Вдруг кровосос подлетел над землёй и с размаху ударился о дерево. Даже бюрер удивился, но тут он увидел своего сына, с диким взглядом уставившегося на кровососа, руки его были подняты вверх. Вот это сила, для такого малыша это было слишком, но видимо опасность для мамы сыграла свою роль. Кровосос попытался включить свою мимикрию. Но целое облако камней полетело в его сторону, и укрыться от него было невозможно, от такой атаки кровосос снова стал видимым и решил, что добыча не стоит таких жертв и поспешил уйти.
- Ты молодец, – похвалил его отец – только зачем ты днём вышел из дома.
- Вам же нужна была помощь, – оправдывался мальчик.
- Ладно, тогда принеси мамин рюкзак, раз в тебе так много силы.
Мальчик побежал в том направлении, откуда они пришли, а бюрер внёс женщину в подземелье и уложил на кровать.
- Спасибо тебе, – простонала она, пока ещё было больно, но артефакт работал исправно – помоги ему, он маленький.
Бюрер выскочил наружу и побежал к сыну, тот тащил с трудом большой мамин рюкзак, всё-таки он ещё маленький, это момент опасности способствовал выбросу такой энергии.
- Давай я понесу, ты лучше мамин автомат возьми.
- Хорошо, а этих так и бросим?
- Звери съедят, рюкзаки давай только спрячем, потом посмотрим, - он закинул их рюкзаки в кусты, заодно и оружие туда же отправил, а мясо в Зоне долго не лежит, сейчас хищники набегут на запах крови и звуки перестрелки.
- Ты полежи, пока совсем не будет хорошо – сказал он женщине, когда они оказались в подземелье.
- Почему ты за мной пошёл? – спросила она его, когда стало достаточно хорошо.
- Не знаю, просто испугался, вот и пошёл – не будет же он говорить ей о своих настоящих чувствах.
- А вдруг тебя кто увидит? Ты хоть понимаешь, насколько это опасно? Любой сталкер тебя может застрелить.
- Меня не просто застрелить, – возразил он – меня больше сын беспокоит, чтобы с ним ничего не случилось.
- Вообще-то он нас спас, меня точно, вас кровососы, наверное, не едят.
- Могут, если успеют – ты знаешь, я больше не отпущу тебя одну.
- И как мы с тобой покажемся хотя бы на Милитари? Я уже не говорю про Бар.
- А где ещё можно менять артефакты?
- Ещё на Кордоне, только это ещё дальше.
- Значит, пойдём туда, я понесу твой рюкзак.
- А если кто нас увидит?
- Пойдём ночью, я хорошо вижу в темноте, просто я не могу тебя потерять.
Вот так, он сказал это, не хотел и сказал, а она так посмотрела на него странно. Вот это маленькое создание, немного уродливое с короткими ручками и ножками её любит. Никто её не любил, хотели многие, а любить, как то не получалось. Конечно, сын её любит, но это совсем другое.
- Тогда надо тебя замаскировать, чтобы никто не догадался, что ты бюрер.
- Под кого, под слепого пса или под псевдоежа? Я же маленький и несуразный, – себя он описал правильно, из него даже ребёнка не сделать, если сын вполне человек, то у него и пропорции карлика.
- А сына одного оставишь?
Это была проблема, действительно, что делать с ребёнком, об этом он как-то не подумал.
- Вот ему нужна одежда, как у всех, а я и так спрячусь, тогда вместе пойдём.
Ладно, пусть поправляется, может чего и придумается потом. Он конечно не совсем бюрер, те могут только визжать и орать. А он научился говорить, да и умом всех их давно превосходил, и быть бы ему вождём у бюреров, да только не хотел он так жить.
Стемнело, и он вышел осмотреть рюкзаки бандитов. Сначала как следует осмотреться, нет ли кого поблизости. Вроде тихо и он пошёл к месту боя. Трупы объела местная фауна, мясо вообще не залёживается в Зоне, желающие находятся быстро. Он занялся рюкзаками и в это время услышал шаги, шли тихо и осторожно, так ходят сталкеры.
