Сегодня она на улицу носа не высунет. Весь день будет валяться в теплой мягкой постельке, наслаждаясь уютом и комфортом. Может ли быть что-либо приятнее, чем слушать, как бушует непогода, находясь дома и зная, что никуда не нужно идти?
Повернувшись на бок, она закрыла глаза, слушая шум дождя. Жара она больше не чувствовала, зато тело сковала страшная слабость. Кэрол сомневалась, что сможет встать и приготовить себе завтрак. Впрочем, есть совсем не хотелось, и она решила не утруждаться пока. Лучше подремать.
Странно, она совсем не помнила, как стелила постель и переодевалась, как легла спать. Вчера она была в ужасном состоянии. Ей хотелось плакать, казалось, она умрет до того, как доберется домой. Тело ломало и трусило в ознобе, хотелось упасть и больше никогда не подниматься. Впервые за все то время, как она жила одна, ей захотелось в свою квартирку, и не просто захотелось, она мечтала о ней, о своей постели и теплом одеяле. А еще о кружке горячего чая.
Она смутно помнила, как Джек дотащил ее до дверей. На этом воспоминания ее заканчивались. Она была настолько измучена, что не удивительно, что память отшибло. Наверное, все остальное она делала уже на «автопилоте». Неожиданно Кэрол вспомнила свой сон и открыла глаза. Сердце застучало быстрее.
Ей снился Джек. Тусклый свет за его спиной, как от торшера, белая рубашка расстегнута на груди, рукава закатаны. Он кладет ей на лоб что-то холодное и мягкое. Она чувствует какой-то резкий запах, уксусный, что ли.
О том, что ей приснилось потом, вспоминать было стыдно. Он целовал ее в губы, и она чувствовала его руки, ласкающие ее обнаженное тело. И ощущения ее были такими настоящими, как будто это был не сон, а реальность.
Его теплые ладони гладили ее голую грудь, талию, живот, бедра. Она не видит его, но чувствует. И ей это нравится, ей приятно, но она не может даже пошевелиться, как будто ее сковали. Все тело такое тяжелое, что даже открыть глаза ей не под силу.
Расплывчатый сон, туманный, мутный. Ничего не видно, ничего не слышно. Сон то обрывается, то снова продолжается. Последний обрывок из этого сна - это нежные губы, целующие ее грудь.
Кэрол накрыла голову подушкой. Боже, какой кошмар! Почему ей снится такое? Почему ей снится он, а не Мэтт? И почему этот сон вызывает нежный трепет внутри и такое непонятное волнение?
Кэрол расстроилась, но постаралась себя убедить, что это просто сон, и то, что ей это снится, вовсе не означает, что она на самом деле этого хочет.
Мало ли что может присниться, да еще в таком состоянии!
Откинув одеяло, Кэрол села и спустила ноги на пол. Пошарив ногами по полу в поисках любимых мягких тапочек и так и не найдя, она наклонилась. И правда, тапочек нет. Видимо, вчера ей было не до тапочек.
Она с удивлением заметила на себе совсем не ту ночную рубашку, в которой всегда спала. Она любила тонкую шелковую рубашечку на узких бретельках, такую короткую, что она едва прикрывала ягодицы. В ней было легко и удобно. А ту, что была сейчас на ней, подарил Рэй. Кэрол никогда не надевала ее. Эта вещица была слишком дорогой и красивой, чтобы спать в ней одной. И вообще, как считала Кэрол, предназначена для того, чтобы соблазнять мужчину, а не для того, чтобы в ней спать. А, так как мужчины у нее до недавнего времени не было, это чудо дожидалось своего часа на полочке в гардеробе.
Наверное, она вчера схватила первое, что под руку попалось. И к тому же, вспомнила Кэрол, ее ночная рубашка сохнет на веревочке в ванной после стирки. Вернее, уже давно высохла. Вчера она об этом не вспомнила.
Опустив ноги на прохладный пол, она поморщилась. Ходить босиком она не любила, особенно по холодному полу. Но делать нечего.
Встав, Кэрол, покачиваясь от слабости, поплелась в прихожую. Тапочки стояли на полочке, где она их и оставила перед уходом. Обувшись, Кэрол сразу почувствовала себя лучше. Наверное, она вчера и не умывалась перед тем, как лечь, и косметика размазалась по лицу.
