ПРОЛОГ
Силантиан, Огненный архипелаг, пятьсот третье кольцо от зарождения магии стихий.
– Ваша пламенность, ваша пламенность, – призывал противный голос повитухи, – ещё совсем немного, и вы будете держать на руках наследника!
– Я больше не могу, – прошептала, вымотанная тяжелыми родами, молодая кхакиня Огненного архипелага.
– Еще одна потуга, и появится наследник! Уже показалась головка. Ну же, ваша пламенность, давайте соберитесь! Вот-вот начнётся следующая схватка, – увещевала повитуха.
Рядом с кроватью встала пожилая женщина и сжала руку роженицы, пытаясь влить в нее силы.
– Набрали побольше воздуха и тужимся! – через некоторое время, выкрикнула повитуха.
Кхакиня из последних сил выполнила, что от нее требовали, и повитуха подхватила маленькое синюшное тельце.
Прибывая на грани между реальностью и беспамятством, кхакиня еле слышно прошептала:
– Кто? Наследник?
– Нет, ваша пламенность, – сдавленно ответила повитуха, – это девочка.
– Девочка? – разочарованно протянула кхакиня и начала погружаться в забытье.
Но последняя мысль, словно острая игла пронзила угасающее сознание.
– Почему так тихо? – еле выговорила она. – Селестина, что с ребёнком?
Ответом ей была тишина.
– Селестина! – выкрикнула кхакиня и даже смогла приподняться на подушках.
В изножье кровати стояла повитуха и держала на руках неподвижный сверток, за ней стояла прислуга, в глазах которой застыл ужас.
Её старая нянюшка Селестина, с сочувствием смотрела на свою воспитанницу, и из ее глаз текли слёзы.
– Что с ребёнком?! – выкрикнула кхакиня.
– Он родился мертвым, ваша пламенность, – ответила старая кормилица.
– Нет, это неправда! Этого не может быть! – закричала измученная женщина. – Дайте, я хочу взглянуть на неё!
– Ваша пламенность, не стоит ещё больше себя терзать, – сказала кормилица.
– Это моя дочь! Я хочу её увидеть! Она просто спит, а вы специально мне лжете! Подойди сюда! – велела она повитухе, которая по-прежнему держала ребёнка.
Не смея перечить, повитуха подошла к кхакине и отдала ей ребенка.
Женщина развернула свёрток и впилась взглядом в мертвое дитя. Она медленно наклонилась и прижалась ухом к маленькому тельцу, пытаясь услышать, хотя бы слабый вдох. Но чуда не произошло. Женщина смотрела на свою мертвую дочь, и из ее глаз текли слёзы.
– Она так похожа на Карла. У неё такие же огненно-рыжие волосы и золотистая кожа. Она была бы сильной магиней, которой не было бы равной во всем архипелаге! – со слезами на глазах прошептала кхакиня.
– У вас родятся еще дети, моя госпожа, и они обязательно будут сильными магами, – сказала повитуха.
– Нет, теперь Карл возьмет в жены новую кхакиню, и она родит ему наследника. А меня сошлет на дальний остров, где я проведу свои дни в одиночестве, – безжизненно произнесла пока еще кхакиня.
– Помилуй, Вулкан! Что вы говорите, ваша пламенность? – воскликнула кормилица. – Кхан вас любит и никогда так не поступит!
– Селестина, хотела бы я тоже быть в этом уверена. Но увы, страсть Карла, стала угасать, а три выкидыша подряд и мертворожденная дочь, развяжут ему руки. Никому не нужна жена, не способная родить наследника, а кхану подавно. Если бы девочка выжила, у меня был бы еще шанс. Я бы вновь попыталась родить Карлу наследника. А так...
В просторной спальне повисла давящая тишина.
– Закрыть двери и ставни! – скомандовала кормилица.
– Селестина, что ты…, – начала кхакиня, но на нее никто не обратил внимание. Все бросились исполнять приказ пожилой женщины.
– А теперь все присутствующие на крови принесут кхакине клятву верности! – велела старая кормилица, как только двери были закрыты.
– Селестина, зачем… – попробовала остановить ее кхакиня.
– Подходите ко мне по одной! – не обращая внимания на свою молочную дочь, приказала пожилая женщина.
