Сегодня был самый грустный День Рождения в моей не такой и долгой жизни. И дело не в том, что в этом году его не собирались справлять, беда в том, что он пришёлся ровно на сороковой день со дня моей мамы. Вместо посиделок за столом с немногочисленными подружками, и неизменным тортиком, мы с бабушкой оделись во всё чёрное, повязали волосы платками и собрались идти на кладбище.
Погода была под стать настроению: небо с утра заволокло свинцовыми тучами, ветер трепал ветви деревьев заставляя их ронять ещё не успевшую пожелтеть листву, выбившиеся из собранного с утра высокого хвоста волосы хлестали по щекам. На душе тоскливо. Сорок дней минуло. Неделю назад начался новый учебный год. Я уже перешла в восьмой класс. Вернулись домой уезжавшие на лето к родственникам подруги, привезя с собой кучу впечатлений и новостей… Вроде столько всего происходит, а боль никак не уходит. Кажется, всё это было – вчера, а не почти полтора месяца назад.
Идём. Молчим. Бабушка думает о чём-то своём, я о своём. В какой-то момент ветер затихает, а вместо него дождик начинает накрапывать. Пока нечастый, но судя по вздувающимся на лужах пузырям, затянется он надолго и будет сильным. Зонтик у бабушки небольшой, вдвоём не поместиться, а свой я как назло не взяла, а ведь стоило бы догадаться, что тучи не спроста всё небо застили. Дорога нас ждёт неблизкая… Рядом с нашим домом тоже есть кладбище, но старое, а новое, почти в десяти километрах отсюда. И вдруг, возле нас останавливается красивая большая машина, приоткрывается окно и… Мир словно вспыхивает новыми красками. Теперь кажется, что сквозь тучки солнечные лучики прорываются, а дождик на самом деле – слепой, и вот-вот на горизонте радуга раскинется.
– Приветствую, баба Клава, – по-свойски, обратился к моей бабушке сидящий за рулём ослепительно красивый блондин, каких я только по телевизору и видела. – Куда путь держите? – поинтересовался он.
– Здравствуй, Лёнь, – отозвалась та. – На кладбище, – вздыхает.
– Слышал, слышал… А, давайте подвезу, – предлагает, а сам тем временем смотрит на меня и… подмигивает!
Я вмиг потупила взгляд, ощущая, что от смущения не только щёки вспыхнули, но и уши кажется покраснели. Ещё бы! Мне такой красавчик подмигнул! Кому скажу – не поверят же.
– А давай, – отозвалась бабушка. – Ань, забирайся, – кивает мне, указывая взглядом на заднюю дверь.
Ну что тут поделать? Сказано забираться – вот я и села на заднее сиденье, в то время как бабуля умостилась на переднем, рядом с красавчиком. Эх… Вот бы мне на её место! Мы ж сейчас через всю деревню проедем, да мимо магазина, а сегодня завоз и там народу прорва небось. Подружки как увидели бы меня на переднем сиденье, от зависти поумирали бы, а так… Меня сзади и не видно, стёкла-то тёмные.
В салоне сухо, тепло и пахнет чем-то вкусным. В смысле не съестным, а парфюмом.
Сижу. Горюю. Хотя нет, вернее сказать – негодую. Злюсь на бабкину недогадливость. Хотя что уж там… Она ведь старая, ей не понять. Да и вообще, она у меня слишком правильная по жизни. По её меркам, я ещё ребёнок, коему в самый раз ещё в куклы играть. И не важно, что как раз сегодня мне пятнадцать исполнилось. У нас девочки вон перецелованные уже все, а некоторые и кое-что иное попробовать успели, а я вечно при бабке, пай-девочка, даже самой противно!