- Вот и всё, успел кто-то раньше нас, вон кости явно бандитские и шмот их, в коже и трико только бандиты ходят.
- Значит можно возвращаться, постарался кто-то.
- Бродяги и постарались вон дырки и от пуль и от картечи на шмоте, значит, не один был, а тут кровь, ранили парня, надеюсь, выжил.
- В рассылке о смерти ничего не было.
- Долговцы не ходят сюда, значит из вольных кто-то, да и хабара нет с оружием, значит, забрали с собой.
- Ночью тащиться не хочется, надо стать где-нибудь.
- Отойдём и станем, не на костях же оставаться.
Они тронулись в путь, странные сталкеры в каких-то лохмотьях, похожих на засохшую траву, их и видно было плохо и тут бюрера осенило, надо такие же лохмотья раздобыть. Когда сталкеры ушли, он выбрал рюкзак получше и свалил туда всё из всех рюкзаков. Тут были и консервы, и контейнеры с артефактами, ограбили они видно какого-то сталкера. Была и водка, только её бюрер не взял, не стал брать и оружие, зачем оно ему.
- Глупый, – выговаривала она ему потом - водка, это валюта, можно поменять на патроны, или ещё на что-нибудь.
- Принесу сейчас – буркнул он и побежал снова.
На этот раз он закидал в рюкзак всё, водку, оружие, ножи и даже оборванные вещи бандитов, впрочем, кожаный плащ был ещё совсем ничего, если не считать пары дырок от пуль на груди.
- Вот, там только кости остались.
Она перебрала всё и решила сшить сыну кожаный плащик из бандитского. Только мало иметь иголку и нитку, кожа не ткань, так легко не проткнёшь, пальцы заболели, и пришлось забыть об этом. Захотелось спать и они все улеглись, а утром маленький плащик лежал на столе, грубый и не особо красивый, но и не такой, в каких бегают бюреры.
- Ты сам сшил? – удивилась она.
- Почти, – пробурчал он, продолжая нашивать себе на плащ всякие куски, оторванные от бандитских вещей. Шил он по бюрерски, заставляя иголку протыкать ткань и не прикасаясь к ней. Они завтракали, примеряли плащик и вообще были заняты друг другом, а он всё шил и шил. Потом критически осмотрел своё творчество и остался недоволен.
- Не так, у них как трава было, - проворчал он.
- Так надо прочесать, чтобы лохмотьями стало, только у меня нет гребня такого. Стой, там же снаружи есть колючая проволока, – она вышла из подземелья и вернулась с куском колючей проволоки, – теперь надо его ободрать об неё.
Проще, оказалось, закрепить плащ и драть по нему проволокой, но в итоге стало вполне прилично, точнее совсем наоборот, зато похоже неизвестно на что, возможно, даже на траву в Зоне.
- Надо по пыли повозить ещё и совсем будет замечательно. Ты сам это придумал?
- Нет, увидел на сталкерах. Ночью пойдём на Кордон.
Она смотрела на него и не видела бюрера, не могут бюреры быть такими умным. Конечно он не красавчик, да и не могут бюреры быть красавцами, но и не дурак.
- Ночью сталкеры не ходят по Зоне, – заметила она.
- Мы не сталкеры, нам можно, будешь держать его за руку, – говорил он смешно и немного непонятно, но она привыкла и понимала всё.
Когда начало темнеть, он вывел семью на воздух, покатался у входа по пыли и грязи и стал на самом деле похож на какую-то грязную кочку, поросшую, чёрт его знает чем.
- Ты только показывай, куда идти, – он огибал аномалии, как будто это были деревья в летнем парке.
Сын вёл маму за руку, и они довольно резво продвигались по Зоне, так сталкеры не ходят, так ходят только её дети, ещё не рассвело, а они уже подходили к свалке. До Кордона рукой подать, и тут на них снова напали мародёры, впрочем, в этот раз и боя не получилось, обрезы выскочили из рук и даже ножи проделали то же самое, бандиты просто разбежались.
- Собирать будете? – всё стоило денег, хотя они несли очень серьёзные артефакты, но на Кордоне обрезы всегда пользовались спросом.
