Глава I. Из бывшего парня в группу поддержки
Буря хлестала в стекло крупными каплями дождя. Небо то и дело разверзалось, раздираемое вспышками яростных молний, а деревья сгибали свои верхушки под натиском порывистого ветра. В общем, октябрь, как и всегда, радовал своими пятьюдесятью оттенками серости. И сырости.
Да уж… Такой безумной погодки этот город давно не видывал.
Капли уныло тарабанили в окно, вызывая в памяти приятные воспоминания о лете и теплых днях, и от этого на душе становилось тоскливо. Или нет, не от этого...
— Вот не спится тебе, дурында, — послышался из угла голос хомяка, и я театрально закатила глаза.
Как оказалось, время здесь не замирало, и по возвращении домой мне потребовалась уйма времени, чтобы убедить Аню, родителей и учителей, что никто меня не похищал, в лапы бандитов и насильников я не попадала, а заодно включить все свои навыки вранья, дабы избежать ненужных расспросов о том, где, с кем и почему так внезапно исчезла. Сослалась на разбитое сердце и желание побыть в одиночестве и постигнуть дзен. Спустя пару недель одного и того же пересказа это все-таки сработало, правда мама стала звонить еще чаще. Переживала, что я снова исчезну, и на этот раз навсегда. И я ее не винила.
— А ты попробуй усни в такую погоду, — обхватила себя руками, вглядываясь в темноту ночи. Постоянно казалось, что за мной наблюдают. С тех самых пор, как вернулась домой. Мания преследования, не иначе.
— А попробую! — с охотой отозвался Мартин и закопошился в клетке. Очевидно, взбивал лапками подстилку.
Мы со зверьком переехали в небольшую квартирку-студию недалеко от университета. Не потому, что теперь я маг мироздания, а потому, что живность язык за зубами держать совершенно не умеет. Анина психика такого удара бы точно не выдержала. Ладно магия, но говорящий хомяк?
Несмотря на поздний час, за окном все еще появлялись редкие прохожие. Либо выворачивали из подворотни, спеша забежать в подъезд и прячась под зонтиком от навязчивого ветра и дождя, либо изредка подъезжал автомобиль или такси, высаживал попутчика под грозу и тут же уезжал, растворяясь в мокрой пелене. Но в остальном все было тихо. Свет в соседних домах почти не горел, и лишь одинокие окна свидетельствовали о полуночниках, не желавших ложиться спать так же, как и я.
Говорить не хотелось, да и хомяк видимо уже вовсю «пробовал», так как шевеления в углу быстро прекратились. Вот везет же некоторым. Я же после возвращения из академии спать вообще практически перестала, а все из-за переживаний. И из-за навязчивого предчувствия чего-то нехорошего. И кошмаров, бередивших сознание из ночи в ночь. Бессвязных, практически не запоминаемых, но просыпалась я всякий раз в холодном поту.
— Ты бы все-таки попробовала поспать, а? — пожурил строго хомячок, разрывая тягучую тишину своим голосом. — А то и так на привидение похожа.
Вот уже два с половиной месяца я не появлялась в мире Нелейской Академии. Не знала, как там друзья. Как там... Арниэр. Просто боялась. Думала, что теперь он меня точно презирает, а потому и грезить себе запретила о всяком возвращении. По крайней мере, пока, ведь неизвестно, что будет, если мы столкнемся. Мироздание и Хаос. Такого академия точно больше не переживет, ведь ткань бытия только-только удалось залатать.
Вздохнув, всмотрелась в собственное отражение в стекле, проверяя слова Мартина. Щеки осунулись, лицо бледное, в глазах нет блеска. Совершенно стала походить на замкнутого отшельника-психа. Отгородилась от друзей и знакомых, устроилась работать в библиотеку, чтобы хоть как-то покрывать расходы на съем жилья. Вернулась в университет, записалась на боевые искусства, потому что больше не хотелось быть слабой и уязвимой, даже волосы укоротила до плеч. В общем, сделала все, чтобы не вспоминать. Не думать. Ни о чем. И ни о ком. Чтобы выбросить из головы прошлую жизнь, но все равно не получалось.