Дойдя до ванной, Кэрол открыла дверь. Увидев перед собой Джека, она вздрогнула от неожиданности.
Он поспешно прикрылся полотенцем, которым вытирался, и растерянно посмотрел на девушку.
Кэрол отшатнулась назад и захлопнула дверь. Придя в себя от удивления, она почувствовала, как загорелись лицо и шея.
- Доброе утро! - раздался за дверью веселый голос Джека.
- Доброе, - выдавила Кэрол в ответ. Ему весело? Над ней, наверное, смеется. Хорошо, что еще не видел, как она покраснела, вовремя она спохватилась и спряталась за дверь. Похоже, его совсем не смутило, что она застала его в чем мать родила!
- Я сейчас выйду!
Сообразив, что стоит в одной рубашке, Кэрол метнулась в спальню.
Накинув халат, она растеряно присела в кресло. В этот момент раздался стук в дверь.
- Эй, можно?
- Можно.
Джек вошел в комнату и, остановившись, посмотрел на нее. Кэрол отвернулась, чувствуя, что опять краснеет.
- Извини, Джек… Почему ты не запер дверь?
Услышав в ее голосе возмущение, он улыбнулся.
- Забыл. Привычка. Я же один живу, мне дверь запирать ни к чему.
- А разве ты здесь ночевал? - осторожно спросила Кэрол, стараясь не выдать своего волнения.
- Ты совсем ничего не помнишь?
- Помню. Как ты меня проводил до двери.
- Угу. А ты зашла в прихожую, уселась на пол и заснула.
Кэрол изумленно заморгала, подняв на него взгляд.
- Я тебя подобрал и отнес в спальню. А потом сбегал в аптеку, накупил лекарств, градусник. Хочешь знать, какая у тебя была температура?
- Какая?
- Сорок и два!
- Ого!
- Ого. Естественно, я не мог бросить тебя в таком состоянии. И позвать-то не кого, чтобы за тобой присмотрели. Куртни в командировке. А о Рэе я даже мысли не допустил, в его руки я бы тебя ни за что не отдал! Как ты себя чувствуешь?
- Лучше.
Он положил ладонь ей на лоб.
- Жара нет, слава Богу! Вот, на столике, лекарства, пей, чтобы мои усилия не пропали даром. Всю ночь над тобой сидел. Есть хочешь?
- Нет.
- Может, горячего чаю?
- Да, чаю можно, - улыбнувшись, Кэрол поднялась, но он усадил ее на место.
- Я сам принесу. А ты, давай, ложись. Тебе лежать надо.
Он вышел, а девушка забралась под одеяло. Ну, и дела!
Вспомнив, что собиралась в ванную, она снова встала и отправилась приводить себя в порядок. Ополоснувшись под душем, она почистила зубы и причесалась. Стянув с веревочки ночную рубашку, она надела ее, а чудо, подаренное Рэем, сполоснула под краном и повесила сушиться. Накинув шелковый халат, она вернулась в спальню. Силы ее на этом иссякли.
Джек уже ждал ее. На столике у кровати дымился в кружке горячий чай на маленьком подносе. В тарелочке лежали два бутерброда.
Когда Кэрол устроилась в постели, Джек поставил поднос ей на колени. Поблагодарив его, девушка с удовольствием сделала маленький осторожный глоток.
- А где ты взял колбасу? У меня ее не было, я точно помню, - спросила она, взяв в руки бутерброд, и надкусила. - М-м-м, какая вкусная!
- У тебя пустой холодильник. Я заказал еду в ресторане, - почему-то он смутился. - Готовить тебе сейчас тяжело, в магазин выходить тем более нельзя, а есть тебе надо, сил набираться. Если бы я умел, я бы приготовил…
- Спасибо, Джек, - Кэрол улыбнулась, тронутая его заботой.
- За что? Забыла, как ты мне помогала, когда я в этом нуждался?
Они помолчали. Кэрол пила чай, не поднимая на него глаз.
- Кстати, приезжал Рэй. Хотел отвезти тебя в институт. Я сказал ему, что ты приболела.
Кэрол бросило в жар. Заметив, как она изменилась в лице, Джек тоже помрачнел.