В руках у нее блеснуло лезвие длинного тонкого ритуального кинжала, ручка, которого была инкрустирована драгоценными камнями.
Служанки и повитуха, поспешили выполнить приказ. Они по одной подходили к кормилице, а она делала на их ладони надрез и собирала кровь в магическую чашу. Когда кровь всех присутствующих была в чаше, они принесли клятву верности.
– Клянемся верой и честью служить кхакине Августине. Блюсти ее интересы, хранить тайны, а в случае опасности пожертвовать своими жизнями. Если мы нарушим нашу клятву, нас ждет мучительная смерть, но прежде, мы потеряем всех своих родных, на собственном опыте познав горечь потерь.
Когда последние слова сорвались с губ, присягнувших в верности, в чаше вспыхнул огонь, а затем небольшое облачко черного дыма поднялось в воздух и подлетев к кхакине, впиталась в ее ауру.
– Селестина, что ты творишь?! – воскликнула женщина.
– Спасаю вас, ваша пламенность! Дайте мне дитя!
– Селестина, нет! Это запрещенная магия! Ты погубишь себя! – прошептала кхакиня.
– Я не позволю, сослать тебя Августина! Ты мне, как дочь, которую я потеряла из-за лихорадки! Тебя я не могу потерять! Я верну тебе дочь, и ты останешься кхакиней, а потом родишь кхану наследника! Хорошо, что Карл в отъезде, и не присутствовал при родах. Иначе бы я не смогла помочь, а так к его возвращению, его будут ждать жена и новорожденная малышка. А вы клуши, ни слом не посмеете выдать её пламенность! – грозно глянула женщина на челядь.
– Да, госпожа Селестина, склонили головы служанки во главе с повитухой.
– Селестина, ты понимаешь, что собираешься сделать? – снова попробовала отговорить кормилицу кхакиня. – Ты хочешь выдернуть из эфирного царства только что вознесшуюся душу, которой уготована другая судьба! А если мы нарушим равновесие?
– Не переживай Августина, мы призовем душу, твоей малышки, и большого вреда равновесию не нанесем.
– Но ты погубишь свою душу!
– Она и так погибнет, случись что с тобой! Но хватит болтать, дай мне ребёнка!
Взяв ребёнка, кормилица уложила его на стол, зажгла шесть свечей, пять установила в районе головы, ручек и ножек ребенка, а шестую взяла в руки. Затем прикрыв глаза, женщина протяжно запела на древнем языке, который существовал на Силантиане, до того, как он раскололся на материки.
– Сихара ахтаир дитэ! Рахра орхи, дитэ Вихра! Архо такеро ихуд! Ахрут ахев дитэ! Тхарь!
Стоило кормилице дочитать заклинания, как на безоблачном небе сверкнула молния, а над дворцом раздался раскат грома. Стены дворца задрожали, и люди в комнате закричали, а с младенцем стали происходить перемены. Кожа утратила свой смугло-синюшный оттенок и стала алебастровой. Волосы на голове потеряли свою огненную яркость и стали белыми с редкими золотистыми прядями. На щечках появился румянец. Затем последовал прерывистый вздох, и тишину в комнате нарушил детский крик.
– Получилось, – послышался благоговейный шепот.
– О, бог огня, она похожа на льдинку! – прошептала кхакиня, с ужасом глядя на младенца.
– Зато живая и с чертами нашего кхана…
В этот момент маленькие глазки открылись. И на мир посмотрели два голубых глаза.
ГЛАВА 1 ЭЙНСЛИН
Огненный архипелаг, семнадцать колец спустя.
Вновь, среди многочисленных карликовых деревьев внутреннего дворика патио, я спасалась от зноя, жары и палящего солнца. Жары, царящей на Огненном архипелаге круглое кольцо. Жары, от которой кожа высыхает словно пергамент, а лёгкие сворачиваются, будто лист табака. А здесь среди буйной растительности был небольшой искусственный водоем с плавающими в нем разноцветными рыбками. Вода из него испаряется, увлажняя воздух, и он не так обжигал лёгкие. Моя молочно-белого цвета кожа абсолютно не переносила солнечные лучи. Поэтому дни я проводила во внутреннем дворике среди карликовых пальм, драцены, бугенвиллии, альбиции и многих других красивых растений. И только вечером, когда зной спадал, я могла спокойно дышать воздухом огненных земель. И свободно, не боясь получить солнечный ожог, выйти на улицу.
