Пролог
Вначале был голос. И голос этот сказал: «Очнись». Свет вокруг ослепил своей белоснежностью, когда ОН послушался и открыл глаза. И понял что лежит, хотя тело не ощущало основы. Парило, скорее, в горизонтальном положении.
ОН сел на воздушном ложе, огляделся, соображая. Увидел свои руки, покрытые не густой темной порослью волос, обнаженную грудь. Ноги и низ живота скрывали белые тонко тканные просторные штаны. В горле напряглось, и баритон отразился от невидимых стен:
- Кто я?
- Ты - это я! - раздалось в ответ.
Его ступни утонули в волокнистом тумане, но как только ГОЛОС отозвался, вся белесая дымка пришла в движение, скопившись неподалеку. Затем вздыбилась, приняла пятиконечное очертание человека, уплотнилась. ОН увидел черты лица, неотличимого от гипсовой маски, орнамент мускулов на теле. И узнал себя, с той лишь разницей, что не был мраморно белым.
- Не бойся, - попросил ГОЛОС, но губы рожденного из тумана не дрогнули.
ОН не боялся, понимал, что нечего.
- Кто ты? - спросил ОН.
- Бог, - прозвучало в ответ, - но не творец. Хозяин этого мира, но не создатель.
- А я тогда кто?
- Ты - дитя моё. Один из немногих, в кого я вместил частицу себя. Ты - мое спасение. Ты - моя надежда на справедливость.
Дымное создание склонилось. На уровне своих глаз ОН увидел его глаза. Пустые. Не было ни зрачков, ни радужек, лишь их серые контуры. С тем же успехом на него могла бы смотреть статуя. Но статуя не была живой.
ОН почувствовал его в себе. Чужую, но в то же время свою, радость и боль, страсть, обиду, желание. Увидел цель. ОН и Бог были разными, но едиными. Отец и сын.
- Что я должен сделать? - спросил ОН.
Туман улыбнулся.
- Не спеши, дитя моё. Я все объясню.
Глава 1
- Я ушла!
Секундная тишина, затем скрежетчащий всхрап, пауза и свистящий выдох. Все как обычно, ничего нового. Матвей пил горькую всю ночь, а под утро, когда водка все-таки закончилась, он уснул. Крепко, ничего не разбудит. И хорошо. Он хоть спьяну не буянил, но выслушивать его душераздирающие мыслеизлияния Зое совсем не хотелось. По-честному, она этого терпеть не могла. Все в свое время перепробовала, чтобы научиться прикрывать этот фонтан словесных страданий, но успеха так и не достигла. Поэтому нашла единственный выход - не вступать с пьяным отчимом в беседы. А таковым в последнее время он, увы, был постоянно.
Больше попыток сообщить о своем уходе Зоя не предпринимала. Выскользнула за дверь, повернула ключ, прислушалась. Лестничная клетка молчала: шел тот час, когда рабочий люд в основной своей массе разошелся, а тот, что коротал дни дома, ещё не проснулся. Исключения, конечно, никто не отменял, но сейчас они признаков активности не подавали, и Зоя облегчённо выдохнула. Спускаться в лифте с двадцать пятого в чьей-либо компании не хотелось вовсе.
Кабина ползла, как всегда, с настораживающим скрипом тросов. И к этому Зоя привыкла. Когда-то давно, ещё в школьные годы, когда у нее водилась такая роскошь как друзья, подруга Дашка зашла в гости. Она всю жизнь прожила на первом этаже и подъем, как она выразилась: «Под облака», дался с трудом. Ещё немного и у девушки началась бы настоящая истерика. Всю ту минуту, пока кабина лифта поднималась, в тон работающим механизмам девушка ныла и причитала, считала этажи, сменяющиеся на цифровом табло. А под конец визита зареклась подниматься на такую высоту. Сдержала она слово или нет, Зоя не знала - общаться вскоре прекратили. Но впоследствии, слушая заунывную песню лифта, вспоминала этот случай. И думала, что когда-нибудь опишет.