Конечно, собрали, а когда показались домики, бюрер исчез, просто лёг под куст и стал какой-то непонятной кочкой.
- Ноги подбери, – она одёрнула плащ, прикрывая его босые пятки – мы не долго.
Сидорович обомлел, откуда у неё столько обрезов.
- Одну банду положила сама, вторую кто-то, просто подобрала чего добру пропадать.
Артефакты потянули на весьма солидную сумму, так что она стала сразу состоятельной дамочкой, благо барыги догадались счета завести сталкерам, а то никакой наличности не хватило бы. Набила она рюкзак так, что еле подняла.
- Ты в зоне жить, что ли собралась? – Сидорович был очень любопытен.
- Так с сыном же, да у нас там свой дом есть, запас не помешает, – что ему всё рассказывать.
А вот с одеждой для сына вышло не очень, не было такого совсем.
- Хоть бы обувь, какую, – вздохнула она.
- Такого маленького не держим. Вот подрастёт и приходите, рано ему по Зоне бегать ещё, дома пусть сидит, или на Янтарь, там сошьют что угодно.
Шили умники, но на Янтарь было боязно идти, сыночка могли на опыты забрать.
- Ладно, давай самое маленькое, я перешью, а обувь… – она вздохнула, видно не судьба.
От Сидоровича вышла немного расстроенная, сыночка надо во что-то одеть и обуть. Одежду она может и перешить, а где брать обувь, сапожниками Зона пока не обзавелась.
- Пойдём, – позвала её маленькая девочка – к папе сходим.
Такая непосредственная, взяла за руку и потащила к шаману.
- Папа, у мальчика обуви нет, – вот так, без всяких долгих объяснений, прямо и понятно.
- Садись и показывай, – шаман не любил много говорить.
Мальчик поднял полы своего плаща, ноги никогда не знали обуви, подошва была плотной, и большой палец смотрел в сторону.
- Зачем ему обувь, он и так хорошо ходит.
- Нельзя ходить всё время босиком, он может пораниться, и мало ли чего в Зоне может быть.
- Сначала будет неудобно, – сказал шаман, поставил ногу на кусок кожи и обвёл карандашом - приходи через два дня.
Два дня надо было где-то провести, но сначала надо навестить отца, он там под кустом лежит. Отец так и лежал под кустом, издалека совсем незаметная кочка, поросшая какой-то дрянью.
- Папа, мы пришли, вставай.
- Нет, ещё день, нас могут увидеть, я полежу.
- Хорошо, мы придём, как начнёт темнеть, вот тебе батончик шоколадный, веселее будет лежать. Нам тут два дня надо прожить, сыночку обувь справить, шаман сшить обещал.
- Стемнеет, тогда приходите, а пока идите отсюда, заметят.
Два дня она шила сыночку одежду из старого камуфляжа. Исколола все пальцы, но штанишки и курточка вышли замечательные. От помощи она отказалась, могут увидеть. Хотя с наступлением темноты они уходили подальше, и там бюрер помогал ей шить самые трудные места. Она начала проникаться добрыми чувствами к нему, на что он шёл, лежал на сырой земле целыми днями и ходил за нею всюду, вот кто ещё так будет.
- Привели бы сюда, – сказал шаман, вручая мокасины мальчику.
- Кого? – немного не поняла она.
- Отца, – шаман не любил длинных фраз.
- Откуда ты знаешь? – испугалась она.
- Духи сказали, – потом глянул на неё смешным взглядом – шучу, дочка ваши мысли прочла.
Мальчик надел странную обувь, прошёлся немного и скривился.
- Тут давит.
- Это потому, что ты не привык к обуви, через три дня всё станет на место.
- Что с нас?
- Ничего, отца не обижайте, вот и плата.
*****
Ей снова стало стыдно за то, что она так жестоко с ним раньше обращалась, теперь-то она не позволит себе издеваться над ним. Как стемнело, они снова были возле него.
- Всё вроде, пошли отсюда.
- Куда пойдём? – он теперь спрашивал направление.
- Домой пойдём, – сказала она – хватит мне по барам ошиваться, да глупости выслушивать.
