Эх, если бы не моя любовь к нему, я бы не потеряла столько лет, силясь выбраться из постоянной нищеты.
Говорят, розовые очки бьются стеклами внутрь. Наверное, именно это и произошло в моем случае. Неудачный брак ожесточил мою душу. И заставил навсегда уяснить одну истину: любить надо прежде всего себя. Иначе рискуешь в один не самый прекрасный момент остаться с разбитым сердцем.
— Ах да, того конюха. — Агнесса криво ухмыльнулась. — Наслышана об этом.
Ну надо же! Интересна, вся ли округа знаешь про мой неудавшийся роман? Точнее, не мой, а настоящей Терезы, но это уже не суть важно. А самое главное: кто обо всем разболтал? Вряд ли Лия. Ходящая между мирами не показалась мне особой болтуньей. Да и вряд ли у нее на это было время. Все-таки процесс переноса души из одного мира в другой — не так уж прост и быстр.
Неужели мой так называемый отец постарался? В таком случае он полный остолоп. Кто же рассказывает направо и налево всем о похождениях дочери, которую вот-вот выдашь замуж?
Впрочем, я забываю еще одного непосредственного участника событий. Самого конюха. Что, если он не поторопился убраться подобру-поздорову, а предпочел остаться?
Н-да, вот только пылкого возлюбленного мне не хватало. Еще, не приведи небо, попытается меня выкрасть и таким образом спасти от нелюбимого мужа.
— И кто же тебе поведал об этом? — словно невзначай поинтересовалась я, благоразумно отступив от девушки.
Вроде бы, она в достаточной степени успокоилась. Как бы не накинулась, желая поквитаться за разлуку с Вейном.
— Неважно, — быстро ответила Агнесса. — Считай, что птичка одна напела.
Поймать бы эту птичку и свернуть ей голову. Ну, или, в крайнем случае, вырвать слишком говорливый язычок.
— Тогда почему ты об этом спрашиваешь? — все так же спокойно и тихо продолжила я расспросы.
— Я просто не понимаю, почему ты так поступила со мной. — Агнесса всхлипнула было, но неимоверным усилием воли удержалась от нового приступа рыданий. — Ты ведь прекрасно знаешь, какого это: быть в разлуке с тем, кого по-настоящему любишь. Или такова была твоя месть? Решила разрушить чужое счастье, раз уж не получилось отстоять свое?
— Да не хотела я разрушать твое счастье! — Я чуть повысила голос, раздраженная необходимостью оправдываться. — Я просто показала твоему отцу счета. И несоответствия в них. Или ты не знала, что Вейн обкрадывал Петера?
— Этого не может быть! — твердо заявила Агнесса. — Не может — и все! Да, именно Вейн занимался закупками для замка. Рейму было тяжело ходить к деревню, поэтому полученные от отца деньги он тут же передавал Вейну. К тому же это логично: он из деревни, поэтому знает, где и у кого что покупать. Но он же не виноват, что в последнее время все так подорожало.
Ого, вон оно как поворачивается! В честности Агнессы я не сомневалась. Интуиция и многолетний опыт с самыми сложными и капризными клиентами в нашей фирме доказывали мне, что девушка не врет. Она действительно была не в курсе афер Вейна.
Любопытно, а кому принадлежала идея отыскать сокровища покойного барона? Агнессе или Вейну? И если последнему — то не сбежал бы тот, получив желаемое и бросив подельницу на произвол судьбы?
Кстати!
А ведь в Агнессе течет кровь рода Теоль. Как там сказал барон Гейб? Только его потомок сможет безбоязненно владеть драгоценностями. На всех иных, мол, падет проклятье.
И у меня в голове забрезжило смутное подобие плана.
Я подошла к креслу и села. Внимательно посмотрела на Агнессу, которая выудила из кармана платья носовой платок и тщательно промокала глаза, видимо, стыдясь своего недавнего взрыва.
Главное, чтобы Петер не помешал нашему разговору.
— Что? — хмуро спросила Агнесса, почувствовав мой взгляд. — Злорадствуешь?
— Размышляю, — мягко поправила я. — Думаю, могу ли тебе доверять.
