Расщелина
Святой Патрик долго взбирался вверх по зелёному холму. Голову от яркого света солнца спасал лишь капюшон. Во рту его давно горел металлический привкус усталости. Он боялся сесть и перевести дух. Ведь, если он остановится, то уже никогда не доберётся до вершины. И только деревянная трость всё ещё давала ему не упасть.
Его манила сила. Сила вела его вверх. Пот стекал по его шее. Сердцебиение усиливалось настолько, что, казалось, могло заглушить глухой гул его шагов. Его вера была крепка, но он так устал, и во рту его столь пересохло, будто шёл он по дикой пустыне. Часть его души издала измождённый стон. Это был стон боли. Но вера его была крепка.
Перед его глазами уже стоял мрак. Чёткий силуэт ручья змеился вокруг холма. И по холму ползали маленькие, будто бы незаметные ящерки. Вдруг небольшая змея подползла к нему. Старик отшатнулся. Они кишели здесь повсюду и то, что ему раньше казалось бурной растительностью, приобретало вид сплетённых комков змей.
Змеи пытались подползти ближе к Святому Патрику и попробовать его на вкус. Патрик сначала робко отпрянул от подползающих к нему существ. Но потом в его голову пришло понимание. Священное место осквернено. Какой-то демон прокрался сюда и обвил собой этот холм. Теперь нечто дикое и распутное обитает здесь. И Святой Патрик провозгласил:
- Не прячься же от меня, отродье мрака и хаоса.
И тогда змеи и ящерки перед ним расступились. И взошёл он на залитую солнцем вершину холма. И с неё было видно удивительно прекрасную долину. Огромная бурная река пересекала её, разделяя мир на две части. Шум этой реки отражался в долине эхом, напоминающим хор тысячи голосов.
А вокруг стояло такое цветение, что голова шла кругом. Или это было от невыносимой жары. В глазах у Патрика будто бы двоилось. Капли, висящие над рекой, преломляя свет раскалённого солнца, образовывали иллюзорный поток радуги. Разными цветами переливалась радуга, пока ящерки змеились вокруг его ног. Вдоль реки, мерцая, виднелся будто бы совсем медленно идущий золотистый силуэт.
Ему это всё словно казалось. Тем временем, змеи пытались оплести его ноги. Он с отвращением отбивался от них. Но его взгляд никак не отпускало странное мерцание в дали. Оно напоминало ему нечто знакомое. И оттуда, из глубины долины, Патрик слышал словно бы яркий девичий смех. Будто звон он разносился между холмов. Патрик ударил жердью о землю, и змеи вокруг него расползлись снова.
Он будто бы стоял на островке, где эти существа не кишели. Но из травы то и дело зыркали сотни жёлтых глаз. Ящерки внимательно следили за каждым его движением. Он был совершенно незваным на этой земле. Что-то здесь сопротивлялось ему. Тысячи искушений преследуют того, кто несёт слово Христово. На этот раз это был страх. Безмолвный страх обуял его до кончиков пальцев. Лёгкая дрожь пробежала по телу.
Из оцепенения его вывел тихий влажный голос. Она подошла к нему совсем незаметно, невидимо, словно наваждение. Казалось, её и не было. А бронзовый силуэт существовал единственно в его перегретом солнцем мозгу. Но она окликнула его ещё раз. Эта обнажённая особа, что-то забывшая в этих диких местах. Она неловко улыбалась ему, переминаясь с ноги на ногу. И словно бы два огня сияли в ней бездонной чернотой глаз. Она извивалась по-змеиному и посмеивалась, глядя на него.
- Прикрылась бы, дитя божие, сраму не оберёшься.
- Кого же мне стыдиться здесь, мой пилигрим, я здесь одна.
Патрик всё же не мог до конца понять, не чудится ли ему, не бредит ли он. Уж слишком сильно всё мерцало вокруг него. Девушка задорно хихикала, глядя прямо ему в глаза. А в глазах её плясали огоньки.
- Кто же ты такая, дочь света, почему ты так сияешь?
Девица гордо выпятила грудь.
- Я хозяйка здесь. А ты изгоняешь отсюда моих детей. Чем тебе помешали мои ящерки?
