Проклятые

Ну, прости меня. Я знаю, ты его любила. Я согласна с тем, что ты сделала ошибку, переспав с Джеком, но Мэтт к этому не имеет никакого отношения. Просто Джек из тех мужчин, от которых нужно держаться подальше.
       
       - Я это уже поняла, - горько заметила Кэрол.
       
       Приблизившись к ней, Куртни взяла ее за лицо и заглянула в глаза.
       
       - Ты должна его забыть. Забыть о том, что между вами произошло.
       
       - Именно это я и собираюсь сделать. Забыть, как страшный сон.
       
       - Боюсь, тебе придется очень постараться. И ты не должна больше поддаваться ему, слышишь меня? Ты должна быть сильнее его, иначе он тебя погубит!
       
       - О чем ты говоришь, Куртни? Он отомстил и уже думать обо мне забыл! А если захочет мстить еще… что ж, пусть мстит. Я выдержу. Я все выдержала, неужели не выдержу и это?
       
       - Я говорю не о мести, а о любви, - угрюмо возразила Куртни. - Я только что ему звонила. Он пьян в стельку. На него это не похоже. А что, если он все еще не равнодушен к тебе?
       
       - Не равнодушен. Он меня ненавидит. Я его тоже. Так что не о чем тебе переживать. Если между нами и было когда-то что-то хорошее, то после этой ночи ничего не осталось. А о любви не может быть и речи. Это даже смешно звучит после того, что произошло сегодня.
       
       - Не переживай, девочка, он поплатится за то, как с тобой поступил. Ему это с рук не сойдет, - заверила Куртни.
       
       Кэрол побледнела, устремив на нее расширившиеся в тревоге глаза.
       
       - Нет, Куртни, умоляю тебя, не вмешивайся, не надо!
       
       - Как это не надо? Думаешь, я позволю какому-то самонадеянному прохвосту унижать тебя? Да я его в порошок сотру!
       
       Кэрол бросилась к ней и, упав на колени, схватила за руки.
       
       - Пожалуйста! Я не хочу, чтобы из-за моей глупости ты потеряла такого ценного адвоката, ведь он самый лучший, он нужен тебе! Не хочу, чтобы вы стали врагами, чтобы ты пострадала только потому, что я не смогла его оттолкнуть! Сжалься надо мной! Я и так приношу одни несчастья и горе, я больше этого не перенесу… Пожалуйста, давай просто об этом забудем. Бог с ним, с этим Джеком, отомстил за свое уязвленное самолюбие - и пусть! Давай не будем все усугублять. Я и без того чувствую себя ничтожеством, а если ты еще начнешь наказывать мужчин в моей жизни, как будто я никчемный ребенок под твоей юбкой… это так унизительно. Я сама должна справляться с проблемами в своей личной жизни. Я взрослая женщина, ты же сама так говорила.
       
       Куртни улыбнулась и подняла к себе ее лицо.
       
       - Да, ты взрослая женщина. И нет таких женщин, которые никогда не совершали то, о чем потом сожалели. Хорошо, я не буду вмешиваться, ты права. Это действительно унизит тебя, я не подумала об этом. Ты сама должна решать, что делать в этой ситуации - забыть или отомстить.
       
       - Мстить? Он мне, а я ему - и так до бесконечности? Нет, не хочу. К тому же, силы не равны. Я не собираюсь с ним воевать. Я просто забуду.
       
       Легко было сказать - забуду.
       
       Оставшись наедине, Кэрол долго обливала слезами фотографию Мэтта, вымаливая прощения. Никто не верит в то, что она его любила. Почему?
       
       Хотя теперь, после своего постыдного поступка, она вряд ли имеет право говорить о своей любви и преданности мужу. В эту ночь они были уничтожены в объятиях другого мужчины.
       
       И она плакала от боли, разрывающей ей сердце. И эта боль не имела отношения к Мэтту, перед которым она чувствовала только раскаяние и чувство вины. Эта боль преобладала над всем остальным, даже над чувством унижения. Грудь нестерпимо жгло. И слезы были такими горячими, что обжигали щеки. Даже злоба и ярость отступили, а под ненавистью, обращенной на Джека, она вдруг разглядела другое чувство, и именно оно так ее жгло и вызывало такую боль… а еще тоску. Она вдруг поняла, как нужен ей этот человек, как ее к нему тянет. Он заполнил собой все ее сердце. Она слышала его голос, видела перед собой его лицо, чувствовала его прикосновения.
       
       Джек. Это имя отзывалось в ней ноющей болью и сладким трепетом.
       
       Это было похоже на лихорадку. На болезнь. Болезнь, давно уже появившуюся у нее, и только сейчас давшую о себе знать в полную силу.
       