— Доверять? — Агнесса удивленно хмыкнула. — Ты о чем вообще? После всего, что случилось, я и близко к тебе не подойду.
— Девочка моя, — начала было я покровительственным тоном, но тут же запнулась.
Постоянно забываю, что для всех окружающих Агнесса младше меня всего на пару лет, хотя в действительности нас разделяет куда большая разница в возрасте.
— Агнесса, — начала я заново, — я готова поклясться перед тобой чем угодно в том, что не наговаривала твоему отцу на Вейна. Моя вина состоит в одном: я хорошо умею считать.
«И еще лучше умею делаю прозрачные намеки на всякие пикантные обстоятельства», — мысленно добавила я.
Да, я немного лукавила сейчас. Но особой вины за собой не ощущала. В конце концов, я ни разу не сказала Петеру прямо, что Вейна и Агнессу связывают романтические отношения. Лишь позволила себе усомниться в том, что симпатичный парень и совсем еще молоденькая девушка, которая, что называется, и пороха не нюхала, способны долгое время жить под одной крышей и не влюбиться друг в друга.
Точнее, сейчас я была практически уверена, что как раз Вейн не испытывал особых чувств к Агнессе. Лишь использовал ее для достижения собственных целей. Осталось главное: убедить и ее в этом.
— Нравится тебе или нет, но твой приятель на самом деле обкрадывал Петера, — продолжила я. Агнесса вскинулась было встать, на ее щеках вновь заалели пятна гнева, но я не дала ей вставить и слова, чуть повысив голос: — И не спорь со мной. Доказательства неоспоримы. Счета говорят сами за себя, а ты сама признала, что только он занимался закупками.
Удивительное дело, но чем дольше я говорила — тем сильнее менялся тембр моего голоса. Он становился все глубже. В нем пробудилась непонятная вибрация.
Я смотрела на Агнессу в упор, поэтому видела, как ее зрачки вдруг расширились. Девушка словно впала в транс. Она обмякла в кресле и качала головой в такт каждому моему слову.
Неужели мой магический дар вновь дал о себе знать? Хм-м… А неплохая, кстати, способность: умение зачаровывать людей голосом. Еще бы разобраться, как ее пробудить в нужное время.
— Вейн использовал тебя, — с нажимом произнесла я. — Я знаю, что вы вдвоем пытались отыскать спрятанные драгоценности покойного барона Теоля. И не сомневаюсь, что он бросил бы тебя и сбежал, как только вы достигли бы успеха.
На длинных ресницах Агнессы повисли две крупные слезинки. Но она сморгнула их и вновь уставилась на меня с обреченностью беззащитной мышки перед голодным питоном.
Внезапно мне почудился под ухом укоризненный вздох. Я оглянулась, но возле меня никого не было. Наверное, неупокоенной душе барона Гейба не понравилось то, что я сейчас делала. Призрак предупреждал меня, что некоторые чары являются незаконными в этом мире. А, да ладно! Кто меня в этом захолустье поймает с поличным? Явно не Петер. У моего супруга, по-моему, вообще никаких магических способностей нет.
— Я предлагаю тебе сделку. — Я украдкой облизнула пересохшие после долгой тирады губы. Теперь мы подходим к самому сложному. Что, если Агнесса притворяется? Если она только делает вид, будто попала под мои чары? У меня ведь нет никакого опыта, чтобы прояснить этот вопрос.
Агнесса смотрела на меня спокойно и совершенно без эмоций, ожидая продолжения. Эх, рискну! Если она притворяется, то, воистину, из нее бы получилась гениальнейшая актриса.
— Зачем тебе обманщик в напарниках? — вкрадчиво спросила я. — Ты умная девушка. Наверняка сама не раз задавалась вопросом, что же именно привлекло в тебе Вейна: красота или происхождение? Или ты абсолютно уверена в его чувствах?