Сказала как-то обречённо, как будто что-то в жизни решила изменить. Домой они шли быстро и легко, здоровенный и тяжёлый рюкзак висел в воздухе, только ноги у сына немножко болели с непривычки, и решили они отдохнуть в одиноком домике. Бюрер проверил его на наличие мутантов, вроде чисто. Разули мальчика, нет, ноги не натирало, просто пальцы с непривычки немного болели. В обуви ходить он так и не привык, До утра поели и решили немного поспать.
- Охохонюшки, жисть тяжёлая, куды жа ане все подивалися? – раздался старческий голосок – Изба не убранная, печка не топленная, в доме шаром покати – из-за печки вылез маленький старичок.
Они смотрели друг на друга, разинув рты.
- Вы жильцы новые или так, поспать зашли? – старичок первым нарушил тишину – А то зайдут, а поговорить с дедушкой и некому, убегают, даже кот пропал.
- Ой, а ты кто? – она удивлённо уставилась на старичка.
- Ясно дело домовой.
- А ты тут давно живёшь?
- Да как избу поставили, так и живу, из старой перевезли в лапотке, вот я тут и обосновался. Только все куда-то пропали, как на пожар убегали, у вас поесть чего найдётся?
- Сколько же тебе лет тогда?
- Немного, полтыщщи всего, уж которую избу меняю, а тут убежали, а меня не взяли, вот дом и сторожу.
Они медленно переваривали сказанное, слышать про домовых ей приходилось, в сказках ещё на большой земле, но вот так увидеть живого, оказывается это и не сказка.
- Вы убегать то не будете? А то зайдут, намусорят, я им замечание, а они сразу убегать.
- Зачем нам убегать, ты же не страшный, да мы и не боимся никого. Сынок с мужем от кого хочешь, защитят.
- Странный у тебя муж, как домовой прямо, только молодой, борода ещё не растёт, ну ничего, она первые сто лет и не должна расти.
Отец с сыном наблюдали за этим разговором, раскрыв рот, книжек про домовых они не читали, а такое чудо и вовсе не видели. Старичок маленький в шапке ушанке, в лаптях и в шубе, тоже старой, но ухоженной. Борода окладистая и весь такой смешной. Но больше всего его поразило, как она его назвала, играет, конечно, а приятно, первый раз от неё такое услышал.
- Ты чего это мужа, как чудо лесное нарядила?
- Так люди норовят убить таких, как он, вот он и прячется.
- Не дело это, чтобы муж босой ходил, лапотки бы сплела ему.
- Да я не умею, некому учить было.
- А чего ты умеешь-то? Хлеб печь или прясть или вышивать?
- Стрелять я умею и по Зоне ходить, чтобы на обед кому не попасть.
- Охохонюшки, – вздохнул домовой – куда мир катится, баба стрелять только и умеет, будто война за порогом.
- Хуже, это Зона, тут зверья полно всякого и люди злые, хуже врагов, норовят друг друга убить или ограбить, а есть такие, кто всё живое тут убить хочет.
- А, это которые чёрно-красные? Видал таких, только их Кот-Баюн съел, неча в людей палить и в домовых тоже. Ладно, лясы точить, ты пока печку растопи, да на стол собери, а я лыко погляжу, было на чердаке.
Домовой говорил так, что само собой хотелось сделать, и она вышла на улицу за дровами. Здоровенный Чернобыльский Кот стоял у порога и смотрел на неё, ну вот сейчас он заорёт и конец, но тут на крыльце нарисовался домовой.
- А, это ты Баюнушко, заходи, у нас гости, сейчас печь истопят и за стол, не озорничай, люди хорошие.
Кот с овчарку ростом прошмыгнул в дверь и улёгся возле печки.
Дрова разгорались долго, да ещё она надымила, забыв убрать вьюшку. Но под присмотром домового удалось растопить печь и даже нагреть её хорошенько.
- Эх, люди, ни каши, ни киселя, одно мясо, – вздохнул домовой – не ем я мясо, это вон Коту поесть.
- Есть шоколадки, – она достала шоколадный батончик – вот, тут мяса нет точно.
