Да что ты будешь делать! Я тихонько заплакала, осознав, что мое тело вновь отказывается повиноваться мне. Что происходит?
Хрустнула позади сухая ветка, и передо мной возник блондин. По всему было видно, что мой неудавшийся побег его не просто разозлил — взбесил сверх всякой меры. Ярко-зеленые глаза метали молнии, губы были сжаты так плотно, что превратились в две бескровные линии.
Не говоря ни слова, он поднял руку и врезал мне пощечину, да так сильно, что я не удержалась на ногах и упала на мягкую хвою. Во рту поселился навязчивый медный привкус крови.
А блондин тем временем небрежно поднял меня и вновь отвел руку для нового удара. Я обреченно зажмурилась, осознав, что последует еще одна пощечина.
«Фелан, — раздалось в моей голове усталое. — Отстань от девочки. Не она пыталась меня убить. Не вымещай на ней свою злость».
Я рискнула приоткрыть один глаз. Блондин медленно опустил руку. Затем, не говоря ни слова, вновь подхватил меня и понес через лес.
Его помощники суетились вокруг волка, быстро и бесшумно сооружая из веток носилки.
— Жизнями своими за него отвечаете, — остановившись около них, кинул блондин. — Он не выживет — не выживете и вы. Хоть всю свою кровь отдайте, но Норберг должен дожить до замка. Ясно?
После чего, не дожидаясь ответа, отправился вверх по дорожке.
Я больше не пыталась победить странный паралич, не дающий мне пошевелить и пальцем, или выдавить хоть звук из пересохшего от волнения горла. Измученно закрыла глаза, слушая, как ровно бьется сердце моего похитителя. Интересно, кто он такой?
Наверное, из-за потери крови я задремала или лишилась чувств, потому что некоторый кусок времени просто выпал из моей памяти. В следующий раз я открыла глаза и обнаружила себя в карете, которая неторопливо тряслась по проселочной дороге.
Мой похититель сидел напротив. Между нами в воздухе замерла тусклая магическая искра, которая отражалась зелеными искрами в глубине спокойных глаз блондина.
Я шевельнулась было, силясь переменить неудобную позу, от которой затекло тело. И только после этого осознала, что свобода движений вернулась ко мне. Осторожно покосилась в сторону дверцы. Быть может, попытаться выпрыгнуть на ходу? Карета едет медленно, я вряд ли расшибусь…
— Понравилось получать пощечины? — не меняя позы, сухо осведомился блондин. — Так просто попроси. Я могу повторить.
Я широко распахнула глаза, осознав, что он каким-то чудом читает мои мысли. В таком случае мысли о побеге лучше и впрямь отложить. Хотя бы до того времени, пока его не будет рядом.
Затем, морщась от боли, прикоснулась к разбитым губам, которые еще помнили жестокий удар блондина. Ох, опухли как! Как будто целый рой пчел покусал.
— Дай посмотрю, — приказал блондин и подался вперед.
В унисон этому я вжалась в стенку кареты, с испугом наблюдая за каждым его движением. Кто знает, что от него можно ожидать!
— Да не бойся, — досадливо поморщился незнакомец. — Не буду я больше тебя бить. Я и в первый раз погорячился. Просто не сдержал эмоций, когда увидел, что случилось с Норбергом.
С Норбергом? Я хмыкнула, вспомнив, что раньше он уже называл этим именем волка. Надо же, не думала, что зверям дают человеческие имена.
— Дай посмотрю, — уже мягче повторил блондин и пересел рядом со мной.
Его пальцы мягко и удивительно нежно обежали все мое лицо. Я невольно зажмурилась, когда блондин наклонился ко мне так близко, что я почувствовала тепло его дыхания. Почему-то вспомнила свой первый поцелуй с Генрихом. Тогда тоже была ночь и на небе тоже царила полная луна… Ох, как он сейчас, наверное, переживает, не зная, где я и что со мной! И как я хочу его увидеть, опять прижаться к нему, чувствуя себя так спокойно и защищенно в таких родных объятиях!