— Нет, — глухо ответила Агнесса, глядя на меня по-прежнему с пугающим равнодушием. — Я сомневалась. Но… Я гнала все дурные мысли прочь. Вейн был единственным, кто предложил мне помощь. Потому что я не хочу такой судьбы, которой уготовил мне отец. Выйти замуж за нелюбимого, забыть все свои мечты увидеть другие страны. Я так много читала в детстве! Да что там, только это мне и оставалось делать. Отец никогда особо не обращал на меня внимания. Благо, хоть нанял женщину, которая дала мне хоть какие-то знания. И я грезила… Я видела во снах величественные горы и древние города. Восходы и закаты над морем, когда вода настолько алая, что напоминает свежую кровь…
Агнесса замолчала. На ее глазах опять сверкнули слезы.
Надо же, а девочка настоящий романтик. Впрочем, и я была такой же в ее возрасте. Думала, что весь мир покорно ляжет к моим ногам. Стоит только закончить университет, как я непременно найду отличную интересную работу, начну путешествовать, заведу множество друзей по всему миру.
Эх, кто бы объяснил мне, тогдашней, что рутина и быт затягивают надежнее, чем самая опасная трясина.
Ладно, не будем о грустном. Вернемся к проблемам настоящего.
— Я скажу тебе правду, — набравшись решимости, произнесла я. — Я… Я не люблю твоего отца. Он, безусловно, замечательный человек. Благородный, красивый. Относится ко мне со всем уважением, хотя вполне мог бы выместить злость за подлый поступок моего отца. И он не любит меня. Зачем нам портить жизнь друг другу?
— Ты так любишь того конюха? — полюбопытствовала Агнесса.
Она несколько раз моргнула, словно силясь скинуть с себя наваждение, и я мгновенно насторожилась. Сдается, те чары, к помощи которым я каким-то непонятным даже для себя образом прибегла, начинают слабеть.
— Нет, я хочу свободы, — честно ответила я. — Роб был лишь способом сбежать из дома. Ты и я желаем одного и того же. Почему бы нам не работать сообща?
— В смысле?
— В прямом.
Я понимала, что поступаю, мягко говоря, неумно, выкладывая свой план Агнессе. Она еще расстроена и злится на меня. Вдруг сразу после завершения разговора помчится с докладом к отцу? Но почему-то в глубине души я была полностью уверена в том, что поступаю правильно. Поэтому я продолжила:
— Я знаю, что ты и Вейн хотели отыскать спрятанные сокровища барона Гейба.
— Откуда?.. — нахмурилась было Агнесса, но тут же выдавила из себя кислую улыбку, пробормотав: — По-моему, об этом проклятом кладе знает вся округа. И каждый жаждет так или иначе урвать оттуда кусок.
— Почему бы нам не объединить усилия? — спросила я. — У тебя есть карта. И что-то мне подсказывает, что я сумею ее расшифровать.
— Да, но почему я должна верить тебе? — Агнесса недоверчиво покачала головой. — Вдруг ты тоже решишь обмануть меня, присвоив все себе?
Я открыла рот, собираясь поведать ей о проклятье, лежащем на драгоценностях. Но уже через секунду благоразумно прикусила язык.
Нет, Лариса, не глупи. Не стоит выкладывать сразу все карты на стол. Пусть у тебя останется хотя бы один козырь.
Но, в любом случае, нам было не суждено продолжить столь задушевную беседу. В коридоре послышались быстрые шаги, и через несколько мгновений в кабинет ворвался Петер.
Видок у моего мужа был тот еще. Я привыкла видеть его каким-то расслабленным. Но сейчас он грозно играл желваками и то сжимал, то разжимал кулаки.
— А, ты здесь, — бросил он Агнессе, которая при появлении отца вжалась в спинку кресла. — Хорошо. Уж испугался, что дурости хватило за этим вором помчаться.
На этот раз Агнесса проглотила оскорбление в адрес своего возлюбленного.
— Иди в свою комнату, — приказал Петер. — И учти: следить за тобой я не собираюсь. Запирать тем более. Хочешь уходить вслед за Вейном — уходи прямо сейчас.
Агнесса покорно встала, низко опустив голову. Исподлобья посмотрела на меня, и мое сердце испуганно сжалось.
Ну вот и проверим, насколько я хорошо разбираюсь в людях. Если Агнесса сейчас выложит отцу содержание нашего недавнего разговора, то вряд ли Петер обрадуется. Скорее, уверует, что его окружают одни предатели. И сошлет меня куда подальше из замка. В тот же монастырь, к примеру.