       Она должна заставить себя не вспоминать ни о нем, ни о том, что между ними произошло. И постараться с ним не встречаться. Да, всячески избегать. Но как можно забыть о том, как счастлива она была этой ночью, с ним? Как забыть, какими горячими были его поцелуи, его любовь? Как забыть мужчину, который сам заставил ее забыть обо всем на свете, даже о прежней любви, который способен был унести ее в рай… а потом столкнуть безжалостно в ад, сделать ее счастливой, а потом - самой несчастной и разбитой.
       
       Как забыть о том, что на свете все-таки есть мужчина, который может зажечь ее израненное сердце, наполнить его счастьем и любовью? Не говоря уже о том, что он мог делать с ее телом, которое начинала бить сладострастная дрожь при одной мысли о нем.
       
       Кэрол не чувствовала себя влюбленной. Скорее, у нее было ощущение, что она угодила в клетку, из которой ей тяжело будет выбраться снова на свободу. Гипнотизирующий взгляд стальных глаз словно околдовал ее и не собирался отпускать. Но она должна вырваться, должна развеять эти чары, окутавшие ее разум. Должна заставить забыть свое тело о поработивших его удовольствиях.
       
       Это не любовь. Это не может быть любовью. Потому что ее сердце уже занято - в нем Мэтт. Это просто странное наваждение. Оно сильно сейчас, когда ее переполняют чувства и эмоции, но со временем оно развеется.
       

       
       Глава 23.

       
       
       - Эй, опять ты опаздываешь? Ну, сколько раз говорить - в девять ты уже должна быть на корте! Почему я все время должен тебя ждать?
       
       Застыв на пороге комнаты, Рэй уставился на Кэрол, которая в одном нижнем белье, на котором еще болтались этикетки, красовалась перед зеркалом, разглядывая обновку. Вспыхнув, девушка отвернулась, пытаясь спрятаться от его взгляда.
       
       - Рэй! - возмущенно вскрикнула она. - Что за дурацкая привычка врываться без стука?
       
       - Пардон, - он отступил назад, бросив быстрый взгляд на подтянутую нежную попку в прозрачных кружевных трусиках, которую невольно продемонстрировала ему девушка, пытаясь спрятать то, что впереди.
       
       Заметив его взгляд, Кэрол мучительно покраснела.
       
       - Закрой дверь! - в голосе ее послышался гнев.
       
       Рэй спрятался за дверью и шепнул в щелочку:
       
       - Я жду тебя.
       
       Кэрол, негодующе поджав губы, сорвала этикетки с белья, и натянула белые майку и юбочку для игры теннис. Рэй никогда не стучался перед тем, как войти в ее комнату, и Кэрол сильно сомневалась в том, что причиной тому была забывчивость или рассеянность. Она была уверена в том, что он делает это намеренно, чтобы застать ее врасплох, как сейчас, заставляя пожалеть, что дверь не запирается.
       
       Слава Богу, что хоть на двери в ванную комнату была щеколда, а то он уже побывал бы и там, и непременно в тот момент, когда она бы купалась.
       
       Нахал! И ведь ничего не скажешь, состроит невинные глазки, как всегда, хитрый лис! В глазах Кэрол, это когда-то придуманное ею сравнение с этим зверьком настолько прочно прилепилось к нему, что она стала не только думать о нем так, но и назвать. Даже Куртни, услышав случайно это прозвище, задумалась и с некоторым удивлением заметила:
       
       - И, правда, чем-то похож.
       
       Но, скорее всего, она имела в виду только внешнее сравнение.
       
       - Но почему я - лис? - недоумевал Рэй. - Разве я рыжий?
       
       - Не рыжий, но все равно лис. Самый настоящий.
       
       А он не знал, обижаться ему на это сравнение или нет. В общем-то, лис - это не так уж страшно, можно и стерпеть. Могло быть и хуже. А это животное вызывало у Рэя симпатию, так что ему даже стало нравиться, когда она его так называла.
       
       Захватив ракетку, Кэрол отправилась во двор, на корт. Рэй был уже там, нетерпеливо размахивая своей ракеткой. Все еще сердясь на него, Кэрол заняла свое место, собираясь задать ему жару и разбить в пух и прах, чтобы наказать за наглость.
       
       - Если ты еще раз зайдешь ко мне без стука, я запущу тебе в голову что-нибудь тяжелое, потом не обижайся!
       
       Он посмотрел на нее своими лукавыми глазами и только улыбнулся.
       
       Схватка была яростной. Кэрол играла с каким-то ожесточением, но Рэй, видимо, тоже собирался сегодня выиграть. Доведя друг друга до изнеможения, они прервались, чтобы перевести дух.
       
       - Ты что, взбесилась сегодня? - тяжело дыша и упершись ладонями в колени, он взглянул на девушку сквозь сетку.
       
       - Что, уже сдох? Теряешь форму, «папочка»! - насмешливо откликнулась Кэрол.
       