А в следующее мгновение блондин вдруг крепко взял меня за подбородок, не давая отвернуться. И поцеловал меня.
Его губы были нестерпимо горячими, будто их владельца терзала лихорадка. Но при этом он действовал настолько аккуратно, что я не почувствовала боли, хотя во рту все еще ощущался привкус крови.
— Не надо! — пискнула я, упершись ладонями в его черный камзол и безуспешно пытаясь оттолкнуть.
Ахнула, поцарапавшись о жесткое серебряное шитье, украшающее его спереди.
В полутьме кареты я увидела, как глаза мужчины позеленели, став совершенно кошачьими. Он ловко перехватил мою руку и поднес ко рту. Медленно облизал царапины, набухшие кровью, и его зрачки вертикально вытянулись, став совершенно нечеловеческими.
Ужас перехлестнул мое горло жесткой удавкой. О небо, кого мне не повезло повстречать на своем пути?
А блондин опять потянулся к моим губам. Но теперь я уже не могла ему сопротивляться. Тело вновь оцепенело, перестав подчиняться мысленным приказам.
На сей раз поцелуй вышел грубее, так, что на губах выступила кровь. Но именно этого, по-моему, и добивался мой похититель. Он слизнул капельки, затем опустился на мою шею. Пощекотал языком венку, отчаянно бьющуюся под ухом.
Я затаила дыхание от страха. А что, если сейчас он вцепится клыками мне в горло, разорвав его?
Но блондин ограничился лишь намеком на возможный укус. Прочертил быструю влажную дорожку по ключице, тогда как его правая рука уже нырнула ко мне под платье.
Я вздрогнула, когда почувствовала, как он торопливо стягивает с меня трусики. Точнее — попыталась это сделать. Никогда прежде я не чувствовала себя настолько унизительно, будучи запертой в собственном теле.
Если блондин и слышал мои мысленные гневные воззвания в свой адрес, то предпочел их проигнорировать. Через мгновение его пальцы нырнули в мое лоно, и я приглушенно вздохнула.
До сего момента я не ощущала ничего подобного. Сладкая истома росла в низу моего живота, но при этом я невыносимо страдала от невозможности что-либо изменить. Унижение, смешанное с терпким чувством наслаждения. И страх, что в любой момент мужчина, сидящий рядом, перейдет от ласк к побоям, вновь решив показать, кто здесь главный.
Внезапно незнакомец подхватил меня и ловко посадил сверху. Я ахнула от неожиданности и вспышки острой боли, осознав, что он вошел в меня. Уперлась руками в спинку сидения, безуспешно пытаясь освободиться из его объятий, хотя понимала, что самое непоправимое уже произошло.
— Девственница, — пробормотал блондин, и в его глазах отразилась хищная радость. — Нечасто так повезет.
После чего, не дав мне времени привыкнуть к новым ощущениям внутри себя, обхватил меня за бедра и принялся двигаться в унисон карете, все так же мирно катившейся по ухабистой дороге.
Вверх-вниз.
Я глухо застонала, чувствуя, как каждое его движение пробуждает сладострастную дрожь во мне.
Вверх-вниз.
Он рывком спустил с меня платье, небрежным резким движением порвав бретели. Поймал губами обнаженную грудь, втянул в себя сосок…
Вверх-вниз.
Теперь карета затряслась по мостовой, видимо, въехав в город. И одновременно участились движения блондина.
Вверх-вниз.
Я вскрикнула, когда волна наслаждения накрыла меня с головой. Одновременно с этим ощутила внутри себя теплую пульсацию.
Блондин привлек меня к себе, все еще оставаясь внутри. Быстрыми благодарными поцелуями осыпал грудь и шею. Затем осторожно ссадил с себя рядом. И только тогда я осознала, что карета больше не едет, а стоит.
По внутренней поверхности моих бедер медленно стекала жидкость. По всей видимости, семя незнакомца, смешанное с моей кровью. И только сейчас я вспомнила о Генрихе и о свадьбе, назначенной на день летнего солнцестояния. Нахмурилась, почувствовав, как в носу все опасно защипало от подступивших слез.