Агнесса открыла рот, и я мысленно застонала. Принялась подбирать слова, готовая отрицать до последнего все, что скажет девушка.
— Доброй ночи, Тереза, — неожиданно вежливо проговорила Агнесса. Мазнула по отцу взглядом, ничего не сказав ему, и тут же вышла.
Едва за ней закрылась дверь, как с губ Петера сорвался глухой стон. Он сгорбился, опершись двумя руками на стол. Скривился, как будто от невыносимой внутренней боли.
И опять меня кольнуло сочувствие. Как ни крути, но эту игру затеяла я. Значит, и ответственность за ссору между дочерью и отцом тоже лежит на мне.
Я неслышно скользнула к супругу. Провела ладонью по его спине, каменной от напряжения.
— Прости, — чуть слышно шепнула я.
— Почему ты извиняешься передо мной? — измученно спросил Петер, продолжая буравить невидящим взглядом столешницу перед собой. — Это моя вина. Ты… Ты права. Агнесса совсем еще ребенок. Не стоило ей давать столько свободы. А я трус. Пошел самым легким путем. Оставлял ее на долгие месяцы под присмотром слуг, потому что боялся забрать с собой в городской дом. Не хотел подкидывать дров в костры сплетен. Конечно, мои друзья и знакомые знали, что у меня есть дочь. Но я глупо надеялся, что если они никогда не увидят Агнессу — то как-нибудь образом моя ошибка молодости будет забыта.
— Ты ведь любил ее мать, — напомнила я. — Жестоко называть ребенка, рожденного от взаимной страсти, ошибкой. Агнесса-то уж точно ни в чем не виновата.
Моя рука все еще лежала на плече у Петера, поэтому я почувствовала, как он дернулся после моих слов. А еще через миг он вдруг стремительно развернулся ко мне.
Движение вышло настолько неожиданным для меня, что я машинально отпрянула было. Точнее — попыталась это сделать, потому что Петер схватил меня за руки, не давая сделать и шага прочь.
Ой. Ой-ой-ой. Что-то мне это не нравится. Помнится, в Средневековье слишком болтливая жена могла получить и хорошую оплеуху от мужа, если переходила грань дозволенного. Причем руки распускали как бедняки, так и аристократы.
Неужели Петер осмелится ударить меня? Странно, он не выглядит как человек, способный на это. Но недаром, впрочем, говорят, что в тихом омуте черти водятся.
Но, странное дело, в глазах Петера я не увидела гнева. Он смотрел на меня так, как будто впервые увидел.
И что он так глазеет? Как будто у меня на лбу рог вырос.
Пауза все длилась и длилась. Воздух в кабинете, казалось, сгустился от напряжения до такой степени, что его смело можно было черпать и есть ложками.
— Знаешь, Тереза, чем дольше я общаюсь с тобой — тем больше ты меня удивляешь, — наконец, вымолвил Петер. — Все чаще мне кажется, что передо мной не восемнадцатилетняя девушка, а моя ровесница. Причем умудренная горьким опытом.
Я мысленно усмехнулась.
Ну, в принципе, ты не так уж и далек от истины. Сколько ему лет? Если Агнесса родилась, когда ему было двадцать, то, получается, около тридцати пяти, может, чуть больше. А за моими плечами десятилетние отношения, последние годы из которых прошли в законном браке. И каждый из них шел в двукратном размере.
— Мне пришлось рано повзрослеть, — уклончиво проговорила я. — Не так-то просто жить без матери с отцом, который винит тебя в своем вдовстве.
— Да, я понимаю, — с какой-то загадочной интонацией отозвался Петер, по-прежнему глядя на меня с непонятной настойчивостью, словно силился рассмотреть что-то на моем лице.
Неожиданно он наклонился ко мне еще ближе. Так, что теперь я чувствовала тепло его дыхания на своих губах.
Внутри все задрожало от предчувствия поцелуя. И я совершенно не собиралась с негодующим воплем отталкивать Петера прочь. С какой стати? Он мой муж, я его супруга. А мужчины у меня не было даже сказать страшно, сколько.
