смущенный вздох Шерон. Его пальцы аккуратно и на удивление ласково погладили щиколотку женщину. Даже со своего места я видела, как сильно та опухла. А затем его руку окутало слабое синеватое свечение. И Шерон вздохнула опять, теперь — с явным облегчением и недоверием.
— Попробуйте встать, — распорядился Рауль, поднявшись на ноги.
Шерон тут же вскочила со стула, порывистым движением едва не опрокинув его. Присела перед королем в глубоком реверансе.
— Спа-спасибо, — запинаясь, принялась она благодарить. — Огромное спасибо, ваше величество! У меня просто нет слов…
— Если нет слов — то помолчи, — чуть поморщившись, перебил ее король. Правда, тут же смягчил резкость улыбкой и уже мягче добавил: — А теперь — работа, Шерон. Так и быть, дам тебе отсрочку. Но если завтра утром выписка не будет лежать у меня на столе — то мне придется навсегда расстаться с тобой.
— Да-да, я поняла, — пролепетала Шерон, опять сгибаясь в глубоком поклоне.
Король несколько секунд тяжело, сверху вниз, смотрел на нее. Его губы дрогнули, как будто он хотел что-то добавить. Но в последний момент он передумал. Перевел взгляд на меня и опять подмигнул.
— Не буду вас больше отвлекать от работы, — сказал он.
Круто развернулся на каблуках сапог и прошествовал к выходу.
Георг было задержался, но на самом пороге король, не оборачиваясь, строго произнес:
— Дружище, за мной. С тобой я еще не окончил.
Переносицу главного камергера разломила глубокая морщина. Он жалобно скривился, тоже посмотрел на меня, но с каким-то непонятным негодованием — и поспешил за своим господином.
После ухода короля в комнате несколько минут было тихо. Первым очнулся Алистер.
— По всей видимости, ты в хороших отношениях с королем, Оливия, — проговорил он без намека на вопрос.
— Нет, я почти его не знаю, — мгновенно огрызнулась я.
Алистер высоко поднял бровь, всем своим видом выражая крайнее недоверие.
— Я впервые увидела его вживую только вчера, — продолжила я оправдываться и мудро решив умолчать о предыдущих разговорах с его величеством.
И в самом деле, те беседы нельзя назвать личным общением, поскольку происходили при помощи амулета связи.
— Вживую? — с сарказмом переспросил Алистер.
Я мысленно выругалась. И впрямь, фраза прозвучала как-то странно. Открыла было рот, желая объясниться, но меня опередила Шерон.
— Алистер, хватит болтать, — сурово проговорила она. — Какая разница, как давно и насколько хорошо Оливия Ройс знакома с королем.
— Но я же сказала, что почти его не знаю! — гневно воскликнула я.
Осеклась, заметив, как эта парочка многозначительно переглянулась. Проклятый Рауль! Да лучше бы он от разрыва сердца умер в коридоре, когда эти не менее проклятые доспехи обрушились! Какую игру он затеял? Не мог ведь не понимать, что его визит в архив и помощь Шерон якобы по моей просьбе неминуемо вызовут вполне определенные подозрения.
А самое противное, что я прекрасно осознавала: нет смысла продолжать оправдываться. Слишком жалко и смешно звучит мой невнятный лепет. Увы, и Алистер, и Шерон уже сделали выводы.
Поэтому я мрачно уселась за стол. Отодвинула подальше шлем и с преувеличенным вниманием принялась проверять заточку гусиных перьев.
— Кстати, вот тебе и первое задание, Оливия Ройс, — проговорила Шерон, вновь особенно выделив мою фамилию. — Ты слышала приказ короля. К завтрашнему утру он ждет выписку обо всех условиях последнего мирного договора с терстонцами. Займись.
— Хорошо, — буркнула я, не испытывая ни малейшего воодушевления.
— Держи. — Шерон нагнулась и вытащила из нижнего ящика стола гигантских размеров талмуд в массивном деревянном окладе. С приглушенным кряхтением водрузила его перед собой, затем потянулась за следующим.