Домовой утащил батончик за печку и там видно съел, поскольку вылез довольный. Кот-Баюн давно залез на печь и лежал в тепле. Она разогрела тушёнку, наложила в тарелки с горошком из банки, в доме осталось всё, даже полотенца ещё не истлели, видно домовой следил за домом.
- Бутылки на столе не хватает, – мечтательно потянул домовой.
- Ты молодец, – похвалил его отец – только зачем ты днём вышел из дома.
- Вам же нужна была помощь, – оправдывался мальчик.
- Ладно, тогда принеси мамин рюкзак, раз в тебе так много силы.
Мальчик побежал в том направлении, откуда они пришли, а бюрер внёс женщину в подземелье и уложил на кровать.
- Спасибо тебе, – простонала она, пока ещё было больно, но артефакт работал исправно – помоги ему, он маленький.
Бюрер выскочил наружу и побежал к сыну, тот тащил с трудом большой мамин рюкзак, всё-таки он ещё маленький, это момент опасности способствовал выбросу такой энергии.
- Давай я понесу, ты лучше мамин автомат возьми.
- Хорошо, а этих так и бросим?
- Звери съедят, рюкзаки давай только спрячем, потом посмотрим, - он закинул их рюкзаки в кусты, заодно и оружие туда же отправил, а мясо в Зоне долго не лежит, сейчас хищники набегут на запах крови и звуки перестрелки.
- Ты полежи, пока совсем не будет хорошо – сказал он женщине, когда они оказались в подземелье.
- Почему ты за мной пошёл? – спросила она его, когда стало достаточно хорошо.
- Не знаю, просто испугался, вот и пошёл – не будет же он говорить ей о своих настоящих чувствах.
- А вдруг тебя кто увидит? Ты хоть понимаешь, насколько это опасно? Любой сталкер тебя может застрелить.
- Меня не просто застрелить, – возразил он – меня больше сын беспокоит, чтобы с ним ничего не случилось.
- Вообще-то он нас спас, меня точно, вас кровососы, наверное, не едят.
- Могут, если успеют – ты знаешь, я больше не отпущу тебя одну.
- И как мы с тобой покажемся хотя бы на Милитари? Я уже не говорю про Бар.
- А где ещё можно менять артефакты?
- Ещё на Кордоне, только это ещё дальше.
- Значит, пойдём туда, я понесу твой рюкзак.
- А если кто нас увидит?
- Пойдём ночью, я хорошо вижу в темноте, просто я не могу тебя потерять.
Вот так, он сказал это, не хотел и сказал, а она так посмотрела на него странно. Вот это маленькое создание, немного уродливое с короткими ручками и ножками её любит. Никто её не любил, хотели многие, а любить, как то не получалось. Конечно, сын её любит, но это совсем другое.
- Тогда надо тебя замаскировать, чтобы никто не догадался, что ты бюрер.
- Под кого, под слепого пса или под псевдоежа? Я же маленький и несуразный, – себя он описал правильно, из него даже ребёнка не сделать, если сын вполне человек, то у него и пропорции карлика.
- А сына одного оставишь?
Это была проблема, действительно, что делать с ребёнком, об этом он как-то не подумал.
- Вот ему нужна одежда, как у всех, а я и так спрячусь, тогда вместе пойдём.
Ладно, пусть поправляется, может чего и придумается потом. Он конечно не совсем бюрер, те могут только визжать и орать. А он научился говорить, да и умом всех их давно превосходил, и быть бы ему вождём у бюреров, да только не хотел он так жить.
Стемнело, и он вышел осмотреть рюкзаки бандитов. Сначала как следует осмотреться, нет ли кого поблизости. Вроде тихо и он пошёл к месту боя. Трупы объела местная фауна, мясо вообще не залёживается в Зоне, желающие находятся быстро. Он занялся рюкзаками и в это время услышал шаги, шли тихо и осторожно, так ходят сталкеры.
- Вот и всё, успел кто-то раньше нас, вон кости явно бандитские и шмот их, в коже и трико только бандиты ходят.
- Значит можно возвращаться, постарался кто-то.
- Бродяги и постарались вон дырки и от пуль и от картечи на шмоте, значит, не один был, а тут кровь, ранили парня, надеюсь, выжил.
