Хламида и платок живописно упали на пол, и в комнате неожиданно стало раза в три светлее, так что мы с Витюней поначалу были вынуждены зажмуриться. Открыв глаза, я выронила пистолет и челюсть от невиданного зрелища. Под потолком парил мускулистый парень, чья голова была увенчана лавровым венком, очень эффектно смотревшимся на чёрных кудрях. Из одежды на возмутителе нашего спокойствия наблюдалась только белая набедренная повязка и, пожалуй, крылья (тоже белые в тон). В левой руке киллер держал лук, а правой натягивал сверкающую тетиву, чтобы выпустить стрелу в цель.
– Берегись! – крикнул Витюня и заслонил меня собой.
Этот смелый акт самопожертвования вызвал смех киллера, который, мягко опустившись на пол, сложил крылья за спиной и аккуратно разместил своё оружие на столе, а потом поднял выроненный мной дуэльный свашный пистолет и определил его рядом с луком, словно подчёркивая свои мирные намерения.
– Надеюсь, теперь вы понимаете, что я не опасен? – спросил он, усевшись на стул.
Я не могла произнести ни слова, разглядывая киллера. Эффектная непринуждённая поза, словно созданная для смелой фотосессии, подчёркивала брутальность и красоту его тела. Он выглядел, словно античный бог, хоть бери и лепи с него статую для Эрмитажа. Витюня тоже был в лёгком ауте от происходящего, но, как и подобает смелому мужчине, опомнился первым.
– Срам-то какой! – заворчал он и, быстро сбегав за простынёй, задрапировал ею нашего смеющегося гостя так, что теперь наружу торчала только кудрявая голова и часть в меру волосатой левой ноги.
Всё остальное было скрыто под светло-бежевым полотном, украшенным декоративными элементами в виде толпы милых жёлтых утят.
– Ну, давайте, заново знакомиться! – нерешительно предложила я.
– Амур это! – недовольно пояснил Витюня, лихо закрепляя ткань, драпировавшую киллерскую наготу, бельевыми прищепками.
– Амур?! – от свалившихся на меня неожиданностей я соображала довольно туго.
– Именно, – подтвердил киллер слова домового.
– Это значит Амур Эротович Купидонов? – перевела я в мужскую форму полное имя «широкоплечей гражданки».
Мура... И как я сразу не догадалась, всё же было так очевидно?!
– В вашем мире принято обращаться по имени и отчеству, вот результат, – развёл руками киллер, из-за чего часть прищепок отвалилась, обнажив чуть больше амурной плоти.
– А я думала, что амуры – это такие пухленькие шкодливые мальчишки с крыльями и смешными луками, – пробормотала я.
– Такие они и есть на самом деле, – сказал домовой, – Но, если дать им повзрослеть за пределами Олимпа, то из них вырастают вот такие вредители!
– Почему же вредители? – усмехнулся Амур. – От меня одна сплошная польза!
– А как вы попали в наше измерение? – спросила я.
У меня тоже язык не поворачивался назвать этого парня вредителем.
– У меня были некоторые разногласия с отцом, и поэтому я сбежал с Олимпа, долго скитался и некоторое время назад обосновался здесь, – уклончиво ответил он.
– Почему же вас называют киллером? – спросила я, рассматривая его лук.
Такое мощное оружие я видела впервые. Лук, казался живым существом, созданным, чтобы разить без промаха. Он обладал совершенной формой и буквально сочился неведомой первозданной силой, которая была в тысячу раз могущественнее самой мощной магии ведьм.
– Это моя Сапфа, что в переводе означает «Причина страстей»! – с гордостью сказал Амур.
Я слышала, что рыцари Средневековья давали имена своим боевым мечам, похоже эта традиция касалась и луков.