Внизу, в своей комнатушке с красным ковром на стене и стареньким, но исправным JVC уголке, на диванчике «книжкой», познавшим ещё, наверное, 70-е, сидела консьержка тетя Люда. Как тётя? Этой боевой женщине уже давно шел восьмой десяток. Седые волосы стального оттенка она стягивала в пучок на затылке, носила пёстрое удобное платье и разношенные по ноге шлепанцы, очки «хамелеоны» с толстыми стеклами прятали ее суровый и вечно недовольный всем на свете взгляд. Скорее всего, если тетя Люда и любила кого-то, так это своего дворнягу Гошу: любезного, доброго пса неизвестной помеси. Да вот только по старости Гоша ушел из жизни два года назад. А тетя Люда решила, что отравили. И с тех пор травила уже она: всех подряд своей грубостью и пожилой несносностью. Хотя консьержкой она была отменнаой - мышь не проскочит. Вот и Зое не удалось.
Едва ее тоненькая, невысокая фигурка в дешёвой джинсе промелькнула перед окошком консьержки, тётя Люда не поднялась - она подскочила, даже взлетела, хотя телосложение ее правильнее всего было отнести к грузному. Мгновенно оказалась в дверном проходе и закряхтела злобно:
- Твой опять нажрался? Смотри, ещё раз поймаю, ещё раз увижу! Хоть раз ещё горланить с общего балкона будет, я церемониться - то больше не стану. Полицию вызову, слышь, вызову!
Угрозы уже летели в спину, но Зоя притормозила, обернулась и улыбнулась:
- И вам доброго утра, тёть Люд!
Не в ее это было привычке - дразнить и без того раздраженную особь. Но иногда вот хотелось. Не огрызаться, не оправдываться, а просто, взять и ошарашить чем-то абсолютно неожиданным. Консьержка потом, когда опомнится, разумеется, снова тявкать начнет: не в лицо, так за спиной. Но слабо, от безысходности. А, как сказал Великий: «Если человек в споре переходит на грубость - ты уже победил». Как-то так.
Пока тетя Люда приходила в себя, Зоя выскочила из подъезда и поспешила на работу. А поторопиться следовало, до начала трудового дня оставалось десять минут. Работала она недалеко - пешком дойти можно. В аптеке. Но не провизором или продавцом, а сотрудником отдела выдачи заказов книжного интернет-магазина «Книжечка». Странное сочетание, но не Зоя его придумала. Помещение у аптеки было большим, в уголке как раз хватало места для разноцветной фанерной кабинки. Вот «Книжечка» и платила свою долю аренды. А люди приходили... И достаточно.
Прямо, налево, двести метров, поворот... И вот уже замаячило на горизонте здание аптеки. Обыкновенное, двухэтажное. Этакое здание универсама, пережившее советские времена. Отреставрированное, да - дизайнер постарался на славу. И молодец, надо сказать. В столице, пусть не в центре, но и до окраины далековато, среди кирпичных и панельных коробок и многоэтажного новостроя отрадно было видеть простую красоту. Да и цены не наворачивали.
Зое оставалось несколько шагов до двери, когда рядом, рявкнув напоследок, остановился мотоцикл. Казалось бы, что за невидаль? Мало их что ли в Москве? Вот только Зоя, ни разу не сидевшая в седле металлического коня, трепетала перед мотоциклами. Они ее восхищали своей красотой, мощью, скоростью. Свободой, которую дарили своим наездникам. Может, это звучало слишком романтично, но Зоя ощущала именно это, когда видела несущегося по шоссе мотоциклиста. Чувствовала... и боялась. Свобода оборачивалась риском для жизни, и своей, и чужой. А жизнь, хоть и играла она, как серебристый шелк, серыми оттенками, Зоя любила.
Этот стальной красавец был воплощением пугающей мечты. Черный от и до байк, к которому так и тянуло прикоснуться. Но у мотоцикла был хозяин, и теперь уже Зоя не знала, что привлекло ее внимание больше: машина или человек.
Это был мужчина, вне всякого сомнения. Угольно-черный рельефный панцирь и мотоботы защищали его тело, перчатки - руки. Пантера, принявшая облик человека, не иначе. Он не спешил оставлять седла, вместо этого обернулся к Зое.
