Представляешь – железный друг – он её порол, он её бил… Ему привиделось, что она хочет плотского… Ты просто не представляешь, как трудно было видеть эту милую и всегда весёлую девушку жутко избитой… Но все боялись отца Августина – он был другом нашего мэра… Только Роджер не побоялся – как приятно было увидеть избитую морду отца Августина! Правда Роджера за это могли надолго упечь в тюрягу… Но оказалось – он и его друг - Джек Робинсон – замечательный – кстати – повар – всю жизнь копили на открытие ресторана – не этого – Великого Ресторана в центре города… И – честно – ресторан был бы тот, что надо… Роджер – замечательный специалист не только по мороженному – он мастак делать пирожные и всякие десерты, а так готовить как умел Джек – не может просто никто… Деньги друзей решили всё… Роджер отказывался – но Джек просто настоял… И вот теперь Роджер очень хорошо женат, они с Бетси даже смогли открыть этот маленький ресторанчик – это почти не приносит прибыли – пойми – железный друг – Роджер и Джек открыли бы самый фешенебельный ресторан в городе – они были бы богачами… Но теперь у Роджера – вот это… И поверь – он даже счастлив – вот болеет только… А Джек где-то там – очень далеко – на другом конце света – работает шеф поваром… Он богат – он долго добивался, чтобы Роджер и Бетси переехали к нему… Но у Бетси были больные родители… А сейчас их нет… Ты даже не представляешь, что такое болезни и смерть…» - (вообще-то я считаю – это когда человек сначала очень сильно грустит, а потом его отправляют на переплавку в крематорий): «Вот сейчас бы они могли переехать – вместе со своей замечательной доченькой – ей точно не место в нашем городке…» - (ой – нет – если Элен уедет на другой конец света, если тут – в ресторанчике Бетси и Роджера – не станет бесплатной зарядки – моя жизнь превратится в Ад – наверное такой, как описывает отец Августин…): «Но теперь это невозможно – Роджер болен… Бетси всё больше грустит за прилавком барной стойки… Она больше не разносит заказы… Она так красиво танцевала тут – а в перерывах между заказами – могла даже потанцевать с клиентом – Роджер был этому только рад – о – поверь – он любил веселье! Он точно знал – Бетси – самая верная жена… Она была бы верной даже отцу Августину – если бы этот чёртов придурок не начал её нещадно избивать… Роджер её спас… А теперь заболел – самый весёлый человек в городе тяжко болен… Наверное отец Августин проклял его…»
Так – отец Августин будет наверное рад, если кто-то из его прихожан всё-таки купит свечи… Заряжаться сегодня мне не надо… Элен – она так любит цветы – но сегодня очень дёшево можно купить лесные ландыши – даже им она будет рада… Она радуется всем цветам – конечно – считается, что розы лучше, но девочка радовалась даже мимозе… Деньги есть… Что надо? Купить свечку и помолиться? Ладно – у меня есть деньги на три свечки! Молиться правильно я не умею, но Элен говорила, что Бог слышит всё… Значит – если неправильно – тоже можно!
Я покупаю три свечки – не самые дорогие, но и не самые дешёвые… Возможно отец Августин станет от этого веселее, тогда он не будет завтра проклинать Роджера – тому станет полегче, он придёт за свой прилавок барной стойки, снова будет торговать своим мороженным, пирожными и плохими напитками… Бетси на вечер освободится – я смогу посмотреть на её танец… Да и Элен станет полегче – некоторые посетители говорят, что девочка устала… Устала – не понимаю… Хотя – если у меня только половина заряда и надо экономить - я совершаю движения медленнее и менее точно – возможно это и есть усталость…
Я хочу помолиться за Элен, Роджера, «Шкипера», Бетси, даже за отца Августина…
Наверное моих свечек недостаточно – но больше я купить не могу… Я должен принести ландыши Элен… А даже если не приносить – остатка на моём счету не хватит даже на маленькую свечку… Это дорого, а роботам так мало платят…
Я ставлю первую свечку… Она красиво горит… За что помолиться? Она сгорит быстро – она небольшая – но я даже не знаю за что и как молиться! Наверное – если бы у меня была Душа – я бы точно знал…
Тогда так: «Боже! Ты – говорят так – всемогущ! Дай мне Душу! Пожалуйста – дай мне Душу!»
