Хотя почему нет?
Оба из богатеньких, наглые, без тормозов.
За углом останавливаюсь и прислоняюсь спиной к стене. Ноги не держат, а стук сердца отдается в висках.
Куда я влипла?
Закрыв глаза, начинаю считать про себя и пытаюсь успокоиться. А когда открываю, то вижу перед собой Авдеева. От неожиданности вздрагиваю и судорожно сглатываю.
Он стоит так близко. От него вкусно пахнет. Черт, наверное, это совсем не то, о чем я должна думать в эту секунду, но мозг сам фиксирует этот факт.
- Что у тебя с Тумановым? – голос Авдеева спокойный, но уверенный.
Его вопрос возвращает меня в реальность. Так и хочется спросить, а что у него с Тумановым? Но я и так знаю. В субботу у меня встреча с первым клиентом Кирилла. И я почти уверена, что Авдеев и есть этот первый клиент.
Любит поскромнее.
Ненавижу. Обоих ненавижу.
- Ничего, - в горле пересохло и слова вылетают с каким-то раздражающим скрипом. – У меня с Тумановым – ничего. И с тобой тоже – ничего.
Рома уже привычно вздергивает бровь в непонимании, а я скольжу вдоль стены до тех пор, пока не оказываюсь на свободе. А потом просто трусливо сбегаю.
Пока бегу, не чувствую, ни рук, ни ног. Бегу, словно от тысячи чертей. Куда, бегу не знаю, но куда-нибудь подальше от этих сумасшедших мажоров.
Хотя бы ненадолго. Что бы собраться и придумать план действий.
Ведь я не собираюсь сдаваться?
Тоня
Противный мелкий дождь тихонько постукивает в большое окно в нашей комнате. Холодный ветер швыряет ветки огромного дуба в мокрое окно, раздражающе скрипя ими по толстому стеклу, но в комнату не проникает. Несмотря на промозглую погоду, у нас тепло. После ремонта в общаге жить достаточно комфортно, и многие даже завидуют нам. Но меня все это мало интересует.
У меня на душе так же мерзко, как и за окном.
Вечер пятницы сводит меня с ума в буквальном смысле. У меня остаются считанные часы до моего падения. Просто еще пара шагов и я провалюсь в бездну, из которой я никогда не выберусь. Потому что субботняя ночь меня сломает. Я не выдержу того, что предлагает Туманов. Даже если рядом со мной будет Роман Авдеев.
Господи, как мне страшно. После встречи с парнями я не сплю нормально ни одну ночь. То трясусь от страха, то судорожно ищу выход.
В этих двух состояниях я нахожусь попеременно, и с каждым днем понимаю, что мои нервы не выдержат. Что я могу впасть в истеричное состояние.
Но несмотря на страх и панику, я продолжаю ходить в универ. И даже не падаю в обморок, когда на парах вижу Туманова. Просто задираю нос вверх и делаю вид, что Кирилла рядом нет и что я его вовсе не боюсь. Не боюсь, что подойдет и будет мне угрожать. Подойдет и будет смотреть на меня так, словно я в чем-то виновата.
Это адски тяжело. Меня потом так трясет, что я едва справляюсь с собой. Просто какими-то неимоверными усилиями воли заставляю себя быть смелой. И снова иду на пару. Слава богу, Туманов посещает только некоторые пары, которые считает для себя приоритетными. На остальных я могу спокойно дышать. Если, конечно, мои вдохи через раз можно назвать спокойными.
Материал за эту неделю не усвоен мной ни по одному предмету. Да и какая учеба, если моя голова постоянно занята мыслями о том, как мне избежать уготованной мне участи?
Вариантов спасения нет вообще. Наверное, я просто понимаю, кто я и кто такой Туманов. Он отмажется на раз, два, да и запросто подставит меня.
Влиятельных знакомых у меня нет, знакомых в органах тоже. Папа-депутат любой мой писк заткнет, даже не напрягаясь. Можно, конечно, собрать что-то стоящее на Туманова и все-таки попробовать если не в полицию пойти, то хотя бы компромат для своей защиты. Только это не в моих силах.
Я могла только сбежать. Только не знаю – куда. Но за то точно знаю, что Туманов меня найдет. Только ради того, чтобы наказать за непослушание.