– В легендах сказано, что у меня есть стрелы двух видов: золотые, оперённые голубиными перьями, и свинцовые с перьями совы. Первые вызывают любовь, а другие - безразличие, – с улыбкой продолжал Амур. – Суть верная, хотя на самом деле стрелы генерирует Сапфа, сплетая их из тёмных и светлых энергий. Стрела может вызвать самый разный спектр чувств. Так что я бы перефразировал вашу пословицу так: от любви до ненависти один выстрел. Поэтому я и пообещал, что могу отвадить всех ненужных женихов.
– Вот что! – Витюня решительно взял нить разговора в свои руки. – Давайте пообедаем! Так и дела лучше пойдут! У меня же щи в печке томятся!
Мы с Амуром были не против. Домовой вдруг спохватился и забегал туда-сюда.
– Лаврушку только не положил! Захлопотался! Ни листочка в доме не осталось, а вкус уже не тот будет! – бормотал он.
Услышав его, Амур снял с головы лавровый венец и, щедро отломив от него веточку, протянул домовому со словами:
– Я же говорю: от меня одна сплошная польза!
Витюня в мгновение ока накрыл широкий дубовый стол в гостиной, и сел в отдалении наблюдая, как мы с Амуром уплетаем щи. Аппетит у нашего гостя был отменный. Кстати, щи оказались просто божественно вкусными. То есть домовой вообще готовил великолепно, но в этот раз просто превзошёл себя. А, может быть, дело было в той веточке, отломленной от лаврового венка? Витюня, кажется, успокоился и уже не воспринимал нашего гостя, как угрожающую мне опасность. Я была этому рада, потому что Амур пришёлся мне по душе.
– А у вас щи готовят? – спросила я.
Хотелось сразу завалить его разными вопросами, но это было как-то невежливо, поэтому я решила начать со дружеской беседы, тем более что обстановка располагала к этому. Сейчас Амур выглядел как самый обычный парень, потому что домовой выдал ему майку-борцовку и бермуды цвета хаки, очень гармонировавшие с лавровым венком, вот только крылья немного не вписывались в этот образ.
– На Олимпе? – уточнил Амур, бросив на меня быстрый взгляд, поймав который, я могла бы поклясться, что самые опасные стрелы мечет вовсе не лук, а его чёрные глазищи.
И эти стрелы как-то исподволь безболезненно мягко проникают в самое сердце. Может, броня, о которой говорил Тюня, у меня уже повреждена?
– Да, на Олимпе, – я опустила очи долу, чувствуя, что начинаю краснеть от смущения.
– Со щами на Олимпе напряжёнка! – признался Амур. – Пища богов – это амброзия и нектар.
– В Школе Ведьм нас учили, что всё это просто сказки, – усомнилась я.
– Ну, а как же иначе? Ведь высшим невыгодно, чтобы ведьмы тоже стали бессмертными и увеличили свою силу. Работает система сокрытия данных! – пояснил Амур.
– Значит, амброзия и нектар действительно существуют и дают бессмертие?! – спросила я.
– Да, нужно только уметь их добывать и готовить, – улыбнулся Амур. – Но в вашей пище то же есть своя прелесть. Она позволяет меняться.
– Что значит, меняться? – спросила я.
– Бессмертие только кажется замечательным даром, на самом деле, оно вносит в жизнь элемент застоя, убивает стремление к совершенству, формирует лень, – сказал Амур.
– Как это? – поразилась я.
– Когда жизнь похожа на яркую вспышку, хочется стремиться прожить её с пользой, вкладывая смысл в каждое мгновение, стараясь достичь как можно большего, стать лучше, – пояснил Амур. – Бессмертие – это опасная ловушка, ведь если ты бессмертен, ни к чему стремиться не надо, есть фора времени, нет ограничений.
– Ты поэтому сбежал с Олимпа? Чтобы совершенствоваться? – спросила я, не заметив, как перешла на «ты».
– Скажем так, меня не радовала перспектива вечно оставаться в облике пухлого кудрявого карапуза, умеющего только бить без промаха, – сказал Амур.
В это мгновение дом опять заходил ходуном, задребезжала посуда в шкафах, пол начал мелко дрожать, как при землетрясении.
– Что это?! – воскликнула я.