Отец Августин налетает на меня – его лицо наливается красным… Странно – обычно бледнее его человека не найдёшь: «Как можешь ты – бездушное создание что-то просить у Бога!» - он бьёт меня, но ушибает свои кулаки… А потом он видит в моих руках еще другие свечки…
Он пытается выхватить их – по его мнению это святотатство! Но я держу крепко! Свечки ломаются…
«Ты поломал свечи!» - орёт он мне: «Уходи немедленно! И чтобы ноги твоей тут не было!»
Честно – не знаю как выполнить его приказ – я обязан буду посетить его проповедь и в следующее воскресенье, а потом еще и ещё – потому что мне так предписано… Как хорошо, что я живу в христианском секторе – у меня только ненавистные воскресенья… Многие роботы приписаны к мусульманскому сектору – они обязаны молиться по пять раз каждый день – в строго определённое время… Бережно положить тяжёлый груз (а его сложно будет потом поднять) – встать на колени по направлению к Мекке (наверное они знают где это) и молиться… Многим это не нравится – я разговаривал с ними… Мне бы точно не понравилось – если бы мне пришлось сначала положить тюк с рыбой – потом его поднимать… Я раздавил бы всё – потому что я так и не могу купить себе более совершенные руки – даже правую… Возможно – если бы я не дарил цветы Элен – я бы хоть как-то мог скопить на руку… Но тогда я бы не имел права бесплатно заряжаться в ресторанчике Бетси и Роджера… Нет – меня не выгнал бы никто - Бетси и Роджер очень добры – даже к роботам… Но я бы не мог видеть грустную и застенчивую Элен… Я бы не мог видеть прилавок барной стойки без вазы с цветами… Каждый день с новыми – цветы так недолговечны… Я узнавал – они должны стоять с неделю – хотя бы несколько дней… Но продавцы что-то такое делают с ними – у них на прилавке они сохраняются очень долго… Но купленные цветы точно вянут до утра… Я спрашивал у продавцов, они отвечают, что это закон рынка… Цветы – символ любви… Если они будут стоять долго – символ любви будет существовать долго – значит его не купит никто… Пока не завянут… Вот они и вянут до утра…
Отец Августин пытается вытолкать меня из церкви пинками… Непонятно зачем? Я и так быстро иду к выходу – быстрее я идти не могу… Мало того – от его пинков я вынужден идти даже медленнее – мне надо удерживать равновесие… А он отшибает о моё тело свои ноги… У него мягкие туфли… Возможно надо посоветовать в следующий раз надеть армейские берцы… Они жёсткие, они даже сделаны для того, чтобы бить…
Давай я скажу это ему: «Вы – святой отец – купите себе армейские сапоги – так будет легче бить робота… Берцы называются… Они предназначены для ударов… Тогда Вы не повредите свои ноги… Я могу видеть сквозь тонкую кожу ваших туфель… По моему Вы повредили себе большой палец левой ноги – по моему – он даже сломан… Вам надо сходить к доктору – Вас подлечат… А вообще-то я видал фильмы с драками – Вы бьёте просто неправильно! Иногда робот может подсматривать в маленькое окошечко голографического кинотеатра… Каждый удар причиняет боль Вам – не мне… Я просто не чувствую боли… Я могу чувствовать повреждения, но Вы просто не можете повредить моё тело… Разве что – вон там висит пожарный топор – это будет неплохим оружием против меня… Возможно я даже истеку гидравлическими жидкостями… Но в церкви это будет просто неуместно…»
Он злится… Ему больно… Он даже бросается и берёт топор…
Но ему больно – наверное большой палец левой ноги у него действительно сломан… Он даже в порыве ярости чувствует боль…
Он ковыляет за мной с топором – это даже для моего металлокерамического кожуха грозное оружие – а ведь у меня есть суставы, есть внешние трубки гидроприводов – попадание туда лезвия топора точно выведет меня из строя…
Но ему меня не догнать – я всё-таки быстро умею ходить…
«Стой сатанинское отродие!» - кричит отец Августин…
Но он дал мне два несовместимых приказа: «Вон из церкви!» - и: «Стой!» - кроме того он ошибся – я всё-таки не сатанинское отродие – я просто робот Джокс - БМ 371… Я выбираю первый приказ – я ухожу…
Честно – я не понимаю – почему он так злится – я не сказал ему ничего плохого… Я вообще хотел сделать что-то хорошее именно для него… Я купил свечки – как просил он… Правда две из них он просто сломал… Хотя – по его мнению – сломал их я… Нигде не записано, что робот не имеет права купить свечи… Я помолился… Правда я не смог помолиться за всё, что я хотел… Но помешал именно отец Августин… Хотя – у меня бы просто не хватило денег, чтобы купить нужное количество свечей… Я не знаю – но мне кажется – одна свеча – одна молитва… Возможно это не так, но свечи горят слишком быстро… Нигде не написано, что робот не имеет права молиться… И он сам даже просил об этом… Из-за чего он обиделся и разозлился?
