– Кошмар, – коротко резюмировала амазонка. – Ладно, я из тебя человека сделаю.
– Может, не надо? – жалобно проныла я. – И вообще, я слышала, многим мужикам, наоборот, нравится, когда от бабы естественно пахнет. Вон, Наполеон Жозефину за полмесяца предупреждал, когда он возвращается, чтобы мыться не смела.
– Я не знаю, кто такой Наполеон и кто такая Жозефина, – сказала Гайяна, – но они явно были весьма странными людьми. И мы не станем им уподобляться.
Пока я придумывала достойный ответ, амазонка, игнорируя мои невнятные стенания, всерьез взялась за дело. Она, по всей видимости, решила довести до конца то, что не удалось магу. А именно – прикончить меня. И принялась за это весьма и весьма рьяно. Сначала засунула меня в ванну, вымыла и заставила намазюкаться всеми кремами, что там стояли. Потом расчесала мою скромную шевелюру, чуть не выдрав остатки волос. Немного подумав, соорудила какую-то непонятную прическу из трех косичек. Стала ли я выглядеть после этих процедур привлекательнее? Вряд ли. Как-то пожалела амазонка косметики для меня. Нет, изобразить на моем лице она что-то попыталась, но под глаза тени явно зажала.
Я взглянула в зеркало и осталась более чем недовольна своей внешностью. Косички торчат в разные стороны, словно у школьницы-переростка, длинный балахон все прелести прикрывает. Даже на губах вместо красной помады чуть розовая, в тон одежде. И ресницы тушью лишь слегка тронуты, а не топорщатся слипшимися жирными комками. Ну кто так красится? Эх, деревня, да и только.
– Нравится? – поинтересовалась амазонка, отходя подальше и горделиво любуясь творением рук своих.
– Нет, – честно призналась я. – Ты чего все мои достоинства под эту тряпку запрятала? Ни груди, ни пятой точки не видно. Всему тебя учить надобно. Это ж первое, на что мужики клюют!
Гайяна поперхнулась, но возражать не стала. Впрочем, переодеться мне она тоже не позволила.
– Посмотрим, как наши мужчины отреагируют на твой наряд, – сказала она. – Одну минутку. Чтобы урок прошел хорошо, я тоже кое-что другое надену.
И амазонка упорхнула в спальню. А когда выпорхнула, я от удивления чуть дар речи не потеряла. Интересно, где это Гайяна отыскала в этой глуши такое платье? С одной стороны – вроде все закрыто, ничего не вываливается. Но с другой стороны – лучше бы она голой вышла. Все мужчинам легче было бы – ничего додумывать не пришлось. Даже я, хоть и баба, и то на такую красотку бы клюнула. Платье длинное, но вырез на юбке до бедра идет. При каждом шаге Гайяны обнажаются стройные ножки. А спереди вообще срам один. Грудь чуть-чуть прикрыта. Точнее, прикрыта, но в вырез заглянуть охота – мочи нет.
– Идем? – игриво осведомилась женщина и первой отправилась в гостиную, чуть покачивая бедрами.
Я засопела и потопала следом, лениво размышляя – как это она так шествует и при этом не падает. Я бы мигом ногами запутались и носом загремела.
Леон о чем-то вполголоса переругивался с орком, ожидая нашего возвращения. Впрочем, стоило нам вступить в гостиную, как все споры затихли сами собой. Маг как-то странно закашлялся, залился краской и уставился прямо на грудь амазонки.
– Татьяна, – первым решил нарушить слишком затянувшуюся паузу Ярынг. – Ты чудесно выглядишь!
– Не подлизывайся, – хмуро огрызнулась я. – И так знаю, что у меня ни кожи ни рожи. Лучше вон на Гайяну глазей. Все честнее будет.
– Не хочу, – неожиданно возмутился орк. – И вообще, чего ты мне указываешь, на кого глазеть? На кого хочу, на того и буду!
– Не ссорьтесь, – чарующим бархатным голосом произнесла амазонка. – Начнем наш урок?
– Ага, – радостно кивнула я, предчувствуя забаву.