— Да, и в самом деле, неловко вышло, — с усмешкой проговорил блондин, явно не испытывая никаких угрызений совести.
Затем задумчиво тронул порванные бретели платья. Быстро скинул с себя камзол, оставшись в простой белой рубашке, и накинул мне на плечи.
— Застегнись, — бросил он мне, торопливо натягивая штаны. — Хотя бы грудь прикроешь. Сейчас отведу тебя в свои покои. Там приведешь себя в порядок. А потом решим, что с тобой делать.
И мне совершенно не понравилась глухая угроза, скользнувшая в последней фразе.
Я начала плакать, как только блондин оставил меня в долгожданном одиночестве. Благо, что это произошло достаточно скоро. Он в буквальном смысле слова втолкнул меня в комнату, после чего, не говоря ни слова, плотно закрыл дверь, и я услышала, как тяжело задвинулся внешний засов.
Вообще, это было немного странно. Обычно в комнатах есть внутренние запоры, защищающие от незваных гостей. Но внешние? Такое чувство, будто эта комната в любой момент должна была сыграть роль ловушки.
И она сыграла. Я угодила в настоящую западню.
Колени после всего пережитого так отчаянно дрожали, что я с трудом добралась до ближайшего кресла. Рухнула в него, уткнулась лицом в ладони и дала волю чувствам.
Слезы текли по моим щекам, не останавливаясь. Я шмыгала носом, всхлипывала и судорожно вздыхала. В голове никак не укладывалось все то, что произошло со мной этим проклятым вечером. Как же так? Всего несколько часов назад я радовалась жизни и мечтала о предстоящей свадьбе. А сейчас заперта не пойми где. Но что самое страшное — потеряла невинность! Этот блондин в буквальном смысле слова взял меня насильно, не особенно интересуясь моим мнением на сей счет. Да, я получила свою долю удовольствия, но это не изменит того факта, что все было совершено против моей воли!
В дверь неожиданно стукнули, и я замерла. Заинтересованно приподняла голову, кулаком торопливо утерев слезы. Кто это? Неужели блондин вернулся? Но тогда я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. Не сомневаюсь, что сочувствия от него все равно не дождешься, а вот посмеяться он вполне способен.
Но на пороге предстала высокая женщина весьма могучего телосложения. О ее принадлежности к слабому полу говорила лишь косынка на голове, под которую были убраны волосы, да платье неопределенного мешковатого покроя. А так словно Бака, мужа моей старшей сестры, ради забавы в женский наряд обрядили.
Она опять-таки задвинула засов, правда, теперь с внутренней стороны двери. Затем подошла ко мне.
Я испуганно захлопала ресницами, когда такая громадина нависла над моей головой. Что ей от меня надо?
— Господин Фелан приказал помочь вам принять ванну, — удивительно тихо прошелестел ее голос. — Потом я подберу вам платье. Идемте.
Господин Фелан? А это еще кто такой? Но почти сразу я понимающе хмыкнула, вспомнив, что слышала это имя раньше — когда в моей голове возникали мысли странного волка. Получается, именно так зовут блондина, который похитил меня.
— Идемте, — с явной ноткой нетерпения повторила женщина. — Скорее всего, скоро вас позовут на семейный совет.
Я невольно поежилась. Что-то мне не нравится, как это звучит. За недолгое время общения с этим самым Феланом я убедилась, что от него стоит держаться подальше. Не сомневаюсь, что и родственнички у него под стать. Как там говорится? Яблоко от яблони недалеко падает.
Женщина, которая, по всей видимости, выполняла здесь роль служанки, тяжело опустила руку мне на плечо.
— Не пойдете сами — я отнесу вас, — предупредила она, и в ее голосе зазвучала сталь.
Я с недовольным вздохом поторопилась подняться. Ну надо же, даже слуги у этого мерзкого блондина такие же противные! Хорошо хоть женщину прислал, а не какого-нибудь мужика.