Спустя несколько минут перед ней лежало три огромнейших тома. Шерон рукой смахнула со лба пот и улыбнулась мне с приветливостью свирепого хищника.
— Надеюсь, ты не подведешь, — проворковала она. — Король будет рад, если ты справишься с этим заданием. Это докажет ему, что ты полностью влилась в коллектив и освоилась со своими служебными обязанностями.
Вот ведь… гадюка! Так легко и непринужденно взвалила на меня свои же обязанности. Не сомневаюсь, если я не успею сделать выписку — то она нажалуется на меня королю. А если успею — то присвоит себе мои заслуги.
И ведь не отказаться никак. В конце концов, в этом и состоит моя работа — помогать ей.
— Я тоже надеюсь, — пробурчала я. Подошла к ее столу и с настоящим отчаянием воззрилась на три здоровых тома.
До завтра я даже пролистать их не успею!
Шерон продолжала смотреть на меня с доброжелательностью каннибала, наблюдающего за тем, как к его логову подходит ничего не подозревающая жертва. Наверное, ожидала, что я растеряюсь и примусь отнекиваться. Ну уж нет, не на ту напала! Ройсы не сдаются, как сказал бы мой отец!
— Шерон, а ты уверена, что Оливии это по плечу? — неожиданно подал голос Алистер. — Все-таки она работает только первый день. А в этих мирных договорах сам демон ногу сломит. Особенно с терстонцами. Как будто сама не знаешь, как часто у нас с ними стычки всевозможные были.
— Не сомневаюсь в ее успехе, — ответила Шерон, сопроводив свои слова препротивнейшей усмешкой. — Не стоит забывать, что сам король по достоинству оценил все достоинства Оливии.
Финальная фраза прозвучала настолько мерзко, что я невольно сжала кулаки. Но неимоверным усилием воли заставила себя успокоиться. Нет, я больше не буду унижаться до бесполезных оправданий. А просто возьму — и утру нос этой Шерон. Сделаю все в наилучшем виде. И комар носа не подточит.
С этими мыслями я перетащила тома на свой стол. Открыла первый, придвинула ближе стопку бумаг и погрузилась во внимательное чтение.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом перьев. Алистер и Шерон вернулись к работе. Правда, то и дело я чувствовала на себе злорадный взгляд женщины, которая словно заранее торжествовала мой провал. А вот парень словно совсем забыл о моем существовании, торопливо выписывая что-то из небольшой потрепанной книжки.
Увы, не прошло и часа, как я осознала, что Шерон действительно загнала меня в угол. Задача, поначалу казавшаяся простой и понятной, при ближайшем рассмотрении начала выглядеть просто невыполнимой. Достаточно простой текст первого мирного договора, заключенного более трехсот лет назад, с каждой страницей обрастал все новыми и новыми подробностями и исправлениями. Сперва я подумала, что проще всего будет начать с конца, так сказать. Просто взять — и переписать самый последний вариант. Но сразу же осознала свой промах. По неведомой причине неизвестный мне писарь не стал приводить все положения ныне действующего договора. Вместо этого он ограничился списком более недействующих положений. Выглядело это примерно так:
«С пятого августа тысяча пятьсот третьего года считать потерявшими актуальность пункты, указанные в приложении 1. Вместо них действуют соответствующие положения, принятые двадцатого февраля тысяча пятьсот первого года с поправками от пятнадцатого апреля того же года, указанные в приложении 2. Новые соглашения указаны в приложении 3».
Естественно, я тут же полезла в эти приложении и чуть ли не застонала в полный голос от отчаяния. Никакого списка тут и в помине не было. Фразы шли сплошным текстом, настолько мудреные и непонятные, что у меня немедленно закружилась голова, когда я попыталась вникнуть в смысл хотя бы первого предложения.