– Сигнализация сработала! – объявил Витюня, слегка отодвинув занавеску ,чтобы выглянуть в окно.
– Опять женихам что ли неймётся?! – поразилась я.
– Нет, вроде, – проворчал домовой.
– А кто там? – спросила я, тоже порываясь выглянуть в окно, но Витюня, жестом попросил меня остаться на месте.
– Бабаевна твоя явилась не запылилась, – проворчал он. – И не одна!
– А с кем? Неужели со своим бабаем? – рассмеялась я.
– Этот тоже тут, вокруг дома околачивается, но не он меня беспокоит: бабаев-то я видал-перевидал! – сказал Витюня, не отрывая взгляда от спустившего с потолка паука.
Как домовой и это членистоногое понимали друг друга, оставалось загадкой. Ведьмы-свахи с пауками не контактировали. Воспользовавшись тем, что Витюня отвлёкся, я всё-таки выглянула в окно сквозь небольшую дырочку в занавесках. Матильда Хандыбабаевна стояла в самом начале яблоневой аллеи (там же, где когда-то ожидали женихи) в полном одиночестве, только воздух слева от неё выглядел каким-то слишком плотным. Я быстро отошла от окна, когда почувствовала, что главсваха применила какую-то сверхмощную модификацию заклятия «Мартышка и очки».
– С ней кто-то чужой, из другого измерения, – проворчал Витюня. – А кто, я не знаю, надо с книгами свериться, помозговать, а времени нет!
В этот миг комнату огласила трель телефонного звонка. Я хотела взять трубку, но Витюня подоспел к телефону первым.
– Але! – металлическим голосом сказал он. – Агентство «Стрела Амура». С вами говорит автоответчик. Мы не можем подойти к телефону, потому что готовим наше оружие для отстрела. Для лучшего обнаружения цели оставьте своё сообщение после сигнала.
Дальше Витюня изобразил дивное завывание, от которого мы с Амуром чуть не покатились со смеху.
– У меня информация, что в вашем доме скрывается некто чужой! Несанкционированные контакты засватанных ведьм-свах с представителями иных измерений запрещены. – чётко и сурово произнесла Матильда. – Поэтому пропустите нас на территорию домовладения для проведения обыска, или мы будем вынуждены применить силу!
– Кажется, это из-за меня. Меня ищут с момента моего побега, – виновато сказал Амур. – Здесь я вынужден был продемонстрировать свой настоящий облик, а это мощный энергетический всплеск. Его заметили. Я ведь не просто так носил эти странные одежды, они экранировали такие всплески. Маскировка была прекрасная, кстати и сюда, в агентство, я тоже проник без проблем, благодаря ей.
– И заказ тоже сделал ради маскировки? – спросила я.
В ответ Амур повернулся ко мне спиной, и я наконец поняла, почему мне всё время виделось что-то знакомое: на фото у заказанного жениха была та же самая спина, только без крыльев, впрочем, я сразу разглядела какие-то отметины в районе лопаток, просто не могла предположить, что это намёк на крылья.
– Идите на чердак, а я тут гостей незваных встречу! – принял решение домовой, засучив рукава. – Думаю, что здесь дело не столько в тебе и в твоём побеге. Эх! Не успел я ничего рассказать-то! Вот тут действительно ты, парень, мне все карты спутал: я же планировал сегодня Анфису в курс дела ввести. Ну, да ладно! Где наша не пропадала! На чердаке спрячьтесь в тайнике и сидите там, пока я вас не позову!
Мы отправились на чердак, где Витюня ещё в незапамятные времена выстроил небольшой тайник в между крышей и потолком. В пространстве между ними можно было скрываться довольно долго, так как всё было укутано слоями магической защиты. Амур помог мне пробраться в тайник, быстро подняв меня вверх на своих сильных руках, а потом и сам забрался туда. Дверца захлопнулась за нами, автоматически щёлкнул замок. Помещение было довольно тесным для двоих, поэтому мы сидели там, касаясь друг к другу плечами, и какое-то время молчали, вслушиваясь в шорохи, голоса и тяжёлые шаги внизу.