А этого мне тоже не хотелось.
В общем, это был замкнутый круг.
И к концу недели этот круг выпил из меня все соки. Я даже отказалась пойти на кухню отмечать день рождения одной из девчонок на этаже, хотя очень любила такие посиделки. День рождения в общаге – это особенный праздник. Но не в этот вечер.
Моим соседкам тоже не до меня. Поэтому они дружно сбегают на импровизированную вечеринку, оставив меня один на один с моими проблемами.
Меня это полностью устраивает. В одиночестве лучше думается. Хотя результата от раздумий вообще нет. Да и страдать как-то легче, когда ты один на один с собой.
Приступы истерики подкатывают все чаще, но я как-то держусь. Не разрешаю себе плакать. Только не из-за Туманова.
А вот с голодом я бороться не могу. Бутер и кофе с утра – это все, что я сегодня съела. А на часах уже почти десять вечера. И если я не хочу свалиться в обморок, то лучше пойти на кухню. Нацепить хоть какое-то пособие улыбки и пойти.
Что я и делаю.
На кухне меня ждет сюрприз. Такой неожиданный, что я просто забываю о всех своих переживаниях.
Обычно, при праздновании каких-то праздников, мы сдвигаем столы по центру комнаты и стаскиваем все свободные стулья из комнат. А Димка Миронов притаскивает свое огромное вместительное кресло, которое досталось ему по наследству от предыдущих жителей его комнаты.
И в этот раз ничего не изменилось. Все те же столы, стулья и мироновское кресло. Народу тьма. Все что-то шумно обсуждают, смеются, уже хорошо подвыпивший Попов бренчит на гитаре, такая же веселая Васильева ищет ему в телефоне аккорды на гитаре очередного хита. Надя из сто седьмой снова ластится к Котову, который по-пьяни прижимает ее к себе так, что слышно, как у нее кости трещат, а трезвый обходит ее стороной.
Остальные девочки, затаив дыхание и томно хлопая ресницами устремляют все свое внимание, все свои чары в сторону мироновского кресла.
Ну еще бы!
Там собственной персоной располагается Роман Авдеев.
Вот он и вводит меня в ступор. Одним только своим присутствием.
Вальяжно откинувшись на спинку, Авдеев чуть прикрыв глаза наблюдает за происходящим. Рядом с ним сидят два его друга. Не знаю их по именам, но видела их раньше с Авдеевым. Такие же наглые мажорчики, на которых повелись мои соседки. Лена и Инга успели занять места с друзьями Авдеева и теперь с восторгом смотрят им в рот.
Авдеев тоже не один.
На широком подлокотнике рядом с ним расположилась именинница – Надя Ковшова. В жизни бы не подумала, что эта тихоня, может так грациозно выгибаться и нагло ластиться к парню. Скорее всего это проделки алкоголя – вон как щеки пылают и глаза блестят. Да и смех у нее громкий и неестественный. Но это не мешает Авдееву позволять ей быть рядом.
Почему я решила, что они вместе?
Все просто. Пальцы Авдеева лениво выводят бессмысленные узоры на обнаженной коленке Ковшовой, от которых та чуть ли не жмурится. Наверное, такие ласки возможны, когда отношения переходят в иную плоскость. Только когда эти двое успели поменять те самые плоскости?
Хотя, о чем это я?
Я дала Авдееву даже имя его не спросив. Стыдно, но уже ничего не изменить.
Я пытаюсь отвести взгляд от этих двоих, но не получается. Авдеев замечает меня. И мое сердце начинает грохотать, заглушая все посторонние звуки.
Рома тем временем убирает руку от Ковшовой, склоняет голову и продолжает внимательно изучать меня. И да, я никогда не комплексовала из-за сбитого набок хвостика, старых спортивных штанов и огромной растянутой футболки, но в этот раз чувствую себя ущербно. Даже та сама тихоня Надя выглядит как супермодель в коротких джинсовых шортах и полупрозрачном бежевом топе. В отличии от меня.
Но как бы это странно ни прозвучало, мне все равно. Наверное, еще совсем недавно я бы покраснела и трусливо сбежала. Но не сегодня. Сегодня у меня по расписанию истерика и голод. Да-да, я могу уйти, но буквально в коридоре грохнусь в обморок. Не знаю, полезет ли мне кусок в горло, но желудок просит забить на блуждающий взгляд Авдеева и просто поесть.
