Иллирия

- Представляю, как он разъярится, когда узнает, чего на самом деле стоила ему тайна испорченного портрета матушки... Он отпустил меня, продавшего тиару Орсо Альмасио!.. Нет, я точно не жилец...
        Лошади осторожно ступали по старым камням, в которых угадывались очертания некогда прекрасного моста, а Вико все смеялся и смеялся, так что даже я невольно хихикнула пару раз
        - Чувствуешь? - вдруг обратился он ко мне, все еще улыбаясь, точно счастливый ребенок. - Этот воздух уже совсем не тот, что в городе! Попрощайся с Иллирией, Годэ! Мы вряд ли когда-нибудь ее снова увидим.
        Я оглянулась на старый дворец, башни которого посеребрил лунный свет, и поняла, что мой страх отступил. Впервые за долгое время я почувствовала, что у жизни есть смысл, пусть даже я не в силах его выразить словами. Да, в моем сердце все еще царила сумятица чувств, но оно билось так быстро и сильно, как никогда ранее, и желало жить дальше.
        - Я... я знаю, куда я поеду! - выпалила я, нагнав Вико. - Тетушка всегда говорила, будто наши родственники в Ангари желали, чтобы я повидала их, ведь я была прямой наследницей нашего дома! Но Гако Эттани никогда бы не разрешил мне поехать на родину моей матери, он не любит ангарийцев. Теперь же нет никакой разницы, что скажет Гако...
        - Неплохая мысль, - согласился Вико. - В Ангари до сих пор ненавидят южан, и вряд ли твои родственники выдадут тебя, даже если с этим требованием обратится сам великий понтифик Орсо... К тому же, что-то подсказывает мне, новая война не за горами, и вскоре многие княжества вновь станут вольными. Орсо не похож на человека, способного принести мир этим землям. Скорее, он разрушит все до основания, пытаясь создать идеальное государство, но проклинать еще долгие годы все равно будут ужасного Викензо Брана - готов позакладывать свою черную душу!..
        - Ты поедешь со мной? - я поравнялась с ним и схватила за руку, вынуждая умолкнуть.
        Вико вновь резко остановил лошадь, точно на нашем пути возникло новое препятствие. Я, с трудом удержав равновесие, тоже натянула поводья и замерла в ожидании ответа.
        - Знаешь, Годэ, - сказал он вовсе не то, чего я могла ожидать, - у меня тоже есть гордость. Когда-то ты объяснила мне, что не желаешь становиться чьей-то игрушкой и обманываться, принимая чужую мгновенную прихоть за любовь. Это был неприятный урок, но я его выучил. И теперь верну тебе твои же слова: я не желаю, чтобы ты, поддавшись влиянию сиюминутных чувств, объявила, будто любишь меня, а затем, постепенно приходя в себя, с отвращением и ужасом поняла, что поторопилась. Даже со мной не стоит так обходиться.
        - Нет, Вико, ты ошибаешься, я...
        - Ты измучена, устала и запуталась, - голос Вико стал ласковым, и глаза у меня защипало от слез, готовых вот-вот пролиться. - Тебе нужно отдохнуть, забыть обо всем плохом, что приключилось с тобой в прошлом, и подумать обо всем хорошем, что ждет тебя впереди. Нет, разумеется, мы можем не дожить даже до сегодняшнего утра, но в кои-то веки я не хочу удовлетворять свои желания любой ценой.
        - Так что же - ты отказываешься от меня? - впервые в жизни я была отвергнута мужчиной и узнала, что это будит в душе жгучий гнев, который нельзя обуздать.
        - Нет, просто отпускаю.
        В этот момент я вдруг поняла, что являюсь дикой ангарийкой до мозга костей. Кровь моя вскипела, из груди вырвался то ли стон, то ли рычание, и стой в это мгновение Вико передо мной, ему бы точно не поздоровилось.