Мне было очень интересно узнать, что же там такое творится, тем более, что Амур, судя по сосредоточенному выражению лица, уже подслушивал, а может, и подглядывал за нашими незваными гостями: у высших были, наверное, какие-нибудь приспособления для этого. Мне приходилось гораздо сложнее. Применить подходящее заклинание, например, «Развесить уши», я не могла, потому что его сразу бы отследила тётя Мотя: всё-таки она была гораздо более опытной ведьмой, чем я. Оставалось надеяться на Витюню и его премудрости. Домовой снабдил дом системой наблюдения, надо найти, как к ней подключиться из тайника. Поговорку «у стен есть уши» в данном случае следовало воспринимать буквально.
Я прислонилась ухом к стене, представляя, что моё ухо прорастает сквозь неё, а потом дальше, на первый этаж. Так мне постепенно удалось, как бы, мысленно нащупать одно из приспособлений, установленных домовым для прослушивания. Наконец, я стала слышать сначала какое-то невнятное бормотание, а потом и чёткую речь.
– Тебя зачем к ведьме приставили?! – грозно вопрошала Матильда, видимо, обращаясь к Витюне. – Чтобы ты её на путь истинный наставлял! А ты?!
– А что я-то?! – в тон ей ответил домовой. – Я и наставлял! Девица выросла умная, честная, душевная и уважительная! С бабаями разными не якшается и на сомнительные сделки невесть с кем не идёт!
– Много ты понимаешь в воспитании! – возмутилась главсваха ( я даже представила, как у неё слегка задёргался глаз). – Здесь политический вопрос! Мы получили свою силу от определённого источника, и его требования нельзя нарушать: ведьмы не влюбляются, для продолжения рода вступают в браки только со строго определёнными кандидатами, в чужие дела не лезут! А твоя воспитанница...
Матильда Хандыбабаевна шумно вздохнула, словно паровоз, выпускающий пар, и продолжала:
– Анфиса близка к тому, чтобы нарушить все правила! Поступок её прапрабабки уже стоил нам многих жертв! Ты хочешь, чтобы всё повторилось снова?!
– Я хочу одного: чтобы она была счастлива! – сказал Витюня, и у меня на глазах навернулись слёзы. – А счастливому человеку магия без надобности, он всех колдунов сильнее! Была бы моя воля, я бы конторы твои свашные мигом распустил! Ведь ты, Мотя, сама знаешь, для чего используют ведьм-свах те, кто якобы дал им силу.
– Для того, чтобы дарить людям радость брака! Мы делаем это по магической лицензии! Всё законно! И должны соблюдать условия договора с лицензиаром! – менторским тоном произнесла Матильда, будто читала лекцию в нашей ЦПШв.
– Радость брака, путём отстрела женихов, которые чаще всего по доброй воле никогда не пошли бы под венец с заказчицами? Интересная радость получается! Односторонняя какая-то, – возразил Витюня. – Это ты молодым ведьмочкам-школьницам такую лапшу развешивай. Даже и без заклинания «Спагетти» обойдёшься. Ты не хуже меня знаешь, что таким образом те, что тебе силу дали, выгодную им селекцию проводят в этом измерении. Думаешь, тебя они за преданную службу к себе возьмут, а тут гори всё синим пламенем?! Только такие силы от исполнителей обычно избавляются!
– Хватит! – гневно выкрикнула Матильда.
Кажется, Витюня довёл её до белого каленья. Такие вопросы Главной свахе и директрисе Школы Ведьм никто не смел задавать. Впрочем, когда я училась в Школе, у меня, да и у других вообще не возникало вопросов. Всех опьяняла сила и даруемая ею власть, да и доход тоже обещал быть немалым. Ведьмы-свахи жили богато, многие из школьниц им завидовали и пытались подражать. Задумываться сути своей работы я стала не так давно, а кто-то и вообще никогда не задумывался. Снизу в это время слышалось какое-то невнятное ворчание: кажется Матильда творила заклинания, но домового не так-то просто было одолеть даже высшей ведьме, тем более такого, как мой Витюня. Я не знала, чем ему помочь, стараясь не обнаруживать себя. Внезапно дом потряс грохот, а потом раздался недовольный выкрик главсвахи:
– Берегись! – крикнул Витюня и заслонил меня собой.