И вдруг чувствую, будто смотрит на меня кто-то. Оглянулась по сторонам. За тёмными окнами дождь стеной, и никого не видно, только заборы да дома мимо проплывают. Но ощущение-то не уходит. Ещё раз осмотрелась. Бабуля у меня хрупкого телосложения, невысокая, её из-за спинки сиденья даже не видать, красавчик сидящий за рулём в мою сторону тоже не оборачивался вроде… Упс! А вот на зеркало-то я и не обратила внимания, а он опять мне подмигнул! Офигеть…
И снова мои щёки горят ясным пламенем. Хорошо, что тут темно и он этого не заметит. Стараюсь не смотреть на столь поразившего моё воображение мужчину, но глаза сами нет-нет да тянутся, то на его профиль взглянуть, то в зеркало, в надежде поймать взгляд пронзительно зелёных глаз. И – да, порой водитель отвлекается от дороги и подмигивает мне через зеркало. Но так, чтобы моя бабушка не заметила: лицо серьёзное, сосредоточенное… С одной стороны. А вот с той, что бабуле не видна – озорное и губы в полуулыбке изгибаются, когда мы встречаемся взглядами.
А у меня каждый раз при этом дыхание сбивается. Кажется, вот сейчас он очутится рядом. И я физически буду ощущать разделяющее нас пространство, ведь я и сейчас его чувствую, а уж тогда… А потом, потом он положит руки на мою талию, притянет к себе и его губы…
– Долго сидеть собираешься? – выдернул меня из мира грёз ворчливый голос бабушки.
Оказалось, мы уже приехали. Кто бы знал, как мне не хотелось выбираться из машины! А вдруг я его больше никогда не увижу?! Хотя… Даже если бы и увидела. Где он, а где я. Верней не так: он красавчик для обложки глянцевого журнала, а я… Ну да, блондинка, довольно высокая, и вроде не страшненькая, но ничего особо примечательного я из себя не представляю. А за ним небось та-а-акие красотки бегают. Эх…
– Подожду вас здесь, – смотря на меня через зеркало, произносит заметивший заминку блондин, и я тут же юркнула прочь из машины.
Вышла под дождь, подставила ему лицо. Холодные капли стекают, унося с собой охвативший мою кожу жар. И вот же чудо – тоску печаль как рукой сняло и кладбище уже былого уныния не навевает. Да и дождь кажется весело по листьям и земле барабанит, отбивая какой-то ритм, так и зовущий ноги в пляс.
Бабушка уже ушла вперёд, пришлось догонять.
– Ба-а-а, – позвала я, едва поравнявшись с ней. – А можно я на обратном пути вперёд сяду? Никогда на такой машине не ездила, – тут же схитрила я.
– Вот и о чём ты думаешь? – осуждающе покачала головой та, но вроде бы и не отказала.
Иду, стыдливо опустив взгляд. Знала бы она О ЧЁМ я думаю! А в моих мыслях этот невероятно красивый парень уже не просто обнимал меня, мы стояли под дождём, его рубашка, как и моё платье прилипли к телам, обрисовывая малейшие изгибы, и – да, его руки бесстыдно гладили мою спину, и кое-что пониже, в то время как губы…
– Ты где витаешь? – ворвался в мои фантазии совершенно неуместный голос бабушки.
– А? – вскинула я брови возвращаясь в дождливую реальность, состоящую из покосившихся крестов и заросших бурьяном могильных холмиков.
– Говорю: надо будет попросить, чтобы в церквушку нас завёз, – недовольно поджав губы, произнесла она.
– А, ну, ну да, – тут же закивала я, радуясь возможности лишние минуты провести в обществе блондина. – А он вообще кто? – интересуясь, памятуя что при встрече они назвали друг друга по именам, а значит, знакомы.
– Глеба Семёныча помнишь? – говорит.
Ещё бы я его не помнила! Он же раньше у нас частым гостем был. Дела у них с бабкой какие-то были, хотя какие? Она всю жизнь при детсаде, а Глеб Семёныч, в городе крутой воротила какой-то. Я как-то видела его особняк… Это нечто! Прямо как в сериалах показывают, даже круче. Правда, внутри побывать мне так и не удалось, но он и снаружи впечатлял: в три этажа, с колоннами, парадным входом, прямо как у нас в районном центре в музее краеведческом, куда мы с классом ездили на экскурсию.
– Помню, – отвечаю.
– Это внук его, – отозвалась бабушка и потеряла интерес к этой теме.