Говорят, розовые очки бьются стеклами внутрь. Наверное, именно это и произошло в моем случае. Неудачный брак ожесточил мою душу. И заставил навсегда уяснить одну истину: любить надо прежде всего себя. Иначе рискуешь в один не самый прекрасный момент остаться с разбитым сердцем.
— Ах да, того конюха. — Агнесса криво ухмыльнулась. — Наслышана об этом.
Ну надо же! Интересна, вся ли округа знаешь про мой неудавшийся роман? Точнее, не мой, а настоящей Терезы, но это уже не суть важно. А самое главное: кто обо всем разболтал? Вряд ли Лия. Ходящая между мирами не показалась мне особой болтуньей. Да и вряд ли у нее на это было время. Все-таки процесс переноса души из одного мира в другой — не так уж прост и быстр.
Неужели мой так называемый отец постарался? В таком случае он полный остолоп. Кто же рассказывает направо и налево всем о похождениях дочери, которую вот-вот выдашь замуж?
Впрочем, я забываю еще одного непосредственного участника событий. Самого конюха. Что, если он не поторопился убраться подобру-поздорову, а предпочел остаться?
Н-да, вот только пылкого возлюбленного мне не хватало. Еще, не приведи небо, попытается меня выкрасть и таким образом спасти от нелюбимого мужа.
— И кто же тебе поведал об этом? — словно невзначай поинтересовалась я, благоразумно отступив от девушки.
Вроде бы, она в достаточной степени успокоилась. Как бы не накинулась, желая поквитаться за разлуку с Вейном.
— Неважно, — быстро ответила Агнесса. — Считай, что птичка одна напела.
Поймать бы эту птичку и свернуть ей голову. Ну, или, в крайнем случае, вырвать слишком говорливый язычок.
— Тогда почему ты об этом спрашиваешь? — все так же спокойно и тихо продолжила я расспросы.
— Я просто не понимаю, почему ты так поступила со мной. — Агнесса всхлипнула было, но неимоверным усилием воли удержалась от нового приступа рыданий. — Ты ведь прекрасно знаешь, какого это: быть в разлуке с тем, кого по-настоящему любишь. Или такова была твоя месть? Решила разрушить чужое счастье, раз уж не получилось отстоять свое?
— Да не хотела я разрушать твое счастье! — Я чуть повысила голос, раздраженная необходимостью оправдываться. — Я просто показала твоему отцу счета. И несоответствия в них. Или ты не знала, что Вейн обкрадывал Петера?
— Этого не может быть! — твердо заявила Агнесса. — Не может — и все! Да, именно Вейн занимался закупками для замка. Рейму было тяжело ходить к деревню, поэтому полученные от отца деньги он тут же передавал Вейну. К тому же это логично: он из деревни, поэтому знает, где и у кого что покупать. Но он же не виноват, что в последнее время все так подорожало.
Ого, вон оно как поворачивается! В честности Агнессы я не сомневалась. Интуиция и многолетний опыт с самыми сложными и капризными клиентами в нашей фирме доказывали мне, что девушка не врет. Она действительно была не в курсе афер Вейна.
Любопытно, а кому принадлежала идея отыскать сокровища покойного барона? Агнессе или Вейну? И если последнему — то не сбежал бы тот, получив желаемое и бросив подельницу на произвол судьбы?
Кстати!
А ведь в Агнессе течет кровь рода Теоль. Как там сказал барон Гейб? Только его потомок сможет безбоязненно владеть драгоценностями. На всех иных, мол, падет проклятье.
И у меня в голове забрезжило смутное подобие плана.
Я подошла к креслу и села. Внимательно посмотрела на Агнессу, которая выудила из кармана платья носовой платок и тщательно промокала глаза, видимо, стыдясь своего недавнего взрыва.
Главное, чтобы Петер не помешал нашему разговору.
— Что? — хмуро спросила Агнесса, почувствовав мой взгляд. — Злорадствуешь?
— Размышляю, — мягко поправила я. — Думаю, могу ли тебе доверять.