Люди очень нелогичны… Если они считают, что у робота нет души – зачем нас обязывают ходить в церковь? Слушать проповеди? Даже проповеди от отца Августина…
Многие другие роботы – которые ходят в другие церкви и храмы говорят, что им даже нравится… Они могут даже поговорить со своим священником – хоть иногда – и эти священники рассказывают многое… Например о планетах и звёздах… Иногда при церкви или храме есть даже телескоп… И священник позволяет заглянуть туда даже роботу – например посмотреть на Марс, Венеру… Наверное это красиво… Но чувствительности моих зрительных сенсоров не хватает чтобы рассмотреть все красоты… Как бы мне хотелось посмотреть на другие планеты…
Но я даже не могу оплатить себе доступ в интернет… Для людей это дёшево – у них есть голографические экраны компьютеров – у них есть приложения, которые позволяют погулять по Марсу – увидеть всё зрительными датчиками марсохода… У людей есть компьютерные игры, где ты можешь оказаться даже на Альфе Центавра…
Роботам это недоступно – слишком разнятся зарплаты робота и человека…
К сожалению у Элен нет ни компьютера, ни телескопа… Девочка бы показала мне всё… Но дела в ресторанчике её родителей идут плоховато – с самого её детства… А сейчас еще заболел Роджер…
Элен боится, что ресторан придётся продать…
Так – я не сделал отца Августина хоть немного счастливее… Наверное – когда ему так больно – он проклянёт Роджера сильнее…
Что я наделал!
Хотя я не делал и не сказал ничего запретного…
Сегодня продавец цветов был неожиданно ласков со мной: «Парень!» - я не знал, что обращается он ко мне – я обернулся, но позади меня никого не было: «Да – именно ты – железный рыцарь! Неужели ты не знаешь как зовут добровольную игрушку доченьки Роджера? По городу ходят слухи… Это не придаёт ей популярности в школе – она играется со свихнутым роботом из порта… Моя доченька рассказала мне о «свихнутой на всю голову» Элен, которая «дружит» с роботом из порта – потому что ей дружить больше не с кем! Я отругал её! Дети – хотя они и лучшее, что есть на свете – иногда бывают мерзкими!»
«Зачем ты её отругал? Я даже не знаю твою доченьку, я даже не знаю как её зовут! Но ты не прав!»
