АННОТАЦИЯ
Знал ли молодой амбициозный бизнесмен Кирилл Богатырёв, что мимолётная встреча в ночном клубе изменит его жизнь навсегда?
Он оскорбил её, и это стало его ошибкой.
«Не на ту напал», - бросила Регина напоследок и покинула его дом.
Он шёл, утопая ногами в снегу.
Руки связаны за спиной.
Тяжёлое дыхание сбивалось.
Он замерзает, он больше не может идти.
Но надо.
Пал на колени.
Выстрел.
Опять стреляют. В него.
Ранили в плечо. Кровь. Алые пятна на снегу.
Надо идти. Надо бежать.
Иначе погибель.
Погибель...
ГЛАВА 1.
Кирилл открыл глаза, потом недоумённо приподнял голову - рядом спала девушка, длинные волнистые волосы цвета пепельный блонд, пухлые губы наверняка ботоксом накачала, брови - крылья - тёмные ламинированные.
Потёр лицо, вспоминая кто она такая и почему спит в его постели?..
Пара секунд, вспомнил: Регина (он ещё хохотнул, ни в честь ли Дубовицкой названа, но получил высокомерный ответ «нет», ибо «Регина» в переводе с латинского «королева»). Это его сразу заинтриговало: любил неприступных, хотя какой мужик их не любит?
Встал с постели, девушка продолжала невесомо летать в своих сновидениях, и лишь проснулась тогда, когда в её нос проник аромат бодрящего кофе с корицей.
Потянулась всласть. Открыла глаза, переворачиваясь на бок.
- А мне сварил? - спросила она, подставив руку под голову.
- Нет, - с безразличием ответил Кирилл, уже одетый в голубую рубашку и чёрные брюки с ремнём.
- А.., сварить не хочешь? - Регина бросила взгляд на белую чашечку с блюдечком в его левой руке. Правой он вынул из кармана брюк несколько пятитысячных купюр и кинул ей на постель. - Здесь достаточно на кофе, даже на самое дорогое в самом элитном ресторане. А теперь пошла вон. Мне некогда. У тебя на сбор семь минут.
Девушка переменилась в лице.
- Почему именно семь?
- Потому что я люблю - семь.
Отставил кофе на полку и убрал руки в карманы, демонстративно показывая, что ждёт её ухода.
Взгляд девушки скользнул с высокого худощавого шатена на рыжие ценные бумажки.
Усмехнувшись чуть приоткрытым ртом от «великодушного» мужского жеста, она подняла купюры.
- Я вообще-то не проститутка, - голос Регины был мягок, холоден, нетороплив и гибок, как нуга, в то время как голос Кирилла Богатырёва был резок, груб и высокомерен.
- Все женщины проститутки: они мужчине - секс, мужчина им за секс - деньги, скажешь не так?
- Нормально рассуждаешь, - с презрением бросила гостья и добавила: - Как недомужик.
- Что?
Одевшись, Регина забрала «заработанные» собою деньги, и на прощанье мурлыкнула в настенное зеркало, в которое мужчина уже смотрелся:
- Ну ты надолго меня запомнишь.
- Да я уже твоё имя забыл, - обернувшись, ухмыльнулся Кирилл и посмотрел на время. Дорогущие «Роликсы» сверкнули на его руке. - Прошло уже восемь минут.
- Перетопчишься, - парировала Регина. - Главное, чтобы топтать было чем. - Накинула соболиное манто. - Не на ту напал, дорогуша.
И девушка с королевским именем по-королевски вышла из его квартиры, хлопнув замком. Стоя на площадке элитной высотки, она достала из сумочки золотистый айфон и набрала номер того, кто всегда за неё горло перегрызёт:
- Мне срочно с тобой нужно поговорить об одном козле.
Дом Шульгиных.
На стол с шелестом приземлились пятитысячные купюры.
- Это что? - спросил Вадим Германович Шульгин. На вид сама доброта и учтивость, а за плечами то, чем законопослушный гражданин «похвастаться» не может: убийства, грабежи, похищения людей, отмывание денег. Чиновник с криминальным прошлым и крепкими связями в преступном мире.
- А это бабосики того самого козла. - Регина кинула на диван шубу, села в кресло, закинув ногу на ногу и для «красного словца» солгала: - Он обманом заманил меня в свою квартиру и изнасиловал, а это мне - за моральный ущерб. Все Женщины для него проститутки. Разберись. Чтоб на всю жизнь запомнил - Женщины - это стервы и ведьмы.