– Пересядь, пожалуйста, на стул, – несколько церемонно обратилась Гайяна к магу. – Мне так будет удобнее.
Леон покраснел еще сильнее, хотя это казалось практически невозможным, но покорно встал с дивана, чтобы затем приземлиться на стул, стоящий в центре комнаты. Гайяна небрежно поправила копну своих роскошных волос и томно посмотрела на меня.
– Запомни, Татьяна, – сказала она. – Рядом с красивой женщиной мужчины желают чувствовать себя героями. Позволь им это. Смейся над их глупыми шутками, восторгайся их бравадой. Словом, подыгрывай во всем. И тогда для них ты станешь самой умной, самой обворожительной и самой желанной.
Гайяна резко повернулась и подошла вплотную к Леону. Затем как-то по-особенному усмехнулась и решительно села к нему на колени. Маг судорожно сглотнул. Наверное, нелегко ему приходится, коли нос в столь открытый вырез упирается.
– Если ты все будешь правильно делать, – протянула амазонка, с ленивой грацией запуская пальцы в волосы Леона, – то мужчина во имя тебя сделает все что угодно. Но никогда не открывай все свои секреты перед ним. До конца разгаданная женщина становится скучной и предсказуемой, как в тысячный раз прочитанная книга. Меняйся. Сегодня ты скромница, завтра – развратница. Но только для него.
– Может, лучше дубиной по башке и сразу в постель? – тоскливо поинтересовалась я, наблюдая за процессом обольщения Леона. – Так проще. Главное, чтобы ребятеночка успел сделать. А потом мы и сами как-нибудь проживем.
– А ты детей хочешь? – искренне изумился орк, воспользовавшись тем, что его хозяину было не до моих слов.
Тот не мог оторвать взора от прелестей амазонки.
– Конечно, – печально вздохнула я. – У меня ведь и возраст уже поджимает. Как их там, биологические часы тикают. И вообще, не человек я, что ли? Хочется дитятко потискать. А без мужика я жила и проживу прекрасно. Лишь бы под ногами не путался.
– В корне неверная установка, – наставительно произнесла амазонка, глядя в глаза Леону и вызывающе облизывая свои губы. – Женщина с ребенком – уязвимей вдвойне. Она не должна вкалывать, она должна отдыхать и наслаждаться своим материнством. Мы у себя в племени решили эту проблему. Матери у нас священны. Никто не имеет права заставить кормящую мать работать без ее на то желания. Напротив, все помогают в меру своих сил. А твой мир, судя по рассказам, какое-то странное место. Разве может женщина бросать своего ребенка сразу после рождения только во имя того, чтобы отправиться на работу?
– Может. – Я с любопытством наблюдала за тем, как лицо мага попеременно окрашивается во все цвета радуги. – Жить-то надо как-нибудь. У нас баба бабе враг. Все из-за мужиков конкурируют. Вот вы молодцы. Разом убрали корень всех проблем. Нет мужчины – нет головной боли.
– Но-но-но, – обиженно отозвался орк. – Я бы никогда от своего ребенка не отказался. Сам бы голодал, но его и любимую женщину бы обеспечил.
– А если бы ребенок был не от любимой женщины? – въедливо поинтересовалась я. – Наверное, даже ни разу и не навестил бы. Все вы такие. Как в постель идти – так самая желанная. А как люльку качать – так прости, прошла любовь, завяли помидоры.
– Татьяна, – на удивление серьезно ответил Ярынг, – вероятно, ты жила в очень страшном мире. Как можно с нелюбимой спать? У нас принято, что если уж ты делишь с женщиной постель, то должен быть готов разделить и все хлопоты, связанные с рождением ребенка. Как иначе? Даже у животных по-другому не бывает.
– Ничего, что тут урок идет? – немного справившись с первоначальным волнением, сварливо осведомился маг. – Не отвлекайте мою ученицу, пожалуйста.
– Да, конечно, – мило улыбнулась амазонка, удобнее устраиваясь на коленях у Леона. – Так вот, Татьяна, ты должна заставить мужчину хотеть тебя. От страсти они глупеют и слепнут. Все твои недостатки станут для них несущественны.