Ради интереса я обвела взглядом комнату, в которой оказалась. По всему выходило, что покои Фелана состояли из нескольких смежных помещений. Сейчас я находилась в некоем подобии небольшой, но уютной гостиной, где имелся даже камин, сейчас, естественно, не растопленный в виду теплой майской погоды. На полу — пушистый ковер, несколько удобных кресел и диван, по центру между ними — столик, заставленный всевозможными бутылками. Около одной из стены — шкаф, опасно вспухший от своего бумажного содержимого. Вроде бы, и все.
Тем временем служанка подвела меня к следующей двери и открыла ее. Тотчас же под потолком пробудилась магическая искра, которая осветила спальню. Здесь, в отличие от гостиной, мебели почти не было. Лишь огромная кровать, занимающая почти все свободное пространство.
При взгляде на нее я почувствовала, как краснею. Невольно вспомнилась поездка сюда. Губы блондина на моей груди. И то, как бесцеремонно он овладел мною.
Никогда бы не подумала, что мой первый раз будет именно таким: в компании с незнакомцем и в карете, едущей по ночной дороге в неизвестном направлении. Я искренне надеялась, что именно Генрих станет моим первым мужчиной. А теперь…
И я опять зашмыгала носом, почувствовав, как к глазам подкатывают слезы.
Служанка искоса сурово глянула на меня и покачала головой, словно недоумевая, с чего вдруг я решила зарыдать. Взяла меня за руку и провела через комнату к дальней двери, за которой оказалась ярко освещенная ванная.
Я широко распахнула от удивления глаза, уставившись на медные краны и сложную систему вентилей. Ой, что это? В нашей семейной ванной комнате стояло лишь деревянное корыто, которое надлежало самостоятельно наполнить водой, прежде согрев парочку ведер на плите в кухне.
Служанка, убедившись, что я замерла и не тороплюсь сбежать, рискнула выпустить мою руку из своей хватки. Подошла к ванной и повернула один из кранов. Тотчас же в дно ударила звонкая струя горячей судя по пару воды.
— Магия, — пробормотала она, видимо, заметив, как мои глаза от удивления стали еще круглее. — Это все магия. Не люблю ее.
И выразительно передернула плечами.
Как ни странно, я была полностью солидарна с ней в этом вопросе. Я тоже отныне не любила магию. Точнее — магов, которые с такой пугающей легкостью калечат человеческие судьбы и разбивают в прах обычные девичьи мечты.
— Раздевайся, — чуть мягче продолжила служанка, как-то незаметно отказавшись от официального тона. — Камзол сюда давай. Я повешу, чтобы не помялся.
Я нерешительно принялась расстегивать пуговицы. Интересно, мне показалось, или зрачки служанки действительно удивленно расширились, когда она увидела порванное сверху платье и подол, пропитавшийся кровью?
Но она ничего не сказала. Лишь повернулась к полке, заставленной какими-то склянками, и добавила в воду зеленоватой жидкости.
— Это остановит кровь, — обронила она, не оборачиваясь ко мне. — И поможет заживить мелкие ссадины на твоих ступнях. Правда, будет немного щипать.
После чего помогла мне залезть в горячую воду.
Я чуть слышно охнула. Это называется — немного? Ой, как ноги горят! А между ног как!
Но болезненные ощущения почти сразу исчезли, сменившись приятным теплом.
Однако долго понежиться мне не удалось. Служанка споро принялась за работу. Она взяла в руки колючую мочалку, щедро смочила ее из нового бутылька — и принялась растирать мне плечи и грудь обильной пеной, приятно пахнущей мятой. Затем вымыла мои волосы. И подала халат, который, судя по размерам, явно принадлежал тому же Фелану.
— Побудь пока в нем, — проговорила она, заметив, как я недовольно поморщилась. Добавила с усмешкой: — Хотя если хочешь — можешь походить голой. Хозяин наверняка обрадуется, когда вздумает вернуться. Он любит сюрпризы подобного толка.
Стоит ли говорить, что после этого я с небывалой поспешностью нырнула в халат и туго перепоясалась.
Эта одежда пахла блондином, и меня передернуло от невольного воспоминания о том, как он взял меня в карете. Спокойно, уверенно, не терзаясь никакими муками совести. Просто по праву сильного. Что же он за человек такой?