- Что же роднит тебя с этими существами, Хозяйка? Что может быть у тебя общего с тварями?
- Но разве мы все не часть единой и неделимой Природы?
- Нет, прекрасное божье дитя, существует свет и существует тьма. И свет расщепляет тьму. И нет места, куда бы ни пробрался свет. Но тьма ещё господствует в душах человеческих. Свет слова Христова распространён ещё недостаточно.
Звонко захохотала Хозяйка.
- Но разве есть слово, которое способно изменить естественный порядок вещей? Ведь слово – это не предмет. К слову нельзя прикоснуться. Как собираешься ты словом развеивать тьму? Ведь мрак есть в каждой душе, как ты и говорил.
- Я не говорил, о прекрасная, что нет чистых душ. Тьма крадётся за спиной и заглядывает через левое плечо. Но не каждая душа объята тьмою. Мы все имеем волю. Волю к борьбе. И чистая душа никогда не покорится льстивым обещаниям Лукавого. В ней всегда найдутся силы, чтобы противостоять злу.
- Но разве в душе твоей, Пилигрим, нет тьмы?- хозяйка широко ему улыбнулась.
Между её прекрасных губок показались острые змеиные клыки. Она почти уже обвила Патрика своими руками. Он еле сдерживал в себе желание, покорится этой необъяснимой силе.
- Ах ты же, змеюка проклятая! Закопать вас всех, черти, и отправить обратно в ад! Кто же родит вас, адских отродий!?
Она лишь снисходительно рассмеялась на его слова.
- Так убей же, если хочешь убить!
И Патрик занёс над ней жердь свою. Девушка сморщилась, закрыла лицо руками и отвернулась. Ещё бы движение, и он пронзил бы змею насквозь… Но дрогнула рука Патрика. И в душу его тьмою закралось сомнение.
Так ушла от Святого вера его. И тогда змеюка полностью его оплела. И раскололась земля тогда на две части. И открылась в земле тёмная расщелина. И схватили Патрика тогда сотни мёртвых рук, и утянули за собой во тьму. Вместе с ним в пекло проследовала и она.
Святой Патрик долго взбирался вверх по зелёному холму. Голову от яркого света солнца спасал лишь капюшон. Во рту его давно горел металлический привкус усталости. Он боялся сесть и перевести дух. Ведь, если он остановится, то уже никогда не доберётся до вершины. И только деревянная трость всё ещё давала ему не упасть.
Его манила сила. Сила вела его вверх. Пот стекал по его шее. Сердцебиение усиливалось настолько, что, казалось, могло заглушить глухой гул его шагов. Его вера была крепка, но он так устал, и во рту его столь пересохло, будто шёл он по дикой пустыне. Часть его души издала измождённый стон. Это был стон боли. Но вера его была крепка.
Перед его глазами уже стоял мрак. Чёткий силуэт ручья змеился вокруг холма. И по холму ползали маленькие, будто бы незаметные ящерки. Вдруг небольшая змея подползла к нему. Старик отшатнулся. Они кишели здесь повсюду и то, что ему раньше казалось бурной растительностью, приобретало вид сплетённых комков змей.
Змеи пытались подползти ближе к Святому Патрику и попробовать его на вкус. Патрик сначала робко отпрянул от подползающих к нему существ. Но потом в его голову пришло понимание. Священное место осквернено. Какой-то демон прокрался сюда и обвил собой этот холм. Теперь нечто дикое и распутное обитает здесь. И Святой Патрик провозгласил:
- Не прячься же от меня, отродье мрака и хаоса.
И тогда змеи и ящерки перед ним расступились. И взошёл он на залитую солнцем вершину холма. И с неё было видно удивительно прекрасную долину. Огромная бурная река пересекала её, разделяя мир на две части. Шум этой реки отражался в долине эхом, напоминающим хор тысячи голосов.
А вокруг стояло такое цветение, что голова шла кругом. Или это было от невыносимой жары. В глазах у Патрика будто бы двоилось. Капли, висящие над рекой, преломляя свет раскалённого солнца, образовывали иллюзорный поток радуги. Разными цветами переливалась радуга, пока ящерки змеились вокруг его ног. Вдоль реки, мерцая, виднелся будто бы совсем медленно идущий золотистый силуэт.