— Доверять? — Агнесса удивленно хмыкнула. — Ты о чем вообще? После всего, что случилось, я и близко к тебе не подойду.
— Девочка моя, — начала было я покровительственным тоном, но тут же запнулась.
Постоянно забываю, что для всех окружающих Агнесса младше меня всего на пару лет, хотя в действительности нас разделяет куда большая разница в возрасте.
— Агнесса, — начала я заново, — я готова поклясться перед тобой чем угодно в том, что не наговаривала твоему отцу на Вейна. Моя вина состоит в одном: я хорошо умею считать.
«И еще лучше умею делаю прозрачные намеки на всякие пикантные обстоятельства», — мысленно добавила я.
Да, я немного лукавила сейчас. Но особой вины за собой не ощущала. В конце концов, я ни разу не сказала Петеру прямо, что Вейна и Агнессу связывают романтические отношения. Лишь позволила себе усомниться в том, что симпатичный парень и совсем еще молоденькая девушка, которая, что называется, и пороха не нюхала, способны долгое время жить под одной крышей и не влюбиться друг в друга.
Точнее, сейчас я была практически уверена, что как раз Вейн не испытывал особых чувств к Агнессе. Лишь использовал ее для достижения собственных целей. Осталось главное: убедить и ее в этом.
— Нравится тебе или нет, но твой приятель на самом деле обкрадывал Петера, — продолжила я. Агнесса вскинулась было встать, на ее щеках вновь заалели пятна гнева, но я не дала ей вставить и слова, чуть повысив голос: — И не спорь со мной. Доказательства неоспоримы. Счета говорят сами за себя, а ты сама признала, что только он занимался закупками.
Удивительное дело, но чем дольше я говорила — тем сильнее менялся тембр моего голоса. Он становился все глубже. В нем пробудилась непонятная вибрация.
Я смотрела на Агнессу в упор, поэтому видела, как ее зрачки вдруг расширились. Девушка словно впала в транс. Она обмякла в кресле и качала головой в такт каждому моему слову.
Неужели мой магический дар вновь дал о себе знать? Хм-м… А неплохая, кстати, способность: умение зачаровывать людей голосом. Еще бы разобраться, как ее пробудить в нужное время.
— Вейн использовал тебя, — с нажимом произнесла я. — Я знаю, что вы вдвоем пытались отыскать спрятанные драгоценности покойного барона Теоля. И не сомневаюсь, что он бросил бы тебя и сбежал, как только вы достигли бы успеха.
На длинных ресницах Агнессы повисли две крупные слезинки. Но она сморгнула их и вновь уставилась на меня с обреченностью беззащитной мышки перед голодным питоном.
Внезапно мне почудился под ухом укоризненный вздох. Я оглянулась, но возле меня никого не было. Наверное, неупокоенной душе барона Гейба не понравилось то, что я сейчас делала. Призрак предупреждал меня, что некоторые чары являются незаконными в этом мире. А, да ладно! Кто меня в этом захолустье поймает с поличным? Явно не Петер. У моего супруга, по-моему, вообще никаких магических способностей нет.
— Я предлагаю тебе сделку. — Я украдкой облизнула пересохшие после долгой тирады губы. Теперь мы подходим к самому сложному. Что, если Агнесса притворяется? Если она только делает вид, будто попала под мои чары? У меня ведь нет никакого опыта, чтобы прояснить этот вопрос.
Агнесса смотрела на меня спокойно и совершенно без эмоций, ожидая продолжения. Эх, рискну! Если она притворяется, то, воистину, из нее бы получилась гениальнейшая актриса.
— Зачем тебе обманщик в напарниках? — вкрадчиво спросила я. — Ты умная девушка. Наверняка сама не раз задавалась вопросом, что же именно привлекло в тебе Вейна: красота или происхождение? Или ты абсолютно уверена в его чувствах?