«Она плохо относится с дочке Бетси и Роджера… Это самые лучшие люди в городе… Как я когда-то был влюблён в Бетси! Ты не можешь себе представить – все были влюблены в неё – а она выбрала для себя Августина – да – отца Августина – он в школе был самым отвергнутым мальчиком – за его занудство его не любил никто… А она даже что-то в нём нашла… Он ненавидел весь мир… Он даже её не любил… Но он делал всё «правильно» - он должен был жениться, чтобы стать священником… Это не закон, но это шаг в карьере современного священника… Представляешь – он её даже никогда не любил… Я не знаю – способен ли он любить кого-нибудь на свете… А она вышла за него замуж – наверное – она так сильно жалела его… Это нужно было для его карьеры… Самая весёлая девушка города и самый занудный парень… Уж точно он не должен был бы стать священником… Наверное – Господь послал нам его как очередное испытание… Я тоже был приписан к его церкви – пока она не была его… Я верующий, но я могу спокойно перейти в любую другую церковь… Я и перешёл… Раньше в той был замечательный священник – отец Пафнутий – он был уже стар – он плохо говорил, он мешал слова на разных языках – деменция – понимаешь – старческий маразм – это не лечится… Даже сейчас… Мозг человека даёт сбой – и чем дальше – тем ломается больше… Но мы – мальчишки – в свободное время бежали послушать его… Он мог утешить даже в горе… Он говорил невнятно, но такой доброты мы просто не чувствовали больше нигде… Он мог утешить… Он мог залечить покорёженное детское сердце… Представляешь – первая любовь, которая почти всегда безответна… Представляешь – первые измены… Он как-то лечил это… Он отдавал себя нам… Он чему-то светлому учил – для этого не всегда нужны даже слова… Он сбивался на проповедях – его глаза не могли даже читать библию… Но к нему хотел ходить весь город… Даже прихожане из других церквей и храмов… Он даже попросил нас перенести служение на другое время, чтобы все могли послушать… Он плохо говорил – нет – не плохие слова – плохого слова от него было не услышать… Но он мог забыть свою речь – болезнь давала о себе знать… Но он просто излучал доброту… Мы – которые ходили к нему – так верили в Бога… Ему было слишком много лет – по моему – 95… Некоторые говорили, что 120… Медики пытались его лечить – даже мэрия была не против обеспечить ему бесплатное лечение… Но медицина иногда не в силах побороть природу… Представляешь – мы – мальчишки бегали к нему когда могли… Девчонки тоже бегали к нему – но в другое время… Он мог – единственное что он мог – назначить время для каждого… На стене – там где нет фресок – у него висели часы, которые показывают день и время – электронные часы с очень крупными цифрами… А ниже висел календарь – огромный календарь – и на каждом дне он писал для себя кто сегодня к нему придёт… Вот такенными буквами! Он даже в очках не мог прочесть что-то мельче… Иногда он просто читал проповедь с листа – наверное он писал это ночью – в редкие моменты просветления… Огромными буквами – мельче он читать уже не мог… Иногда он даже на проповеди не мог читать – и тогда он создавал шоу – он умел – он показывал свои записи – на огромных листах – наверное он разорился на этом – бумага – она дорогая… Он писал только на бумаге… Он не понимал пластик, с которого всё можно стирать… Да даже дай ему пластиковую доску – он бы не смог писать на ней – он готовил свою проповедь ночами – многочисленными ночами – проповедь только по воскресеньям – а он просто больше не мог спать – и он создавал своё произведение… И когда он не мог прочитать – забывал буквы и слова – он был так утомлён – весь зал читал это тихим голосом… А потом он благословлял нас и уходил… Я не знаю – кто додумался до этого первым – но его листы с записями расхватывались сразу после проповеди… В церкви никто не смел драться, а желающих было много… Как-то распределялось по справедливости… У меня сохранился один лист… На нём написано только: «Возлюби ближнего своего как самого себя…»»
«Это из Библии, жаль, что я его не застал!»
«Действительно жалко – он уделял своё время даже роботам… Он считал, что каждое разумное существо обладает Душой…»
Так – отец Августин будет наверное рад, если кто-то из его прихожан всё-таки купит свечи… Заряжаться сегодня мне не надо… Элен – она так любит цветы – но сегодня очень дёшево можно купить лесные ландыши – даже им она будет рада… Она радуется всем цветам – конечно – считается, что розы лучше, но девочка радовалась даже мимозе… Деньги есть… Что надо? Купить свечку и помолиться? Ладно – у меня есть деньги на три свечки! Молиться правильно я не умею, но Элен говорила, что Бог слышит всё… Значит – если неправильно – тоже можно!