- Расстроилась из-за того, что он понял, что я ночевал у тебя? Ты уже рассказала ему о Мэтте?
- Нет. Пока.
- Я так и понял, потому что он, вроде бы, не очень удивился, только спросил, в гостях я или уже живу здесь? - он засмеялся, только как-то напряженно, и пристально взглянул на девушку. - Тебе не понравилось то, что я остался вчера, да? Но я не мог уйти! Ты бы сгорела за ночь, я с таким трудом сбил тебе жар. Так волновался, даже хотел в больницу тебя везти.
- Нет, Джек, что ты, как я могу расстроиться? Наоборот, я очень тебе благодарна, - Кэрол улыбнулась. - На то, что думает Рэй, мне наплевать. Только вот Мэтт может не понять.
- Не понять - это ты мягко выразилась. Он у тебя дико ревнивый.
- Да, я заметила, - подавлено согласилась Кэрол.
- Он ко мне тебя ревнует. Ты ему что-то рассказывала?
- Нет, не рассказывала, - она спрятала глаза, смутившись.
- Правильно, и не надо. И о том, что я у тебя всю ночь просидел - тоже. Начнет забивать себе голову всякой чушью.
- Джек, а что, мне совсем плохо было? Я как заснула в прихожей, так и не приходила в себя больше?
- Да я не знаю. Иногда ты открывала глаза и смотрела на меня, когда я тебе компресс на лоб клал. Он холодный был, ты вздрагивала и просыпалась.
- Я помню. Значит, я не сама разделась?
- Нет, - тихо ответил он.
Кэрол снова почувствовала, как обдало жаром лицо. Мучительный стыд в ней смешался с возмущением.
Руки задрожали. Она уже собиралась спросить, как он посмел, зачем раздел ее догола, копался в ее вещах и напялил на нее такую откровенную ночную рубашку, но он ее опередил, заговорив сам:
- Когда я сбил жар, на тебе нитки сухой не осталось. Ты так пропотела, что все насквозь промокло. Мне пришлось все снять. Если бы я этого не сделал, ты могла бы подхватить пневмонию. Я нашел какую-то ночную рубашку и одел тебя.
Кэрол молчала, низко опустив голову. Она не знала, что говорить, как реагировать. Поблагодарить или отругать. Стоило только представить, что он видел ее обнаженной, как снимал с нее одежду, и ей хотелось провалиться от стыда, а в груди закипала ярость. Но если бы она оставалась в мокрой одежде, это могло для нее плохо кончиться. Выходит, он помог. Но Кэрол трудно было побороть стеснительность.
- Да не смотрел я на тебя, - улыбнулся Джек, наблюдая за ней. - Темно было, один ночник горел.
Кэрол откусила бутерброд и запила чаем, пытаясь показать, что она абсолютно спокойна. Ей стало трудно дышать, когда она подумала о том, что сны ее были вовсе не снами. Неужели, он на самом деле прикасался к ней, трогал ее тело, целовал? Или ей это приснилось? Кэрол очень хотелось знать, сон это или не сон, и она даже набралась храбрости спросить его об этом, но в последний момент струсила и промолчала. Она сгорит от стыда, если ей это все приснилось. Он может подумать, что она хочет его, раз ей такое снится.
А еще он мог рассердиться. Он от всей души старался ей помочь, всю ночь о ней заботился, забыв о собственной усталости, а она начнет обвинять его в непристойных поступках. Если он ничего такого не делал, он может очень даже обидеться.
Кэрол украдкой взглянула на него. Нет, он не походил на мужчину, который стал бы тайком делать такое с бесчувственной женщиной. Он слишком гордый. И не такая уж она красавица, чтобы он потерял голову, увидев ее без одежды. И наверняка вид женского тела не был для него шокирующим, он за свою жизнь, наверное, на это насмотрелся достаточно.
Кэрол абсолютно не разбиралась в мужчинах, и сама это понимала.
Она не знала, мог ли мужчина остаться равнодушным, раздевая женщину, видя ее обнаженное тело. Она не хотела об этом больше думать. Нужно просто выкинуть все из головы, забыть. Так получилось. Он видел ее, она видела его. Они квиты.
Снова взглянув на него, она заметила на его лице грустное выражение. Расстроился? Почему?
Почувствовав ее взгляд, он поднял голову. В глазах его появился холод.