М-да… Я лишь вздохнула горько от таких новостей. Бреду следом за бабулей не разбирая дороги, а мысли все о нём. До чего же больно далось мне осознание того, что пропасть между мной и ожидающим нас возле выхода с кладбища блондином, стала ещё больше. Он ещё и безумно богат. Вот кому-то повезёт: и красивый, и отзывчивый, и состоятельный. Думается мне, он во всём идеален. Только не про меня такое счастье…
– Долго в облаках витать будешь? – дёрнув за рукав, проворчала бабуля, и только сейчас я заметила, что мы уже на месте.
Убрала завядшие цветы с могилки, положила новые. Глянула на простой деревянный крест с эмалевой фотографией и устыдилась своих мыслей. У нас горе, а я, как правильно бабуля подметила – в облаках витаю.
«Прости, мамуль», – мысленно обратилась я к… не знаю, к кому. Ведь нет её больше, и тут всего лишь тело лежит под землёй. И никогда она больше не пожалеет меня, не погладит по голове, не взглянет с пониманием в глаза. А именно мама меня бы точно поняла. Помню, как мне казалось год назад, будто я в одного дачника влюбилась. Тогда мы с мамкой часто засиживались допоздна, я рассказывала, как он на меня посмотрел, во время случайной встречи в магазине, что он сказал, что я ответила. А мама слушала, не перебивая и улыбалась, говоря, что такую красавицу невозможно не заметить, а иначе, он просто слепой дурак и нафиг мне такой не нужен. Я верила, и ждала, что однажды он не выдержит и войдёт в наш двор. Но время шло, а тот парень так и не приходил, а потом я узнала, что он тем летом успел погулять едва ли не со всеми деревенскими девчонками, кроме Ленки хромоножки, Светки толстушки и… Грустно, но – меня. А когда я прибежав вся в слезах домой, рассказала об этом маме, та погладила меня по голове и произнесла с улыбкой: радуйся, Анютка, что не стала ещё одной в списке его незначительных побед. Нельзя сказать, что тогда я в полной мере осознала смысл её слов и вмиг всё позабыла, но со временем поняла, что мама как всегда права, и я ничего не потеряла. Вернее, слава богу, что ничего не потеряла рядом с этим…
– Аня! – воскликнула бабушка.
Я смущённо взглянула на неё. Злится. Вон как брови на переносице сошлись и новые морщинки лоб расчертили. Да я и сама понимаю, что веду себя неправильно, вот только ничегошеньки с собой поделать не могу, перед мысленным взором так и стоят сверкающие озорством зелёные глаза блондина, и его лукавая полуулыбка, предназначенная только для меня…
– Нет, ну вы только посмотрите на неё! – фыркнула в сердцах бабушка. – Пришла на могилу к матери, и витает в облаках с улыбкой в поллица. Не влюбилась ли ты часом? – прозорливо интересуется, и с прищуром вглядывается в моё лицо.
– Неа, – продолжая улыбаться, отвечаю. – Вспоминала, как мы с мамкой вечерами сидели…
– А-а-а… – тут же явно расслабилась бабушка. – Отходишь значит, ну вот и хорошо. Потеря никуда не денется, девочка моя, но надо дальше жить, – вздохнула она. – Пойдём. Неудобно, человек ждёт. Да и ты уже вся насквозь промокла. Не заболела бы…
И только сейчас я вспомнила о том, что по-прежнему идёт дождь, что я действительно промокла до нитки, а с носа нет-нет да соскальзывает очередная капля дождевой воды. Обратно к машине я не шла, а казалось – летела. А в душе затаился страх – вдруг не дождался? Вдруг – уехал? От этой мысли аж мурашки по коже бегут и знобить начинает. А может я просто-напросто замёрзла? Вглядываюсь в ставшую опять непроглядной пелену дождя, и сердце замирает.
Ан нет, мои опасения были напрасны: стоило растущим по всему кладбищу деревьям расступиться и в просвете проявился силуэт чёрной машины.
– Так можно я спереди сяду? – говорю, подходя ближе к машине.
– Да садись уже, егоза, – по-доброму улыбнулась бабушка.
Подскочила я к джипу и пока бабуля не передумала заскочила на переднее пассажирское сиденье.
– Ну ты даёшь! – глянул на такую всю из себя мокрую меня, блондин, и полез за чем-то в объёмистый бардачок. – На, – протянул он мне рулон бумажных полотенец. – И вот, – в этот раз в моих руках очутилась фляга.