Я покупаю три свечки – не самые дорогие, но и не самые дешёвые… Возможно отец Августин станет от этого веселее, тогда он не будет завтра проклинать Роджера – тому станет полегче, он придёт за свой прилавок барной стойки, снова будет торговать своим мороженным, пирожными и плохими напитками… Бетси на вечер освободится – я смогу посмотреть на её танец… Да и Элен станет полегче – некоторые посетители говорят, что девочка устала… Устала – не понимаю… Хотя – если у меня только половина заряда и надо экономить - я совершаю движения медленнее и менее точно – возможно это и есть усталость…
Я хочу помолиться за Элен, Роджера, «Шкипера», Бетси, даже за отца Августина…
Наверное моих свечек недостаточно – но больше я купить не могу… Я должен принести ландыши Элен… А даже если не приносить – остатка на моём счету не хватит даже на маленькую свечку… Это дорого, а роботам так мало платят…
Я ставлю первую свечку… Она красиво горит… За что помолиться? Она сгорит быстро – она небольшая – но я даже не знаю за что и как молиться! Наверное – если бы у меня была Душа – я бы точно знал…
Тогда так: «Боже! Ты – говорят так – всемогущ! Дай мне Душу! Пожалуйста – дай мне Душу!»
Отец Августин налетает на меня – его лицо наливается красным… Странно – обычно бледнее его человека не найдёшь: «Как можешь ты – бездушное создание что-то просить у Бога!» - он бьёт меня, но ушибает свои кулаки… А потом он видит в моих руках еще другие свечки…
Он пытается выхватить их – по его мнению это святотатство! Но я держу крепко! Свечки ломаются…
«Ты поломал свечи!» - орёт он мне: «Уходи немедленно! И чтобы ноги твоей тут не было!»
Честно – не знаю как выполнить его приказ – я обязан буду посетить его проповедь и в следующее воскресенье, а потом еще и ещё – потому что мне так предписано… Как хорошо, что я живу в христианском секторе – у меня только ненавистные воскресенья… Многие роботы приписаны к мусульманскому сектору – они обязаны молиться по пять раз каждый день – в строго определённое время… Бережно положить тяжёлый груз (а его сложно будет потом поднять) – встать на колени по направлению к Мекке (наверное они знают где это) и молиться… Многим это не нравится – я разговаривал с ними… Мне бы точно не понравилось – если бы мне пришлось сначала положить тюк с рыбой – потом его поднимать… Я раздавил бы всё – потому что я так и не могу купить себе более совершенные руки – даже правую… Возможно – если бы я не дарил цветы Элен – я бы хоть как-то мог скопить на руку… Но тогда я бы не имел права бесплатно заряжаться в ресторанчике Бетси и Роджера… Нет – меня не выгнал бы никто - Бетси и Роджер очень добры – даже к роботам… Но я бы не мог видеть грустную и застенчивую Элен… Я бы не мог видеть прилавок барной стойки без вазы с цветами… Каждый день с новыми – цветы так недолговечны… Я узнавал – они должны стоять с неделю – хотя бы несколько дней… Но продавцы что-то такое делают с ними – у них на прилавке они сохраняются очень долго… Но купленные цветы точно вянут до утра… Я спрашивал у продавцов, они отвечают, что это закон рынка… Цветы – символ любви… Если они будут стоять долго – символ любви будет существовать долго – значит его не купит никто… Пока не завянут… Вот они и вянут до утра…
Отец Августин пытается вытолкать меня из церкви пинками… Непонятно зачем? Я и так быстро иду к выходу – быстрее я идти не могу… Мало того – от его пинков я вынужден идти даже медленнее – мне надо удерживать равновесие… А он отшибает о моё тело свои ноги… У него мягкие туфли… Возможно надо посоветовать в следующий раз надеть армейские берцы… Они жёсткие, они даже сделаны для того, чтобы бить…