Задрав повыше нос, я на негнущихся ногах, прохожу к столу. В этот раз стол завален едой. Надя не пожадничала и устроила знатную пирушку.
Пара бутербродов с рыбой, отварная картошка, несколько кусочков курицы, соленый огурец – я ловко кидаю еду на тарелку, которую предусмотрительно захватила из шкафа над мойкой.
- Давай, Семенова, трескай, трескай! А то со своим инглишем уже скоро на воблу будешь похожа, - комментирует мои сборы Попов, оторвавшись от гитары.
- Играй, давай! Не отвлекайся, - бурчу ему в ответ.
На нас вроде никто не обращает внимания, но я каждой клеточкой чувствую взгляд Авдеева. И с трудом сдерживаюсь, чтобы не посмотреть в ответ.
Я не видела его с той последней встречи на лестнице. Он не приходил в универ. Я даже позволила себе подумать о том, что у него могло что-то случиться, но быстро откинула эту мысль. Свои мажорские проблемы он решит без моего беспокойства. И оказалась права. Судя по тому, как быстро Рома нашел язык с Надей, мое беспокойство было бы лишним однозначно.
- Может вина, Тонь? – пьяно пищит именинница.
- Нет, спасибо, - мне все же приходится посмотреть на сладкую парочку. Надя слишком весело улыбается мне. Авдеев же наоборот смотрит хмуро и без лишних эмоций. Я немного заторможено киваю. – С днем рождения!
А затем слишком поспешно убегаю к окну за их спиной. Там широкий подоконник и там можно спокойно поесть, не тушуясь под взглядами посторонних глаз. Тем более мне повезло.
У окна стоят Поля Уварова и Илья Штейнмарк, с наслаждением затягиваясь сигаретным дымом. Они с удовольствием уступают мне место, да еще и закрывают собой.
На кухне стоит шум и гам. Всем весело, а еще судя по разговорам все в восторге от таких именитых гостей. Авдеев со своей компашкой принесли несколько пакетов с элитным алкоголем и почти каждый успел похвалить их за такой презент.
А особенно мои соседки, Лена и Инга. С кривыми улыбками, они потягивают что-то из красивых стеклянных бутылок, и обе ни на секунду не выпускают из своих цепких лап друзей Авдеева.
За наблюдением и подслушиванием, я даже не замечаю, как отвлекаюсь от своих мыслей и как опустошаю свою тарелку. Вкус еды не чувствую, но хотя бы желудок больше не протестует.
Быстро проскользнув мимо стола, и оставив тарелку в раковине, я сбегаю в свою комнату.
На душе противно. Или скорее обидно.
Какого черта Авдеев сюда приперся. Неужели ради Нади? Может она правда ему нравится? Он что, теперь здесь будет частым гостем? И как мне смотреть ему в глаза? И как смотреть на них с Надей? А завтра что будет? Он клиент Туманова? И зачем ему меня покупать?
Сотни вопросов! Они отвлекают от страха и загоняют меня в угол. Но за то, я успеваю незаметно для себя, сходить в душ, надеть пижаму и забраться под одеяло.
Авдеев практически за стеной. С другой девушкой.
Я спала с ним. Он меня отшил.
Он заплатил Туманову за секс со мной.
Полнейший бред.
Мне нужно сбежать. Лучше рано утром.
А потом я просто проваливаюсь в беспокойный тревожный сон. Я не могу расслабиться и крепко уснуть. Сквозь дрему слышу стук дождя по стеклу, редкие едва слышные вспышки смеха, доносящиеся с кухни, шорох одежды, шумно и небрежно скидываемой на пол. Испуганно открыв глаза и резко усевшись на постели, я в свете уличных фонарей отчетливо вижу Авдеева.
Босиком и в одних джинсах он стоит перед моей кроватью и старается бесшумно расстегнуть ремень на джинсах.
- Рома?
- Неплохо, - откликается Авдеев на мой вопрос, продолжая расстегивать ремень, - ты знаешь, как меня зовут.
- Да тут все знают, как тебя зовут, - не особо понимаю, что происходит, и зачарованно наблюдаю, как Рома стягивает с себя джинсы. – Какого фига ты творишь?