- А ещё вампирши, - прибавил Шульгин, - потому что кровь из мужиков пьёте, не закусывая. Он тебя вправду изнасиловал или врёшь?
- Нормально... - в смущении Регина развела руками.
- До-ча-а... - Вадим Германович многозначительно смотрел на единственную кровинушку.
- Ну хорошо, не изнасиловал, - сдалась Регина под взглядом отца, - всё было по обоюдному согласию. Но этот хлыщ назвал меня проституткой и кинул с барского плеча каких-то тридцать тысяч.
- А ты хотела больше?
- Ну, папа! Твою дочь оскорбили...
- Разберёмся, - спокойно и холодно заверил Шульгин, взяв телефон. - Кто такой?
- Кирилл Богатырёв - владелец какой-то там крупной компании, не помню какой.
- Надо помнить, доча, надо.
ГЛАВА 2.
На улице было немноголюдно, пасмурно и по-зимнему прохладно, градусов 17? по ощущению 24?. Кирилл вышел из здания своего офиса, натягивая на руки кожаные перчатки, спустился по вычищенным с антискольжением ступенькам, не подозревая, что находится у снайпера под прицелом. Нет, киллер не собирался его убивать, ему было приказано его ранить. Слегка.
Пара мгновений. Удобный ракурс...
Прицел...
Выстрел.
Но его никто не услышал из-за глушителя. Сама пуля прошла вскользь, задев предплечье.
В это время из-за угла здания выехала карета скорой помощи и сразу затормозила напротив раненого. Из неё спешно вышли двое медиков. Врачи в синей форме тут же бросились к Кириллу.
- В меня стреляли, нужно сообщить в полицию.
- Сообщим, не волнуйтесь, - заверил один из них, помогая Кириллу зайти внутрь машины. - Сейчас обработаем рану и сообщим. Семёныч, заводи.
Семёныч нажал на газ и включил сирену.
- Вы видели кто в Вас стрелял? - спросил медик, аккуратно снимая с плеч пациента чёрное пальто. Второй в это время распаковывал шприц.
- Н-нет, к сожалению, - рассеянно ответил Богатырёв, перебирая в мыслях всех своих врагов, конкурентов... - Представить не могу, кто это сделал... хотя... - Он зацепился взглядом за шприц. - Что за укол?
- Обезболивающее, - спокойно ответил лысый сорокалетний мужчина плотного телосложения, и приблизившись к Кириллу, резко вонзил иглу в его шею, введя снотворное.
Пациент был готов.
***
Богатырёву поднесли к носу нашатырный спирт, чтобы он пришёл в себя.
Кирилл открыл глаза, а руками пошевелить не смог, они были связаны за спиной. Рану, естественно, не обработали.
- О! Наш мальчик глазоньки открыл. - Над ним нависло наглое ухмыляющееся лицо лысого. ? С добрым утром.
Кирилл не понял ничего. Он до сих пор в машине скорой помощи, почему-то связанный, в пальто и разутый... да, с его ног сняли ботинки, правда, оставили термоноски.
- Это что, похищение? - спросил он.
- Мг, похищение. И наказание.
Лысый схватил его за грудки и выкинул из машины. Приземляясь, Кирилл чуть не пал на колени. Вокруг лес: высокие ели, белоснежный девственный снег. Тишь. И непонимание.
- Вы кто? Вас кто подослал?
Лже-медики и «Семёныч» вышли из машины следом, держа в руках по ружью.
Один из них ударил Богатырёва прикладом по лицу, когда тот пал, все трое принялись избивать его ногами. А потом скомкали пятитысячные купюры (те самые, что он бросил Регине) и засунули Кириллу в рот. Ещё и крякнули, чтоб радовался, что не в зад.
Подняли негодяя на ноги, без обуви которые уже начали холодеть, и велели бежать в глубь леса, иначе прихлопнут прямо здесь на месте.
- В твоём распоряжении семь секунд. Ты ведь любишь цифру семь?
Намёк Богатырёвым был понят.
«Семёныч» посмотрел на часы на своей руке:
- Обратный отсчёт пошёл.
Первый предупредительный выстрел в воздух.
- Семь.
- Шесть.
- Пять.
- Четыре...
Не желая испытывать судьбу, Кирилл бросился бежать от них.
- Три.
- Два.
- Один.
Выстрел в воздух.