Хрустнула позади сухая ветка, и передо мной возник блондин. По всему было видно, что мой неудавшийся побег его не просто разозлил — взбесил сверх всякой меры. Ярко-зеленые глаза метали молнии, губы были сжаты так плотно, что превратились в две бескровные линии.
Не говоря ни слова, он поднял руку и врезал мне пощечину, да так сильно, что я не удержалась на ногах и упала на мягкую хвою. Во рту поселился навязчивый медный привкус крови.
А блондин тем временем небрежно поднял меня и вновь отвел руку для нового удара. Я обреченно зажмурилась, осознав, что последует еще одна пощечина.
«Фелан, — раздалось в моей голове усталое. — Отстань от девочки. Не она пыталась меня убить. Не вымещай на ней свою злость».
Я рискнула приоткрыть один глаз. Блондин медленно опустил руку. Затем, не говоря ни слова, вновь подхватил меня и понес через лес.
Его помощники суетились вокруг волка, быстро и бесшумно сооружая из веток носилки.
— Жизнями своими за него отвечаете, — остановившись около них, кинул блондин. — Он не выживет — не выживете и вы. Хоть всю свою кровь отдайте, но Норберг должен дожить до замка. Ясно?
После чего, не дожидаясь ответа, отправился вверх по дорожке.
Я больше не пыталась победить странный паралич, не дающий мне пошевелить и пальцем, или выдавить хоть звук из пересохшего от волнения горла. Измученно закрыла глаза, слушая, как ровно бьется сердце моего похитителя. Интересно, кто он такой?
Наверное, из-за потери крови я задремала или лишилась чувств, потому что некоторый кусок времени просто выпал из моей памяти. В следующий раз я открыла глаза и обнаружила себя в карете, которая неторопливо тряслась по проселочной дороге.
Мой похититель сидел напротив. Между нами в воздухе замерла тусклая магическая искра, которая отражалась зелеными искрами в глубине спокойных глаз блондина.
Я шевельнулась было, силясь переменить неудобную позу, от которой затекло тело. И только после этого осознала, что свобода движений вернулась ко мне. Осторожно покосилась в сторону дверцы. Быть может, попытаться выпрыгнуть на ходу? Карета едет медленно, я вряд ли расшибусь…
— Понравилось получать пощечины? — не меняя позы, сухо осведомился блондин. — Так просто попроси. Я могу повторить.
Я широко распахнула глаза, осознав, что он каким-то чудом читает мои мысли. В таком случае мысли о побеге лучше и впрямь отложить. Хотя бы до того времени, пока его не будет рядом.
Затем, морщась от боли, прикоснулась к разбитым губам, которые еще помнили жестокий удар блондина. Ох, опухли как! Как будто целый рой пчел покусал.
— Дай посмотрю, — приказал блондин и подался вперед.
В унисон этому я вжалась в стенку кареты, с испугом наблюдая за каждым его движением. Кто знает, что от него можно ожидать!
— Да не бойся, — досадливо поморщился незнакомец. — Не буду я больше тебя бить. Я и в первый раз погорячился. Просто не сдержал эмоций, когда увидел, что случилось с Норбергом.
С Норбергом? Я хмыкнула, вспомнив, что раньше он уже называл этим именем волка. Надо же, не думала, что зверям дают человеческие имена.
— Дай посмотрю, — уже мягче повторил блондин и пересел рядом со мной.
Его пальцы мягко и удивительно нежно обежали все мое лицо. Я невольно зажмурилась, когда блондин наклонился ко мне так близко, что я почувствовала тепло его дыхания. Почему-то вспомнила свой первый поцелуй с Генрихом. Тогда тоже была ночь и на небе тоже царила полная луна… Ох, как он сейчас, наверное, переживает, не зная, где я и что со мной! И как я хочу его увидеть, опять прижаться к нему, чувствуя себя так спокойно и защищенно в таких родных объятиях!
А в следующее мгновение блондин вдруг крепко взял меня за подбородок, не давая отвернуться. И поцеловал меня.