— Все в порядке, Оливия? — приторно-елейным голоском осведомилась Шерон, когда в отчаянии я схватилась за голову, осознав, какой титанический труд мне предстоит.
— В полном, — глухо отозвалась я.
Ну уж нет, эта противная особа не дождется от меня признания в собственном бессилии! Я из кожи вон выпрыгну, но выполню задание короля.
И я погрузилась в работу.
Время словно остановилось для меня. Я ни на что более не обращала внимания. Казалось, что весь мир исчез. Остались только я, стопка чистой бумаги, которая медленно, но неуклонно исчезала, и страницы книги.
— Оливия, обедать будешь? — внезапно раздался голос Алистера.
Я промычала нечто невразумительное, лихорадочно переписывая на бумагу тот пункт договора, который остался неизменным с самой первого мирного договора.
— Оливия.
В следующее мгновение на мое плечо опустилась чья-то рука. Я с величайшей охотой подняла голову и заморгала. Глаза от напряжения болели и слезились, в голове все гудело от множества витиеватых фраз, которые я перечитывала вновь и вновь, силясь постигнуть их потаенный смысл.
— Обед, — повторил Алистер, улыбнувшись мне с сочувствием. — Отвлекись хоть на полчаса. Тебе нужно отдохнуть.
Я с отчаянием посмотрела на дело рук своих. Исписанные листы пестрели помарками, исправлениями и кляксами. Ох, это же все еще начисто переписывать придется!
— Спасибо, я не голодна, — твердо сказала я и вновь углубилась в чтение.
Алистер не стал настаивать. Краем уха я слышала, как хлопнула дверь. Вместе с парнем ушла и Шерон. Наверное, опять примется перемывать мне косточки. А, да ладно! Как любит говорить отец: на каждый роток не накинешь платок.
Когда эта парочка вернулась, я позволила себе минутную передышку. Просто сидела и растирала кулаком поясницу, которая от долгой неподвижной позы затекла и неприятно ныла.
— Вот. — Алистер подошел к моему столу и положил на край сверток, от которого умопомрачающе пахло чем-то очень вкусным. — Я попросил сделать тебе бутерброды.
— Никакой еды в помещении архива! — тут же раздалось гневное от Шерон. — И никакой еды за работой! Оливия Ройс, вы ведь не хотите испортить ценные книги жирными отпечатками своих пальцев? Если голодны — то пойдите прочь. И возвращайтесь только после того, как тщательно вымоете руки. Однако учтите, что время обеденного перерыва заканчивается через пять минут. Вам придется поторопиться.
— Шерон, но Оливия ведь никуда не выходила, — попытался воззвать к ее совести Алистер. — Она работала…
— Ее проблемы! — отрезала Шерон. — Правила установлены не нами, и не нам их нарушать. Есть время для обеда. Если Оливия потратила его на решение собственных проблем — то пусть ждет окончания рабочего дня.
— Это не собственные проблемы, — сделал еще одну попытку достучаться до ее здравого смысла Алистер. — Оливия была занята выполнением своих служебных обязанностей.
— Если она не умеет правильно распределять время между работой и отдыхом — то это исключительно ее собственные проблемы, — фыркнула Шерон. Чуть повысила голос, заметив, что Алистер настроен продолжить спор: — И хватит на этом!
— Алистер, я не голодна, — поторопилась я вмешаться и улыбнулась насупившемуся парню, который выглядел расстроенным от полученной суровой отповеди. — И большое тебе спасибо за заботу.
— И все-таки оставь бутерброды, — негромко проговорил он. — Спрячь в стол. Будет чем перекусить вечером.
Какой милый молодой человек! И какая жалость, что не он мой непосредственный начальник. Эта Шерон — гадюка та еще. Тяжело мне будет с ней ужиться. А ведь ближайший год мне придется видеть ее каждый будний день.
Тяжело вздохнув от такой несправедливости судьбы, я убрала бутерброды в ящик стола и опять погрузилась в работу.
В следующий раз отвлеклась я тогда, когда Шерон начала собираться домой.
