Летопись Арамова дома

Среди людей иногда рождаются герои, избранные небесами для великих свершений. Их имена становятся печатью благословения над народами и прославляются на века. Их деяния пролагают стези для достойных потомков и путеводными звёздами освещают их жизнь.
       

       Пролог

       Даже орлы не долетают до вершины великой горы Арарат. Цепляет она небесные облака, окружая себя туманами. Широко раскинулась она в благодатной стране Эрикуа, окружённая со всех сторон полями и виноградниками. Северным склоном гора упирается в долину Эриахара на берегах Эриасха ^[1] . За рекой – страна Аза. Десятки больших и малых селений возникли там от начала правления Араманьяка, первенца Айка, – того самого Айка, сына Торгомова, могучего и непобедимого лучника, который обвёл границу своего царства вокруг трёх морей ^[2] . В долине Эриахара трудолюбивый потомок Араманьяка – Арамаис – построил свой город, назвав его Армавиром. С той поры Араратской горе тоже дали почётное новое имя – Масис, означавшее «Матерь-гора».
       
       Века проплывали над древним городом Арамаиса. Не раз обновлялись его ветхие стены; простые дома вдоль истоптанных брусчатых улочек превратились в высокие здания – многие в два или в три этажа. Но прекрасней всех зданий был дворец, обнесённый массивной стеной цитадели. Отсюда владыки Араратского царства правили Азой, Катарзой, Шираком в долине Ахуриани, страной Эрикуа и восточными землями – от великой горы до Гехамского моря ^[3] : страной Уэлику, страной Гехаркуни ^[4] и горной страной Сисакан ^[5] .
       Ослепительным светом сверкала на солнце заснеженная вершина Масиса. Радостью и ликованием полнился многолюдный Армавир. Жители города выбегали из домов, шумными толпами спешили к распахнутым настежь воротам и высыпали на большую дорогу – встречать возвратившееся из далёких земель победоносное войско владыки Арама.
       Воссев на троне Араратского царства, отважный Арам покорил себе все племена айказунов ^[6] , обитавшие между двумя полноводными реками – Эриасхом и Куром. Вожди аштухов, забахов, этиухов платили ему ежегодные дани, а князья Гехаркуни, гористого Туса и граничившей с Сисаканом страны Уэлику присылали дары. Не довольствуясь этим, Арам загорелся желанием стать владыкой над всеми потомками Айка, объединив три народа в одно государство и установив для всех единый закон и порядок...
       
       У Айка было три сына; любимым был первенец – Араманьяк, вторым был Хорр, родоначальник хурритов, а третьим был Манаваз, чьи потомки назывались аззийцами, а страна – Ай-Аззи ^[7] . После смерти отца между старшими братьями вспыхнули распри из-за земель вокруг великой горы, переросшие в кровопролитные войны. Тогда хурриты объединились с халдеями, чтобы с их помощью воевать против араманийцев, но не добились успеха. А род Манаваза не вмешивался в их раздор, поскольку сам погряз в долгой войне с соседним царством Хатти. С тех пор прошло больше тысячи лет. Война между потомками Хорра и Араманьяка прекратилась, однако вражда глубоко сохранилась в их сердцах и передавалась от отцов к сыновьям, от дедов к внукам...
       