- Жутко хочу спать, - заявляет мой ночной гость, откидывая ногой джинсы. – И да, сразу же отвечаю, что с тобой.
От его слов у меня по коже разгоняется табун мурашек.
- А ты ничего не перепутал? – я очень стараюсь не обращать на приятную дрожь, но это очень сложно.
Авдеев, почти обнаженный, даже в темноте выглядит впечатляюще. Фонари хоть и неярко, но все же освещают его тело, и я не могу не реагировать на него.
Он просто секси. Со всеми своими мышцами и гибкостью.
А когда он начинает двигаться в мою сторону, я зажмуриваюсь.
Ведь это не реально? Ведь это сон? Ну, правда! Авдеев, почти голый, в моей комнате? Собирается запрыгнуть в мою кровать?
- Не, я там, где хочу быть, - Рома подходит и садится на край кровати, а я испуганно натягиваю одеяло повыше. – Подвинься, Семенова!
- Ты офигел??? Серьезно???
Я возмущена до предела. Не могу поверить, что он не шутит. И не могу игнорировать его присутствие. Даже через возмущение чувствую напряжение в теле, но не от страха. Это приятное напряжение. И это бесит.
Хорошо, что голова не отключается при виде этого накаченного самца рядом с собой. Я хорошо помню, что Авдеев купил меня у Туманова и что буквально час назад он гладил коленки Ковшовой.
- Ты против? – Авдеев недоуменно изучает меня.
- А должна быть за? – этот парень не перестает меня поражать.
Рома молча жмет плечами и начинает стягивать с меня одеяло.
В моих легких снова его запах. И он вкусный и дурманящий. Кажется, я начинаю сдавать свои позиции. А этого ни в коем случае делать нельзя!
- А ничего, что мы уже выяснили, что неинтересны друг другу? А это значит – совместный сон исключен. И вообще, комната Ковшовой дальше по коридору! Она будет рада! – шепотом кричу я и снова тяну на себя одеяло и не позволяю занять ему драгоценные сантиметры моей кровати. Он так и остается сидеть на самом краешке.
А еще он смотрит на меня. Не вижу в темноте зелени его глаз, но отчего-то уверена, что он смотрит меня. И сразу же хочется укрыться с головой одеялом. Представляю, как выглядят мои торчащие волосы в полумраке комнаты.
- Ковшова? Эта забавная девчонка, что сидела рядом со мной? Нее, я с такими не связываюсь. Девственницы – это не ко мне. Да подвинься уже… Холодно в одних трусах сидеть…
- Ты серьезно, Авдеев? Я тебя знать не знаю, а ты тут раскомандовался…
- Да ладно не знаешь? - тихо возмущается в ответ Рома, и чуть понизив голос сообщает: - Уж получше некоторых…
Его руки ложатся на мои лодыжки, и я чувствую приятное тепло, исходящее от его ладоней, даже через толстое одеяло. А еще понимаю его намек, и вспоминаю…
- Знаешь, что?
- Не пойду я к Ковшовой, - шепотом перебивает меня Рома. – Я знать ее не знаю. Она сама приперлась и уселась рядом со мной. Тряслась как осиновый лист. Я коленку ей погладил, чтобы она испугалась и оставила свои попытки меня соблазнить. А она словно одеревенела и к креслу прилипла…
- Да мне все равно!
- А я и не оправдываюсь!
Мы замолкаем одновременно, и в темноте сквозь шум дождя за окном слышно наше дыхание. Тихое, почти в унисон.
- Я кроме тебя тут никого не знаю, - продолжает настаивать Авдеев. – Я выпил и не могу сесть за руль. Такси не вариант, потому что ни за что в жизни не оставлю машину в одиночестве. У меня ее уже угоняли. Клянусь, Тонь, я только переночую, и завтра с утра слиняю. Ты даже не услышишь как.
Это какое-то наваждение. Я зачаровано слушаю болтовню зеленоглазого дьявола и осознаю, что не могу ему сопротивляться.
Вот правда, если бы ко мне в комнату завалился тот же Попов, или любой из парней общаги, разделся и попросился бы ко мне в кровать, я бы верещала, как резаная и гнала бы его тапками прочь до самой улицы.