- В рассылке о смерти ничего не было.
- Долговцы не ходят сюда, значит из вольных кто-то, да и хабара нет с оружием, значит, забрали с собой.
- Ночью тащиться не хочется, надо стать где-нибудь.
- Отойдём и станем, не на костях же оставаться.
Они тронулись в путь, странные сталкеры в каких-то лохмотьях, похожих на засохшую траву, их и видно было плохо и тут бюрера осенило, надо такие же лохмотья раздобыть. Когда сталкеры ушли, он выбрал рюкзак получше и свалил туда всё из всех рюкзаков. Тут были и консервы, и контейнеры с артефактами, ограбили они видно какого-то сталкера. Была и водка, только её бюрер не взял, не стал брать и оружие, зачем оно ему.
- Глупый, – выговаривала она ему потом - водка, это валюта, можно поменять на патроны, или ещё на что-нибудь.
- Принесу сейчас – буркнул он и побежал снова.
На этот раз он закидал в рюкзак всё, водку, оружие, ножи и даже оборванные вещи бандитов, впрочем, кожаный плащ был ещё совсем ничего, если не считать пары дырок от пуль на груди.
- Вот, там только кости остались.
Она перебрала всё и решила сшить сыну кожаный плащик из бандитского. Только мало иметь иголку и нитку, кожа не ткань, так легко не проткнёшь, пальцы заболели, и пришлось забыть об этом. Захотелось спать и они все улеглись, а утром маленький плащик лежал на столе, грубый и не особо красивый, но и не такой, в каких бегают бюреры.
- Ты сам сшил? – удивилась она.
- Почти, – пробурчал он, продолжая нашивать себе на плащ всякие куски, оторванные от бандитских вещей. Шил он по бюрерски, заставляя иголку протыкать ткань и не прикасаясь к ней. Они завтракали, примеряли плащик и вообще были заняты друг другом, а он всё шил и шил. Потом критически осмотрел своё творчество и остался недоволен.
- Не так, у них как трава было, - проворчал он.
- Так надо прочесать, чтобы лохмотьями стало, только у меня нет гребня такого. Стой, там же снаружи есть колючая проволока, – она вышла из подземелья и вернулась с куском колючей проволоки, – теперь надо его ободрать об неё.
Проще, оказалось, закрепить плащ и драть по нему проволокой, но в итоге стало вполне прилично, точнее совсем наоборот, зато похоже неизвестно на что, возможно, даже на траву в Зоне.
- Надо по пыли повозить ещё и совсем будет замечательно. Ты сам это придумал?
- Нет, увидел на сталкерах. Ночью пойдём на Кордон.
Она смотрела на него и не видела бюрера, не могут бюреры быть такими умным. Конечно он не красавчик, да и не могут бюреры быть красавцами, но и не дурак.
- Ночью сталкеры не ходят по Зоне, – заметила она.
- Мы не сталкеры, нам можно, будешь держать его за руку, – говорил он смешно и немного непонятно, но она привыкла и понимала всё.
Когда начало темнеть, он вывел семью на воздух, покатался у входа по пыли и грязи и стал на самом деле похож на какую-то грязную кочку, поросшую, чёрт его знает чем.
- Ты только показывай, куда идти, – он огибал аномалии, как будто это были деревья в летнем парке.
Сын вёл маму за руку, и они довольно резво продвигались по Зоне, так сталкеры не ходят, так ходят только её дети, ещё не рассвело, а они уже подходили к свалке. До Кордона рукой подать, и тут на них снова напали мародёры, впрочем, в этот раз и боя не получилось, обрезы выскочили из рук и даже ножи проделали то же самое, бандиты просто разбежались.
- Собирать будете? – всё стоило денег, хотя они несли очень серьёзные артефакты, но на Кордоне обрезы всегда пользовались спросом.
Конечно, собрали, а когда показались домики, бюрер исчез, просто лёг под куст и стал какой-то непонятной кочкой.
- Ноги подбери, – она одёрнула плащ, прикрывая его босые пятки – мы не долго.
Сидорович обомлел, откуда у неё столько обрезов.