        - Эй, Годэ, - весело сказал он, подъезжая вплотную. - Наконец-то я увидел, как ты злишься по-настоящему! И это захватывающее зрелище, признаюсь честно! Ремо и впрямь не повезло - он так и не познакомился с этой стороной твоей натуры, а она чертовски хороша!.. Вот что я скажу, разгневанная женщина: давай-ка, я заключу договор и с тобой, раз у меня это так славно выходит. Ты отправишься к своим ангарийским родственникам, где обретешь не только кров, но и уважение, которого тебе так не доставало. А я обещаю, что если останусь жив, то найду тебя. И тогда ты, новая Годэ Эттани, скажешь, не кривя душой ни предо мной, ни перед собой, хочешь ли ты быть со мной или же нет.
        - А если ты погибнешь? - воскликнула я.
        - Тогда ты поблагодаришь бога за то, что тебя в этот момент не было рядом со мной, ведь и тебе в таком случае пришел бы конец, - Вико протянул мне руку. - Ну что, по рукам?..
        - Безумец! - зло огрызнулась я, но пожала его руку.
        - Не иначе, - согласился Вико. - Тратить время на столь пустые разговоры в нашем положении!..
        И мне пришлось вновь нагонять его, почти скрывшегося в тени черного, по-зимнему голого леса, подступавшего к Иллирии вплотную с этой стороны
       

Эпилог

       ...Хоть южанка и походила обликом на ангарийку, хоть и приходилась дочерью Данар Ранд, которую еще помнили старые слуги, все равно ее считали чужой в поместье Ранд, одном из самых старых поместий в Ангари, что затерялось среди глухих еловых лесов. Пришлая женщина, впрочем, не делала вид, будто этого не понимает, и иногда говорила с улыбкой, что у нее было время привыкнуть к домам, где ей не рады. Подобную же разумность она проявила и когда речь зашла о наследовании, почти сразу показав, что не будет оспаривать права своих родственников на земли, которыми они управляли уже много лет. Это смягчило старую госпожу Като, считавшую себя главой клана Ранд -при этом она приходилась всего лишь двоюродной сестрой покойным Данар и Ило, прямым наследницам рода, чьи судьбы загубили проклятые южане.
        Южанка, дочь Данар, появилась в Ангари в конце зимы, выдавшейся довольно суровой. Женщина обморозила пальцы на ногах, но то была ничтожная плата за безумие, подобное зимнему путешествию. Немногие решились бы отправиться в дорогу среди зимы, да еще со столь скудными припасами. При ней имелось лишь двое слуг, верхом на тощих мулах. Сама южанка ехала на невысокой смирной лошадке в дешевой сбруе. Людей она наняла в какой-то южной деревушке у горного перевала, и были они едва ли не более беспомощны в пути, чем сама иллирийка - пересечь половину княжества в зимнюю пору им удалось благодаря чуду, не иначе.
        Когда эта жалкая троица появилась у ворот поместья, возникнув из пелены мокрого снега, привратник долго не мог взять в толк, чего хотят от него бродяги, изъясняющиеся с отвратительным южным акцентом. С недоверием выслушав объяснения женщины, настойчиво упоминавшей имя Данар Ранд, он с опаской доложил госпоже Като, что встречи с ней просит дама, называющая себя дочерью покойной Данар.
        Госпожа Като сильно встревожилась.
        - Это вновь какие-то иллирийские происки! - сердито воскликнула она, обращаясь к своим сыновьям. - Проклятым южанам недостаточно того, что они разоряют наши земли, заставив нас платить дань! Мы забились в свои старые замки, точно лисы в свои норы, и с тревогой ждем каждого нового известия из Иллирии. Нас до сих пор не считают ровней, запрещая въезжать в Южные земли, точно мы какие-то дикари. Мы не можем слова поперек сказать наглым южанам... И вот! Теперь эти пройдохи хотят наложить жадную лапу на мою землю!.. Последний раз я получала письма от Ило Ранд более десяти лет назад. Да, у Данар была дочь, но Ило писала, что господин Эттани, провалиться ему в преисподнюю, не желает знать родню своей жены и делает вид, будто нас не существует. Не верю, будто в Иллирии могло что-то перемениться к лучшему. Я поговорю с этой женщиной, но пусть треклятые южане не думают, что я столь проста и не замечу подвоха!..