Его губы были нестерпимо горячими, будто их владельца терзала лихорадка. Но при этом он действовал настолько аккуратно, что я не почувствовала боли, хотя во рту все еще ощущался привкус крови.
— Не надо! — пискнула я, упершись ладонями в его черный камзол и безуспешно пытаясь оттолкнуть.
Ахнула, поцарапавшись о жесткое серебряное шитье, украшающее его спереди.
В полутьме кареты я увидела, как глаза мужчины позеленели, став совершенно кошачьими. Он ловко перехватил мою руку и поднес ко рту. Медленно облизал царапины, набухшие кровью, и его зрачки вертикально вытянулись, став совершенно нечеловеческими.
Ужас перехлестнул мое горло жесткой удавкой. О небо, кого мне не повезло повстречать на своем пути?
А блондин опять потянулся к моим губам. Но теперь я уже не могла ему сопротивляться. Тело вновь оцепенело, перестав подчиняться мысленным приказам.
На сей раз поцелуй вышел грубее, так, что на губах выступила кровь. Но именно этого, по-моему, и добивался мой похититель. Он слизнул капельки, затем опустился на мою шею. Пощекотал языком венку, отчаянно бьющуюся под ухом.
Я затаила дыхание от страха. А что, если сейчас он вцепится клыками мне в горло, разорвав его?
Но блондин ограничился лишь намеком на возможный укус. Прочертил быструю влажную дорожку по ключице, тогда как его правая рука уже нырнула ко мне под платье.
Я вздрогнула, когда почувствовала, как он торопливо стягивает с меня трусики. Точнее — попыталась это сделать. Никогда прежде я не чувствовала себя настолько унизительно, будучи запертой в собственном теле.
Если блондин и слышал мои мысленные гневные воззвания в свой адрес, то предпочел их проигнорировать. Через мгновение его пальцы нырнули в мое лоно, и я приглушенно вздохнула.
До сего момента я не ощущала ничего подобного. Сладкая истома росла в низу моего живота, но при этом я невыносимо страдала от невозможности что-либо изменить. Унижение, смешанное с терпким чувством наслаждения. И страх, что в любой момент мужчина, сидящий рядом, перейдет от ласк к побоям, вновь решив показать, кто здесь главный.
Внезапно незнакомец подхватил меня и ловко посадил сверху. Я ахнула от неожиданности и вспышки острой боли, осознав, что он вошел в меня. Уперлась руками в спинку сидения, безуспешно пытаясь освободиться из его объятий, хотя понимала, что самое непоправимое уже произошло.
— Девственница, — пробормотал блондин, и в его глазах отразилась хищная радость. — Нечасто так повезет.
После чего, не дав мне времени привыкнуть к новым ощущениям внутри себя, обхватил меня за бедра и принялся двигаться в унисон карете, все так же мирно катившейся по ухабистой дороге.
Вверх-вниз.
Я глухо застонала, чувствуя, как каждое его движение пробуждает сладострастную дрожь во мне.
Вверх-вниз.
Он рывком спустил с меня платье, небрежным резким движением порвав бретели. Поймал губами обнаженную грудь, втянул в себя сосок…
Вверх-вниз.
Теперь карета затряслась по мостовой, видимо, въехав в город. И одновременно участились движения блондина.
Вверх-вниз.
Я вскрикнула, когда волна наслаждения накрыла меня с головой. Одновременно с этим ощутила внутри себя теплую пульсацию.
Блондин привлек меня к себе, все еще оставаясь внутри. Быстрыми благодарными поцелуями осыпал грудь и шею. Затем осторожно ссадил с себя рядом. И только тогда я осознала, что карета больше не едет, а стоит.
По внутренней поверхности моих бедер медленно стекала жидкость. По всей видимости, семя незнакомца, смешанное с моей кровью. И только сейчас я вспомнила о Генрихе и о свадьбе, назначенной на день летнего солнцестояния. Нахмурилась, почувствовав, как в носу все опасно защипало от подступивших слез.
— Да, и в самом деле, неловко вышло, — с усмешкой проговорил блондин, явно не испытывая никаких угрызений совести.