Она остолбенела на миг. Из-под темного забрала шлема на нее смотрели глаза, которых она не видела. Но взгляд принадлежал не пантере. Скорее какому-то питону или анаконде, гипнотизирующей свою добычу.
Зоя жертвой быть не слишком хотела. Подавляя наваждение, она спешно отвернулась и прошла мимо, стараясь не задумываться больше. И в том, что получится, не сомневалась. Она была нормальная девушка, двадцати двух лет, со своими увлечениями, слабостями, мировоззрением, но и головой на плечах. Необъяснимым, животным страстям, всяким там «любовям с первого взгляда» в этой голове места не находилось. Посмотрела, полюбовалась, дальше пошла, забыла. Так проще, так легче.
Аптека работать начинала раньше, и внутри Зою встретили двое: Светка, лучезарная болтушка тридцати пяти лет - кассир-фармацевт, и главный провизор, напротив, неразговорчивая, серьезная, сорокалетняя Наталья Павловна. От второй приветствий ждать не приходилось. Светка же за каких-то пять минут, пока Зоя открывала свою каморку, включала компьютер и осматривала полки с оставшимися с предыдущего рабочего дня заказами, успела сообщить и о простуде дочери, и о том, что Зоя сегодня как-то особенно выглядит, об очереди в магазине, из-за которой она едва не опоздала, и даже об очередном щенке в подвале своего дома, которого просто необходимо куда-то пристроить. Зоя научилась слушать Свету вполуха - весь этот поток информации выдержать было сложно. А вот позиция Натальи Павловны ее более чем устраивала. Сама Зоя предпочитала как можно меньше разговоров, как можно больше книг.
Они были для нее и работой, и жизнью. Спроси Зою, когда она прочитала первую, она бы не ответила. Просто случилось это рано, в те годы, когда большинство детей только учатся читать по слогам. Зоя читала взахлёб, «съедала» книгу за книгой, на радость учителей литературы. И им же на беду. Мнение, касательно прочитанного, у девочки почти всегда разнились с преподавательским и навязанным школьной программой. Зоя не любила Наташу Ростову, считала Екатерину Островского глупой женщиной, как, собственно, и мадам Бовари. Не принимала Обломова и возмущалась «Темными аллеями», хотя признавала восхитительным их язык. Все несогласия Зоя не глотала, а высказывала, что выливалось в оценки в дневнике, отсутствие олимпиад по литературе в послужном списке и отношение педагогов. «Вот что ты такая? - причитала тогда мать. - Неужели сложно взять и ответить, как надо. Ты же не глупая у меня, знаешь все». Конечно, знала. Просто уже тогда Зоя решила, что будет просто - сама собой.
Писать книги она начала в двенадцать. Для себя. Потому что не хотела, чтобы ее миры люди домысливали и переиначивали. А после школы пошла в литературный. Только в писатели Зою не взяли. Показатели единого госэкзамена у нее были хорошими, но вот собеседование девушка не прошла. Опять - таки, по причине открытой честности и смелости, с которой она не соглашалась с представителями приемной комиссии. А когда Зоя не увидела своего имени в списках, решила, что так тому и быть. Чтобы писать-не обязательно иметь диплом, а семья в то время начала остро нуждаться в деньгах. На том и порешили...
Книгу она положила под стойку, телефон рядом с клавиатурой, села и начала писать. Клиентов пока все равно не было, до приезда новых заказов оставалось не менее часа. Света занялась покупателями, Наталья Павловна сидела на складе. А вдохновение - штука капризная, не поймаешь его в нужный момент - неизвестно когда прилетит. Да и события ждали воплощения.
Творчество всегда захватывало Зою. Нырнув в свой мир, она забывала обо всем, что ее тревожило в этом. Творила, иначе не скажешь, стараясь сделать его одновременно и схожим с реальным, и, напротив, разительно от него отличающимся. Она писала всё: и прозу, и мистику, и фантастику, иногда даже проскакивали стихи. Единственное, наверное, за что Зоя не бралась - это сказки. В них она просто не верила.