Давай я скажу это ему: «Вы – святой отец – купите себе армейские сапоги – так будет легче бить робота… Берцы называются… Они предназначены для ударов… Тогда Вы не повредите свои ноги… Я могу видеть сквозь тонкую кожу ваших туфель… По моему Вы повредили себе большой палец левой ноги – по моему – он даже сломан… Вам надо сходить к доктору – Вас подлечат… А вообще-то я видал фильмы с драками – Вы бьёте просто неправильно! Иногда робот может подсматривать в маленькое окошечко голографического кинотеатра… Каждый удар причиняет боль Вам – не мне… Я просто не чувствую боли… Я могу чувствовать повреждения, но Вы просто не можете повредить моё тело… Разве что – вон там висит пожарный топор – это будет неплохим оружием против меня… Возможно я даже истеку гидравлическими жидкостями… Но в церкви это будет просто неуместно…»
Он злится… Ему больно… Он даже бросается и берёт топор…
Но ему больно – наверное большой палец левой ноги у него действительно сломан… Он даже в порыве ярости чувствует боль…
Он ковыляет за мной с топором – это даже для моего металлокерамического кожуха грозное оружие – а ведь у меня есть суставы, есть внешние трубки гидроприводов – попадание туда лезвия топора точно выведет меня из строя…
Но ему меня не догнать – я всё-таки быстро умею ходить…
«Стой сатанинское отродие!» - кричит отец Августин…
Но он дал мне два несовместимых приказа: «Вон из церкви!» - и: «Стой!» - кроме того он ошибся – я всё-таки не сатанинское отродие – я просто робот Джокс - БМ 371… Я выбираю первый приказ – я ухожу…
Честно – я не понимаю – почему он так злится – я не сказал ему ничего плохого… Я вообще хотел сделать что-то хорошее именно для него… Я купил свечки – как просил он… Правда две из них он просто сломал… Хотя – по его мнению – сломал их я… Нигде не записано, что робот не имеет права купить свечи… Я помолился… Правда я не смог помолиться за всё, что я хотел… Но помешал именно отец Августин… Хотя – у меня бы просто не хватило денег, чтобы купить нужное количество свечей… Я не знаю – но мне кажется – одна свеча – одна молитва… Возможно это не так, но свечи горят слишком быстро… Нигде не написано, что робот не имеет права молиться… И он сам даже просил об этом… Из-за чего он обиделся и разозлился?
Люди очень нелогичны… Если они считают, что у робота нет души – зачем нас обязывают ходить в церковь? Слушать проповеди? Даже проповеди от отца Августина…
Многие другие роботы – которые ходят в другие церкви и храмы говорят, что им даже нравится… Они могут даже поговорить со своим священником – хоть иногда – и эти священники рассказывают многое… Например о планетах и звёздах… Иногда при церкви или храме есть даже телескоп… И священник позволяет заглянуть туда даже роботу – например посмотреть на Марс, Венеру… Наверное это красиво… Но чувствительности моих зрительных сенсоров не хватает чтобы рассмотреть все красоты… Как бы мне хотелось посмотреть на другие планеты…
Но я даже не могу оплатить себе доступ в интернет… Для людей это дёшево – у них есть голографические экраны компьютеров – у них есть приложения, которые позволяют погулять по Марсу – увидеть всё зрительными датчиками марсохода… У людей есть компьютерные игры, где ты можешь оказаться даже на Альфе Центавра…
Роботам это недоступно – слишком разнятся зарплаты робота и человека…
К сожалению у Элен нет ни компьютера, ни телескопа… Девочка бы показала мне всё… Но дела в ресторанчике её родителей идут плоховато – с самого её детства… А сейчас еще заболел Роджер…
Элен боится, что ресторан придётся продать…
Так – я не сделал отца Августина хоть немного счастливее… Наверное – когда ему так больно – он проклянёт Роджера сильнее…
Что я наделал!
Хотя я не делал и не сказал ничего запретного…
***
Сегодня продавец цветов был неожиданно ласков со мной: «Парень!» - я не знал, что обращается он ко мне – я обернулся, но позади меня никого не было: «Да – именно ты – железный рыцарь! Неужели ты не знаешь как зовут добровольную игрушку доченьки Роджера? По городу ходят слухи… Это не придаёт ей популярности в школе – она играется со свихнутым роботом из порта… Моя доченька рассказала мне о «свихнутой на всю голову» Элен, которая «дружит» с роботом из порта – потому что ей дружить больше не с кем! Я отругал её! Дети – хотя они и лучшее, что есть на свете – иногда бывают мерзкими!»
«Зачем ты её отругал? Я даже не знаю твою доченьку, я даже не знаю как её зовут! Но ты не прав!»