Утонув в глубине его заботливых зелёных глаз, не думая хлебнула и… задохнулась. Горло обожгло так, что казалось ещё миг и изо рта или дым пойдёт, или того хуже огнём пыхнет. Я конечно же уже пробовала с девчонками тайком пиво и вино, но это…
– Что это? – прохрипела я, краем уха слушая как бабуля покряхтывая забирается в довольно высокую машину.
– Коньяк, – отвечает блондин. – Самое лучшее средство для согрева, – а сам тем временем забирает у меня фляжку.
– Что ж ты Федотовна совсем за внучкой не следишь? – поукорял он бабулю.
– Да какое там! – отмахнулась та. – Ей же никто не указ.
А вот и не правда! Я всегда… Ну почти всегда её слушаюсь. А что зонтик не взяла? Так ведь на улице хоть и дождь, и пусть сентябрь на дворе, но тепло ведь настолько, что ребятня ещё вовсю в озере плещется.
Блондин тем временем завёл двигатель мощной машины, поколдовал над торпедой и меня обдало потоком горячего воздуха. Хорошо-то ка-а-ак!
И вот же чудо чудное, пока ехали – тучи разбежались и солнышко вышло. Окружающие, знакомые с детства пейзажи заиграли новыми красками. И листва на деревьях ярче кажется, и небо как в фильмах яркое-яркое. А рядом… Рядом мужчина с обложки журнала. Сижу, вцепившись в сиденье руками, будто меня отсюда выгонять станут, а я упираться собралась. И вдруг… В очередной раз снимая руку с рычага, блондин едва ощутимо коснулся моей кожи. Меня словно током прошибло! Я замерла, прислушиваясь к возникшим ощущениям. Обалдеть! Разве ж такое возможно? Почти и не коснулся меня, а руку до сих пор покалывает, сердце трепещет и в груди заныло, а всё ниже талии расслабилось и кажется скажет мне сейчас кто-то – «Встань!», а я не смогу – ноги подогнутся безвольно.
Дальнейшее происходило словно в тумане. Заехали в церковь, как бабуля и хотела, поставили по свечке, а потом вновь сели в машину и на этот раз повернули к деревне. Помню, как мы проезжали мимо магазина, а там толпа собралась немалая. И подружки мои кучкой стоят – да. Как заприметили они меня, глазёнки-то вылупили. И только одна осмелилась ручкой мне помахать, остальные так и провожали машину глазами, переводя ошалевшие взгляды с меня на Лёню и обратно.
«А вот так вам всем!» – мелькнула ехидная мысль. Я аж приосанилась от гордости, лицо задрала, с высоты джипа взирая на девчонок. И поделом им, пусть теперь от зависти сдохнут, нечего было меня подкалывать, что никому такие недотроги не нужны. Может я предчувствовала эту встречу и ждала именно его, не размениваясь на худосочных прыщавых юнцов!
Так мы и ехали: я украдкой искоса бросала взгляды на блондина, тот делала вид что на меня не смотрит, но нет-нет да касался моей руки, отчего по позвоночнику то жар, то холод пробегал.
За окошками мелькают знакомые пейзажи, а сердце словно в кулак кто-то сжимает – дом-то всё ближе. Увижу ли я когда-нибудь ещё этого мужчину, от одного только взгляда, которого ноги подгибаются?
Вот мы уже и остановились. Вот родимый забор, ворота, а ноги будто отнялись – не желают выходить из машины. Бабуля уже поблагодарила нашего водителя, и кряхтя выбирается наружу, а я всё сижу.
– Пойдёшь на олений пляж? – наклонившись якобы в поисках чего-то в бардачке, тихо интересуется блондин, а я дар речи как назло потеряла и киваю, с опозданием понимая, что ему это движение не видно.
Где ж это видано?! Олений пляж на другой стороне озера. Безлюдный бесконечный песчаный берег, куда влюблённые порой своих избранниц приглашают! Это что ж выходит?! Он мне свидание назначил? Офигеть!
– Да, – наконец-то выдохнула я.
– Значит, найдёшь повод и после обеда выходи за деревню, – говорит. – Только бабушке пока ничего не говори.