– Нет, – с сожалением отметила я. – Мои недостатки точно никакой страстью не заглушить. Да и кто ко мне страстью воспылает, если столько недостатков? Лучше и в самом деле дубиной по голове.
– Я научу тебя, – уверила меня Гайяна. Затем прильнула к магу, почти коснувшись губами его губ. – Главное – самой не терять голову. И потом, Градук ведь страстью воспылал. Значит, не все потеряно.
– Он эльф, – с возмущением напомнила я. – Эльфы все с прибабахами. Можно сказать, извращенцы.
– А про извращения будет наш следующий урок, – жарко выдохнула амазонка.
Потом, словно случайно, пощекотала щеку мужчины ресницами.
– Простите, – вдруг с трудом выдавил из себя Леон.
После этого достаточно невежливо ссадил амазонку с коленей и пулей рванул из гостиной.
За магом уже давно с грохотом захлопнулась дверь, а мы все так же с недоумением переглядывались.
– Куда это он? – наконец как можно более безразличным тоном поинтересовалась я.
– Понятия не имею, – несколько обескураженно отозвалась амазонка. – Впервые встречаю такую реакцию.
– В холодный душ, – смущенно прояснил ситуацию Ярынг. – Неужели не понятно?
Мы с амазонкой переглянулись и в унисон зафыркали от с трудом сдерживаемого смеха.
– И ничего смешного, – рьяно кинулся защищать своего хозяина орк. – Вам, женщинам, проще. А у нас чуть что не так – все физиология выдает. Пожалели бы лучше несчастного.
Естественно, объяснения Ярынга лишь прибавили веселья. Поэтому, когда маг наконец-то вернулся из душа, а надо заметить, произошло это знаменательное событие весьма и весьма нескоро, встретили его сдержанные смешки и перешептывания.
– Завтра продолжим наши уроки, – хмуро произнес Леон, избегая смотреть в сторону Гайяны. – Сегодня я не в настроении.
И вышел, как можно громче хлопнув дверью напоследок. Аж штукатурка с потолка посыпалась.
– Чувствует мое сердце, что Леон постарается завтра как следует отыграться на тебе, – лукаво протянула амазонка и, немного подумав, добавила: – Будь осторожна, Татьяна.
– Переживу как-нибудь, – отозвалась я. – Дело стоило того. До сих пор смешно, как вспомню физиономию Леона, когда ты его обжимала.
И я фыркнула, вновь воочию представив эту картину.
– Ничего, – довольно хохотнула Гайяна. – Это только начало. Дальше будет намного интереснее.
И она, как обычно, оказалась права.
* * *
Следующие несколько недель слились для меня в один сплошной кошмар. Подъем на рассвете, а зачастую и до него, скромный завтрак, долгое и малопродуктивное махание мечом, от которого потом болели все мышцы в теле (кстати, никогда не думала, что их там так много). Самое веселье начиналось после сытного обеда. Развалившись на диване и приходя в себя после издевательств Леона, я лениво наблюдала за процессом соблазнения мага. Гайяна измывалась над несчастным мужчиной так, как мне бы даже в голову не пришло в силу моей некоторой наивности и неискушенности в подобных вопросах. Да что там говорить, душ Леон теперь принимал раз по пять за день. А иногда и больше. Все зависело от того, на какой стадии он окончательно признавал свое поражение и с позором удалялся в свою комнату.
Вечерами в гостиной царили тишь и благодать. Красный после пережитого Леон тихо сидел в самом темном уголке гостиной. Довольная, словно кошка, объевшаяся сметаны, амазонка вполголоса напевала какие-то немудреные песенки и, по-моему, была вся в предвкушении новых забав. Тогда наступала пора орку приниматься за мое воспитание. Он долго и нудно вдалбливал в меня основы этикета, требуя, чтобы я всегда пользовалась нужной вилкой или ножом и ни в коем случае не сморкалась в салфетки. А Гишка тихонько плел что-то под потолком, практически не вмешиваясь в общий разговор.