— Шесть вечера! — радостно провозгласила она. — Оливия Ройс, ты закончила?
— Почти, — угрюмо буркнула я, внутренне ужаснувшись.
Если честно, по самым скромным расчетам я еще и половину не сделала. Эх, на редкость неудачным выдался первый рабочий день!
— Милочка, какая-то ты нерасторопная, — с плохо скрытым ликованием провозгласила Шерон. — Как же ты собираешься работать в архиве, если на выполнение столь простой задачи тебе потребовалось столько времени?
Я промолчала, с удвоенной скоростью заскрипев пером. Правда, вот беда, от спешки мои записи тут же украсились парочкой живописных клякс. Эх, весь лист переписывать придется!
— Шерон, но ты ведь не будешь спорить с тем, что Оливия действительно весь день работала? — с плохо скрытой иронией спросил Алистер. — Она и головы не поднимала от книг!
— Не знаю, не знаю, — протянула Шерон с такой мерзкой сомневающейся интонацией, что внутри у меня все закипело от злости. — Сидеть-то она сидела. Но вот работала ли? Как будто сам не знаешь, мой мальчик, что у этих молоденьких девиц ветер в голове гуляет. Как говорится, гляжу в книгу — вижу фигу. Или, перефразируя на более актуальный лад — прекрасного принца, готового положить к ее ногам все царство и коня в придачу.
Я покрепче сжала зубы, но не позволила себе огрызнуться. Опять намекает на мою якобы связь с королем. Да пусть подавится своим ядом!
Шерон неполную минуту молчала, внимательно глядя на меня. Видимо, ожидала какой-нибудь реакции на свои слова. Но я усердно делала вид, будто целиком и полностью ушла в работу.
— Ну так как? — наконец, спросила она. — Оливия Ройс, ты идешь или остаешься здесь?
— Я бы еще немного поработала, — тихо сказала я. — Надеюсь, это не запрещено служебным распорядком?
— Да нет. — Шерон пожала плечами. — Сиди здесь хоть до ночи. Архив все равно не запирается. Только помни, что завтра ровно в девять ты должна быть за своим столом, пусть даже уйдешь ты отсюда на рассвете. Уяснила?
Вместо ответа я кивнула.
— И еще. — Шерон уже отправилась к дверям, где ее ждал Алистер. Но на самом пороге остановилась и бросила на меня презрительный взгляд через плечо. — Помни, что никакой еды на рабочем месте! Если я увижу хоть одну хлебную крошку на твоем столе или рядом — пеняй на себя!
— Всего доброго, — процедила я.
Шерон еще немного помедлила. Затем плотнее запахнула строгий черный жакет и вышла прочь.
Алистер напоследок ободряюще улыбнулся мне и последовал за ней. Мгновение — и я осталась совершенно одна в пустом гулком помещении.
Под потолком уже медленно кружился магический шар, который, правда, еще не горел в полную мощность. Я встала и с величайшим удовольствием потянулась, с ощутимым хрустом прогнулась назад, разминаясь после долгого сидения. Затем подошла к окну. Оно выходило на Дворцовую площадь, в это время дня наполненную народом. Несколько минут с завистью наблюдала за людьми, которые неторопливо прогуливались, наслаждаясь теплым летним вечером.
Ах, как бы мне хотелось присоединиться к ним! Как хочется идти домой, наблюдая за тем, как медленно густеют сумерки, а на улицах зажигаются желтые магические фонари. Да я даже в Адвертаун была бы не против вернуться. Сидела бы сейчас с Вериной на веранде, пила бы обжигающе горячий чай и ела бы ее вкуснейшие сырники, политые вареньем и сметаной.
При мысли о сырниках мой живот голодно забурчал, напомнив о том, что сегодня у меня во рту и маковой росинки не было. Немного поколебавшись, я вернулась к столу, достала бутерброды, любезно оставленные Алистером, и в мгновение ока умяла их все.