Затем задумчиво тронул порванные бретели платья. Быстро скинул с себя камзол, оставшись в простой белой рубашке, и накинул мне на плечи.
— Застегнись, — бросил он мне, торопливо натягивая штаны. — Хотя бы грудь прикроешь. Сейчас отведу тебя в свои покои. Там приведешь себя в порядок. А потом решим, что с тобой делать.
И мне совершенно не понравилась глухая угроза, скользнувшая в последней фразе.
***
Я начала плакать, как только блондин оставил меня в долгожданном одиночестве. Благо, что это произошло достаточно скоро. Он в буквальном смысле слова втолкнул меня в комнату, после чего, не говоря ни слова, плотно закрыл дверь, и я услышала, как тяжело задвинулся внешний засов.
Вообще, это было немного странно. Обычно в комнатах есть внутренние запоры, защищающие от незваных гостей. Но внешние? Такое чувство, будто эта комната в любой момент должна была сыграть роль ловушки.
И она сыграла. Я угодила в настоящую западню.
Колени после всего пережитого так отчаянно дрожали, что я с трудом добралась до ближайшего кресла. Рухнула в него, уткнулась лицом в ладони и дала волю чувствам.
Слезы текли по моим щекам, не останавливаясь. Я шмыгала носом, всхлипывала и судорожно вздыхала. В голове никак не укладывалось все то, что произошло со мной этим проклятым вечером. Как же так? Всего несколько часов назад я радовалась жизни и мечтала о предстоящей свадьбе. А сейчас заперта не пойми где. Но что самое страшное — потеряла невинность! Этот блондин в буквальном смысле слова взял меня насильно, не особенно интересуясь моим мнением на сей счет. Да, я получила свою долю удовольствия, но это не изменит того факта, что все было совершено против моей воли!
В дверь неожиданно стукнули, и я замерла. Заинтересованно приподняла голову, кулаком торопливо утерев слезы. Кто это? Неужели блондин вернулся? Но тогда я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. Не сомневаюсь, что сочувствия от него все равно не дождешься, а вот посмеяться он вполне способен.
Но на пороге предстала высокая женщина весьма могучего телосложения. О ее принадлежности к слабому полу говорила лишь косынка на голове, под которую были убраны волосы, да платье неопределенного мешковатого покроя. А так словно Бака, мужа моей старшей сестры, ради забавы в женский наряд обрядили.
Она опять-таки задвинула засов, правда, теперь с внутренней стороны двери. Затем подошла ко мне.
Я испуганно захлопала ресницами, когда такая громадина нависла над моей головой. Что ей от меня надо?
— Господин Фелан приказал помочь вам принять ванну, — удивительно тихо прошелестел ее голос. — Потом я подберу вам платье. Идемте.
Господин Фелан? А это еще кто такой? Но почти сразу я понимающе хмыкнула, вспомнив, что слышала это имя раньше — когда в моей голове возникали мысли странного волка. Получается, именно так зовут блондина, который похитил меня.
— Идемте, — с явной ноткой нетерпения повторила женщина. — Скорее всего, скоро вас позовут на семейный совет.
Я невольно поежилась. Что-то мне не нравится, как это звучит. За недолгое время общения с этим самым Феланом я убедилась, что от него стоит держаться подальше. Не сомневаюсь, что и родственнички у него под стать. Как там говорится? Яблоко от яблони недалеко падает.
Женщина, которая, по всей видимости, выполняла здесь роль служанки, тяжело опустила руку мне на плечо.
— Не пойдете сами — я отнесу вас, — предупредила она, и в ее голосе зазвучала сталь.
Я с недовольным вздохом поторопилась подняться. Ну надо же, даже слуги у этого мерзкого блондина такие же противные! Хорошо хоть женщину прислал, а не какого-нибудь мужика.