Наконец, когда я взмаливалась о пощаде, понимая, что в мою отупевшую от бесчисленных новых знаний голову больше ничего не влезет, Ярынг милостиво позволял мне удалиться на отдых.
Надо сказать, такое утомительное времяпрепровождение достаточно быстро принесло первые приятные плоды. Говоря прямо, мне удалось похудеть на пару килограммов. Но всего на пару. Теперь вместо ста я весила около девяноста восьми. Слабое утешение, если честно. Почему-то тот факт, что я немного сбросила вес, весьма озадачил и испугал мага. Он перевел меня на усиленный режим кормежки, словно опасаясь, что я продолжу худеть. Странное дело, ведь Леон всегда достаточно нелестно отзывался о моем телосложении. Неужели все-таки переменил свое мнение?
Впрочем, ответа на этот вопрос мне пришлось ждать довольно долго. А пока я набирала мышечную массу, училась правильному поведению и вежливым манерам. Вот только Леон наотрез отказался учить меня магии. Каждый раз, когда я заводила об этом речь, он отводил глаза и принимался бормотать что-то маловразумительное. Мне с трудом удалось понять из его сбивчивых объяснений только то, что при дворце не жалуют женщин, владеющих магией.
На мой резонный вопрос – почему? – он долго не давал никаких пояснений, пока наконец не собрался с духом и не выпалил:
– Не любят правители колдуний в качестве жен. Такой попробуй только рога наставь – мигом в какое-нибудь позорное животное превратит. Так что и тебе советую – не распространяйся о своих способностях при Радиме. Пусть до поры до времени ни о чем не догадывается. А потом, вероятно, это уже и неважно станет. Разводов ведь у нас не существует.
– Как это не существует? – возмутилась я. – А ежели ошибку сделал, до свадьбы не разглядел, кого в супруги берешь, то все равно всю жизнь мучиться придется?
– Для того чтобы таких случаев, о которых ты говоришь, не бывало, и существуют Вязальщицы Судеб, – терпеливо пояснил Леон. – Они смотрят, сольются ли в одну линию жизни тех, кто собирается вступать в брак. Если нет, если линии идут самостоятельно и даже не думают сближаться, никто такого брака не допустит.
– Ну почему же, – вмешался орк, с большим интересом слушавший разглагольствования мага. – Иногда бывает и так, что Вязальщица разрешает сплести судьбы в единую нить тем, кому в обычных условиях никогда не бывать вместе. Например...
– Татьяне ни к чему знание таких подробностей, – поспешил вмешаться Леон. – Она должна запомнить столько нового, что лучше пожалей ее и не загружай бедную голову нашей ученицы без меры.
– Хорошо, – недовольно отозвался Ярынг.
– Но я хочу знать, – запротестовала я. – Я бы с удовольствием послушала о ритуалах вашего мира. Я тут уже столько времени, а еще ничего, в сущности, и не знаю. Например, как проходит брачная церемония, какие обычаи при этом существуют.
– Скоро сама все узнаешь, – одними уголками губ улыбнулся маг. – Если все пройдет так, как я задумал, то тебе будет отведено ведущее место на свадьбе императора. Точнее говоря – место невесты.
Я недовольно вздохнула. И в унисон раздался тяжкий вздох орка. Кажется, не одной мне не нравится предстоящее путешествие к императорскому дворцу.
Больше таких опасных разговоров Леон не допускал. Время вновь сонно потянулось безо всяких неожиданных происшествий. Однако маг все чаще начал задумчиво подсчитывать что-то в уме.
И все же весть о предстоящем отъезде застала меня врасплох. Когда очередным вечером Леон сухо кинул в пространство гостиной: «Через неделю выезжаем», – это стало для меня весьма неприятным сюрпризом. Я уже успела загнать за Можай мысль о том, что скоро мне предстоит опасная схватка с целой толпой таких же одиноких, несчастных и малопривлекательных женщин за сомнительную честь ненадолго стать императрицей этого мира.
Оставшееся время до намеченного отъезда пролетело незаметно. Я все так же много ела, вела долгие разговоры с амазонкой, пытаясь понять, как действовать дальше.