Это «пока» согрело душу. Выходит, он планирует не просто прогуляться, а продолжительные отношения построить? И перед глазами тут же вспыхнула картинка: я в белоснежном подвенечном платье, он в элегантном костюме…
Погода была под стать настроению: небо с утра заволокло свинцовыми тучами, ветер трепал ветви деревьев заставляя их ронять ещё не успевшую пожелтеть листву, выбившиеся из собранного с утра высокого хвоста волосы хлестали по щекам. На душе тоскливо. Сорок дней минуло. Неделю назад начался новый учебный год. Я уже перешла в восьмой класс. Вернулись домой уезжавшие на лето к родственникам подруги, привезя с собой кучу впечатлений и новостей… Вроде столько всего происходит, а боль никак не уходит. Кажется, всё это было – вчера, а не почти полтора месяца назад.
Идём. Молчим. Бабушка думает о чём-то своём, я о своём. В какой-то момент ветер затихает, а вместо него дождик начинает накрапывать. Пока нечастый, но судя по вздувающимся на лужах пузырям, затянется он надолго и будет сильным. Зонтик у бабушки небольшой, вдвоём не поместиться, а свой я как назло не взяла, а ведь стоило бы догадаться, что тучи не спроста всё небо застили. Дорога нас ждёт неблизкая… Рядом с нашим домом тоже есть кладбище, но старое, а новое, почти в десяти километрах отсюда. И вдруг, возле нас останавливается красивая большая машина, приоткрывается окно и… Мир словно вспыхивает новыми красками. Теперь кажется, что сквозь тучки солнечные лучики прорываются, а дождик на самом деле – слепой, и вот-вот на горизонте радуга раскинется.
– Приветствую, баба Клава, – по-свойски, обратился к моей бабушке сидящий за рулём ослепительно красивый блондин, каких я только по телевизору и видела. – Куда путь держите? – поинтересовался он.
– Здравствуй, Лёнь, – отозвалась та. – На кладбище, – вздыхает.
– Слышал, слышал… А, давайте подвезу, – предлагает, а сам тем временем смотрит на меня и… подмигивает!
Я вмиг потупила взгляд, ощущая, что от смущения не только щёки вспыхнули, но и уши кажется покраснели. Ещё бы! Мне такой красавчик подмигнул! Кому скажу – не поверят же.
– А давай, – отозвалась бабушка. – Ань, забирайся, – кивает мне, указывая взглядом на заднюю дверь.
Ну что тут поделать? Сказано забираться – вот я и села на заднее сиденье, в то время как бабуля умостилась на переднем, рядом с красавчиком. Эх… Вот бы мне на её место! Мы ж сейчас через всю деревню проедем, да мимо магазина, а сегодня завоз и там народу прорва небось. Подружки как увидели бы меня на переднем сиденье, от зависти поумирали бы, а так… Меня сзади и не видно, стёкла-то тёмные.
В салоне сухо, тепло и пахнет чем-то вкусным. В смысле не съестным, а парфюмом.
Сижу. Горюю. Хотя нет, вернее сказать – негодую. Злюсь на бабкину недогадливость. Хотя что уж там… Она ведь старая, ей не понять. Да и вообще, она у меня слишком правильная по жизни. По её меркам, я ещё ребёнок, коему в самый раз ещё в куклы играть. И не важно, что как раз сегодня мне пятнадцать исполнилось. У нас девочки вон перецелованные уже все, а некоторые и кое-что иное попробовать успели, а я вечно при бабке, пай-девочка, даже самой противно!
И вдруг чувствую, будто смотрит на меня кто-то. Оглянулась по сторонам. За тёмными окнами дождь стеной, и никого не видно, только заборы да дома мимо проплывают. Но ощущение-то не уходит. Ещё раз осмотрелась. Бабуля у меня хрупкого телосложения, невысокая, её из-за спинки сиденья даже не видать, красавчик сидящий за рулём в мою сторону тоже не оборачивался вроде… Упс! А вот на зеркало-то я и не обратила внимания, а он опять мне подмигнул! Офигеть…
И снова мои щёки горят ясным пламенем. Хорошо, что тут темно и он этого не заметит. Стараюсь не смотреть на столь поразившего моё воображение мужчину, но глаза сами нет-нет да тянутся, то на его профиль взглянуть, то в зеркало, в надежде поймать взгляд пронзительно зелёных глаз. И – да, порой водитель отвлекается от дороги и подмигивает мне через зеркало. Но так, чтобы моя бабушка не заметила: лицо серьёзное, сосредоточенное… С одной стороны. А вот с той, что бабуле не видна – озорное и губы в полуулыбке изгибаются, когда мы встречаемся взглядами.
А у меня каждый раз при этом дыхание сбивается. Кажется, вот сейчас он очутится рядом. И я физически буду ощущать разделяющее нас пространство, ведь я и сейчас его чувствую, а уж тогда… А потом, потом он положит руки на мою талию, притянет к себе и его губы…
– Долго сидеть собираешься? – выдернул меня из мира грёз ворчливый голос бабушки.
Оказалось, мы уже приехали. Кто бы знал, как мне не хотелось выбираться из машины! А вдруг я его больше никогда не увижу?! Хотя… Даже если бы и увидела. Где он, а где я. Верней не так: он красавчик для обложки глянцевого журнала, а я… Ну да, блондинка, довольно высокая, и вроде не страшненькая, но ничего особо примечательного я из себя не представляю. А за ним небось та-а-акие красотки бегают. Эх…
– Подожду вас здесь, – смотря на меня через зеркало, произносит заметивший заминку блондин, и я тут же юркнула прочь из машины.
Вышла под дождь, подставила ему лицо. Холодные капли стекают, унося с собой охвативший мою кожу жар. И вот же чудо – тоску печаль как рукой сняло и кладбище уже былого уныния не навевает. Да и дождь кажется весело по листьям и земле барабанит, отбивая какой-то ритм, так и зовущий ноги в пляс.
Бабушка уже ушла вперёд, пришлось догонять.
– Ба-а-а, – позвала я, едва поравнявшись с ней. – А можно я на обратном пути вперёд сяду? Никогда на такой машине не ездила, – тут же схитрила я.
– Вот и о чём ты думаешь? – осуждающе покачала головой та, но вроде бы и не отказала.
Иду, стыдливо опустив взгляд. Знала бы она О ЧЁМ я думаю! А в моих мыслях этот невероятно красивый парень уже не просто обнимал меня, мы стояли под дождём, его рубашка, как и моё платье прилипли к телам, обрисовывая малейшие изгибы, и – да, его руки бесстыдно гладили мою спину, и кое-что пониже, в то время как губы…
– Ты где витаешь? – ворвался в мои фантазии совершенно неуместный голос бабушки.
– А? – вскинула я брови возвращаясь в дождливую реальность, состоящую из покосившихся крестов и заросших бурьяном могильных холмиков.
– Говорю: надо будет попросить, чтобы в церквушку нас завёз, – недовольно поджав губы, произнесла она.
– А, ну, ну да, – тут же закивала я, радуясь возможности лишние минуты провести в обществе блондина. – А он вообще кто? – интересуясь, памятуя что при встрече они назвали друг друга по именам, а значит, знакомы.
– Глеба Семёныча помнишь? – говорит.
Ещё бы я его не помнила! Он же раньше у нас частым гостем был. Дела у них с бабкой какие-то были, хотя какие? Она всю жизнь при детсаде, а Глеб Семёныч, в городе крутой воротила какой-то. Я как-то видела его особняк… Это нечто! Прямо как в сериалах показывают, даже круче. Правда, внутри побывать мне так и не удалось, но он и снаружи впечатлял: в три этажа, с колоннами, парадным входом, прямо как у нас в районном центре в музее краеведческом, куда мы с классом ездили на экскурсию.
– Помню, – отвечаю.
– Это внук его, – отозвалась бабушка и потеряла интерес к этой теме.
М-да… Я лишь вздохнула горько от таких новостей. Бреду следом за бабулей не разбирая дороги, а мысли все о нём. До чего же больно далось мне осознание того, что пропасть между мной и ожидающим нас возле выхода с кладбища блондином, стала ещё больше. Он ещё и безумно богат. Вот кому-то повезёт: и красивый, и отзывчивый, и состоятельный. Думается мне, он во всём идеален. Только не про меня такое счастье…
– Долго в облаках витать будешь? – дёрнув за рукав, проворчала бабуля, и только сейчас я заметила, что мы уже на месте.