        Разумеется, и сыновья Като, и слуги, слышавшие эту речь, понимали, что беспокойство старой госпожи происходит не только из-за понятного недоверия к хитрым уроженцам юга, но и от того, что согласно иллирийским законам дочь Данар являлась прямой наследницей рода. Когда надменный южанин Эттани увозил на Юг юных Данар и Ило, глава рода Ранд, господин Тодо, еще не знал, что вскоре потеряет одного за другим сыновей, оставшись вовсе без наследников.
        Печаль пришла на земли Ранд в ту пору, поскольку выходило, что право на земли может предъявить проклятый Эттани. Господин Тодо попытался было договориться с зятем, чтобы тот отправил свою дочь в Ангари, вверив девочку попечению семьи ее матери, тем более, что в письмах Ило жаловалась на полное равнодушие господина Гако к ребенку. Но иллириец не удостоил ответом ни одно послание тестя. Тогда господин Тодо объявил, что удочеряет племянницу, Като, и считает ее своей наследницей. То оказалось весьма разумным решением - Като была значительно старше дочерей старого господина, и, к тому же, отличалась рассудительностью и решительностью, позволяющими ей принять бразды правления из рук главы клана, которого окончательно сломили горести и потери.
        Двадцатый год госпожа Като считала, что именно ей и ее сыновьям следует распоряжаться в землях Ранд, но при этом ее неотступно преследовал страх того, что семья Эттани предъявит свои права на владения ее клана. Она знала, что день, когда у ворот поместья появится гость из Южных земель, обязательно настанет и принесет с собой немало хлопот.
        И вот южанка вошла в главный зал поместья, осторожно и медленно ступая по каменному узорчатому полу. Вид ее одновременно поразил и успокоил госпожу Като: в бледном узком лице молодой женщины имелось сильное сходство с Данар, которую Като хорошо помнила, а выражение его отнюдь не указывало на то, что гостья собирается предъявлять какие-либо требования. Ее черные глаза выражали лишь усталость и спокойное любопытство.
        - Меня зовут Гоэдиль Альмасио, - сказала она, поприветствовав госпожу Като. - Моя девичья фамилия - Эттани, и вам она должна быть знакома.
        Госпожа Като Ранд с осторожностью согласилась с этим утверждением, перейдя на язык южных земель, и спросила, что за дела привели госпожу Альмасио в земли ее родственников по материнской линии. Гоэдиль, явно подбирая слова, ответила, что обстоятельства ее жизни сложились неблагоприятно и по этой причине она просит у своих уважаемых родственников убежища, ни в коей мере не желая их стеснить или ущемить в каких-либо правах.
        Слова эти походили на правду - уж больно неказисто выглядела госпожа Альмасио и ее слуги, пустившиеся в путь среди зимы и не имеющие для этого даже сносной одежды. Госпожа Като поняла, что расспросы следует продолжить при меньшем количестве свидетелей, и с умеренной любезностью предложила новоявленной родственнице кров и стол. Запоздало она представила ей семерых своих детей, как всегда, испытывая затаенную гордость - много ли женщин могут похвалиться таким количеством крепких и храбрых сыновей?.. Все мужчины Ранд были, как на подбор, ладно скроены и хороши собой - светловолосы, голубоглазы, как это и положено добрым ангарийцам.
        Чуть позже, когда Гоэдиль была оказана помощь и женщина немного отдохнула от тяжелой дороги, госпожа Като пришла побеседовать с ней наедине, чтобы узнать, какую именно беду принесла с собой зимняя гостья.
        Начала свои расспросы она с самой естественной в сложившихся обстоятельствах темы - спросила, как следует поступить со слугами Гоэдиль. Судя по всему, они были наняты только на время пути, и сейчас беднягам следовало отправляться домой, еще раз сдавшись на милость суровой ангарийской зимы. Выплачено ли им жалованье, не возникнет ли обид?..
        Гоэдиль со вздохом сказала, что слугам был дан задаток в начале пути и сейчас ей нужно расплатиться с ними согласно уговору.
        - Но то, чем я заплачу, принесет им немало горя, - произнесла она загадочную фразу, не понравившуюся госпоже Като.
        - Что вы имеете в виду, госпожа Альмасио? - спросила она.