— Нет, — глухо ответила Агнесса, глядя на меня по-прежнему с пугающим равнодушием. — Я сомневалась. Но… Я гнала все дурные мысли прочь. Вейн был единственным, кто предложил мне помощь. Потому что я не хочу такой судьбы, которой уготовил мне отец. Выйти замуж за нелюбимого, забыть все свои мечты увидеть другие страны. Я так много читала в детстве! Да что там, только это мне и оставалось делать. Отец никогда особо не обращал на меня внимания. Благо, хоть нанял женщину, которая дала мне хоть какие-то знания. И я грезила… Я видела во снах величественные горы и древние города. Восходы и закаты над морем, когда вода настолько алая, что напоминает свежую кровь…
Агнесса замолчала. На ее глазах опять сверкнули слезы.
Надо же, а девочка настоящий романтик. Впрочем, и я была такой же в ее возрасте. Думала, что весь мир покорно ляжет к моим ногам. Стоит только закончить университет, как я непременно найду отличную интересную работу, начну путешествовать, заведу множество друзей по всему миру.
Эх, кто бы объяснил мне, тогдашней, что рутина и быт затягивают надежнее, чем самая опасная трясина.
Ладно, не будем о грустном. Вернемся к проблемам настоящего.
— Я скажу тебе правду, — набравшись решимости, произнесла я. — Я… Я не люблю твоего отца. Он, безусловно, замечательный человек. Благородный, красивый. Относится ко мне со всем уважением, хотя вполне мог бы выместить злость за подлый поступок моего отца. И он не любит меня. Зачем нам портить жизнь друг другу?
— Ты так любишь того конюха? — полюбопытствовала Агнесса.
Она несколько раз моргнула, словно силясь скинуть с себя наваждение, и я мгновенно насторожилась. Сдается, те чары, к помощи которым я каким-то непонятным даже для себя образом прибегла, начинают слабеть.
— Нет, я хочу свободы, — честно ответила я. — Роб был лишь способом сбежать из дома. Ты и я желаем одного и того же. Почему бы нам не работать сообща?
— В смысле?
— В прямом.
Я понимала, что поступаю, мягко говоря, неумно, выкладывая свой план Агнессе. Она еще расстроена и злится на меня. Вдруг сразу после завершения разговора помчится с докладом к отцу? Но почему-то в глубине души я была полностью уверена в том, что поступаю правильно. Поэтому я продолжила:
— Я знаю, что ты и Вейн хотели отыскать спрятанные сокровища барона Гейба.
— Откуда?.. — нахмурилась было Агнесса, но тут же выдавила из себя кислую улыбку, пробормотав: — По-моему, об этом проклятом кладе знает вся округа. И каждый жаждет так или иначе урвать оттуда кусок.
— Почему бы нам не объединить усилия? — спросила я. — У тебя есть карта. И что-то мне подсказывает, что я сумею ее расшифровать.
— Да, но почему я должна верить тебе? — Агнесса недоверчиво покачала головой. — Вдруг ты тоже решишь обмануть меня, присвоив все себе?
Я открыла рот, собираясь поведать ей о проклятье, лежащем на драгоценностях. Но уже через секунду благоразумно прикусила язык.
Нет, Лариса, не глупи. Не стоит выкладывать сразу все карты на стол. Пусть у тебя останется хотя бы один козырь.
Но, в любом случае, нам было не суждено продолжить столь задушевную беседу. В коридоре послышались быстрые шаги, и через несколько мгновений в кабинет ворвался Петер.
Видок у моего мужа был тот еще. Я привыкла видеть его каким-то расслабленным. Но сейчас он грозно играл желваками и то сжимал, то разжимал кулаки.
— А, ты здесь, — бросил он Агнессе, которая при появлении отца вжалась в спинку кресла. — Хорошо. Уж испугался, что дурости хватило за этим вором помчаться.
На этот раз Агнесса проглотила оскорбление в адрес своего возлюбленного.
— Иди в свою комнату, — приказал Петер. — И учти: следить за тобой я не собираюсь. Запирать тем более. Хочешь уходить вслед за Вейном — уходи прямо сейчас.
Агнесса покорно встала, низко опустив голову. Исподлобья посмотрела на меня, и мое сердце испуганно сжалось.
Ну вот и проверим, насколько я хорошо разбираюсь в людях. Если Агнесса сейчас выложит отцу содержание нашего недавнего разговора, то вряд ли Петер обрадуется. Скорее, уверует, что его окружают одни предатели. И сошлет меня куда подальше из замка. В тот же монастырь, к примеру.