Сегодня сюжет разворачивался на равнинах фэнтезийного мира. Хорошо разворачивался - шел уже шестой авторский лист, а история, как будто, только начиналась. Зоя не любила спешить - все прописывала досконально. Как будто бы боялась, что где-то там, на грани фантазии, обидит недоделанного героя. И доделывала. А если нет, то и не писала вовсе. Идей хватало, а зачем было плодить брак.
Зоя так погрузилась в своих всадников и драконов, что не заметила посетителя. Очнуться ее заставил лёгкий глухой стук по фанере загородки из разряда: «Извините, посмотрите на меня, пожалуйста».
Зоя спешно отложила телефон, подняла глаза. И холод проскользнул вдоль позвоночника, захватив лёгкие по пути и сводя дыхание. На стойке лежал, уставившись на нее пустым дулом, большой пистолет.
В моделях Зоя не разбиралась, в калибрах тоже. Да какими бы они ни были, появление оружия перед ее лицом ничего хорошего не сулило.
Дрожа всем нутром, но внешне стараясь сохранить невозмутимый вид, она оторвала взгляд от ствола и посмотрела на хозяина оружия. Ни тебе черной маски. Или резиновой, изображающей какого-нибудь президента. Ничего такого, что показывают в фильмах. Просто молодой мужчина.
Зоя даже о страхе забыла на миг. Скажи ей, что такие существуют - не поверила бы. Высокий, темноглазый брюнет с легкой щетиной на лице. Глаза небольшие, брови низкие, выдающиеся, но не густые. Губы улыбаются... по-доброму. И костюм... Костюм?! Только сейчас Зоя заметила черную противоударную броню мотоциклиста. Он что же, караулил? Ну и дурак, у нее выручки ноль.
- Испугались? - мягко и совсем неожиданно спросил он. - Что вы, это же просто зажигалка... Игрушка...
Он взял пистолет, щёлкнул спусковым крючком, направив дуло в потолок. Выстрела, конечно, не последовало - из ствола вырвалось и задрожало, удерживаясь, пёрышко пламени.
- Мило, - недовольно пробормотала Зоя, пряча глаза, и добавила мысленно: «Придурок». - Вы за заказом?
Смотреть на него не хотелось, хотя, чего греха таить, было на что.
- Нет, - все так же добродушно ответил мотоциклист, - вообще-то я в аптеку, но тут увидел скучающую девушку и не смог пройти мимо.
«А вы ко всем таким... скучающим пристаете?» - хотела было спросить Зоя, но остановилась. Лишние бестолковые вопросы - лишние такие же ответы. Заканчивать надо, и пусть идёт своей дорогой. И так уже внутренний раздрай устроил одним только своим появлением.
- Я не скучаю, я работаю, - фыркнула она небрежно. - Аптека - окошечки дальше.
И уставилась в экран монитора, где, на счастье, загорелось сообщение из офиса. Скоро должны были привезти новые заказы.
Он не сразу ушел. Ещё, наверное, с полминуты стоял возле, видимо осознавая, что никто с ним знакомиться и флиртовать не собирается. А потом ушел. Действительно в аптеку. Купил что-то, Зоя услышала Светин тонкий голосок. Очень хотелось выглянуть из своей конуры, посмотреть на этого странного, но ужасно привлекательного типа. Не стала и пытаться. Вместо этого, демонстрируя полное безразличие, Зоя уткнулась в экран, сосредоточенно изучая количество и наименование изданий, которые должны были привезти. До тех пор, пока черная фигура не промелькнула мимо, направляясь к выходу. Что-то стукнуло по стойке, Зоя не отреагировала. Глаза подняла, когда на улице заревел мотор мотоцикла. И увидела длинную конфету аскорбинки прямо перед собой.
Своей любимой... апельсиновой!
Света выбралась из-за витрины, заставленной лекарствами, и встала возле Зои.
- Слушай, а где такие классные мужики водятся, не подскажешь? - спросила она, между прочим.
- Что? - Зоя честно не вникла в суть вопроса.
- Я говорю, вы же явно знакомы. Не подскажешь, где умудрились? Мне б такого, только постарше.
- Были бы знакомы, не подкатывал бы с дурацкими шутками, - проворчала Зоя. - Этот чем тебе не угодил? Я слышала, женщины за тридцать пять любят мужчин чуть за двадцать.
