ПРОЛОГ
Невероятно красивый молодой человек с черными волосами до плеч и жгучим взглядом стоял перед Советом старейших магов в зале с колоннами. В свете многочисленных свечей и лампад его кольчуга сияла серебром. Причудливо изогнутая красная линия на груди — знак принадлежности к королевскому роду — казалась атласной.
— Я не женюсь, — сказал молодой человек и гордо вскинул подбородок.
— У тебя нет выбора, Иррандо, сын Лонтриэра, — важно ответил ему благообразный старец с длинной седой бородой. На его груди поверх бело-голубой хламиды висело Золотое Око — талисман Верховного мага Дриэрры. — Твой отец поклялся отдать одного из сыновей на благо нашего мира. Это твой жребий.
— Есть еще мой брат, — нахмурился Иррандо. — Со всем уважением к Совету, я не вижу среди девушек Дриэрры той, что достойна стать мне женой.
— Брат еще слишком мал, а вот в тебе слишком много гордости, Иррандо! Прекрасных девушек на Дриэрре хватает. Однако девушки из нашего мира и не нужны, — вступил в разговор второй старец с продолговатым лицом и черными глазами.
Иррандо изумленно взглянул на старцев.
— В каком смысле?
— Король стар и бесплоден. Правящий род нуждается в обновлении сил. Чтобы сохранить государство, наследником трона должен стать ребенок со смешанной кровью. Кровью из нашего мира и мира параллельного.
— Почему? — Иррандо стал мрачнее тучи.
— Это великая тайна, и ты не имеешь права об этом никому говорить, — ответил Верховный маг Дриэрры, касаясь Золотого Ока.
Иррандо сразу почувствовал горечь на губах — магия запечатывания секрета. Все внутри молодого человека взбунтовалось — он и так не из болтливых! Что эти маги себе позволяют?!
— Чтобы магия нашего мира не истощилась, — продолжил Верховный маг, — каждое седьмое колено королевской семьи должно пополняться кровью извне. По велению Ока — ныне это твоя обязанность.
— И как же я выберу в неизвестном мире невесту? — скептически усмехнулся Иррандо. — И в каком из семи миров? Не проще ли найти иголку в стоге сена?
Старцы переглянулись.
— Тебе не придется выбирать, — провозгласил Верховный маг. — Ты будешь обязан жениться на той, кого выберет Око.
Старец сделал магический жест — и посреди зала заискрилось большое, в рост человека, хрустальное зеркало. Лучи талисманов Золотого Ока скрестились в центре зеркальной поверхности. Она помутнела, стала голубой, а потом черной, показав мрачный иной мир.
Сжав зубы, Иррандо взглянул на живое изображение и побледнел... Под лопатками дернулись свернутые крылья.
— Будущая жена и мать наследника избрана! — торжественно объявил Верховный маг.
«Бежать, холод меня возьми! Отсюда надо бежать! Я никому не позволю женить меня насильно!» — решил лорд Лонтриэр. И тотчас почувствовал жжение на кисти. На запястье возник золотой браслет. Зачарованные письмена на нем сверкнули синим огнем и застыли, будто их выгравировали.
— Ты, Иррандо, отныне связан с этой девушкой с Земли силами магии. Дриэрру ты покинуть не сможешь, пока не исполнишь своего предназначения.
— Я исполню его, — сквозь зубы произнес Иррандо, гордость жгла душу сильнее, чем горячее золото браслета. — И больше вы меня здесь не увидите!
Он бросился сломя голову из колонного зала. Выбежал на просторную лестницу из белого камня, ведущую в храм, растолкав прислугу и охрану. Расправил крылья за спиной — одним движением, как во время боя. Его кольчуга мгновенно распространилась по всему телу, превратившись в непробиваемую чешую. Полыхнув огнем гнева, дракон с горящими глазами и красной светящейся линией на груди взмыл в воздух. К покрытым зеленью горам и возвышающимся за ними черным пикам.
ГЛАВА 1
Погода сегодня была дрянь, честное слово. Будто не март наступил, а конец света. С трудом сложив вывернутый жутким ветром зонтик, я ввалилась в полупустое кафе. С меня так текло, словно я была не студенткой третьего курса, а одной из этих непроглядных туч, что обложили город.