       Так вот, Арам, наследник рода Араманьяка, послал ходоков на запад – к правителям Диауэхи ^[8] , Ишувы и Цупы, которые были из Манавазова рода, – с призывом к объединению. Но те, посовещавшись, ответили так: «Манаваз не моложе ли Араманьяка и Хорра? Пусть сперва два старших брата помирятся, тогда и младший примкнёт к ним».
       Арам не стал отлагать это дело и сразу отправил послание правителям стран Наири ^[9] : «Мы не должны быть друг другу врагами, ибо наши народы происходят от единого семени. Один отец был у Хорра с Араманьяком, одна мать родила их. Вот, время доброе, чтобы нам, потомкам двух братьев, прекратить разногласия и прошлую нашу вражду, вновь сродниться и объединить наши силы против общих врагов, а наши земли – в единое царство. Когда совершим это, бросим жребий о том, кто из нас будет править великим наследием Айка».
       Первым послание принял Лутипри, владевший страной Биаини к востоку от Наирийского моря ^[10] . Он созвал старейшин и обратился к ним за советом:
       – Арам предлагает нам мир и союз. Обдумайте слово его и скажите: во благо ли будет нам этот союз с Араратом?
       Старейшины посовещались и единодушно решили принять предложение.
       – На юге, – сказали они, – набирает могущество держава Ашшура ^[11] . Всё чаще ашшурийские полчища вторгаются в земли соседней Хубушкии и доходят почти до границ Биаинили ^[12] . Нам нужен сильный союзник – такой, как Арам. Его войско исчисляется десятками тысяч метких лучников и искусных копейщиков, зрелых и молодых, ловких в схватках, отважных сердцем и готовых к сражениям. Когда в древности, в битве за Араратскую гору, наш предок Хорр потерпел поражение от Араманьяка, тот наказал его долгим изгнанием. Ныне для нас удобное время – не силой, так хитростью – захватить власть над всей землёй айказунов и восстановить славу нашего предка.
       – Да будет так! – довольно ответил Лутипри.
       С дорогими дарами приехал Лутипри в Армавир. Арам радушно принял почётного гостя, заключил с ним союз и, ради прочности мира, скрепил его брачными узами, отдав в жёны Лутипри свою сестру Арамануйш.
       Вторым на зов Араратского владыки откликнулся князь Арзумани, правитель страны Зиукуни, лежавшей к западу от Наирийского моря. Он, по примеру Лутипри, для заключения мира лично явился к Араму и тоже с ним породнился: Арам женился на Зарии, дочери князя.
       Затем и вождь земли Тумме Абиг решил примкнуть к их союзу. Арам ему пообещал:
       – Если милостью божьей один из нас родит сына, а другой родит дочь, мы поженим их по достижении брачного возраста.
       В те дни в Армавир прискакал гонец из страны Сангибуту. Он девять раз поклонился в ноги Араму и сказал:
       – О могучий и храбрый царь Арарата! Мой владыка просит тебя о помощи. Ибо дерзкий Нюкар, воинственный вождь мадиев ^[13] , чьи владения вокруг горы Алатея, собрав большие силы, два года подряд угнетает нашу страну, по-разбойничьи топча копытами лошадей наши посевы и воруя наших юношей и дев. Если ты выступишь с войском твоим и поможешь нам защитить наши земли от мадиев, мой владыка присягнёт тебе в верности, как слуга – своему господину.
       Арам немедля поднялся и во главе араратского войска пошёл войной на Нюкара.
       Солнце лучами восхода ещё не коснулось вершины горы Алатея, когда зазвучали боевые рога, и грозный воинственный клич разорвал тишину над большим поселением мадиев. Повскакали их воины, сонные, полуодетые, схватились за оружие... Внезапно нахлынувшее на них из сумерек войско Арама привело мадиев в замешательство и в короткое время часть из них истребило, другую часть рассеяло по предгорьям и ущельям. А тех, кто был ранен и не смог убежать, победители взяли в плен, заковали в колодки и угнали к границам страны Сангибуту. Среди пленников оказался и сам свирепый Нюкар.
       По всей мадийской земле разлетелась весть о сильном войске, явившимся с севера, за полдня разгромившем разбойничье племя Нюкара, чьё имя одно внушало страх покорённым соседям. Вожди других племён поспешно явились в стан Арамова войска, поклонились владыке, сложили к его ногам дары, прося его не враждовать с ними и в гневе не разорять их земли. Вняв их мольбам, Арам освободил пленённых им стариков, женщин и детей, обложил данью селения мадиев – от горы Алатея до горы Зариаспа, – затем принял присягу на верность от правителя страны Сангибуту и победно вернулся в Армавир.
       За золотой колесницей Арама торжественно ехали в своих боевых колесницах его воеводы, шествовали воины, – все с загорелыми лицами, в блестящих медных доспехах. Их оруженосцы, шагавшие рядом, несли большие щиты и длинные копья. За ними следом вели три сотни пленников, закованных в колодки и цепи, среди которых своим страшным обликом выделялся разбойничий вождь. Жители столицы огромными толпами выходили за ворота навстречу своему владыке, громко приветствовали его, осыпали благословениями воинов и с любопытством разглядывали пленников.
       Среди тысяч сиявших радостью лиц Арам искал одно – и нашёл: лицо его возлюбленной жены Зарии. Зария была беременна, но вместе со всеми царедворцами тоже вышла к воротам. Арам протянул ей руку, помог подняться на колесницу, нежно обнял и сказал:
       – Я тебе обещал вернуться прежде, чем родится наш сын. И вот – я здесь.
       – А вдруг это не сын, а дочь? – прошептала счастливая Зария, поцеловав мозолистую руку мужа.
       – Сын, – уверенно ответил Арам. – Ведь так предсказала Ширин. А её предсказания всегда исполняются.