Этот смелый акт самопожертвования вызвал смех киллера, который, мягко опустившись на пол, сложил крылья за спиной и аккуратно разместил своё оружие на столе, а потом поднял выроненный мной дуэльный свашный пистолет и определил его рядом с луком, словно подчёркивая свои мирные намерения.
– Надеюсь, теперь вы понимаете, что я не опасен? – спросил он, усевшись на стул.
Я не могла произнести ни слова, разглядывая киллера. Эффектная непринуждённая поза, словно созданная для смелой фотосессии, подчёркивала брутальность и красоту его тела. Он выглядел, словно античный бог, хоть бери и лепи с него статую для Эрмитажа. Витюня тоже был в лёгком ауте от происходящего, но, как и подобает смелому мужчине, опомнился первым.
– Срам-то какой! – заворчал он и, быстро сбегав за простынёй, задрапировал ею нашего смеющегося гостя так, что теперь наружу торчала только кудрявая голова и часть в меру волосатой левой ноги.
Всё остальное было скрыто под светло-бежевым полотном, украшенным декоративными элементами в виде толпы милых жёлтых утят.
– Ну, давайте, заново знакомиться! – нерешительно предложила я.
– Амур это! – недовольно пояснил Витюня, лихо закрепляя ткань, драпировавшую киллерскую наготу, бельевыми прищепками.
– Амур?! – от свалившихся на меня неожиданностей я соображала довольно туго.
– Именно, – подтвердил киллер слова домового.
– Это значит Амур Эротович Купидонов? – перевела я в мужскую форму полное имя «широкоплечей гражданки».
Мура... И как я сразу не догадалась, всё же было так очевидно?!
– В вашем мире принято обращаться по имени и отчеству, вот результат, – развёл руками киллер, из-за чего часть прищепок отвалилась, обнажив чуть больше амурной плоти.
– А я думала, что амуры – это такие пухленькие шкодливые мальчишки с крыльями и смешными луками, – пробормотала я.
– Такие они и есть на самом деле, – сказал домовой, – Но, если дать им повзрослеть за пределами Олимпа, то из них вырастают вот такие вредители!
– Почему же вредители? – усмехнулся Амур. – От меня одна сплошная польза!
– А как вы попали в наше измерение? – спросила я.
У меня тоже язык не поворачивался назвать этого парня вредителем.
– У меня были некоторые разногласия с отцом, и поэтому я сбежал с Олимпа, долго скитался и некоторое время назад обосновался здесь, – уклончиво ответил он.
– Почему же вас называют киллером? – спросила я, рассматривая его лук.
Такое мощное оружие я видела впервые. Лук, казался живым существом, созданным, чтобы разить без промаха. Он обладал совершенной формой и буквально сочился неведомой первозданной силой, которая была в тысячу раз могущественнее самой мощной магии ведьм.
– Это моя Сапфа, что в переводе означает «Причина страстей»! – с гордостью сказал Амур.
Я слышала, что рыцари Средневековья давали имена своим боевым мечам, похоже эта традиция касалась и луков.
– В легендах сказано, что у меня есть стрелы двух видов: золотые, оперённые голубиными перьями, и свинцовые с перьями совы. Первые вызывают любовь, а другие - безразличие, – с улыбкой продолжал Амур. – Суть верная, хотя на самом деле стрелы генерирует Сапфа, сплетая их из тёмных и светлых энергий. Стрела может вызвать самый разный спектр чувств. Так что я бы перефразировал вашу пословицу так: от любви до ненависти один выстрел. Поэтому я и пообещал, что могу отвадить всех ненужных женихов.