- Одну банду положила сама, вторую кто-то, просто подобрала чего добру пропадать.
Артефакты потянули на весьма солидную сумму, так что она стала сразу состоятельной дамочкой, благо барыги догадались счета завести сталкерам, а то никакой наличности не хватило бы. Набила она рюкзак так, что еле подняла.
- Ты в зоне жить, что ли собралась? – Сидорович был очень любопытен.
- Так с сыном же, да у нас там свой дом есть, запас не помешает, – что ему всё рассказывать.
А вот с одеждой для сына вышло не очень, не было такого совсем.
- Хоть бы обувь, какую, – вздохнула она.
- Такого маленького не держим. Вот подрастёт и приходите, рано ему по Зоне бегать ещё, дома пусть сидит, или на Янтарь, там сошьют что угодно.
Шили умники, но на Янтарь было боязно идти, сыночка могли на опыты забрать.
- Ладно, давай самое маленькое, я перешью, а обувь… – она вздохнула, видно не судьба.
От Сидоровича вышла немного расстроенная, сыночка надо во что-то одеть и обуть. Одежду она может и перешить, а где брать обувь, сапожниками Зона пока не обзавелась.
- Пойдём, – позвала её маленькая девочка – к папе сходим.
Такая непосредственная, взяла за руку и потащила к шаману.
- Папа, у мальчика обуви нет, – вот так, без всяких долгих объяснений, прямо и понятно.
- Садись и показывай, – шаман не любил много говорить.
Мальчик поднял полы своего плаща, ноги никогда не знали обуви, подошва была плотной, и большой палец смотрел в сторону.
- Зачем ему обувь, он и так хорошо ходит.
- Нельзя ходить всё время босиком, он может пораниться, и мало ли чего в Зоне может быть.
- Сначала будет неудобно, – сказал шаман, поставил ногу на кусок кожи и обвёл карандашом - приходи через два дня.
Два дня надо было где-то провести, но сначала надо навестить отца, он там под кустом лежит. Отец так и лежал под кустом, издалека совсем незаметная кочка, поросшая какой-то дрянью.
- Папа, мы пришли, вставай.
- Нет, ещё день, нас могут увидеть, я полежу.
- Хорошо, мы придём, как начнёт темнеть, вот тебе батончик шоколадный, веселее будет лежать. Нам тут два дня надо прожить, сыночку обувь справить, шаман сшить обещал.
- Стемнеет, тогда приходите, а пока идите отсюда, заметят.
Два дня она шила сыночку одежду из старого камуфляжа. Исколола все пальцы, но штанишки и курточка вышли замечательные. От помощи она отказалась, могут увидеть. Хотя с наступлением темноты они уходили подальше, и там бюрер помогал ей шить самые трудные места. Она начала проникаться добрыми чувствами к нему, на что он шёл, лежал на сырой земле целыми днями и ходил за нею всюду, вот кто ещё так будет.
- Привели бы сюда, – сказал шаман, вручая мокасины мальчику.
- Кого? – немного не поняла она.
- Отца, – шаман не любил длинных фраз.
- Откуда ты знаешь? – испугалась она.
- Духи сказали, – потом глянул на неё смешным взглядом – шучу, дочка ваши мысли прочла.
Мальчик надел странную обувь, прошёлся немного и скривился.
- Тут давит.
- Это потому, что ты не привык к обуви, через три дня всё станет на место.
- Что с нас?
- Ничего, отца не обижайте, вот и плата.
*****
Ей снова стало стыдно за то, что она так жестоко с ним раньше обращалась, теперь-то она не позволит себе издеваться над ним. Как стемнело, они снова были возле него.
- Всё вроде, пошли отсюда.
- Куда пойдём? – он теперь спрашивал направление.
- Домой пойдём, – сказала она – хватит мне по барам ошиваться, да глупости выслушивать.
Сказала как-то обречённо, как будто что-то в жизни решила изменить. Домой они шли быстро и легко, здоровенный и тяжёлый рюкзак висел в воздухе, только ноги у сына немножко болели с непривычки, и решили они отдохнуть в одиноком домике. Бюрер проверил его на наличие мутантов, вроде чисто. Разули мальчика, нет, ноги не натирало, просто пальцы с непривычки немного болели. В обуви ходить он так и не привык, До утра поели и решили немного поспать.