Огненный архипелаг раскинулся на юге Силантиана. Он состоит из сотни островов, от совсем маленьких до гигантских, берега которых омываются теплыми водами морей и океанов. На большинстве островов залегают вулканы и бьют термальные источники. В основном вулканы небольшие, но действующие, в год происходит до двухсот извержений, отсюда и название наших земель – Огненный архипелаг. На самом южном и самом большом острове архипелага, находится ящик Пандоры – самый древний и самый большой вулкан на планете – Огнедышащий Исполин. К счастью для нас всех, спящий. Ежегодно мы задабриваем жертвоприношениями бога огня Вулкана, который по преданиям живёт на Огненном Исполине, чтобы он не проснулся. Нет! Невинных дев в жертву мы не приносим уже пару сотен колец. Слава принцу Санджару, положившему конец варварским традициям. Сейчас в жертву приносятся огненные животные, да подносятся щедрые дары.
Люди, живущие на архипелаге, владеют магией огня и внешность у них соответствующая: смуглая кожа, от янтарных до цвета карамели глаза и рыжие волосы от золотисто-медных до каштановых оттенков. Чем сильнее маг, тем больше огненных оттенков присутствует в его внешности. Под стать внешности, у них очень вспыльчивые характеры. Доказательство этому наш кхан, обладатель огненно-рыжей шевелюры.
– Эйнслин! – раздался разъяренный голос в глубине дворца. – Немедленно найдите эту несносную девчонку и приведите ее ко мне!
– Да, ваша огненность! Мы сейчас же её найдём!
Услышав рев кхана, я поглубже забралась в свое тайное убежище. Здесь в тени невысоких деревьев, скрытая от глаз домочадцев пышными кустарниками, я читала книгу о землях Силантиана. Мимо, не заметив меня, пробежала толпа слуг.
– Судя, потому что вся челядь бросилась на мои поиски, кхан в бешенстве, – пробормотала я, провожая слуг взглядом.
И я даже догадывалась, что его так вывело из себя, поэтому показываться кхану на глаза, не торопилась.
Стоило наступить тишине, как я вновь погрузилась в изучение далеких ледяных земель, где царила вечная зима, а земли были покрыты толстым слоем льда. Люди, жившие там, были светловолосыми с голубыми глазами и тонкой белой кожей, и владели магией льда. Для меня жительницы Огненного архипелага, где царит вечное лето, где даже зимой стоит палящая жара, лёд был в диковинку. А уж светловолосые и белокожие маги были вообще из области фантастики. Нет, я, конечно, тоже на коренную жительницу огненных земель мало похожа. Но холодные, словно лед с серебристыми волосами маги льда были для меня в диковинку.
– Вот бы взглянуть на них хоть разочек! – мечтательно протянула я.
А снег, лед, вьюгу и метели – увидеть их, было для меня пределом мечтаний.
– И никакой жары и зноя. Наверное, их климат мне бы больше пришелся по душе, – с тоской вздохнула я.
– Эйнслин! Вот ты где проказница! – воскликнул старческий голос.
Я так увлеклась книгой, что пропустила момент своего нахождения.
Вздрогнув от неожиданности, я оторвала глаза от книги, и стали искать окликнувшего меня. Окинув взглядом длинную галерею патио, которую отделяли от внутреннего сада многочисленные колонны, соединенные арками, украшенными фризами и витиеватой лепниной, я никого не нашла.
– Я наверху, – сказал тот же голос.
Тогда я подняла взгляд и на втором ярусе патио, в одной из многочисленных арок увидела свою старую няню. И как я не догадалась, что со второго яруса я буду как на ладони?
– Селестина, как хорошо, что это ты! – обрадовалась я. – Давай ты сделаешь вид, что меня не нашла и пойдешь дальше по своим делам!