– Может, не надо? – жалобно проныла я. – И вообще, я слышала, многим мужикам, наоборот, нравится, когда от бабы естественно пахнет. Вон, Наполеон Жозефину за полмесяца предупреждал, когда он возвращается, чтобы мыться не смела.
– Я не знаю, кто такой Наполеон и кто такая Жозефина, – сказала Гайяна, – но они явно были весьма странными людьми. И мы не станем им уподобляться.
Пока я придумывала достойный ответ, амазонка, игнорируя мои невнятные стенания, всерьез взялась за дело. Она, по всей видимости, решила довести до конца то, что не удалось магу. А именно – прикончить меня. И принялась за это весьма и весьма рьяно. Сначала засунула меня в ванну, вымыла и заставила намазюкаться всеми кремами, что там стояли. Потом расчесала мою скромную шевелюру, чуть не выдрав остатки волос. Немного подумав, соорудила какую-то непонятную прическу из трех косичек. Стала ли я выглядеть после этих процедур привлекательнее? Вряд ли. Как-то пожалела амазонка косметики для меня. Нет, изобразить на моем лице она что-то попыталась, но под глаза тени явно зажала.
Я взглянула в зеркало и осталась более чем недовольна своей внешностью. Косички торчат в разные стороны, словно у школьницы-переростка, длинный балахон все прелести прикрывает. Даже на губах вместо красной помады чуть розовая, в тон одежде. И ресницы тушью лишь слегка тронуты, а не топорщатся слипшимися жирными комками. Ну кто так красится? Эх, деревня, да и только.
– Нравится? – поинтересовалась амазонка, отходя подальше и горделиво любуясь творением рук своих.
– Нет, – честно призналась я. – Ты чего все мои достоинства под эту тряпку запрятала? Ни груди, ни пятой точки не видно. Всему тебя учить надобно. Это ж первое, на что мужики клюют!
Гайяна поперхнулась, но возражать не стала. Впрочем, переодеться мне она тоже не позволила.
– Посмотрим, как наши мужчины отреагируют на твой наряд, – сказала она. – Одну минутку. Чтобы урок прошел хорошо, я тоже кое-что другое надену.
И амазонка упорхнула в спальню. А когда выпорхнула, я от удивления чуть дар речи не потеряла. Интересно, где это Гайяна отыскала в этой глуши такое платье? С одной стороны – вроде все закрыто, ничего не вываливается. Но с другой стороны – лучше бы она голой вышла. Все мужчинам легче было бы – ничего додумывать не пришлось. Даже я, хоть и баба, и то на такую красотку бы клюнула. Платье длинное, но вырез на юбке до бедра идет. При каждом шаге Гайяны обнажаются стройные ножки. А спереди вообще срам один. Грудь чуть-чуть прикрыта. Точнее, прикрыта, но в вырез заглянуть охота – мочи нет.
– Идем? – игриво осведомилась женщина и первой отправилась в гостиную, чуть покачивая бедрами.
Я засопела и потопала следом, лениво размышляя – как это она так шествует и при этом не падает. Я бы мигом ногами запутались и носом загремела.
Леон о чем-то вполголоса переругивался с орком, ожидая нашего возвращения. Впрочем, стоило нам вступить в гостиную, как все споры затихли сами собой. Маг как-то странно закашлялся, залился краской и уставился прямо на грудь амазонки.
– Татьяна, – первым решил нарушить слишком затянувшуюся паузу Ярынг. – Ты чудесно выглядишь!
– Не подлизывайся, – хмуро огрызнулась я. – И так знаю, что у меня ни кожи ни рожи. Лучше вон на Гайяну глазей. Все честнее будет.
– Не хочу, – неожиданно возмутился орк. – И вообще, чего ты мне указываешь, на кого глазеть? На кого хочу, на того и буду!
– Не ссорьтесь, – чарующим бархатным голосом произнесла амазонка. – Начнем наш урок?
– Ага, – радостно кивнула я, предчувствуя забаву.