Официант в черном переднике недовольно посмотрел на лужу подо мной, на мои грязные сапоги, но заставил себя улыбнуться. Криво вышло. Да.
— Мы закрываемся через час.
— Я только согреться чашечкой кофе, — поспешила сказать я и, повесив пальто на крючок вешалки, стянула шапку и плюхнулась за ближайший столик.
Я так продрогла, что ледяные пальцы никак не могли справиться с молнией на сумке.
«Да и фиг с ним, — в сердцах решила я, — буду сидеть непричесанной. Все равно на меня смотреть некому!»
— Латте, пожалуйста. Большой. И маффин. С кремом. Заварным, — буркнула я нависшему надо мной, как тень отца Гамлета, официанту.
Мысленно подсчитала, что денег в кошельке хватит на такси до дома. Идти пешком по такой непогоде не было сил. Автобусы и маршрутки в вечернее время ходят чуть ли не раз в час. В конце концов, я не сиротка Марыся, влезу потом в заначку, если что.
Переступила ногами, в сапогах булькнуло. О нет, еще заболеть не хватало! Дождь с удвоенной силой принялся бить в стекло. Хотелось проклясть благим матом и начальника, что заставил меня доделывать отчет до победного в офисе, и препода, из-за которого пришлось опоздать на работу после занятий, и ливень, и недовольного официанта.
Тот, видимо, почувствовал и мигом принес мне заказ. Я обхватила ладонями чашку с латте. Глотнула горячего. Выдохнула.
Вот бы взять и перенестись отсюда в тепло! Телепортироваться! По волшебству!
В небе сверкнула молния, отразившись в окне и даже в моем кофе. Я зажмурилась. Потом громыхнуло так, что в конце улицы завизжала сигнализация.
Боже... молния-то откуда в марте?! Может, попроситься слезно у официантов тут переночевать — даже до такси бежать не хотелось, если оно вообще приедет.
Над головой что-то щелкнуло, звякнуло, и рядом в проход упал кусок гипсокартона. Ой...
Я подняла голову и обомлела — прямо надо мной разворачивалась откуда-то с потолка вихреобразная синяя воронка. Я вцепилась в чашку с латте, и меня потянуло невероятной силой из-за стола вверх. Молочная пенка уплыла в синюю воронку первой... Мамочки!
В следующую секунду я почувствовала себя пылинкой, которую засасывает мощный пылесос. «Очки... мои очки», — витало в голове глупое, и перед глазами быстро потемнело.
Свет вернулся вместе с физиономией пристально глядящего на меня, белого как лунь старца с черными глазами. Судя по тому, что видела я его хорошо, очки остались на месте.
— Саурон? — удивилась я, чувствуя себя странно — ну, вроде коктейля, который взболтали хорошенько (не помню, как это называется, когда разбирают продукты чуть ли не до атомов, а потом подают к примеру капусту в виде зеленого желе? А, молекулярная кухня!). Вот и я была по ощущениям тем самым желе, полусидящим где-то и готовым растечься лужицей...
Старец щелкнул пальцами. Меня на секунду ослепила какая-то золотая штуковина.
— Повтори, — сказал старец.
— Саурон, — повторила я, чувствуя, что мышцы из желе постепенно превращаются во что-то более нормальное.
— Нет, Альказаэдр.
— Знаю только тетраэдры... — ляпнула я и повернула голову.
Час от часу не легче — рядом со мной находилась целая толпа старцев: одни — как размноженные Сауроны, вторые — как Дамблдоры в ночных рубашках. Поодаль таращился на меня натуральный Дед Мороз. Ну, который тоже забыл приодеться. От бело-голубых хламид и седых бород на фоне белого мрамора и голубоватой подсветки у меня защипало в глазах. Впрочем, судя по лицам белобородых, они поражены были не меньше моего. Наконец второй с краю Дамблдор сказал:
— Не могло быть ошибки? Или злых чар парфенейцев?
Старцы вздохнули и снова уставились на меня. Первый Саурон вымолвил:
— Великое Око не ошибается. Это... избранная...