– Нет, юная дариэлья! Так не пойдёт! Весь дворец с ног сбился, разыскивая вас, а вы сидите тут и читаете книги. Кхан в бешенстве, приказал тебя немедленно найти и привести к нему в любом виде.
– Да, слышала я его рев! – отмахнулась я. – Пусть побесится, может, добрее станет.
– Эйнслин! – возмущенно воскликнула Селестина. – Что ты ещё успела натворить, что он так вышел из себя?
– Не явилась на экзамен по огненной магии, – пожала я плечами.
Старая няня успела спуститься и подойти ко мне.
– О, Эйнслин! Ну почему ты все время стараешься вызвать его гнев? Тебе, что трудно было сходить на экзамен?
– Трудно! Я самый слабый маг на всем архипелаге! И об этом знает каждый! Все в открытую надо мной смеются и злорадствуют! «Дочь кхана пустышка!» Зачем мне идти на открытый экзамен по магии, где даже сын фермера сильнее меня! Чтоб в очередной раз выставить себя посмешищем?
– Но своим неповиновением, ты вновь накликала на свою голову неприятности.
– Знаю, поэтому и скрываюсь здесь.
– Но ты ведь знаешь, что чем дольше он ждёт, тем страшнее становится.
– Ну, может, до моего появления перед его очи, он успеет выпустить пар?
– И из-за тебя пострадает невиновный человек! – с грустью глядя на меня, произнесла женщина.
– Селестина, вот умеешь ты к совести воззвать! – хлопнув книгой, воскликнула я.
– Я пойду с тобой, и мы вместе встретим гнев его огненности, – сказала старая няня.
– Я люблю тебя Селестина!
– И я тебя люблю, детка!
– Только ты одна меня и любишь! – прошептала я, и, смахнув непрошенные слёзы, направилась к разгневанному отцу.
ГЛАВА 2 НАКАЗАНИЕ КХАНА
Не дожидаясь, когда обо мне доложат, я вошла в тронный зал и с высоко поднятой головой продефилировала до трона.
Его огненность, кхан Карл восседал, я бы сказала возлежал на своём троне. Свою красноволосую голову он уронил на правую руку.
Услышав мои шаги, кхан, не отнимая голову от руки, чуть её развернул и уставился на меня одним глазом с набухшими капиллярами. Лицо его было под цвет шевелюры, а носогубный треугольник белый, как у покойника. Рядом крутился семейный лекарь.
Кажется, сегодня я довела отца до апокалиптического припадка.
– Вы меня искали, ваша огненность? – невинно поинтересовалась я.
– Я смотрю, ты очень спешила! Раскраснелась вся, запыхалась! – съерничал кхан. – Никак с самого экзамена бежала?
– Я не была на нем, – задрав повыше подбородок, ответила я.
– Позволь узнать, почему? – выпрямился отец в своем кресле и посмотрел на меня такими же глазами, как и у меня.
Я имела в виду разрез глаз, а не цвет. Я надо сказать вообще точная копия отца. Тот же высокий лоб, говорящий об уме его обладателя, то же разрез глаз, прямой аристократический нос и упрямый подбородок. Но, за одним исключением, точнее за тремя: волосы у меня белые с несколькими золотистыми прядями, алебастровая кожа, абсолютно не переносящая солнечные лучи и ярко-голубые, как небо глаза. Соответственно внешности и мои магические способности – нулевые! В своей семье я недоразумение природы. Урод! А для огненных магов загадка, которая так и остаётся неразгаданной:
«Как в семье двух сильнейших магов, с ярко выраженными характерными чертами огненных магов могла родиться такая снежинка?»
Ни лекари, ни совет магов, ни служители Вулкана не смогли найти ответ. Не будь я точной копией кхана, боюсь мою матушку кхакиню Августину, обвинили бы в измене и сбросили в жерло вулкана нас обеих. Но видимо высшие силы все же сжалились над нами и большей подставы не устроили.
Надо ли говорить, что родительской любви я не знаю. Я не оправдала возложенных на меня надежд, а они решили не дарить мне любовь и ласку.
– Я жду ответа, – напомнил о себе отец.
– А смысл? В этом городе, впрочем, как и на всем архипелаге, каждый знает, что как маг я полный ноль! Так стоит ли лишний раз выставлять себя на посмешище?