- По «коням».
Разутые ноги утопали в мягком снегу и быстро превратились в ледышки. Со всех сторон периодически слышались выстрелы этих трёх карателей.
Хотелось бы сказать этим ублюдкам «спасибо», что хоть пальто с него не сняли, только оно теперь мало согревало. Чёрное драповое пальто не было застёгнуто на пуговицы, и мороз, подобно наглым рукам, проникал под пиджак, рубашку и бил в грудь.
Господи! Он замерзает, он больше не может идти.
Но надо.
Пал на колени.
Тяжёлое дыхание сбивалось. Нужно отдышаться...
Выстрел.
Опять стреляют. В него.
Ранили в плечо. Кровь. Алые пятна на снегу.
Надо идти. Надо бежать.
Иначе погибель.
Погибель...
Надежда выжить - единственная согревала его тело и душу.
Собрался с силой, заставил себя подняться на окоченевшие от холода ноги, но среди деревьев заметил человека, ещё мгновение, и этот самый человек в тёмной одежде вышел к нему: в руках охотничье ружьё, а на плече связанные за задние лапы две лисы - сразу понятно, что браконьер. Хотя какая к чёрту разница браконьер не браконьер, это спасение. Его единственное спасение...
- От-так зверушка... - изумился мужик. - Ты эт... извини, это я в тебя шмальнул, думал шатун.
Богатырёв замычал, подбегая к нему - к своему спасению. Он мычал, показывая связанные за спиной руки. Из груди рвалось отчаянное: «Развяжи! Развяжи!»
А у браконьера ничего не рвалось. Лишь мягко высовывалось любопытство:
- А эт чего у тебя тут? - Мужик схватил его одной рукой за челюсть, а второй вытащил из его рта денежный кляп и развернул смятые влажные от слюны купюры. - Ёксель-моксель. Настоящие?
Но вместо ответа была просьба:
- Развяжи меня, больше получишь.
В глазах Кирилла Богатырёва никогда в жизни не было столько мольбы и надежды. Он хватал морозный воздух ртом, весь замёрзший насквозь, только человек повстречавшийся ему на пути не торопился помочь.
- Ты кто такой? - спросил лесной преступник.
- Человек, которого хотят грохнуть, а ты?
- Егерь.
- Развяжи мне руки, егерь. Я тебе ещё денег заплачу.
- Руки, говоришь... Ну-ка, что у тебя там ещё, - с этими словами браконьер хладнокровно стал лезть в карманы его пальто и вытаскивать из них: смартфон, деньги, банковские карточки...
Затем дулом охотничьего ружья ткнул ему в ногу.
- Пароль. Или я её прострелю.
Четыре, семь, - последовал быстрый ответ, Кириллу ещё простреленной ноги не хватало.
- А дальше? - лже-егерь ещё сильнее вдавил дуло ему в ногу.
- Я же сказал: четыре семь! - не теряя надежды на спасение, слукавил Кирилл, скрыв последующие две цифры.
- Четыре семёрки?
- Да.
- Врёшь?
- Не-ет! Развяжи мне руки! Я прошу тебя! - уже в отчаянии вскричал Богатырёв.
- Не, извини, мне проблемы с теми, кто это с тобой сделал не нужны. А тебе деньги не нужны. Ну бывай, «шатун», - и браконьер, усмехнувшись, пошёл восвояси, подняв с земли лис, после которых на снегу осталась кровь.
- Развяжи меня-я! - закричал Кирилл ему вслед. В глазах помутнилось...
«Ты надолго меня запомнишь.., дорогуша», - Призрак Регины в обтягивающем маленьком чёрном платье скользнул перед ним, обогнул и исчез за спиной.
- Тварь... Ненавижу... Убью...
Кирилл еле передвигал ногами. Он обречён... Ему не спастись... Он замёрзнет здесь... Его тело обнаружат весной... или летом.., если дикие звери не съедят...
- Тва-а-а-арь!!!
Стоя на склоне, Богатырёв заметил красную легковушку. Машина - этот шанс на спасение - была ещё вдалеке. Вновь огонёк надежды! Он бросился бежать по склону, хватая ртом холодный воздух. Только бы успеть. Только бы успеть. Только бы успеть. Если не успеет - это конец. Он погибнет. Уже точно погибнет.
Сквозь слои снега было тяжело бежать, ноги не слушались.., пал.., скатился прямо на дорогу, прямо под машину...
Резко затормозили.