Я чуть не поперхнулась. И поправила съехавшие на нос очки. Хм, избранная? Как Гарри Поттер, Нео из «Матрицы» или кто там еще?
Меня окружила куча бежавших из дурдома стариков, косящих под сказочных персонажей. Зашибись! Стоп, а почему над головой не пластиковая имитация побелки и балок, как в том кафе, а под огромным куполом летают мини-птеродактили?.. Ой, и крошечные слоники с крыльями мотыльков... Или это гигантские бабочки? Что было в том кофе?!
И тут я поняла, что отчаянно хочу пить.
— Где мой латте? — не смогла я спросить что-то более уместное и обнаружила, что так и держусь за чашку с пузырящейся на донышке жидкостью.
Не обращая на мои слова никакого внимания, старцы горестно вздохнули и хором пропели:
— Да будет по воле Ока! Аусаи дриррэ ду...
Они раскачивались вокруг меня, взявшись за руки, как фанаты под балладу на рок-концерте, и выводили стройными голосами что-то непонятное. Одежда моя начала высыхать. Вокруг запахло корицей и мятой. И еще ладаном. С одной стороны, это хорошо. С другой — в голове тикало, в глазах щипало и от непонятности меня стало тошнить.
— Эй! — крикнула я, собравшись с силами. — Кто вы такие? Куда я попала?
Старцы опять не обратили на меня никакого внимания и продолжили выводить странные песнопения. Чем больше они пели, тем лучше я себя чувствовала, постепенно превращаясь из желе в нормального человека. От старцев ко мне дуло горячим воздухом, будто из фена в парикмахерской, и я, продрогшая каких-то несколько минут назад, вдруг согрелась до того, что от жары даже во рту пересохло. Я глотнула кофе со дна чашки. По идее надо было протестовать, но отчего-то не хотелось — попав с холода в жару, я совершенно разомлела. Я попыталась было встать, но какая-то невидимая ерунда будто приклеила меня к креслу или в чем я там полулежала. Я вскипела от злости и испугалась одновременно: что это за штучки?! И даже растерялась: разораться или расплакаться? Но, прежде чем мне довелось решить, мерно зазвенел колокольчик. Старцы замолчали, снова уставившись на меня.
Саурон помладше вздохнул и, кажется, выдал общую мысль, сквозящую в глазах:
— Ну, и такими избранницы бывают... Это воля Ока! Теперь это не наша проблема.
Он махнул рукой, и из рукава на меня посыпалась голубая искристая пыль.
— Что происходит?! Чем я вам не угодила? Что за чушь вы несете? Объяснит мне кто-нибудь? — пробормотала я, чувствуя, что засыпаю на ходу. — Я... — зевнула, выворачивая челюсть, — ...требую объяснений! Я... дочь полковника... Исаева. Я...
Старцы улыбнулись мне, как болезной, и расплылись в сладких пузырях сна.
ГЛАВА 2
Я проснулась в постели, прильнув щекой к мягкой подушке. Перед глазами, как обычно по утрам, — мутное пятно. Я вспомнила про кафе, воронку, старцев. Надо же было поймать такой приход! Принялась нащупывать рукой на тумбочке очки. Не дотянулась... Черт! Я, что ли, поперек кровати сплю? Почему она такая широкая? И куда, скажите на милость, я положила свои очки? Что-то сползло мне на левую грудь, я с радостью нащупала роговую оправу. Надела очки на нос, и моя радость тут же испарилась. Вместо привычного потолка со звездочками надо мной был высоченный каменный свод, как в пещере, с повисшими сталактитами. Свет лился не в пластиковое окно с шифоновыми шторками, а в вырезанное в скале огромное отверстие, за которым что-то зеленело, похожее на гору. Вдали проплывали розоватые облака и... чтоб мне айфон потерять!.. снова крошечные слоники с крыльями. Разноцветные...
Я подскочила, обнаружив себя на кровати, на которой легко уместились бы все любовницы Людовика Четырнадцатого, если б он их решил собрать. С детьми и мужьями... Простыни были невероятно мягкими, струящимися, как атлас, но при этом нескользящими. Стены, похоже, тоже были высечены в скале. В стену напротив было вставлено огромное зеркало, отражающее и без того широченное помещение. По периметру расставлены на высоких подставках канделябры с множеством потухших свечей.
Я поспешно выбралась из кровати, увидев, что на мне надета тонкая, как кисея, ночная рубашка, через которую просвечивают все мои прелести, а на запястье — серебряный браслет с тонкой линией загадочных надписей. Я попробовала его снять, но ничего не вышло — от прикосновений он только переливался, как ртуть на солнце, и все. Я махнула на него рукой и подбежала к окну, точнее, его подобию, окаймленному по низу чугунной ковкой. И обомлела — я была на высоте этажа, наверное, двадцатого.
Вдалеке оказались не горы, а висящие в воздухе острова. Один — весь покрытый замысловатыми скалами. Второй, слева, — лесами, на которых, как паутинка, поверху была разбросана сеть чего-то розово-лилового. С третьего, висящего пониже над зелеными холмами, били водопады на землю. Вода с искрящимися брызгами и шумом падала в лазурное озеро и, что странно, превращаясь в спиральные фонтаны, возвращалась обратно... Она летела наверх с той же скоростью, с какой стекала вниз!
А так леса-леса, холмы-холмы... скалы… И каменная стена подо мной.
Вдали в голубом небе растворялась полупрозрачная огромная сфера. Луна? На востоке? Такая большая? А на западе прозрачными красноватыми, оранжевыми и фиолетовыми маленькими лунами просвечивали в небе другие небесные светила. Но солнце было бледно-желтым, чуть розовым, как обычно утром. У меня перехватило дыхание: от красоты и неожиданности. Я еще сплю... Но как-то очень реально. Крошечный, размером чуть больше мухи слоник сел мне на плечо, защекотал хоботком. Я смахнула его и укусила себя за палец. Больно, черт побери! Выходит, не сплю?!
Но что же происходит?! Я вернулась в комнату и осмотрелась. Все это было слишком фантастическим, чтобы быть правдой. Допустим, у меня еще продолжается глюк. Чем они меня напоили? Хотя палец еще горел...
Мрачные каменные стены, красный ковер на полу, сундук с коваными углами у кровати и запах воска были чертовски настоящими. Мой взгляд устремился к дубовой двери с коваными поверху узорами и ручкой-кольцом, выпадающим из пасти дракона. На вид внушительная...
Омг, а вдруг меня и вправду похитили?! Зачем?! По спине пробежали мурашки.
Но я тут же сжала кулаки — в зеркале отразилась моя хмурая физиономия. Как вообще кто-то посмел похитить меня, Анну Исаеву, дочь полковника полиции?!
В увеличенных линзах больших очков мои голубые глаза выглядели в два раза больше и сейчас в два раза суровее. И испуганнее. Надо было найти свою одежду и попытаться достучаться или докричаться до кого-нибудь. Наверняка те двенадцать Сауронов ходят где-то поблизости. Никто из них не выглядел угрожающим. Ну погодите, теперь я с вами по-другому поговорю... Око, говорите? Так я вам не хоббит!
Я зло усмехнулась, чтобы подбодрить себя и перестать дрожать. Блеснули скобы на зубах. М-да, через два дня к дантисту — снимать это мучение. Столько терпела ради ровных зубов, и нате пожалуйста — сижу в пещере, а за окном острова летают. И эти... слоники, размером с крупного шмеля. Очередной, фиолетовый, снова кружил над моей головой. Хоботком тянет и вроде как улыбается... Перебор с мимишностью даже для глюка. Тьфу!
Я отмахнулась от него и решительно завязала волосы в пучок. При виде их ужасного цвета я в тысячный раз недобрым словом помянула продавщицу из «Индустрии моды». Продала мне вместо итальянской краски какую-то муть. В результате половина не прокрасилась и осталась русой, вторая половина выглядела бледно-ржавой — точь-в-точь как у дохлой лошади Д’Артаньяна. И перекрашивать нельзя еще пару дней, чтобы волосы не выпали. Так мне в парикмахерской сказали. Эх, и черный лак на ногтях местами облупился — из-за того, что в офисе пришлось оттирать растворителем с папки надпись.