- Охохонюшки, жисть тяжёлая, куды жа ане все подивалися? – раздался старческий голосок – Изба не убранная, печка не топленная, в доме шаром покати – из-за печки вылез маленький старичок.
Они смотрели друг на друга, разинув рты.
- Вы жильцы новые или так, поспать зашли? – старичок первым нарушил тишину – А то зайдут, а поговорить с дедушкой и некому, убегают, даже кот пропал.
- Ой, а ты кто? – она удивлённо уставилась на старичка.
- Ясно дело домовой.
- А ты тут давно живёшь?
- Да как избу поставили, так и живу, из старой перевезли в лапотке, вот я тут и обосновался. Только все куда-то пропали, как на пожар убегали, у вас поесть чего найдётся?
- Сколько же тебе лет тогда?
- Немного, полтыщщи всего, уж которую избу меняю, а тут убежали, а меня не взяли, вот дом и сторожу.
Они медленно переваривали сказанное, слышать про домовых ей приходилось, в сказках ещё на большой земле, но вот так увидеть живого, оказывается это и не сказка.
- Вы убегать то не будете? А то зайдут, намусорят, я им замечание, а они сразу убегать.
- Зачем нам убегать, ты же не страшный, да мы и не боимся никого. Сынок с мужем от кого хочешь, защитят.
- Странный у тебя муж, как домовой прямо, только молодой, борода ещё не растёт, ну ничего, она первые сто лет и не должна расти.
Отец с сыном наблюдали за этим разговором, раскрыв рот, книжек про домовых они не читали, а такое чудо и вовсе не видели. Старичок маленький в шапке ушанке, в лаптях и в шубе, тоже старой, но ухоженной. Борода окладистая и весь такой смешной. Но больше всего его поразило, как она его назвала, играет, конечно, а приятно, первый раз от неё такое услышал.
- Ты чего это мужа, как чудо лесное нарядила?
- Так люди норовят убить таких, как он, вот он и прячется.
- Не дело это, чтобы муж босой ходил, лапотки бы сплела ему.
- Да я не умею, некому учить было.
- А чего ты умеешь-то? Хлеб печь или прясть или вышивать?
- Стрелять я умею и по Зоне ходить, чтобы на обед кому не попасть.
- Охохонюшки, – вздохнул домовой – куда мир катится, баба стрелять только и умеет, будто война за порогом.
- Хуже, это Зона, тут зверья полно всякого и люди злые, хуже врагов, норовят друг друга убить или ограбить, а есть такие, кто всё живое тут убить хочет.
- А, это которые чёрно-красные? Видал таких, только их Кот-Баюн съел, неча в людей палить и в домовых тоже. Ладно, лясы точить, ты пока печку растопи, да на стол собери, а я лыко погляжу, было на чердаке.
Домовой говорил так, что само собой хотелось сделать, и она вышла на улицу за дровами. Здоровенный Чернобыльский Кот стоял у порога и смотрел на неё, ну вот сейчас он заорёт и конец, но тут на крыльце нарисовался домовой.
- А, это ты Баюнушко, заходи, у нас гости, сейчас печь истопят и за стол, не озорничай, люди хорошие.
Кот с овчарку ростом прошмыгнул в дверь и улёгся возле печки.
Дрова разгорались долго, да ещё она надымила, забыв убрать вьюшку. Но под присмотром домового удалось растопить печь и даже нагреть её хорошенько.
- Эх, люди, ни каши, ни киселя, одно мясо, – вздохнул домовой – не ем я мясо, это вон Коту поесть.
- Есть шоколадки, – она достала шоколадный батончик – вот, тут мяса нет точно.
Домовой утащил батончик за печку и там видно съел, поскольку вылез довольный. Кот-Баюн давно залез на печь и лежал в тепле. Она разогрела тушёнку, наложила в тарелки с горошком из банки, в доме осталось всё, даже полотенца ещё не истлели, видно домовой следил за домом.
- Бутылки на столе не хватает, – мечтательно потянул домовой.