– Вот что! – Витюня решительно взял нить разговора в свои руки. – Давайте пообедаем! Так и дела лучше пойдут! У меня же щи в печке томятся!
Мы с Амуром были не против. Домовой вдруг спохватился и забегал туда-сюда.
– Лаврушку только не положил! Захлопотался! Ни листочка в доме не осталось, а вкус уже не тот будет! – бормотал он.
Услышав его, Амур снял с головы лавровый венец и, щедро отломив от него веточку, протянул домовому со словами:
– Я же говорю: от меня одна сплошная польза!
Витюня в мгновение ока накрыл широкий дубовый стол в гостиной, и сел в отдалении наблюдая, как мы с Амуром уплетаем щи. Аппетит у нашего гостя был отменный. Кстати, щи оказались просто божественно вкусными. То есть домовой вообще готовил великолепно, но в этот раз просто превзошёл себя. А, может быть, дело было в той веточке, отломленной от лаврового венка? Витюня, кажется, успокоился и уже не воспринимал нашего гостя, как угрожающую мне опасность. Я была этому рада, потому что Амур пришёлся мне по душе.
– А у вас щи готовят? – спросила я.
Хотелось сразу завалить его разными вопросами, но это было как-то невежливо, поэтому я решила начать со дружеской беседы, тем более что обстановка располагала к этому. Сейчас Амур выглядел как самый обычный парень, потому что домовой выдал ему майку-борцовку и бермуды цвета хаки, очень гармонировавшие с лавровым венком, вот только крылья немного не вписывались в этот образ.
– На Олимпе? – уточнил Амур, бросив на меня быстрый взгляд, поймав который, я могла бы поклясться, что самые опасные стрелы мечет вовсе не лук, а его чёрные глазищи.
И эти стрелы как-то исподволь безболезненно мягко проникают в самое сердце. Может, броня, о которой говорил Тюня, у меня уже повреждена?
– Да, на Олимпе, – я опустила очи долу, чувствуя, что начинаю краснеть от смущения.
– Со щами на Олимпе напряжёнка! – признался Амур. – Пища богов – это амброзия и нектар.
– В Школе Ведьм нас учили, что всё это просто сказки, – усомнилась я.
– Ну, а как же иначе? Ведь высшим невыгодно, чтобы ведьмы тоже стали бессмертными и увеличили свою силу. Работает система сокрытия данных! – пояснил Амур.
– Значит, амброзия и нектар действительно существуют и дают бессмертие?! – спросила я.
– Да, нужно только уметь их добывать и готовить, – улыбнулся Амур. – Но в вашей пище то же есть своя прелесть. Она позволяет меняться.
– Что значит, меняться? – спросила я.
– Бессмертие только кажется замечательным даром, на самом деле, оно вносит в жизнь элемент застоя, убивает стремление к совершенству, формирует лень, – сказал Амур.
– Как это? – поразилась я.
– Когда жизнь похожа на яркую вспышку, хочется стремиться прожить её с пользой, вкладывая смысл в каждое мгновение, стараясь достичь как можно большего, стать лучше, – пояснил Амур. – Бессмертие – это опасная ловушка, ведь если ты бессмертен, ни к чему стремиться не надо, есть фора времени, нет ограничений.
– Ты поэтому сбежал с Олимпа? Чтобы совершенствоваться? – спросила я, не заметив, как перешла на «ты».
– Скажем так, меня не радовала перспектива вечно оставаться в облике пухлого кудрявого карапуза, умеющего только бить без промаха, – сказал Амур.
В это мгновение дом опять заходил ходуном, задребезжала посуда в шкафах, пол начал мелко дрожать, как при землетрясении.
– Что это?! – воскликнула я.
– Сигнализация сработала! – объявил Витюня, слегка отодвинув занавеску ,чтобы выглянуть в окно.
– Опять женихам что ли неймётся?! – поразилась я.
– Нет, вроде, – проворчал домовой.
– А кто там? – спросила я, тоже порываясь выглянуть в окно, но Витюня, жестом попросил меня остаться на месте.