– Пересядь, пожалуйста, на стул, – несколько церемонно обратилась Гайяна к магу. – Мне так будет удобнее.
Леон покраснел еще сильнее, хотя это казалось практически невозможным, но покорно встал с дивана, чтобы затем приземлиться на стул, стоящий в центре комнаты. Гайяна небрежно поправила копну своих роскошных волос и томно посмотрела на меня.
– Запомни, Татьяна, – сказала она. – Рядом с красивой женщиной мужчины желают чувствовать себя героями. Позволь им это. Смейся над их глупыми шутками, восторгайся их бравадой. Словом, подыгрывай во всем. И тогда для них ты станешь самой умной, самой обворожительной и самой желанной.
Гайяна резко повернулась и подошла вплотную к Леону. Затем как-то по-особенному усмехнулась и решительно села к нему на колени. Маг судорожно сглотнул. Наверное, нелегко ему приходится, коли нос в столь открытый вырез упирается.
– Если ты все будешь правильно делать, – протянула амазонка, с ленивой грацией запуская пальцы в волосы Леона, – то мужчина во имя тебя сделает все что угодно. Но никогда не открывай все свои секреты перед ним. До конца разгаданная женщина становится скучной и предсказуемой, как в тысячный раз прочитанная книга. Меняйся. Сегодня ты скромница, завтра – развратница. Но только для него.
– Может, лучше дубиной по башке и сразу в постель? – тоскливо поинтересовалась я, наблюдая за процессом обольщения Леона. – Так проще. Главное, чтобы ребятеночка успел сделать. А потом мы и сами как-нибудь проживем.
– А ты детей хочешь? – искренне изумился орк, воспользовавшись тем, что его хозяину было не до моих слов.
Тот не мог оторвать взора от прелестей амазонки.
– Конечно, – печально вздохнула я. – У меня ведь и возраст уже поджимает. Как их там, биологические часы тикают. И вообще, не человек я, что ли? Хочется дитятко потискать. А без мужика я жила и проживу прекрасно. Лишь бы под ногами не путался.
– В корне неверная установка, – наставительно произнесла амазонка, глядя в глаза Леону и вызывающе облизывая свои губы. – Женщина с ребенком – уязвимей вдвойне. Она не должна вкалывать, она должна отдыхать и наслаждаться своим материнством. Мы у себя в племени решили эту проблему. Матери у нас священны. Никто не имеет права заставить кормящую мать работать без ее на то желания. Напротив, все помогают в меру своих сил. А твой мир, судя по рассказам, какое-то странное место. Разве может женщина бросать своего ребенка сразу после рождения только во имя того, чтобы отправиться на работу?
– Может. – Я с любопытством наблюдала за тем, как лицо мага попеременно окрашивается во все цвета радуги. – Жить-то надо как-нибудь. У нас баба бабе враг. Все из-за мужиков конкурируют. Вот вы молодцы. Разом убрали корень всех проблем. Нет мужчины – нет головной боли.
– Но-но-но, – обиженно отозвался орк. – Я бы никогда от своего ребенка не отказался. Сам бы голодал, но его и любимую женщину бы обеспечил.
– А если бы ребенок был не от любимой женщины? – въедливо поинтересовалась я. – Наверное, даже ни разу и не навестил бы. Все вы такие. Как в постель идти – так самая желанная. А как люльку качать – так прости, прошла любовь, завяли помидоры.
– Татьяна, – на удивление серьезно ответил Ярынг, – вероятно, ты жила в очень страшном мире. Как можно с нелюбимой спать? У нас принято, что если уж ты делишь с женщиной постель, то должен быть готов разделить и все хлопоты, связанные с рождением ребенка. Как иначе? Даже у животных по-другому не бывает.
– Ничего, что тут урок идет? – немного справившись с первоначальным волнением, сварливо осведомился маг. – Не отвлекайте мою ученицу, пожалуйста.
– Да, конечно, – мило улыбнулась амазонка, удобнее устраиваясь на коленях у Леона. – Так вот, Татьяна, ты должна заставить мужчину хотеть тебя. От страсти они глупеют и слепнут. Все твои недостатки станут для них несущественны.