Оба из богатеньких, наглые, без тормозов.
За углом останавливаюсь и прислоняюсь спиной к стене. Ноги не держат, а стук сердца отдается в висках.
Куда я влипла?
Закрыв глаза, начинаю считать про себя и пытаюсь успокоиться. А когда открываю, то вижу перед собой Авдеева. От неожиданности вздрагиваю и судорожно сглатываю.
Он стоит так близко. От него вкусно пахнет. Черт, наверное, это совсем не то, о чем я должна думать в эту секунду, но мозг сам фиксирует этот факт.
- Что у тебя с Тумановым? – голос Авдеева спокойный, но уверенный.
Его вопрос возвращает меня в реальность. Так и хочется спросить, а что у него с Тумановым? Но я и так знаю. В субботу у меня встреча с первым клиентом Кирилла. И я почти уверена, что Авдеев и есть этот первый клиент.
Любит поскромнее.
Ненавижу. Обоих ненавижу.
- Ничего, - в горле пересохло и слова вылетают с каким-то раздражающим скрипом. – У меня с Тумановым – ничего. И с тобой тоже – ничего.
Рома уже привычно вздергивает бровь в непонимании, а я скольжу вдоль стены до тех пор, пока не оказываюсь на свободе. А потом просто трусливо сбегаю.
Пока бегу, не чувствую, ни рук, ни ног. Бегу, словно от тысячи чертей. Куда, бегу не знаю, но куда-нибудь подальше от этих сумасшедших мажоров.
Хотя бы ненадолго. Что бы собраться и придумать план действий.
Ведь я не собираюсь сдаваться?
Глава 14
Тоня
Противный мелкий дождь тихонько постукивает в большое окно в нашей комнате. Холодный ветер швыряет ветки огромного дуба в мокрое окно, раздражающе скрипя ими по толстому стеклу, но в комнату не проникает. Несмотря на промозглую погоду, у нас тепло. После ремонта в общаге жить достаточно комфортно, и многие даже завидуют нам. Но меня все это мало интересует.
У меня на душе так же мерзко, как и за окном.
Вечер пятницы сводит меня с ума в буквальном смысле. У меня остаются считанные часы до моего падения. Просто еще пара шагов и я провалюсь в бездну, из которой я никогда не выберусь. Потому что субботняя ночь меня сломает. Я не выдержу того, что предлагает Туманов. Даже если рядом со мной будет Роман Авдеев.
Господи, как мне страшно. После встречи с парнями я не сплю нормально ни одну ночь. То трясусь от страха, то судорожно ищу выход.
В этих двух состояниях я нахожусь попеременно, и с каждым днем понимаю, что мои нервы не выдержат. Что я могу впасть в истеричное состояние.
Но несмотря на страх и панику, я продолжаю ходить в универ. И даже не падаю в обморок, когда на парах вижу Туманова. Просто задираю нос вверх и делаю вид, что Кирилла рядом нет и что я его вовсе не боюсь. Не боюсь, что подойдет и будет мне угрожать. Подойдет и будет смотреть на меня так, словно я в чем-то виновата.
Это адски тяжело. Меня потом так трясет, что я едва справляюсь с собой. Просто какими-то неимоверными усилиями воли заставляю себя быть смелой. И снова иду на пару. Слава богу, Туманов посещает только некоторые пары, которые считает для себя приоритетными. На остальных я могу спокойно дышать. Если, конечно, мои вдохи через раз можно назвать спокойными.
Материал за эту неделю не усвоен мной ни по одному предмету. Да и какая учеба, если моя голова постоянно занята мыслями о том, как мне избежать уготованной мне участи?
Вариантов спасения нет вообще. Наверное, я просто понимаю, кто я и кто такой Туманов. Он отмажется на раз, два, да и запросто подставит меня.
Влиятельных знакомых у меня нет, знакомых в органах тоже. Папа-депутат любой мой писк заткнет, даже не напрягаясь. Можно, конечно, собрать что-то стоящее на Туманова и все-таки попробовать если не в полицию пойти, то хотя бы компромат для своей защиты. Только это не в моих силах.
Я могла только сбежать. Только не знаю – куда. Но за то точно знаю, что Туманов меня найдет. Только ради того, чтобы наказать за непослушание.