Ради интереса я обвела взглядом комнату, в которой оказалась. По всему выходило, что покои Фелана состояли из нескольких смежных помещений. Сейчас я находилась в некоем подобии небольшой, но уютной гостиной, где имелся даже камин, сейчас, естественно, не растопленный в виду теплой майской погоды. На полу — пушистый ковер, несколько удобных кресел и диван, по центру между ними — столик, заставленный всевозможными бутылками. Около одной из стены — шкаф, опасно вспухший от своего бумажного содержимого. Вроде бы, и все.
Тем временем служанка подвела меня к следующей двери и открыла ее. Тотчас же под потолком пробудилась магическая искра, которая осветила спальню. Здесь, в отличие от гостиной, мебели почти не было. Лишь огромная кровать, занимающая почти все свободное пространство.
При взгляде на нее я почувствовала, как краснею. Невольно вспомнилась поездка сюда. Губы блондина на моей груди. И то, как бесцеремонно он овладел мною.
Никогда бы не подумала, что мой первый раз будет именно таким: в компании с незнакомцем и в карете, едущей по ночной дороге в неизвестном направлении. Я искренне надеялась, что именно Генрих станет моим первым мужчиной. А теперь…
И я опять зашмыгала носом, почувствовав, как к глазам подкатывают слезы.
Служанка искоса сурово глянула на меня и покачала головой, словно недоумевая, с чего вдруг я решила зарыдать. Взяла меня за руку и провела через комнату к дальней двери, за которой оказалась ярко освещенная ванная.
Я широко распахнула от удивления глаза, уставившись на медные краны и сложную систему вентилей. Ой, что это? В нашей семейной ванной комнате стояло лишь деревянное корыто, которое надлежало самостоятельно наполнить водой, прежде согрев парочку ведер на плите в кухне.
Служанка, убедившись, что я замерла и не тороплюсь сбежать, рискнула выпустить мою руку из своей хватки. Подошла к ванной и повернула один из кранов. Тотчас же в дно ударила звонкая струя горячей судя по пару воды.
— Магия, — пробормотала она, видимо, заметив, как мои глаза от удивления стали еще круглее. — Это все магия. Не люблю ее.
И выразительно передернула плечами.
Как ни странно, я была полностью солидарна с ней в этом вопросе. Я тоже отныне не любила магию. Точнее — магов, которые с такой пугающей легкостью калечат человеческие судьбы и разбивают в прах обычные девичьи мечты.
— Раздевайся, — чуть мягче продолжила служанка, как-то незаметно отказавшись от официального тона. — Камзол сюда давай. Я повешу, чтобы не помялся.
Я нерешительно принялась расстегивать пуговицы. Интересно, мне показалось, или зрачки служанки действительно удивленно расширились, когда она увидела порванное сверху платье и подол, пропитавшийся кровью?
Но она ничего не сказала. Лишь повернулась к полке, заставленной какими-то склянками, и добавила в воду зеленоватой жидкости.
— Это остановит кровь, — обронила она, не оборачиваясь ко мне. — И поможет заживить мелкие ссадины на твоих ступнях. Правда, будет немного щипать.
После чего помогла мне залезть в горячую воду.
Я чуть слышно охнула. Это называется — немного? Ой, как ноги горят! А между ног как!
Но болезненные ощущения почти сразу исчезли, сменившись приятным теплом.
Однако долго понежиться мне не удалось. Служанка споро принялась за работу. Она взяла в руки колючую мочалку, щедро смочила ее из нового бутылька — и принялась растирать мне плечи и грудь обильной пеной, приятно пахнущей мятой. Затем вымыла мои волосы. И подала халат, который, судя по размерам, явно принадлежал тому же Фелану.
— Побудь пока в нем, — проговорила она, заметив, как я недовольно поморщилась. Добавила с усмешкой: — Хотя если хочешь — можешь походить голой. Хозяин наверняка обрадуется, когда вздумает вернуться. Он любит сюрпризы подобного толка.
Стоит ли говорить, что после этого я с небывалой поспешностью нырнула в халат и туго перепоясалась.
Эта одежда пахла блондином, и меня передернуло от невольного воспоминания о том, как он взял меня в карете. Спокойно, уверенно, не терзаясь никакими муками совести. Просто по праву сильного. Что же он за человек такой?