– Нет, – с сожалением отметила я. – Мои недостатки точно никакой страстью не заглушить. Да и кто ко мне страстью воспылает, если столько недостатков? Лучше и в самом деле дубиной по голове.
– Я научу тебя, – уверила меня Гайяна. Затем прильнула к магу, почти коснувшись губами его губ. – Главное – самой не терять голову. И потом, Градук ведь страстью воспылал. Значит, не все потеряно.
– Он эльф, – с возмущением напомнила я. – Эльфы все с прибабахами. Можно сказать, извращенцы.
– А про извращения будет наш следующий урок, – жарко выдохнула амазонка.
Потом, словно случайно, пощекотала щеку мужчины ресницами.
– Простите, – вдруг с трудом выдавил из себя Леон.
После этого достаточно невежливо ссадил амазонку с коленей и пулей рванул из гостиной.
За магом уже давно с грохотом захлопнулась дверь, а мы все так же с недоумением переглядывались.
– Куда это он? – наконец как можно более безразличным тоном поинтересовалась я.
– Понятия не имею, – несколько обескураженно отозвалась амазонка. – Впервые встречаю такую реакцию.
– В холодный душ, – смущенно прояснил ситуацию Ярынг. – Неужели не понятно?
Мы с амазонкой переглянулись и в унисон зафыркали от с трудом сдерживаемого смеха.
– И ничего смешного, – рьяно кинулся защищать своего хозяина орк. – Вам, женщинам, проще. А у нас чуть что не так – все физиология выдает. Пожалели бы лучше несчастного.
Естественно, объяснения Ярынга лишь прибавили веселья. Поэтому, когда маг наконец-то вернулся из душа, а надо заметить, произошло это знаменательное событие весьма и весьма нескоро, встретили его сдержанные смешки и перешептывания.
– Завтра продолжим наши уроки, – хмуро произнес Леон, избегая смотреть в сторону Гайяны. – Сегодня я не в настроении.
И вышел, как можно громче хлопнув дверью напоследок. Аж штукатурка с потолка посыпалась.
– Чувствует мое сердце, что Леон постарается завтра как следует отыграться на тебе, – лукаво протянула амазонка и, немного подумав, добавила: – Будь осторожна, Татьяна.
– Переживу как-нибудь, – отозвалась я. – Дело стоило того. До сих пор смешно, как вспомню физиономию Леона, когда ты его обжимала.
И я фыркнула, вновь воочию представив эту картину.
– Ничего, – довольно хохотнула Гайяна. – Это только начало. Дальше будет намного интереснее.
И она, как обычно, оказалась права.
* * *
Следующие несколько недель слились для меня в один сплошной кошмар. Подъем на рассвете, а зачастую и до него, скромный завтрак, долгое и малопродуктивное махание мечом, от которого потом болели все мышцы в теле (кстати, никогда не думала, что их там так много). Самое веселье начиналось после сытного обеда. Развалившись на диване и приходя в себя после издевательств Леона, я лениво наблюдала за процессом соблазнения мага. Гайяна измывалась над несчастным мужчиной так, как мне бы даже в голову не пришло в силу моей некоторой наивности и неискушенности в подобных вопросах. Да что там говорить, душ Леон теперь принимал раз по пять за день. А иногда и больше. Все зависело от того, на какой стадии он окончательно признавал свое поражение и с позором удалялся в свою комнату.
Вечерами в гостиной царили тишь и благодать. Красный после пережитого Леон тихо сидел в самом темном уголке гостиной. Довольная, словно кошка, объевшаяся сметаны, амазонка вполголоса напевала какие-то немудреные песенки и, по-моему, была вся в предвкушении новых забав. Тогда наступала пора орку приниматься за мое воспитание. Он долго и нудно вдалбливал в меня основы этикета, требуя, чтобы я всегда пользовалась нужной вилкой или ножом и ни в коем случае не сморкалась в салфетки. А Гишка тихонько плел что-то под потолком, практически не вмешиваясь в общий разговор.