А этого мне тоже не хотелось.
В общем, это был замкнутый круг.
И к концу недели этот круг выпил из меня все соки. Я даже отказалась пойти на кухню отмечать день рождения одной из девчонок на этаже, хотя очень любила такие посиделки. День рождения в общаге – это особенный праздник. Но не в этот вечер.
Моим соседкам тоже не до меня. Поэтому они дружно сбегают на импровизированную вечеринку, оставив меня один на один с моими проблемами.
Меня это полностью устраивает. В одиночестве лучше думается. Хотя результата от раздумий вообще нет. Да и страдать как-то легче, когда ты один на один с собой.
Приступы истерики подкатывают все чаще, но я как-то держусь. Не разрешаю себе плакать. Только не из-за Туманова.
А вот с голодом я бороться не могу. Бутер и кофе с утра – это все, что я сегодня съела. А на часах уже почти десять вечера. И если я не хочу свалиться в обморок, то лучше пойти на кухню. Нацепить хоть какое-то пособие улыбки и пойти.
Что я и делаю.
На кухне меня ждет сюрприз. Такой неожиданный, что я просто забываю о всех своих переживаниях.
Обычно, при праздновании каких-то праздников, мы сдвигаем столы по центру комнаты и стаскиваем все свободные стулья из комнат. А Димка Миронов притаскивает свое огромное вместительное кресло, которое досталось ему по наследству от предыдущих жителей его комнаты.
И в этот раз ничего не изменилось. Все те же столы, стулья и мироновское кресло. Народу тьма. Все что-то шумно обсуждают, смеются, уже хорошо подвыпивший Попов бренчит на гитаре, такая же веселая Васильева ищет ему в телефоне аккорды на гитаре очередного хита. Надя из сто седьмой снова ластится к Котову, который по-пьяни прижимает ее к себе так, что слышно, как у нее кости трещат, а трезвый обходит ее стороной.
Остальные девочки, затаив дыхание и томно хлопая ресницами устремляют все свое внимание, все свои чары в сторону мироновского кресла.
Ну еще бы!
Там собственной персоной располагается Роман Авдеев.
Вот он и вводит меня в ступор. Одним только своим присутствием.
Вальяжно откинувшись на спинку, Авдеев чуть прикрыв глаза наблюдает за происходящим. Рядом с ним сидят два его друга. Не знаю их по именам, но видела их раньше с Авдеевым. Такие же наглые мажорчики, на которых повелись мои соседки. Лена и Инга успели занять места с друзьями Авдеева и теперь с восторгом смотрят им в рот.
Авдеев тоже не один.
На широком подлокотнике рядом с ним расположилась именинница – Надя Ковшова. В жизни бы не подумала, что эта тихоня, может так грациозно выгибаться и нагло ластиться к парню. Скорее всего это проделки алкоголя – вон как щеки пылают и глаза блестят. Да и смех у нее громкий и неестественный. Но это не мешает Авдееву позволять ей быть рядом.
Почему я решила, что они вместе?
Все просто. Пальцы Авдеева лениво выводят бессмысленные узоры на обнаженной коленке Ковшовой, от которых та чуть ли не жмурится. Наверное, такие ласки возможны, когда отношения переходят в иную плоскость. Только когда эти двое успели поменять те самые плоскости?
Хотя, о чем это я?
Я дала Авдееву даже имя его не спросив. Стыдно, но уже ничего не изменить.
Я пытаюсь отвести взгляд от этих двоих, но не получается. Авдеев замечает меня. И мое сердце начинает грохотать, заглушая все посторонние звуки.
Рома тем временем убирает руку от Ковшовой, склоняет голову и продолжает внимательно изучать меня. И да, я никогда не комплексовала из-за сбитого набок хвостика, старых спортивных штанов и огромной растянутой футболки, но в этот раз чувствую себя ущербно. Даже та сама тихоня Надя выглядит как супермодель в коротких джинсовых шортах и полупрозрачном бежевом топе. В отличии от меня.
Но как бы это странно ни прозвучало, мне все равно. Наверное, еще совсем недавно я бы покраснела и трусливо сбежала. Но не сегодня. Сегодня у меня по расписанию истерика и голод. Да-да, я могу уйти, но буквально в коридоре грохнусь в обморок. Не знаю, полезет ли мне кусок в горло, но желудок просит забить на блуждающий взгляд Авдеева и просто поесть.