Убрала завядшие цветы с могилки, положила новые. Глянула на простой деревянный крест с эмалевой фотографией и устыдилась своих мыслей. У нас горе, а я, как правильно бабуля подметила – в облаках витаю.
«Прости, мамуль», – мысленно обратилась я к… не знаю, к кому. Ведь нет её больше, и тут всего лишь тело лежит под землёй. И никогда она больше не пожалеет меня, не погладит по голове, не взглянет с пониманием в глаза. А именно мама меня бы точно поняла. Помню, как мне казалось год назад, будто я в одного дачника влюбилась. Тогда мы с мамкой часто засиживались допоздна, я рассказывала, как он на меня посмотрел, во время случайной встречи в магазине, что он сказал, что я ответила. А мама слушала, не перебивая и улыбалась, говоря, что такую красавицу невозможно не заметить, а иначе, он просто слепой дурак и нафиг мне такой не нужен. Я верила, и ждала, что однажды он не выдержит и войдёт в наш двор. Но время шло, а тот парень так и не приходил, а потом я узнала, что он тем летом успел погулять едва ли не со всеми деревенскими девчонками, кроме Ленки хромоножки, Светки толстушки и… Грустно, но – меня. А когда я прибежав вся в слезах домой, рассказала об этом маме, та погладила меня по голове и произнесла с улыбкой: радуйся, Анютка, что не стала ещё одной в списке его незначительных побед. Нельзя сказать, что тогда я в полной мере осознала смысл её слов и вмиг всё позабыла, но со временем поняла, что мама как всегда права, и я ничего не потеряла. Вернее, слава богу, что ничего не потеряла рядом с этим…
– Аня! – воскликнула бабушка.
Я смущённо взглянула на неё. Злится. Вон как брови на переносице сошлись и новые морщинки лоб расчертили. Да я и сама понимаю, что веду себя неправильно, вот только ничегошеньки с собой поделать не могу, перед мысленным взором так и стоят сверкающие озорством зелёные глаза блондина, и его лукавая полуулыбка, предназначенная только для меня…
– Нет, ну вы только посмотрите на неё! – фыркнула в сердцах бабушка. – Пришла на могилу к матери, и витает в облаках с улыбкой в поллица. Не влюбилась ли ты часом? – прозорливо интересуется, и с прищуром вглядывается в моё лицо.
– Неа, – продолжая улыбаться, отвечаю. – Вспоминала, как мы с мамкой вечерами сидели…
– А-а-а… – тут же явно расслабилась бабушка. – Отходишь значит, ну вот и хорошо. Потеря никуда не денется, девочка моя, но надо дальше жить, – вздохнула она. – Пойдём. Неудобно, человек ждёт. Да и ты уже вся насквозь промокла. Не заболела бы…
И только сейчас я вспомнила о том, что по-прежнему идёт дождь, что я действительно промокла до нитки, а с носа нет-нет да соскальзывает очередная капля дождевой воды. Обратно к машине я не шла, а казалось – летела. А в душе затаился страх – вдруг не дождался? Вдруг – уехал? От этой мысли аж мурашки по коже бегут и знобить начинает. А может я просто-напросто замёрзла? Вглядываюсь в ставшую опять непроглядной пелену дождя, и сердце замирает.
Ан нет, мои опасения были напрасны: стоило растущим по всему кладбищу деревьям расступиться и в просвете проявился силуэт чёрной машины.
– Так можно я спереди сяду? – говорю, подходя ближе к машине.
– Да садись уже, егоза, – по-доброму улыбнулась бабушка.
Подскочила я к джипу и пока бабуля не передумала заскочила на переднее пассажирское сиденье.
– Ну ты даёшь! – глянул на такую всю из себя мокрую меня, блондин, и полез за чем-то в объёмистый бардачок. – На, – протянул он мне рулон бумажных полотенец. – И вот, – в этот раз в моих руках очутилась фляга.