Ему это всё словно казалось. Тем временем, змеи пытались оплести его ноги. Он с отвращением отбивался от них. Но его взгляд никак не отпускало странное мерцание в дали. Оно напоминало ему нечто знакомое. И оттуда, из глубины долины, Патрик слышал словно бы яркий девичий смех. Будто звон он разносился между холмов. Патрик ударил жердью о землю, и змеи вокруг него расползлись снова.
Он будто бы стоял на островке, где эти существа не кишели. Но из травы то и дело зыркали сотни жёлтых глаз. Ящерки внимательно следили за каждым его движением. Он был совершенно незваным на этой земле. Что-то здесь сопротивлялось ему. Тысячи искушений преследуют того, кто несёт слово Христово. На этот раз это был страх. Безмолвный страх обуял его до кончиков пальцев. Лёгкая дрожь пробежала по телу.
Из оцепенения его вывел тихий влажный голос. Она подошла к нему совсем незаметно, невидимо, словно наваждение. Казалось, её и не было. А бронзовый силуэт существовал единственно в его перегретом солнцем мозгу. Но она окликнула его ещё раз. Эта обнажённая особа, что-то забывшая в этих диких местах. Она неловко улыбалась ему, переминаясь с ноги на ногу. И словно бы два огня сияли в ней бездонной чернотой глаз. Она извивалась по-змеиному и посмеивалась, глядя на него.
- Прикрылась бы, дитя божие, сраму не оберёшься.
- Кого же мне стыдиться здесь, мой пилигрим, я здесь одна.
Патрик всё же не мог до конца понять, не чудится ли ему, не бредит ли он. Уж слишком сильно всё мерцало вокруг него. Девушка задорно хихикала, глядя прямо ему в глаза. А в глазах её плясали огоньки.
- Кто же ты такая, дочь света, почему ты так сияешь?
Девица гордо выпятила грудь.
- Я хозяйка здесь. А ты изгоняешь отсюда моих детей. Чем тебе помешали мои ящерки?
- Что же роднит тебя с этими существами, Хозяйка? Что может быть у тебя общего с тварями?
- Но разве мы все не часть единой и неделимой Природы?
- Нет, прекрасное божье дитя, существует свет и существует тьма. И свет расщепляет тьму. И нет места, куда бы ни пробрался свет. Но тьма ещё господствует в душах человеческих. Свет слова Христова распространён ещё недостаточно.
Звонко захохотала Хозяйка.
- Но разве есть слово, которое способно изменить естественный порядок вещей? Ведь слово – это не предмет. К слову нельзя прикоснуться. Как собираешься ты словом развеивать тьму? Ведь мрак есть в каждой душе, как ты и говорил.
- Я не говорил, о прекрасная, что нет чистых душ. Тьма крадётся за спиной и заглядывает через левое плечо. Но не каждая душа объята тьмою. Мы все имеем волю. Волю к борьбе. И чистая душа никогда не покорится льстивым обещаниям Лукавого. В ней всегда найдутся силы, чтобы противостоять злу.
- Но разве в душе твоей, Пилигрим, нет тьмы?- хозяйка широко ему улыбнулась.
Между её прекрасных губок показались острые змеиные клыки. Она почти уже обвила Патрика своими руками. Он еле сдерживал в себе желание, покорится этой необъяснимой силе.
- Ах ты же, змеюка проклятая! Закопать вас всех, черти, и отправить обратно в ад! Кто же родит вас, адских отродий!?
Она лишь снисходительно рассмеялась на его слова.
- Так убей же, если хочешь убить!
И Патрик занёс над ней жердь свою. Девушка сморщилась, закрыла лицо руками и отвернулась. Ещё бы движение, и он пронзил бы змею насквозь… Но дрогнула рука Патрика. И в душу его тьмою закралось сомнение.
Так ушла от Святого вера его. И тогда змеюка полностью его оплела. И раскололась земля тогда на две части. И открылась в земле тёмная расщелина. И схватили Патрика тогда сотни мёртвых рук, и утянули за собой во тьму. Вместе с ним в пекло проследовала и она.