Хлопок дверцы.
Хруст снега...
- Господи!.. - раздался женский голос.
Алёна вовремя затормозила, подумала зверь какой-то, а тут...
Хлопок дверцы.
Хруст снега...
- Мам, а это кто? Леший?
ГЛАВА 3.
Восьмилетняя девочка сидела рядом и смотрела на мужчину, не отрываясь, изучая его красивое мужественное лицо. Каштановые волосы оттаявшими мокрыми прядками спадали на лоб. Глаза «лешего» были закрыты, веки напряжены и вздрагивали от боли в плече.
Его усадили на заднее сиденье, ноги замотали в теплый болоньевый пуховик Алёны, сама женщина сидела за рулём в одной водолазке красного цвета, без шапки. Не сказать, что в салоне было тепло, но и не холодно. Во всяком случае, что делать, когда человек в такой беде? Время от времени Алёна посматривала в салоное зеркало заднего вида. Руки несчастному развязали, напоили горячим чаем из термоса. Богатырёв немного согрелся.
- А где Ваши ботинки? - спросила девочка после долгого и внимательного наблюдения за «лешим».
Кирилл молчал.
- А зовут Вас как? - вновь спросила девочка. Ей даже не был интересен мультсериал, который всегда смотрела по гаджету.
- К... Кирилл, - наконец, ответил он.
- У нас в классе тоже есть один Кирилл, такой дебил. Всех уже достал, а меня особенно - ходит за мной, как хвост. А когда совсем достанет, я его рюкзаком по башке бью.
- Помогает? - без любопытства спросил Богатырёв еле слышным голосом.
- Не очень. Меня, кстати, Доминика зовут.
- А отец у тебя Чарльз Диккенс или Вася Пупкин? - хохотнул Кирилл.
И тут Богатырёв вдруг рассмеялся: мать Алёна, дочь Доминика. К тому же, имя «Алёна» он терпеть не мог. Ну, у каждого человека есть имена, которые не ложатся на слух, вот и Кирилл не исключение. Только по-большей степени взрыв истеричного смеха произошёл на почве случившегося с ним, а вычурное имя девочки стало толчком.
Алёна посмотрела на замёрзшего пассажира через салонное зеркало заднего вида, в то время как Доминика смотрела на него изумлёнными карими глазами: «Что-то имя Кирилл носят какие-то дебилы».
- Моего папу зовут, вообще-то, Олег. А фамилия у нас...
- Ника, - одёрнула её мать. - Никому не интересна наша фамилия.
«Правильно, не интересна», - мысленно бросил Кирилл.
- Вы знаете кто с Вами это сделал? - спросила Алёна.
Кирилл догадался чьих рук это дело, но ответил, что не знает.
- А мы в приют для бездомных животных ехали, собаку хотели взять. Ну, ничего, в следующий раз. Сейчас отвезём Вас в больницу. Всё будет хорошо, всё наладится.
Прошло два дня.
Квартира Алёны.
Самая обыкновенная квартира - хрущёвка, самая обыкновенная кухня - закуток с одним окном, в которой за столом второклассница Доминика стучала ложкой по тарелке, доедая вермишелевый суп.
- Мам, а мы поедем в гости к Кириллу?
Алёна удивилась вопросу дочери.
- Нет, конечно, - ответила она. - С чего? Мы чужие друг другу люди. Кирилл попал в беду, мы с тобой ему помогли - отвезли в больницу. Врачи позвонили его родственникам, те обещали приехать. Мы там зачем?
- Ну не знаю, - пожала плечами Ника. - Просто. - Отодвинула тарелку. - Если честно, он мне не понравился... сначала. А потом... я сказала себе: что с отмороженного взять? Его же пожалеть надо. Вот я и жалею.
Девочка опустила взгляд на чёрненькую пуделиху Ненси - бывшим хозяевам собака надоела и они отдали её в приют, а Алёна с Доминикой забрали. Новый член семьи была чудо, только шагу не давала сделать - падала на спинку, прося брюшко почесать.
- Ну да, - Алёна отставила кружку и взяла бутерброд, - своеобразный молодой человек. Но его тоже, Никусь, можно понять. Нам не известно, что с ним произошло, кто на него напал, он замёрз, на улице холод, зима, он один в лесу, раненый... его, возможно, ограбили. Поэтому не суди его строго, это просто нервы. Ну всё, поела? Сейчас отвезу тебя в школу.