Задрав повыше нос, я на негнущихся ногах, прохожу к столу. В этот раз стол завален едой. Надя не пожадничала и устроила знатную пирушку.
Пара бутербродов с рыбой, отварная картошка, несколько кусочков курицы, соленый огурец – я ловко кидаю еду на тарелку, которую предусмотрительно захватила из шкафа над мойкой.
- Давай, Семенова, трескай, трескай! А то со своим инглишем уже скоро на воблу будешь похожа, - комментирует мои сборы Попов, оторвавшись от гитары.
- Играй, давай! Не отвлекайся, - бурчу ему в ответ.
На нас вроде никто не обращает внимания, но я каждой клеточкой чувствую взгляд Авдеева. И с трудом сдерживаюсь, чтобы не посмотреть в ответ.
Я не видела его с той последней встречи на лестнице. Он не приходил в универ. Я даже позволила себе подумать о том, что у него могло что-то случиться, но быстро откинула эту мысль. Свои мажорские проблемы он решит без моего беспокойства. И оказалась права. Судя по тому, как быстро Рома нашел язык с Надей, мое беспокойство было бы лишним однозначно.
- Может вина, Тонь? – пьяно пищит именинница.
- Нет, спасибо, - мне все же приходится посмотреть на сладкую парочку. Надя слишком весело улыбается мне. Авдеев же наоборот смотрит хмуро и без лишних эмоций. Я немного заторможено киваю. – С днем рождения!
А затем слишком поспешно убегаю к окну за их спиной. Там широкий подоконник и там можно спокойно поесть, не тушуясь под взглядами посторонних глаз. Тем более мне повезло.
У окна стоят Поля Уварова и Илья Штейнмарк, с наслаждением затягиваясь сигаретным дымом. Они с удовольствием уступают мне место, да еще и закрывают собой.
На кухне стоит шум и гам. Всем весело, а еще судя по разговорам все в восторге от таких именитых гостей. Авдеев со своей компашкой принесли несколько пакетов с элитным алкоголем и почти каждый успел похвалить их за такой презент.
Продажные студентишки.
А особенно мои соседки, Лена и Инга. С кривыми улыбками, они потягивают что-то из красивых стеклянных бутылок, и обе ни на секунду не выпускают из своих цепких лап друзей Авдеева.
За наблюдением и подслушиванием, я даже не замечаю, как отвлекаюсь от своих мыслей и как опустошаю свою тарелку. Вкус еды не чувствую, но хотя бы желудок больше не протестует.
Быстро проскользнув мимо стола, и оставив тарелку в раковине, я сбегаю в свою комнату.
На душе противно. Или скорее обидно.
Какого черта Авдеев сюда приперся. Неужели ради Нади? Может она правда ему нравится? Он что, теперь здесь будет частым гостем? И как мне смотреть ему в глаза? И как смотреть на них с Надей? А завтра что будет? Он клиент Туманова? И зачем ему меня покупать?
Сотни вопросов! Они отвлекают от страха и загоняют меня в угол. Но за то, я успеваю незаметно для себя, сходить в душ, надеть пижаму и забраться под одеяло.
Авдеев практически за стеной. С другой девушкой.
Я спала с ним. Он меня отшил.
Он заплатил Туманову за секс со мной.
Полнейший бред.
Мне нужно сбежать. Лучше рано утром.
А потом я просто проваливаюсь в беспокойный тревожный сон. Я не могу расслабиться и крепко уснуть. Сквозь дрему слышу стук дождя по стеклу, редкие едва слышные вспышки смеха, доносящиеся с кухни, шорох одежды, шумно и небрежно скидываемой на пол. Испуганно открыв глаза и резко усевшись на постели, я в свете уличных фонарей отчетливо вижу Авдеева.
Босиком и в одних джинсах он стоит перед моей кроватью и старается бесшумно расстегнуть ремень на джинсах.
- Рома?
- Неплохо, - откликается Авдеев на мой вопрос, продолжая расстегивать ремень, - ты знаешь, как меня зовут.
- Да тут все знают, как тебя зовут, - не особо понимаю, что происходит, и зачарованно наблюдаю, как Рома стягивает с себя джинсы. – Какого фига ты творишь?