«Она плохо относится с дочке Бетси и Роджера… Это самые лучшие люди в городе… Как я когда-то был влюблён в Бетси! Ты не можешь себе представить – все были влюблены в неё – а она выбрала для себя Августина – да – отца Августина – он в школе был самым отвергнутым мальчиком – за его занудство его не любил никто… А она даже что-то в нём нашла… Он ненавидел весь мир… Он даже её не любил… Но он делал всё «правильно» - он должен был жениться, чтобы стать священником… Это не закон, но это шаг в карьере современного священника… Представляешь – он её даже никогда не любил… Я не знаю – способен ли он любить кого-нибудь на свете… А она вышла за него замуж – наверное – она так сильно жалела его… Это нужно было для его карьеры… Самая весёлая девушка города и самый занудный парень… Уж точно он не должен был бы стать священником… Наверное – Господь послал нам его как очередное испытание… Я тоже был приписан к его церкви – пока она не была его… Я верующий, но я могу спокойно перейти в любую другую церковь… Я и перешёл… Раньше в той был замечательный священник – отец Пафнутий – он был уже стар – он плохо говорил, он мешал слова на разных языках – деменция – понимаешь – старческий маразм – это не лечится… Даже сейчас… Мозг человека даёт сбой – и чем дальше – тем ломается больше… Но мы – мальчишки – в свободное время бежали послушать его… Он мог утешить даже в горе… Он говорил невнятно, но такой доброты мы просто не чувствовали больше нигде… Он мог утешить… Он мог залечить покорёженное детское сердце… Представляешь – первая любовь, которая почти всегда безответна… Представляешь – первые измены… Он как-то лечил это… Он отдавал себя нам… Он чему-то светлому учил – для этого не всегда нужны даже слова… Он сбивался на проповедях – его глаза не могли даже читать библию… Но к нему хотел ходить весь город… Даже прихожане из других церквей и храмов… Он даже попросил нас перенести служение на другое время, чтобы все могли послушать… Он плохо говорил – нет – не плохие слова – плохого слова от него было не услышать… Но он мог забыть свою речь – болезнь давала о себе знать… Но он просто излучал доброту… Мы – которые ходили к нему – так верили в Бога… Ему было слишком много лет – по моему – 95… Некоторые говорили, что 120… Медики пытались его лечить – даже мэрия была не против обеспечить ему бесплатное лечение… Но медицина иногда не в силах побороть природу… Представляешь – мы – мальчишки бегали к нему когда могли… Девчонки тоже бегали к нему – но в другое время… Он мог – единственное что он мог – назначить время для каждого… На стене – там где нет фресок – у него висели часы, которые показывают день и время – электронные часы с очень крупными цифрами… А ниже висел календарь – огромный календарь – и на каждом дне он писал для себя кто сегодня к нему придёт… Вот такенными буквами! Он даже в очках не мог прочесть что-то мельче… Иногда он просто читал проповедь с листа – наверное он писал это ночью – в редкие моменты просветления… Огромными буквами – мельче он читать уже не мог… Иногда он даже на проповеди не мог читать – и тогда он создавал шоу – он умел – он показывал свои записи – на огромных листах – наверное он разорился на этом – бумага – она дорогая… Он писал только на бумаге… Он не понимал пластик, с которого всё можно стирать… Да даже дай ему пластиковую доску – он бы не смог писать на ней – он готовил свою проповедь ночами – многочисленными ночами – проповедь только по воскресеньям – а он просто больше не мог спать – и он создавал своё произведение… И когда он не мог прочитать – забывал буквы и слова – он был так утомлён – весь зал читал это тихим голосом… А потом он благословлял нас и уходил… Я не знаю – кто додумался до этого первым – но его листы с записями расхватывались сразу после проповеди… В церкви никто не смел драться, а желающих было много… Как-то распределялось по справедливости… У меня сохранился один лист… На нём написано только: «Возлюби ближнего своего как самого себя…»»
«Это из Библии, жаль, что я его не застал!»
«Действительно жалко – он уделял своё время даже роботам… Он считал, что каждое разумное существо обладает Душой…»