– Бабаевна твоя явилась не запылилась, – проворчал он. – И не одна!
– А с кем? Неужели со своим бабаем? – рассмеялась я.
– Этот тоже тут, вокруг дома околачивается, но не он меня беспокоит: бабаев-то я видал-перевидал! – сказал Витюня, не отрывая взгляда от спустившего с потолка паука.
Как домовой и это членистоногое понимали друг друга, оставалось загадкой. Ведьмы-свахи с пауками не контактировали. Воспользовавшись тем, что Витюня отвлёкся, я всё-таки выглянула в окно сквозь небольшую дырочку в занавесках. Матильда Хандыбабаевна стояла в самом начале яблоневой аллеи (там же, где когда-то ожидали женихи) в полном одиночестве, только воздух слева от неё выглядел каким-то слишком плотным. Я быстро отошла от окна, когда почувствовала, что главсваха применила какую-то сверхмощную модификацию заклятия «Мартышка и очки».
– С ней кто-то чужой, из другого измерения, – проворчал Витюня. – А кто, я не знаю, надо с книгами свериться, помозговать, а времени нет!
В этот миг комнату огласила трель телефонного звонка. Я хотела взять трубку, но Витюня подоспел к телефону первым.
– Але! – металлическим голосом сказал он. – Агентство «Стрела Амура». С вами говорит автоответчик. Мы не можем подойти к телефону, потому что готовим наше оружие для отстрела. Для лучшего обнаружения цели оставьте своё сообщение после сигнала.
Дальше Витюня изобразил дивное завывание, от которого мы с Амуром чуть не покатились со смеху.
– У меня информация, что в вашем доме скрывается некто чужой! Несанкционированные контакты засватанных ведьм-свах с представителями иных измерений запрещены. – чётко и сурово произнесла Матильда. – Поэтому пропустите нас на территорию домовладения для проведения обыска, или мы будем вынуждены применить силу!
– Кажется, это из-за меня. Меня ищут с момента моего побега, – виновато сказал Амур. – Здесь я вынужден был продемонстрировать свой настоящий облик, а это мощный энергетический всплеск. Его заметили. Я ведь не просто так носил эти странные одежды, они экранировали такие всплески. Маскировка была прекрасная, кстати и сюда, в агентство, я тоже проник без проблем, благодаря ей.
– И заказ тоже сделал ради маскировки? – спросила я.
В ответ Амур повернулся ко мне спиной, и я наконец поняла, почему мне всё время виделось что-то знакомое: на фото у заказанного жениха была та же самая спина, только без крыльев, впрочем, я сразу разглядела какие-то отметины в районе лопаток, просто не могла предположить, что это намёк на крылья.
– Идите на чердак, а я тут гостей незваных встречу! – принял решение домовой, засучив рукава. – Думаю, что здесь дело не столько в тебе и в твоём побеге. Эх! Не успел я ничего рассказать-то! Вот тут действительно ты, парень, мне все карты спутал: я же планировал сегодня Анфису в курс дела ввести. Ну, да ладно! Где наша не пропадала! На чердаке спрячьтесь в тайнике и сидите там, пока я вас не позову!
Мы отправились на чердак, где Витюня ещё в незапамятные времена выстроил небольшой тайник в между крышей и потолком. В пространстве между ними можно было скрываться довольно долго, так как всё было укутано слоями магической защиты. Амур помог мне пробраться в тайник, быстро подняв меня вверх на своих сильных руках, а потом и сам забрался туда. Дверца захлопнулась за нами, автоматически щёлкнул замок. Помещение было довольно тесным для двоих, поэтому мы сидели там, касаясь друг к другу плечами, и какое-то время молчали, вслушиваясь в шорохи, голоса и тяжёлые шаги внизу.