Наконец, когда я взмаливалась о пощаде, понимая, что в мою отупевшую от бесчисленных новых знаний голову больше ничего не влезет, Ярынг милостиво позволял мне удалиться на отдых.
Надо сказать, такое утомительное времяпрепровождение достаточно быстро принесло первые приятные плоды. Говоря прямо, мне удалось похудеть на пару килограммов. Но всего на пару. Теперь вместо ста я весила около девяноста восьми. Слабое утешение, если честно. Почему-то тот факт, что я немного сбросила вес, весьма озадачил и испугал мага. Он перевел меня на усиленный режим кормежки, словно опасаясь, что я продолжу худеть. Странное дело, ведь Леон всегда достаточно нелестно отзывался о моем телосложении. Неужели все-таки переменил свое мнение?
Впрочем, ответа на этот вопрос мне пришлось ждать довольно долго. А пока я набирала мышечную массу, училась правильному поведению и вежливым манерам. Вот только Леон наотрез отказался учить меня магии. Каждый раз, когда я заводила об этом речь, он отводил глаза и принимался бормотать что-то маловразумительное. Мне с трудом удалось понять из его сбивчивых объяснений только то, что при дворце не жалуют женщин, владеющих магией.
На мой резонный вопрос – почему? – он долго не давал никаких пояснений, пока наконец не собрался с духом и не выпалил:
– Не любят правители колдуний в качестве жен. Такой попробуй только рога наставь – мигом в какое-нибудь позорное животное превратит. Так что и тебе советую – не распространяйся о своих способностях при Радиме. Пусть до поры до времени ни о чем не догадывается. А потом, вероятно, это уже и неважно станет. Разводов ведь у нас не существует.
– Как это не существует? – возмутилась я. – А ежели ошибку сделал, до свадьбы не разглядел, кого в супруги берешь, то все равно всю жизнь мучиться придется?
– Для того чтобы таких случаев, о которых ты говоришь, не бывало, и существуют Вязальщицы Судеб, – терпеливо пояснил Леон. – Они смотрят, сольются ли в одну линию жизни тех, кто собирается вступать в брак. Если нет, если линии идут самостоятельно и даже не думают сближаться, никто такого брака не допустит.
– Ну почему же, – вмешался орк, с большим интересом слушавший разглагольствования мага. – Иногда бывает и так, что Вязальщица разрешает сплести судьбы в единую нить тем, кому в обычных условиях никогда не бывать вместе. Например...
– Татьяне ни к чему знание таких подробностей, – поспешил вмешаться Леон. – Она должна запомнить столько нового, что лучше пожалей ее и не загружай бедную голову нашей ученицы без меры.
– Хорошо, – недовольно отозвался Ярынг.
– Но я хочу знать, – запротестовала я. – Я бы с удовольствием послушала о ритуалах вашего мира. Я тут уже столько времени, а еще ничего, в сущности, и не знаю. Например, как проходит брачная церемония, какие обычаи при этом существуют.
– Скоро сама все узнаешь, – одними уголками губ улыбнулся маг. – Если все пройдет так, как я задумал, то тебе будет отведено ведущее место на свадьбе императора. Точнее говоря – место невесты.
Я недовольно вздохнула. И в унисон раздался тяжкий вздох орка. Кажется, не одной мне не нравится предстоящее путешествие к императорскому дворцу.
Больше таких опасных разговоров Леон не допускал. Время вновь сонно потянулось безо всяких неожиданных происшествий. Однако маг все чаще начал задумчиво подсчитывать что-то в уме.
И все же весть о предстоящем отъезде застала меня врасплох. Когда очередным вечером Леон сухо кинул в пространство гостиной: «Через неделю выезжаем», – это стало для меня весьма неприятным сюрпризом. Я уже успела загнать за Можай мысль о том, что скоро мне предстоит опасная схватка с целой толпой таких же одиноких, несчастных и малопривлекательных женщин за сомнительную честь ненадолго стать императрицей этого мира.
Оставшееся время до намеченного отъезда пролетело незаметно. Я все так же много ела, вела долгие разговоры с амазонкой, пытаясь понять, как действовать дальше.