- Жутко хочу спать, - заявляет мой ночной гость, откидывая ногой джинсы. – И да, сразу же отвечаю, что с тобой.
От его слов у меня по коже разгоняется табун мурашек.
- А ты ничего не перепутал? – я очень стараюсь не обращать на приятную дрожь, но это очень сложно.
Авдеев, почти обнаженный, даже в темноте выглядит впечатляюще. Фонари хоть и неярко, но все же освещают его тело, и я не могу не реагировать на него.
Он просто секси. Со всеми своими мышцами и гибкостью.
А когда он начинает двигаться в мою сторону, я зажмуриваюсь.
Ведь это не реально? Ведь это сон? Ну, правда! Авдеев, почти голый, в моей комнате? Собирается запрыгнуть в мою кровать?
- Не, я там, где хочу быть, - Рома подходит и садится на край кровати, а я испуганно натягиваю одеяло повыше. – Подвинься, Семенова!
- Ты офигел??? Серьезно???
Я возмущена до предела. Не могу поверить, что он не шутит. И не могу игнорировать его присутствие. Даже через возмущение чувствую напряжение в теле, но не от страха. Это приятное напряжение. И это бесит.
Хорошо, что голова не отключается при виде этого накаченного самца рядом с собой. Я хорошо помню, что Авдеев купил меня у Туманова и что буквально час назад он гладил коленки Ковшовой.
- Ты против? – Авдеев недоуменно изучает меня.
- А должна быть за? – этот парень не перестает меня поражать.
Рома молча жмет плечами и начинает стягивать с меня одеяло.
В моих легких снова его запах. И он вкусный и дурманящий. Кажется, я начинаю сдавать свои позиции. А этого ни в коем случае делать нельзя!
- А ничего, что мы уже выяснили, что неинтересны друг другу? А это значит – совместный сон исключен. И вообще, комната Ковшовой дальше по коридору! Она будет рада! – шепотом кричу я и снова тяну на себя одеяло и не позволяю занять ему драгоценные сантиметры моей кровати. Он так и остается сидеть на самом краешке.
А еще он смотрит на меня. Не вижу в темноте зелени его глаз, но отчего-то уверена, что он смотрит меня. И сразу же хочется укрыться с головой одеялом. Представляю, как выглядят мои торчащие волосы в полумраке комнаты.
- Ковшова? Эта забавная девчонка, что сидела рядом со мной? Нее, я с такими не связываюсь. Девственницы – это не ко мне. Да подвинься уже… Холодно в одних трусах сидеть…
- Ты серьезно, Авдеев? Я тебя знать не знаю, а ты тут раскомандовался…
- Да ладно не знаешь? - тихо возмущается в ответ Рома, и чуть понизив голос сообщает: - Уж получше некоторых…
Его руки ложатся на мои лодыжки, и я чувствую приятное тепло, исходящее от его ладоней, даже через толстое одеяло. А еще понимаю его намек, и вспоминаю…
- Знаешь, что?
- Не пойду я к Ковшовой, - шепотом перебивает меня Рома. – Я знать ее не знаю. Она сама приперлась и уселась рядом со мной. Тряслась как осиновый лист. Я коленку ей погладил, чтобы она испугалась и оставила свои попытки меня соблазнить. А она словно одеревенела и к креслу прилипла…
- Да мне все равно!
- А я и не оправдываюсь!
Мы замолкаем одновременно, и в темноте сквозь шум дождя за окном слышно наше дыхание. Тихое, почти в унисон.
- Я кроме тебя тут никого не знаю, - продолжает настаивать Авдеев. – Я выпил и не могу сесть за руль. Такси не вариант, потому что ни за что в жизни не оставлю машину в одиночестве. У меня ее уже угоняли. Клянусь, Тонь, я только переночую, и завтра с утра слиняю. Ты даже не услышишь как.
Это какое-то наваждение. Я зачаровано слушаю болтовню зеленоглазого дьявола и осознаю, что не могу ему сопротивляться.
Вот правда, если бы ко мне в комнату завалился тот же Попов, или любой из парней общаги, разделся и попросился бы ко мне в кровать, я бы верещала, как резаная и гнала бы его тапками прочь до самой улицы.