Агнесса открыла рот, и я мысленно застонала. Принялась подбирать слова, готовая отрицать до последнего все, что скажет девушка.
— Доброй ночи, Тереза, — неожиданно вежливо проговорила Агнесса. Мазнула по отцу взглядом, ничего не сказав ему, и тут же вышла.
Едва за ней закрылась дверь, как с губ Петера сорвался глухой стон. Он сгорбился, опершись двумя руками на стол. Скривился, как будто от невыносимой внутренней боли.
И опять меня кольнуло сочувствие. Как ни крути, но эту игру затеяла я. Значит, и ответственность за ссору между дочерью и отцом тоже лежит на мне.
Я неслышно скользнула к супругу. Провела ладонью по его спине, каменной от напряжения.
— Прости, — чуть слышно шепнула я.
— Почему ты извиняешься передо мной? — измученно спросил Петер, продолжая буравить невидящим взглядом столешницу перед собой. — Это моя вина. Ты… Ты права. Агнесса совсем еще ребенок. Не стоило ей давать столько свободы. А я трус. Пошел самым легким путем. Оставлял ее на долгие месяцы под присмотром слуг, потому что боялся забрать с собой в городской дом. Не хотел подкидывать дров в костры сплетен. Конечно, мои друзья и знакомые знали, что у меня есть дочь. Но я глупо надеялся, что если они никогда не увидят Агнессу — то как-нибудь образом моя ошибка молодости будет забыта.
— Ты ведь любил ее мать, — напомнила я. — Жестоко называть ребенка, рожденного от взаимной страсти, ошибкой. Агнесса-то уж точно ни в чем не виновата.
Моя рука все еще лежала на плече у Петера, поэтому я почувствовала, как он дернулся после моих слов. А еще через миг он вдруг стремительно развернулся ко мне.
Движение вышло настолько неожиданным для меня, что я машинально отпрянула было. Точнее — попыталась это сделать, потому что Петер схватил меня за руки, не давая сделать и шага прочь.
Ой. Ой-ой-ой. Что-то мне это не нравится. Помнится, в Средневековье слишком болтливая жена могла получить и хорошую оплеуху от мужа, если переходила грань дозволенного. Причем руки распускали как бедняки, так и аристократы.
Неужели Петер осмелится ударить меня? Странно, он не выглядит как человек, способный на это. Но недаром, впрочем, говорят, что в тихом омуте черти водятся.
Но, странное дело, в глазах Петера я не увидела гнева. Он смотрел на меня так, как будто впервые увидел.
И что он так глазеет? Как будто у меня на лбу рог вырос.
Пауза все длилась и длилась. Воздух в кабинете, казалось, сгустился от напряжения до такой степени, что его смело можно было черпать и есть ложками.
— Знаешь, Тереза, чем дольше я общаюсь с тобой — тем больше ты меня удивляешь, — наконец, вымолвил Петер. — Все чаще мне кажется, что передо мной не восемнадцатилетняя девушка, а моя ровесница. Причем умудренная горьким опытом.
Я мысленно усмехнулась.
Ну, в принципе, ты не так уж и далек от истины. Сколько ему лет? Если Агнесса родилась, когда ему было двадцать, то, получается, около тридцати пяти, может, чуть больше. А за моими плечами десятилетние отношения, последние годы из которых прошли в законном браке. И каждый из них шел в двукратном размере.
— Мне пришлось рано повзрослеть, — уклончиво проговорила я. — Не так-то просто жить без матери с отцом, который винит тебя в своем вдовстве.
— Да, я понимаю, — с какой-то загадочной интонацией отозвался Петер, по-прежнему глядя на меня с непонятной настойчивостью, словно силился рассмотреть что-то на моем лице.
Неожиданно он наклонился ко мне еще ближе. Так, что теперь я чувствовала тепло его дыхания на своих губах.
Внутри все задрожало от предчувствия поцелуя. И я совершенно не собиралась с негодующим воплем отталкивать Петера прочь. С какой стати? Он мой муж, я его супруга. А мужчины у меня не было даже сказать страшно, сколько.