        Гоэдиль, поколебавшись, достала из дорожной сумки небольшой кошелек, в котором лежало несколько перстней, украшенных прекрасными драгоценными камнями.
        - Вот все, что у меня осталось, - сказала она. - Но если эти кольца вернутся в Южные земли, о них вскоре узнают те, с кем лучше никому не встречаться. Госпожа Ранд, я отдам все эти драгоценности вам, если вы заплатите моим слугам. Как видите, камни эти сами по себе ценны и вы не останетесь внакладе.
        Госпожа Като и сама видела, что стоимость камней очень велика. Одного кольца хватило бы, чтобы с лихвой оплатить услуги куда более расторопных челядинцев. Но Гоэдиль лишь покачала головой, когда услышала это.
        - Я с радостью расстанусь с ними. Эти украшения будят во мне недобрые воспоминания.
        На том и порешили. Отношение госпожи Ранд к гостье значительно улучшилось, хотя подозрительность ее при этом усилилась стократно. Дамы, владеющие подобными ценностями, редко путешествуют среди зимы, кутаясь в потертый шерстяной плащ. Ясно было, что за спиной Гоэдиль маячит весьма неприятная тайна.
        - Что за новости из Иллирии сейчас обсуждают здесь? - спросила, между тем, Гоэдиль, напряженно глядя на госпожу Като.
        Та пояснила, что зимой, когда дороги столь плохи, а погода заставляет всех разумных людей держаться поближе к очагу, новости в Ранд приходят с большим опозданием.
        - Последнее, что я слышала, некий господин Эттани - возможно, ваш родственник - выдал свою дочь за важного в Иллирии господина, носящего ту же фамилию, что и вы... Но мне показалось, что речь шла о совсем юных людях. Возможно, я что-то путаю.
        - Нет-нет, вы правы, - поспешила сказать Гоэдиль. - Речь шла о моей сводной сестре, она и впрямь очень молода, как и ее жених. Я же вышла замуж в первый день зимы, за старшего господина Альмасио, который вскоре погиб.
        Като выразила вежливые соболезнования и сказала, что об этом в Ранде ничего не слыхали. Ее собеседница вздохнула с облегчением, когда поняла, что Като не собирается углубляться в подробности и не слишком-то хорошо знает высший иллирийский свет.
        - Госпожа Ранд, - обратилась она к Като, словно решившись на чуть большую откровенность. - Вы можете обещать мне, что если здесь объявятся люди, спрашивающие обо мне, то вы скажете им, что ничего не знаете?
        Видно было, что эти слова дались ей с большим трудом, так что расспрашивать ее бессмысленно. Като лишь полюбопытствовала, каких людей ее гостья опасается более всего, чтобы члены семьи Ранд были предупреждены об опасности в полной мере.
        - Кто бы ни спрашивал обо мне - говорите, что никогда не видели Гоэдиль Альмасио, - сказала женщина, помрачнев. - Лишь одного человека прошу тут же проводить ко мне... Его легко узнать. Он одноглаз.
        Госпоже Като пришлось удовольствоваться этим скупым объяснением, но она дала себе слово пристально следить за каждым действием Гоэдиль, столь многого не договаривавшей.
        Нельзя сказать, что госпожа Альмасио вела себя слишком уж подозрительно и скрытно. Напротив, она охотно беседовала со своими родственниками и выказывала доброе отношение к ним. Молодая женщина, несмотря на хрупкое сложение, быстро оправилась от дороги, о которой рассказывала мало. Обмороженные пальцы, вызывавшие беспокойство лекаря, зажили без образования уродливых рубцов, и даже ногти остались на месте, что дало серьезный повод для гордости кухарке, которая не уставала повторять, что гусиный жир, собранный ею, обладает воистину чудодейственными свойствами.
        Появление в доме иллирийской гостьи совпало с началом первой весенней оттепели. К удивлению госпожи Като, считающей южанок существами изнеженными и боящимися высунуть нос за порог дома, Гоэдиль при любом случае отправлялась гулять в окрестностях поместья, не обращая внимания на дожди и ветер - хоть и несущий первое тепло, но все же зябкий.