— А попробую, — тихо передразнила в ответ своего хомяка.
Глянув на некрасивые отметины на запястьях, натянула посильнее вытянутые рукава ночной рубашки, чтобы скрыть порезы, и развернулась, оставляя размытую дождевую картину города за спиной. Вообще, теперь мне постоянно приходилось носить либо длинные рукава, либо митенки, либо скрывать свои раны всяческими браслетами и побрякушками. Не хотелось прослыть студенткой, пытавшейся вскрыть себе вены. А начну рассказывать правду, точно в психушку упекут.
Прошаркала босиком по теплому полу до кровати, забралась под одеяло и попыталась хотя бы подремать. Через несколько часов меня ждал очередной серый будничный день, и его как-то нужно было еще пережить. А контрольные и тесты порой могут быть похуже спасения самого мироздания…
Я стояла посреди руин. Черных, грязных, покрытых копотью и гарью, словно произошедшее здесь событие случилось не несколько мгновений назад, а целую вечность. Подол легкого белого платья развевался на пустынном ветру, по коже пробежались мурашки, а рассыпавшиеся жемчужины украшений бисером раскинулись под моими ногами. Алтарь, расколовшийся надвое, был покрыт вьюном, и я, задумчиво склонив голову, коснулась пальцами его зеленых листьев. Чуть шершавые, влажные, словно от росы. Эта влага, будто слезы, осталась на подушечках моих пальцев, вызывая внутри не совсем приятные ощущения. По верху, сквозь мелкие сколы и расщелины некогда красивого постамента протиснулся зеленовато-коричневый мох, как будто место пребывало в тени и сырости достаточно долгое время. Порушенные колонны, сложившие свои головы чуть поодаль, пошли витиеватой паутиной трещинок, кое-где виднелась темная плесень. И тишина. Она была повсюду. В старых гобеленах, порванных в клочья и болтавшихся на полуразвалившейся стене, колышемых незыблемым ветром, в пыльных углах, кишащих молчаливыми тенями, нашептывавшими отовсюду, что смерть идет за мной по пятам, над потолком, разрушенным вспышкой колоссальной магии, и, если взглянуть на всю картину с высоты птичьего полета, может показаться, что это пустой и бездонный, разрушенный временем колодец. И даже внутри меня, тишина была внутри меня, будто все произошедшее - всего лишь сон. Отражение самых жутких кошмаров, участницей которых я никак не могла быть.
— Нам нужно уходить, — раздался за спиной голос, поразив меня, словно гром среди безлюдной пустыни, но, обернувшись, я не успела разглядеть лица. Проснулась.
Проснулась прямо за скучной лекцией, испытав некую смесь разочарования и скорби, не до конца осознавая, в какой реальности нахожусь. Лекторий был по-прежнему полон людей, третий курс со всего факультета, и я, забравшись на самый верх, выбрав самую дальнюю парту, монотонно вычерчивала буквы вслед за неторопливым бормотанием Евгения Сергеевича, преподавателя диалектологии, покуда усталость не взяла надо мной верх, и я не погрузилась в сон, досыпая то, что не удалось выспать этой ночью.
Тряхнув головой, завязала волосы в хвост, снова утыкаясь носом в тетрадь. Судя по всему, пропустила не так уж и много, а потому продолжила записывать, решив, что просить лекцию ни у кого в этот раз не стану.
Странно, но теперь сон я запомнила практически в деталях, и данное осознание меня озадачило. Символ змеи чуть зудел, светясь под тканью вязаной черной кофты, и я, заметив это, поскорее спрятала руку под парту, с силой сдавливая злополучное место, будто бы это могло утихомирить силу мироздания.
Ну что опять такое? Три месяца же все было прекрасно! Что на этот раз?