- Извини. Я хотел, как лучше. Не знаю, что ты там думаешь…
- Я ничего не думаю, - перебила его Кэрол невозмутимо. - Вернее, я думаю только о том, что без тебя мне бы туго пришлось. Спасибо, Джек. Не обижайся, просто я немножко… застеснялась.
Он улыбнулся.
- Разве можно стесняться такого красивого тела, ты должна гордиться.
Девушка вспыхнула, щеки залил румянец.
- А говоришь, не смотрел.
- Я догадался.
- Ну, да, конечно! - пробормотала она. - Еще скажи, что глаза завязал.
- Точно! Так и было, а говоришь, ничего не помнишь!
Он засмеялся и забрал у нее поднос с опустевшей чашкой и тарелкой. Присев на край постели, он как-то грустно посмотрел на нее.
- Знаешь, мне вчера так жалко тебя стало. Некому о тебе позаботиться. Совсем одна.
- Ну, почему же не кому? У меня есть Куртни и Мэтт. И Рэй тоже все бы для меня сделал. Если бы ты ему вчера позвонил, он бы сразу приехал.
- Не сомневаюсь. И трахнул бы тебя, пока ты без чувств лежишь!
- Джек!!!
- Куртни и Мэтт - где они, когда так были тебе нужны? Что бы с тобой было, не окажись я рядом? Кто поможет тебе сейчас, когда ты еле на ногах стоишь?
- Куртни ничего не знает, а Мэтт в больнице. Зачем ты так говоришь, Джек? Они любят меня, просто так обстоятельства сложились.
- Знакомая ситуация. У меня тоже всегда такие «обстоятельства», когда я оказываюсь в беде. После всех покушений меня выхаживала домработница. Впрочем, кроме отца, у меня и нет никого. А он сидеть у моей постели не может. Только в таких ситуациях понимаешь, как ты одинок.
- Но это же можно исправить, - осторожно заметила Кэрол. - Мне трудно поверить, чтобы не нашлось женщины, которая захотела бы о тебе позаботиться. Наверное, ты сам этого не хотел.
- Они все лицемерки, только одно на уме - как меня на себе женить! Позволь им позаботиться, впусти в дом, дай похозяйничать - потом не избавишься!
- Но меня же ты впустил, - улыбнулась Кэрол.
- Ты - другое дело.
- Потому что не хочу тебя на себе женить? - она засмеялась.
- Хотя бы поэтому, - он тоже рассмеялся.
- Джек, а можно задать тебе личный вопрос?
- Ну, валяй.
- Почему ты так не любишь женщин? Это из-за мамы?
Он пожал плечами.
- А за что их любить? Женщины глупые и лживые.
Кэрол обижено надула губки.
- Неправда! - пылко возразила она.
- Ну, есть, конечно, исключения.
- И на том спасибо. Уже легче.
- Ты ведь тоже не любишь мужчин. Почему?
- С чего ты взял? - удивилась Кэрол.
- Заметил. Не любишь и боишься. Обидел кто-то очень?
- Нет. Я нормально отношусь к мужчинам.
Джек не стал настаивать, промолчав. У Кэрол неприятно засаднило в груди от его вопросов, и она решила сменить тему. Устроившись поудобнее на мягких подушках, она повыше натянула одеяло и улыбнулась.
- Джек, а ты когда-нибудь влюблялся?
Он вздрогнул и повернулся к ней.
- А что?
- Просто ты всегда смеешься над нашей с Мэттом любовью, как будто не веришь, что между людьми могут быть такие чувства. Как будто мы спектакль перед тобой разыгрываем. Вот я и подумала, что, наверное, ты просто сам никогда не любил.
- Правильно подумала.
- Что, правда, никогда не влюблялся? - не могла поверить Кэрол. - Не может такого быть!
- Ну, почему же, влюблялся. Один раз, когда в школе учился. Но мне не ответили взаимностью. Она смеялась надо мной, называла зубрилой, ботаником и ничтожеством, от которого даже мать сбежала. Моя любовь закончилась тем, что я дал ей по морде. За это меня избили ее дружки из футбольной команды. А год назад я решил съездить на встречу выпускников. Я никогда не ездил, а тут вдруг она мне звонит и уговаривает. Ну, я и поехал.