Утонув в глубине его заботливых зелёных глаз, не думая хлебнула и… задохнулась. Горло обожгло так, что казалось ещё миг и изо рта или дым пойдёт, или того хуже огнём пыхнет. Я конечно же уже пробовала с девчонками тайком пиво и вино, но это…
– Что это? – прохрипела я, краем уха слушая как бабуля покряхтывая забирается в довольно высокую машину.
– Коньяк, – отвечает блондин. – Самое лучшее средство для согрева, – а сам тем временем забирает у меня фляжку.
– Что ж ты Федотовна совсем за внучкой не следишь? – поукорял он бабулю.
– Да какое там! – отмахнулась та. – Ей же никто не указ.
А вот и не правда! Я всегда… Ну почти всегда её слушаюсь. А что зонтик не взяла? Так ведь на улице хоть и дождь, и пусть сентябрь на дворе, но тепло ведь настолько, что ребятня ещё вовсю в озере плещется.
Блондин тем временем завёл двигатель мощной машины, поколдовал над торпедой и меня обдало потоком горячего воздуха. Хорошо-то ка-а-ак!
И вот же чудо чудное, пока ехали – тучи разбежались и солнышко вышло. Окружающие, знакомые с детства пейзажи заиграли новыми красками. И листва на деревьях ярче кажется, и небо как в фильмах яркое-яркое. А рядом… Рядом мужчина с обложки журнала. Сижу, вцепившись в сиденье руками, будто меня отсюда выгонять станут, а я упираться собралась. И вдруг… В очередной раз снимая руку с рычага, блондин едва ощутимо коснулся моей кожи. Меня словно током прошибло! Я замерла, прислушиваясь к возникшим ощущениям. Обалдеть! Разве ж такое возможно? Почти и не коснулся меня, а руку до сих пор покалывает, сердце трепещет и в груди заныло, а всё ниже талии расслабилось и кажется скажет мне сейчас кто-то – «Встань!», а я не смогу – ноги подогнутся безвольно.
Дальнейшее происходило словно в тумане. Заехали в церковь, как бабуля и хотела, поставили по свечке, а потом вновь сели в машину и на этот раз повернули к деревне. Помню, как мы проезжали мимо магазина, а там толпа собралась немалая. И подружки мои кучкой стоят – да. Как заприметили они меня, глазёнки-то вылупили. И только одна осмелилась ручкой мне помахать, остальные так и провожали машину глазами, переводя ошалевшие взгляды с меня на Лёню и обратно.
«А вот так вам всем!» – мелькнула ехидная мысль. Я аж приосанилась от гордости, лицо задрала, с высоты джипа взирая на девчонок. И поделом им, пусть теперь от зависти сдохнут, нечего было меня подкалывать, что никому такие недотроги не нужны. Может я предчувствовала эту встречу и ждала именно его, не размениваясь на худосочных прыщавых юнцов!
Так мы и ехали: я украдкой искоса бросала взгляды на блондина, тот делала вид что на меня не смотрит, но нет-нет да касался моей руки, отчего по позвоночнику то жар, то холод пробегал.
За окошками мелькают знакомые пейзажи, а сердце словно в кулак кто-то сжимает – дом-то всё ближе. Увижу ли я когда-нибудь ещё этого мужчину, от одного только взгляда, которого ноги подгибаются?
Вот мы уже и остановились. Вот родимый забор, ворота, а ноги будто отнялись – не желают выходить из машины. Бабуля уже поблагодарила нашего водителя, и кряхтя выбирается наружу, а я всё сижу.
– Пойдёшь на олений пляж? – наклонившись якобы в поисках чего-то в бардачке, тихо интересуется блондин, а я дар речи как назло потеряла и киваю, с опозданием понимая, что ему это движение не видно.
Где ж это видано?! Олений пляж на другой стороне озера. Безлюдный бесконечный песчаный берег, куда влюблённые порой своих избранниц приглашают! Это что ж выходит?! Он мне свидание назначил? Офигеть!
– Да, – наконец-то выдохнула я.
– Значит, найдёшь повод и после обеда выходи за деревню, – говорит. – Только бабушке пока ничего не говори.
Это «пока» согрело душу. Выходит, он планирует не просто прогуляться, а продолжительные отношения построить? И перед глазами тут же вспыхнула картинка: я в белоснежном подвенечном платье, он в элегантном костюме…