Мои мысли прервал неожиданный звонок на перемену, возвещавший о том, что с тухлой лекцией можно наконец-то покончить. Евгений Сергеевич на скорую руку записал задание на дом, что-то невнятно сказал насчет зачета, запланированного в конце этого семестра, и посещаемости, которая может на него повлиять, и ученики начали спешно собирать свои вещи. Зал заполнился голосами.
Я же, продолжая изображать из себя тугодума, какое-то время сидела, не шелохнувшись, рассматривая незамысловатые надписи на деревянной парте, выведенные шариковой ручкой каким-то художником еще аж в две тысячи девятом году. Рисунки, смешные стишки, каракули, чья-то подпись. Лично мне всегда было жалко портить казенное имущество таким кощунственным образом, даже если оно уже давно отжило свой век.
Евгений Сергеевич, кинув на меня задумчивый взгляд, ничего не сказал, решив, что у меня, возможно, здесь же пройдет и следующая лекция, и вскоре лекторий полностью опустел, опуская на меня звонкую тишину. Постаравшись сконцентрироваться, вынула из-под парты руку, задрав рукав и внимательно изучая серебристую змею. Она больше не светилась и не болела, будто и не было той странной вспышки десять минут назад, и я нахмурилась.
Краем сознания понимала, что это был не просто сон, а, вероятно, очередные воспоминания из жизни графини Лефрадской. Знала, что в итоге это будет неизбежно, и часть ее воспоминаний, покуда она владела моим телом, навсегда отпечатаются в подкорке моего сознания, но все же так надеялась всего этого избежать. Вернуться к нормальной жизни, попробовать все забыть...
— Лиля, вот ты где! — я вздрогнула, услышав неожиданный голос внизу, и поскорее натянула на запястье рукав.
Коля, мой бывший парень, уверенно шагал по ступенькам вверх, лучезарно мне улыбаясь, и, как бы странно это сейчас ни звучало, я была ему даже рада. По возвращении почему-то именно он оказался единственным, с кем я могла говорить, не касаясь темы своего исчезновения на несколько недель. Потому что он был легкомысленным повесой, которого не интересовало ничто, кроме очередной симпатичной пассии, а все мои чувства к нему давно были вытеснены более глубокими и всеобъемлющими чувствами к человеку, который вряд ли вообще захочет меня видеть. После того, как я практически лично отняла его жизнь.
— Привет, — поздоровался он, поравнявшись со мной, и я поднялась, спихивая на скорую руку тетрадку с ручкой в рюкзак. — Я тебя под дверью ждал, а ты все не выходишь.
— Лучше бы ты таким преданным был, когда мы встречались, — хихикнула, не сумев сдержать легкой зловредности.
— Да ладно тебе! — возмутился парень, потрепав свою пушистую шевелюру. — Я же извинился.
И, признаться честно, я его простила. Посчитала, что вечная обида того не стоит, даже если я чем-то его не устроила в свое время. Даже если он в какой-то момент разбил мне сердце. К тому же, пообщавшись с ним в качестве друга, за эти три месяца поняла, что он просто неисправимый ловелас, и то, что я случайно застукала его возле дома целующим другую девушку, - всего лишь глупая неизбежность.
— Извини, — пробормотала рассеянно.
— И какие у нас планы? — осведомился Коля, осознав, что больше его третировать не собираюсь, и поскорее закидывая тему нашего расставания куда подальше.
Мы начали неторопливо спускаться, в то время как помещение оставалось пустым, ведь на ближайший академический час занятий здесь очевидно не предполагалось.
— Нужно заскочить домой, — пожала плечами, когда мы вышли из аудитории и направились к лестнице вдоль небольших коридоров.
Повсюду сновали студенты, контраст тихого помещения и оживленной суеты резко ударил по сознанию, отчего я интуитивно съежилась, будто меня ударило током. Некоторые общались, ожидая появления преподавателя, некоторые что-то повторяли, некоторые, подобно мне, жались в стороне, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
— А потом у нас тренировка, — напомнила, и мой бывший как-то резко сник. — Забыл? — усмехнулась.