ГЛАВА III. Дело в шляпе
Мне было очень интересно узнать, что же там такое творится, тем более, что Амур, судя по сосредоточенному выражению лица, уже подслушивал, а может, и подглядывал за нашими незваными гостями: у высших были, наверное, какие-нибудь приспособления для этого. Мне приходилось гораздо сложнее. Применить подходящее заклинание, например, «Развесить уши», я не могла, потому что его сразу бы отследила тётя Мотя: всё-таки она была гораздо более опытной ведьмой, чем я. Оставалось надеяться на Витюню и его премудрости. Домовой снабдил дом системой наблюдения, надо найти, как к ней подключиться из тайника. Поговорку «у стен есть уши» в данном случае следовало воспринимать буквально.
Я прислонилась ухом к стене, представляя, что моё ухо прорастает сквозь неё, а потом дальше, на первый этаж. Так мне постепенно удалось, как бы, мысленно нащупать одно из приспособлений, установленных домовым для прослушивания. Наконец, я стала слышать сначала какое-то невнятное бормотание, а потом и чёткую речь.
– Тебя зачем к ведьме приставили?! – грозно вопрошала Матильда, видимо, обращаясь к Витюне. – Чтобы ты её на путь истинный наставлял! А ты?!
– А что я-то?! – в тон ей ответил домовой. – Я и наставлял! Девица выросла умная, честная, душевная и уважительная! С бабаями разными не якшается и на сомнительные сделки невесть с кем не идёт!
– Много ты понимаешь в воспитании! – возмутилась главсваха ( я даже представила, как у неё слегка задёргался глаз). – Здесь политический вопрос! Мы получили свою силу от определённого источника, и его требования нельзя нарушать: ведьмы не влюбляются, для продолжения рода вступают в браки только со строго определёнными кандидатами, в чужие дела не лезут! А твоя воспитанница...
Матильда Хандыбабаевна шумно вздохнула, словно паровоз, выпускающий пар, и продолжала:
– Анфиса близка к тому, чтобы нарушить все правила! Поступок её прапрабабки уже стоил нам многих жертв! Ты хочешь, чтобы всё повторилось снова?!
– Я хочу одного: чтобы она была счастлива! – сказал Витюня, и у меня на глазах навернулись слёзы. – А счастливому человеку магия без надобности, он всех колдунов сильнее! Была бы моя воля, я бы конторы твои свашные мигом распустил! Ведь ты, Мотя, сама знаешь, для чего используют ведьм-свах те, кто якобы дал им силу.
– Для того, чтобы дарить людям радость брака! Мы делаем это по магической лицензии! Всё законно! И должны соблюдать условия договора с лицензиаром! – менторским тоном произнесла Матильда, будто читала лекцию в нашей ЦПШв.
– Радость брака, путём отстрела женихов, которые чаще всего по доброй воле никогда не пошли бы под венец с заказчицами? Интересная радость получается! Односторонняя какая-то, – возразил Витюня. – Это ты молодым ведьмочкам-школьницам такую лапшу развешивай. Даже и без заклинания «Спагетти» обойдёшься. Ты не хуже меня знаешь, что таким образом те, что тебе силу дали, выгодную им селекцию проводят в этом измерении. Думаешь, тебя они за преданную службу к себе возьмут, а тут гори всё синим пламенем?! Только такие силы от исполнителей обычно избавляются!
– Хватит! – гневно выкрикнула Матильда.
Кажется, Витюня довёл её до белого каленья. Такие вопросы Главной свахе и директрисе Школы Ведьм никто не смел задавать. Впрочем, когда я училась в Школе, у меня, да и у других вообще не возникало вопросов. Всех опьяняла сила и даруемая ею власть, да и доход тоже обещал быть немалым. Ведьмы-свахи жили богато, многие из школьниц им завидовали и пытались подражать. Задумываться сути своей работы я стала не так давно, а кто-то и вообще никогда не задумывался. Снизу в это время слышалось какое-то невнятное ворчание: кажется Матильда творила заклинания, но домового не так-то просто было одолеть даже высшей ведьме, тем более такого, как мой Витюня. Я не знала, чем ему помочь, стараясь не обнаруживать себя. Внезапно дом потряс грохот, а потом раздался недовольный выкрик главсвахи:
