ГЛАВА I
АРИЯ I. Хуже, чем смерть
andante
– Всё готово, арходас Ираталь!
Торжественно-подобострастный голос слуги вернул меня к реальности из мира воспоминаний. Хотя, если быть точной, он помог мне очнуться в моей нереальности, – в том мире, куда я попала, шагнув под полуразрушенную арку в старом дворе провинциального городка, и прошла путь от странствующего музыканта до властителя этих пределов. Как он назывался, тот город моего детства, ставший для меня точкой отсчёта? Когда это случилось? Какая теперь разница?! Моё прошлое: детство, работа, тусовки ролевиков, фестивали авторской песни – всё это осталось так далеко, что казалось странным вымыслом.
За окном догорал день – ещё один спокойный день, вырванный у судьбы после тысячи бурь и бед. Впрочем, божество Судьбы, известное всем под именем Плетущий, покинуло этот мир после войны крови, отгремевшей шесть лет назад. Теперь каждый сам вплетал свою нить в узор поражений и побед, встреч и разлук. По крайней мере, нам всем хотелось верить в это. Последние лучи солнца окрашивали слои облаков в кровавые и фиолетовые тона и заставляли сверкать золотые стены пустой усыпальницы, словно высекая из них снопы ярких искр. Казалось, эти искры вот-вот подожгут Келенон, раскинувшийся вокруг, как прекрасный мираж.
Но этот город, переживший множество войн и властителей, не боялся золотых вспышек, и его, как и любую столицу мира, трудно было чем-то удивить. Даже пустой усыпальницей дивной красоты и колоссальных размеров. Тот, кому она когда-то предназначалась, стоял сейчас рядом со мной и тоже смотрел вдаль, туда, где вспыхивали золотые искры. Мой паладин и возлюбленный, с которым мы вместе прошли столько преград, держал мою руку в своей, по-прежнему готовый заслонить меня собой от бед. В такие минуты я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.
– Виго! – тихо позвала я, разглядывая его резкий гордый профиль.
Узоры у него на коже, образующие красивый замысловатый орнамент, источали мягкий зеленоватый свет. Виго был одним из последних алиумов – древней расы, которая не так давно выступала могучей силой на арене мира, а теперь, с уходом божества Судьбы, постепенно приходила в упадок. Плетущий, покинув этот мир, словно лишил их смысла существования, который они видели в служении Ему.
– Нам пора! – прошептала я, преклонив голову к мощному плечу паладина.
– Да-да… – рассеянно отозвался он, с трудом оторвав взгляд от усыпальницы.
Иногда мне казалось, что Виго что-то тщательно скрывал от меня все эти шесть послевоенных лет. Вот и теперь от него веяло какай-то непонятной отрешённостью, которая, впрочем, мгновенно развеялась в следующий миг.
– Пойдём, Ираталь! – сказал Виго, с улыбкой взглянув на меня, а в его янтарных глазах сверкнули золотые солнца – символы моего счастья.
Я взяла его под руку, и мы чинно вышли из покоев арходаса. Мне безумно нравилось моё новое тёмно-бордовое блио со шнуровкой по бокам и вышивкой золотом по вырезу на груди, подолу и раструбам расширявшихся книзу рукавов. Волосы я по-прежнему не убирала в сложные причёски, из украшений ограничиваясь только обручем с драгоценными камнями, который носила, слегка надвинув на лоб.
За время моего пребывания в этом мире, застрявшем в своеобразном тёмном Средневековье, я привыкла к роли прекрасной дамы и полюбила наряды, танцы и торжественные приёмы, но где-то в глубине души всё ещё не могла осознать себя арходасом. Надо сказать, что в своей жизни я – глубочайший интроверт – никогда не метила в королевы и не стремилась быть на виду, но почему-то высокие посты всегда сами находили меня. Сначала я руководила группой программистов, потом, попав сюда, неожиданно для себя вошла в состав триумвирата власти. А сейчас…
– Приветствую вас, Госпожа моя!
Этот голос всегда приводил меня в трепет, хотя, если рассуждать здраво, в нём не было ничего страшного или угрожающего, в том числе и когда он довольно небрежно добавил:
– И вас, воскресший паладин!
Низкий, бархатный и прохладный с оттенком печали, этот голос сопровождал меня на протяжении многих лет, подсказывая ответы, вселяя надежду и пробирая до мурашек, потому что принадлежал самому могущественному тёмному магу этих пределов – чёрному тогату Рикольду. Он встретил нас у главного входа в тронный зал, замерев в своём излюбленном поклоне, издавна заставлявшем тех, кому кланялись, ощущать себя ниже того, кто демонстрировал им этот символ покорности. Этим искусством владели только мёртворождённые маги ордена тогатов – самые загадочные и самые жуткие существа, каких мне довелось здесь встретить.
– Чёрный тогат!
Я улыбнулась и, выпустив руку Виго, подошла ближе. Рикольд с присущим ему отточенным изяществом разящего клинка поцеловал край моего рукава. Этот жест одновременно очень целомудренный и холодно-страстный, всегда вызывал во мне всплеск странных эмоций, в глубины которых я старалась не погружаться, чтобы не нарушать свой душевный покой. Виго только подчёркнуто сухо поклонился в ответ на приветствие мага. Между ним и чёрным тогатом всегда была какая-то тёмная недосказанность. Я бы не назвала её противостоянием, но ничего светлого в их отношениях точно не было. Тогаты и алиумы враждовали с начала времён. А сейчас, когда Виго остался чуть ли не последним представителем своей расы, эти моменты общения заклятых врагов сопровождались неким невидимым накалом, от которого мне становилось не по себе.
Впрочем, я знала, что Рикольд не причинит вреда Виго. Если бы тогат планировал это сделать, то не дал бы мне воскресить любовь всей моей жизни в ту страшную самую первую Ночь Воздаяния Хвалы, которая до сих пор иногда приходила ко мне в ночных кошмарах. И в этих страшных снах финал был иным: освобождённое от внутренностей тело Виго помещали в усыпальницу, прозрачные стены которой, позволяли всем лицезреть единственного светлого бога, которым его прилюдно объявил Рикольд. Но этого не случилось! Виго был жив! Я невольно крепко сжала руку подошедшего ко мне паладина, словно так он находился под моей защитой.
– Вас что-то беспокоит, Госпожа моя? – спокойно поинтересовался Рикольд, от проницательного взгляда которого не ускользало ничего.
– Я всегда немного волнуюсь, выходя перед такой массой людей, – пробормотала я, всплеснв ресницами.
Мутная полуправда, скрывающая истинное положение дел. И Рикольд прекрасно знал это, но, кажется, нам обоим нравился спектакль, в котором мы с ним играли главные роли.
– Никто из этой массы не стоит ваших переживаний, Госпожа моя! – спокойно сказал чёрный тогат и, тонко улыбаясь, взглянул на Виго, а потом царственным жестом подал мне руку.
Мне бросилось в глаза, что к своему обычному чёрному одеянию Рикольд добавил массивную цепь с бордовым набалдашником в тон моего платья, в то время как в наряде Виго вообще не было бордовых тонов, словно мы с ним вовсе не были парой на все времена. По форме этот кулон напоминал мне окровавленное сердце. Впрочем, с моим живым воображением, таким ассоциациям нечего было удивляться. Я коснулась пальцами прохладной ладони тогата, и мы двинулись вперёд. Сегодня была знаменательная ночь, события которой за шесть лет обросли легендами, байками и несуществующими подробностями, – ночь победы в войне крови, Ночь воздаяния хвалы. Этот праздник стал священным и светлым для всех, поэтому отмечался с особенным размахом. Мы шагнули на помост тронного зала – я в центре, мужчины по краям, – когда под величественными сводами келенонского дворца прозвучало торжественное:
– Прославленная и могущественная уния маков и воскресший бог этого мира, Светлый Виго!
Помню, когда главный герольд шесть лет назад впервые провозгласил подобную формулировку, мне стало страшно: казалось, что эти слова крадут у меня моего возлюбленного, как бы отодвигая на второй план наши чувства и нашу земную природу. Виго тоже тяготила его новая роль, требовавшая участия в определённых ритуалах. Но дни шли за днями, на первый взгляд, не меняя ничего между нами. Хотя подспудно я чувствовала, как медленно, но верно сдвигаются оси жизней, подчиняясь хитрому механизму, запущенному кем-то, имеющим поистине дьявольскую изобретательность.
– Вы прекрасны в своём волнении, Госпожа моя! – тихо произнёс Рикольд, не поворачивая головы. – Но собравшимся ни к чему знать о нём. Для них вы – символ мира, стабильности и счастья.
Символ? Я кивнула, поспешив придать лицу выражение величественного покоя, с которым обычно выходила к гостям. Наш с Рикольдом двойственный союз, именуемый унией маков и провозглашённой Плетущим вместо прежнего триумвирата власти накануне решающей битвы в войне крови, по-моему, держался сейчас только на воле и могуществе чёрного тогата. Мои силы, всплеск которых разрушил мир нашего врага в отшумевшей войне, восстанавливались очень медленно. Правда, никто из живущих не догадывался об этом, благодаря ухищрениям Рикольда, которому я сейчас была обязана всем. Он ничего не требовал взамен и не злоупотреблял своим положением, но меня всё равно угнетал такой жизненный расклад.
– Я люблю тебя! – тихо прошептал Виго, слегка наклоняясь к моему уху.
Эти слова, окутали меня горячей волной счастья, тоже будто украденной у неумолимости перемен, и мы трое оказались перед замершей в восхищении толпой. Тут я ощутила, насколько был прав Рикольд. Все эти люди и нелюди смотрели на нас с восхищением, верой и, пожалуй, с долей священного ужаса. Я представила, как они видят нас со стороны. Бог-алиум могучий и мрачный, со светящимися зелёными узорами на теле и косой, чёрной змеёй расположившейся за спиной; сухопарый и стройный тогат, бледный и совершенный лик которого обрамляют белые волосы, а глаза похожи на синюю полночь с чёрными провалами зрачков; и, наконец, я – женщина с лютней за плечами, чья песнь трувера опасней двуручного меча, а магия крови тэев может отнимать и дарить жизни.
Тэй-трувер правящей унии, Госпожа маков, арходас Ираталь – так звучала моя «должность» здесь. И все эти громкие титулы, свидетельствовавшие миру о силах, данных мне, никогда не значили для меня ничего, но не считаться с ними я не могла, потому что они навязывали мне определённую роль, отказаться от которой можно было только расставшись с жизнью. Думая так я пропустила мимо ушей солидную долю речи Рикольда, обращённой к массам, которая начиналась словами:
– Жители славного мира, свободные от воли судьбы!
Оратор он был гениальный, хотя и не обладал даром трувера покорять сердца и порабощать таким образом услышавших его. После прозвучало ещё несколько речей. Представители всех рас и владыки городов старались всячески обратить на себя внимание и не скупились на подарки. Всё шло по заранее утверждённому сценарию, как принято на подобных торжествах, где-то к середине перетекающих в танцы. Это была моя самая любимая часть, потому что каждый танец открывали я и мой паладин. Для этого праздника я написала мелодию, похожую на немного осовремененную павану, которую часто танцевали «эльфы» на оставшихся в далёком прошлом сходках ролевиков. Но сейчас это было моим своеобразным признанием в любви, адресованным Виго.
Мы вышли в центр зала и с первых звуков мелодии начали традиционные па. Мне безумно нравилось, как он движется. С такой неземной грацией могли скользить в танце только алиумы. Изящные поклоны и шаги сменяли друг друга, и вскоре мы танцевали уже в окружении других пар, постепенно присоединявшихся к нам, но я видела только Виго и чувствовала, что для него существую только я. Вернее, мой взор порой всё-таки отклонялся в сторону, где стоял чёрный тогат. Рикольд никогда не присоединялся к танцам, предпочитая величественно наблюдать за процессом с возвышения, на котором находились троны, хотя я знала, что он вполне мог бы затмить многих в этом зале по красоте движений. По его лицу нельзя было понять, что творится в душе чёрного тогата. Другие мёртворождённые тоже недвижными статуями застыли у стен, пронизывая пространство бесстрастными взглядами белёсых глаз.
Отвлёкшись на них, я не сразу заметила, что с Виго что-то не так. Он начал двигаться как-то вяло, а потом, вдруг побледнев, резко рухнул на пол. Я бросилась к нему, пытаясь привести в чувство, но ничего не могла сделать. Казалось, он даже не дышал! В этот миг в зале стало необыкновенно тихо. Я подняла голову, заметив, что гости замерли на своих местах, будто окаменев, а ко мне стремительно приближается Рикольд. Внутри его радужек, а ещё под кожей в районе лба и висков, нестерпимо-ярко сияли блуждающие россыпи красных огоньков. Это сиу-сиу – паразиты, поддерживавшие жизнь и силу в теле каждого мёртворождённого, сконцентрировалась для совершения магического ритуала. Так уже было ещё до первой войны, именуемой войной маков, когда Рикольд однажды замедлил ход времени. Но это интересовало меня сейчас меньше всего.
– Он не дышит! – в ужасе воскликнула я, стараясь растормошить Виго. – Почему он не дышит?!
– Предоставьте это нам, Госпожа моя! – холодно сказал Рикольд, коротко и властно кивнув тогатам, всё это время ожидавшим его приказа.
Их радужки и лица тоже были полны красных огоньков, страшно мерцавших под кожей. Мертворождённые почти мгновенно оказались рядом со мной и, подняв Виго на руки, понесли вон из зала.
– Куда вы его несёте?! – испугалась я и бросилась вслед за ними, но Рикольд быстро преградил мне путь, изящно раскинув руки так, что я буквально рухнула в его объятья.
– Я уже говорил вам о переживаниях, – тихо сказал он, когда я, перестав рваться к Виго, затихла, прислонив голову к груди тогата. – Вам незачем так растрачивать себя. Вы сейчас не просто странствующий трувер, который, идёт, куда ему вздумается, и не просто любимая женщина. Вы – арходас этого мира и принадлежите своему народу, а не только себе.
– Зачем вы позволили мне взойти на престол?! – подавленно прошептала я, взглянув на тогата снизу вверх.– Я не хотела этого! Я хочу просто жить вместе с любимым, быть, как все. И сейчас, когда мой дар исчез, а Плетущий оставил нас в покое, я могу это сделать!
– В том-то и дело, что не можете, Госпожа моя, – мрачно улыбаясь, сказал тогат, будто вынося приговор суда. – И не могли этого никогда, даже в том вашем мире, где магию называют наукой. Плетущий здесь ни при чём.
Иногда меня просто убивала эта его привычка безжалостно ставить собеседника перед фактом, развенчивая его мечты и идеалы. Я действительно не могла жить, как все, сколько ни пыталась сделать это, потому что мой разум с детских лет будоражили стихи и обрывки мелодий, оказавшиеся предвестниками моих приключений в будущем. Несмотря на неприятное для меня высказывание тогата, ему удалось в какой-то мере привести меня в чувство.
– Вы не принимали эликсир сегодня, – добавил Рикольд, и, немного отступив назад и изучающе взглянув на меня.
– Д-да… – рассеянно пробормотала я.
Эликсиром была жидкость красного цвета, которую каждый день приносил мне чёрный тогат. Благодаря ей мой дар возвращался, правда, очень медленно. Рикольд протянул мне новый прозрачный фиал и сосредоточенно наблюдал, как я, морщась, медленно пью его кровавое содержимое.