Мне нужен был партнер для спаррингов, а потому я заставила Колю записаться со мной на занятия по борьбе и самозащите. Он это терпеть не мог, но в качестве поддержки все же согласился. Или его просто совесть мучала, что однажды причинил мне боль, вот и считал своим мужским долгом загладить вину и как-то меня поддержать. Так или иначе, я была ему за это благодарна.
— А работа? — напомнил он с мольбой, когда мы вышли из здания университета, направляясь к его автомобилю.
Отец Коли неплохо зарабатывал, да и сам парень, проходя стажировку в его фирме, получал немало. Даже несмотря на все наши разногласия, предлагал мне все то же место, которое я отклонила три месяца назад ввиду нашего расставания, но я решила, что в этом вопросе должна быть самостоятельной. По крайней мере, пока справлялась, и потому продолжала отвечать «Нет» на все его потуги протащить меня к своему родителю в компанию.
— Сегодня не моя смена, — открыла дверцу, как только сработал сигнал снятия блокировки дверного замка, и села на пассажирское сидение.
Коля уселся за руль, пристегивая ремень безопасности. Хоть и был беспечным и легкомысленным пижоном, но в отношении безопасности всегда следовал правилам. Я тоже пристегнулась, и двигатель автомобиля плавно заурчал.
Ехали мы, в основном, молча, лишь Коля периодически отпускал в сторону пешеходов, переходивших дорогу на красный свет, и водителей-лихачей нелестные комментарии, совершенно не беспокоясь о выборе слов. Я же, безучастно хихикнув, смотрела в окно и размышляла. Опять казалось, что даже среди проходящих мимо людей кто-то за мной внимательно наблюдает. Пристально следит, выжидая момента для атаки, и в какой-то момент я решила, что мне, наверное, пора лечиться.
— А ты чего такая смурная? — поинтересовался мой бывший, когда мы подкатили к дому, и автомобиль, шелестя резиной, остановился.
— Я всегда такая, — отозвалась задумчиво, сгребая в охапку свой рюкзак.
Последнюю неделю Коля, как он сам выражался, ни с кем не встречался, а потому от скуки подвозил меня до дома и частенько находился рядом. Это было достаточно приятно, но не в том плане, в каком могло бы показаться окружающим.
— Раньше ты была веселой, — буркнул парень и вышел вслед за мной на улицу.
Благо, после вчерашней грозы появилось солнце, и октябрьский день выдался хоть и морозным, но приятным. Изо рта шел пар, пальцы чуть подмерзали, но солнечные лучи, бликами игравшие на ветровом стекле Колиного автомобиля, все равно заставляли щуриться, будто мы на пляж вышли.
— Раньше все как-то проще было, Коль, — улыбнулась.
Не до конца поняв мой философский настрой, парень просто плечами пожал, сунув руки в карманы серого пальто.
— Я тебя здесь подожду, — произнес он, когда я зашагала в сторону подъезда, перебирая в ладони ключи.
Квартиру я снимала в небольшом пятиэтажном доме, на четвертом этаже, поэтому лифтов здесь не предусматривалось. Пиликнув домофоном, хотела было подняться к себе, чтобы забрать спортивную форму, однако резко почувствовала себя нехорошо. Голова загудела, разрываемая множеством голосов, перед глазами засверкали темные вспышки.
— Нет, только не это! — я схватилась за виски, оседая прямо в какую-то лужу, скопившуюся в неровностях местного асфальта.
«Приди к нам… приди к нам… приди!» — вторили заунывные голоса, но на этот раз я различала их слова.
Змея горела, засияла серебром, подсвечиваясь из-под кофты, и теперь я уже схватилась за нее. Нечто подобное я испытывала уже однажды. В тот день три месяца назад, когда попала в Нелейскую Академию. И сейчас мне никак нельзя было туда возвращаться!
Перед глазами все закружилось, и я с усилием постаралась взять себя в руки.