       Прямо перед воротами города Арам приказал соорудить высокий помост для казни пленных разбойников. За пару часов приказ был исполнен. К помосту подвели пленников, поставили перед владыкой. Арам воссел на переносном седалище, покрытом львиной шкурой, и начал суд. Он с обвинительной речью обратился к разбойникам на их языке, перечислив все их злодеяния, и заявил:
       – Те из вас, кто покается, останутся живы и станут рабами. А кто, упорствуя, не признает вины, тотчас будет казнён.
       В толпе прошёл одобрительный гул. Пленники заволновались; пряча глаза от свирепого взгляда вождя и колеблясь, они переглядывались со своими товарищами, косились на блестевшие в руках палачей топоры и клинки... В конце концов большинство из них пожелали остаться в живых, пали ниц и просили владыку о милости. Увидев это, Нюкар возмутился, поднял кулаки и, гремя цепями, зарычал:
       – Проклятый Арам! Ты обманом захватил моих соплеменников, а теперь унижаешь их, превращая в рабов?! Какой же ты воин? Ты трус! Ты действовал коварно и победил меня, напав на спящего.
       – Небеса и земля мне свидетели – не страшусь я врагов! – возразил ему Арам. – С воинами я сражаюсь открыто и честно, как воин, а с разбойниками поступаю по их разбойничьим правилам. Ты – жестокий убийца и вор, потому и смерть твоя будет позорной.
       Арам велел палачам пригвоздить Нюкара к стене над воротами. Казнь тотчас привели в исполнение. В последнюю минуту разбойник полной грудью выдохнул проклятие:
       – Да падёт моя кровь на твою голову и да разрушит твой дом, ненавистный и подлый Арам! Ты умрёшь, не оставив наследника, и твой род на тебе и прервётся! Да свершится!
       Из наблюдавших за казнью царедворцев некоторые понимали речь мадиев и при этих словах громко ахнули. Зария, сидевшая на подушках подле Арама, испуганно вздрогнула и прикрыла руками живот. А разбойник, глядя Араму прямо в глаза своими страшными, наполненными кровью глазами, безумно расхохотался. Тут палач взмахнул молотом и вогнал в лоб Нюкару железный кол.
       Казнь закончилась, помост разобрали. Народ разошёлся. Сразу после заката городские ворота закрылись.
       Ночью Зария долго тщилась уснуть. С невидящим взглядом она сидела на ложе, вцепившись в простыни, часто дыша. Перед глазами молодой женщины вновь и вновь возникал в полумраке ужасающий образ разбойничьего вождя. Злые слова, произнесённые им, породили страх в её сердце.
       Пробудившись под утро, Арам спросил её:
       – Душа моя, почему ты не спишь? О чём столь мучительно думаешь?
       – Мне тревожно от мыслей о нашем младенце. Я слышала, мадии знают тайные заклинания и с их помощью могут призывать тёмных духов. А тот человек, тот разбойник... он проклял тебя, проклял нашего сына. Мне страшно даже помыслить, что может случиться.
       Царь ласково привлёк к себе жену.
       – Успокойся, душа моя. Никакое проклятие нас не коснётся, – ни тебя, ни меня, ни нашего сына и никого из рода Араманьяка. Верь мне, жена: тёмные духи не сделают нам ничего, потому что у нас есть благословение предков. Забудь, не думай об этом разбойнике. Приляг же, закрой глаза и поспи. До рассвета ещё далеко.
       За окном поднявшийся ветер раскачивал деревья. В шелесте листьев Зарии слышалось перешёптывание тёмных духов: «Жди беды... Жди беды...» И её сердце билось в смятенной молитве к светлому духу Создателя: «Отведи! Отведи!»
       Утром Зария, облачившись во вретище, босая и простоволосая, в сопровождении только одной старой служанки отправилась на окраину города, – туда, где в священной платановой роще находилась гробница Араманьяка, сооружённая в виде просторного грота из отёсанных каменных глыб. Вокруг гробницы великого предка, в могилах под толстыми плитами, покоились кости потомков Араманьяка, их жён и детей. Надписи, высеченные на поверхности плит, кратко повествовали о деяниях прежних родовладык. Прямая тропа вела от гробницы к открытому алтарю; во дни скорбей и в праздники на том алтаре правители Арарата приносили жертвы Создателю мира, Богу Отцов.
       Хранительницей гробницы и оракулом священных платанов Араманьяка была синеглазая, уже не молодая дева Ширин. С юности ей в видениях приоткрывались тайны грядущего. По движению звёзд и небесным явлениям она определяла погоду на многие дни, а в шелесте листьев улавливала голоса невидимых духов. В народе про деву ходило много чудесных рассказов: одни говорили, что она спустилась с небес, другие – что вышла из дерева, третьи – что родилась из воды родника под сенью платановой рощи. Служение духам и особенный дар стали причиной, по которой её почитали святой и называли небесной пророчицей.
       – Приветствую мою госпожу, – сказала Ширин, встретив Зарию возле гробницы.
       – Мира тебе и благодати, небесная дева.
       – Вижу я по лицу госпожи, что ночь она провела без сна. Значит – не толкования снов она ищет сегодня, а откровения некоей тайны.
       Зария с мольбой протянула к пророчице руки.
       – Помоги мне, Ширин! Рассей мои страхи, утешь доброй надеждой! Ты ведь слышала вчера то проклятие?
       – Слышала.
       – Сможешь ли разрушить его твоими молитвами?
       – Смогу разрушить, только не полностью.
       – Не полностью?
       – Да, – кивнула Ширин. – Род Арама не будет прерван. Но цена за то будет высокой.
       – Я заплачy эту цену! Я принесу ради мужа и сына любую жертву – в десятки, в сотни голов! Тельцов, ягнят, голубей... Скажи мне, что подготовить, и я исполню.
       В глубоком, как небо, взгляде пророчицы отразилась печаль.
       – Ты, моя госпожа, ты станешь жертвой. Смири твой дух и готовься.
       Зария побледнела, тяжело оперлась на руку служанки; слова Ширин ей доставили не утешение, но ещё больший страх и тоску.
       – А если я откажусь? – прошептала она в сомнении.