       Рэй мгновенно выпрямился и поднял ракетку.
       
       - Да моей форме позавидует двадцатилетний спортсмен! - оскорбился он и, взмахнув ракеткой, с силой ударил по мячу, который тут же вернулся к нему обратно с такой скоростью, что он едва успел его отбить.
       
       - На тебе! Забыла, как ложкой в рот попасть не могла, шустрая опять стала, да? И радуешься? Натаскал на свою голову!
       
       Кэрол засмеялась, вспомнив, как после ее болезни они впервые вышли на корт. Она была такой неловкой, будто взяла ракетку в руки первый раз в жизни. Но утраченные навыки быстро к ней вернулись. Координация полностью восстановилась, ослабленные мышцы окрепли. Рэй брал ее с собой в тренажерный зал, который посещал каждый день, кроме выходных. Кэрол и Куртни ездили в другое место, в женский клуб, но делали это всего два раза в неделю. Теперь Рэй замучил ее ежедневными тренировками, стремясь к тому, чтобы к ней поскорее вернулись силы. Кэрол это утомляло, но она не отказывалась, желая отвлечься от неприятных мыслей, которые ее изводили.
       
       Она также находила забвение в зубрежке и бесконечной писанине, пытаясь наверстать целый год пропущенных занятий. Если удастся сдать экзамены, ее переведут на следующий курс, не смотря на пропущенный учебный год. Она никогда не была отличницей, но училась прилежно, не желая, чтобы зря пропадали деньги Куртни, оплачивающей ее учебу.
       
       Оставался последний экзамен, а потом отдых на целое лето!
       
       Кэрол устала, Рэй тоже, покраснев и обливаясь потом от усилий, но никто не хотел уступать. Счет был равный. Это их не устраивало. Договорившись, что играют до следующего пропущенного мяча, оба напряглись, выкладывая последние силы.
       
       Кэрол потерпела поражение, более того, упала, пытаясь дотянуться до мяча и не удержав равновесия.
       
       Подвернув ногу, она неловко приподнялась и села, морщась от боли. Подтянув ногу, она пощупала щиколотку.
       
       Нагнувшись, Рэй проскользнул под сеткой и присел рядом.
       
       - А, ну-ка, дай посмотрю.
       
       Положив ракетку, он вытянул стройную ножку и осторожно подвигал ступню. Ойкнув, Кэрол вырвалась.
       
       - Больно? - спросил он.
       
       - А ты как думаешь? - огрызнулась она, злясь на свое поражение, да еще такое позорное.
       
       - К врачу? - Рэй грустно вздохнул.
       
       - Нет, не хочу. Смотреть на них уже тошно. Все пройдет через пару дней. Помоги, - она протянула ему руку, собираясь подняться.
       
       Встав, Рэй вытер влажный лоб о рукав, и, взяв девушку за руку, поднял на ноги.
       
       - Вечно с тобой что-то случается! - проворчал он.
       
       - Да не говори! - Кэрол печально вздохнула.
       
       - Ну, и кто из нас не в форме?
       
       - Теперь я!
       
       Кэрол улыбнулась, даже не подозревая, как он обиделся на ее слова, что он «сдох» и теряет форму. Но знала, как он бесится, когда она, желая поддразнить и задеть, называет его папочкой. Почему-то, ничто, как это, не выводило его так из себя! Кэрол думала, что он поймет, что она всего лишь шутит, потому что на самом деле признавала, что Рэй способен еще дать фору на корте таким молодым и полным сил, как она. А его выносливости и ловкости мог позавидовать любой «двадцатилетний спортсмен», как он выразился.
       
       - Ты что, в старики меня уже приписала? - не успокаивался он. - Я старею?
       
       - Ты - стареешь? - Кэрол рассмеялась. - Ну, вообще-то, уже можно потихоньку начинать, а то что-то застрял на одном месте, не меняешься.
       
       - Разве это плохо? Я не собираюсь стариться раньше времени, я еще совсем молодой. Разве я плохо выгляжу?
       
       - Ты никогда не выглядишь плохо, и сам об этом знаешь. Успокойся, я же пошутила. Ты молодой и красивый мужчина, и пока женщины пускают при виде тебя слюни, можешь не терять самоуверенности.
       
       - А я ее и не теряю. Просто мне не нравится, когда ты подчеркиваешь между нами разницу в возрасте.
       
       - Почему? Что в этом обидного?
       
       - Ничего. Просто не нравится, и все.
       
       Кэрол пожала плечами и, хромая, потопала к дому. Рэй догнал ее и подхватил на руки, заставив возмущенно вскрикнуть.
       
       - Не надо, опусти! Я сама дойду!
       
       - Не брыкайся, а то уроню. Больно будет.
       
       И, не обращая внимания на протесты, понес в дом.
       
       Они не заметили стоявший неподалеку черный «Феррари», припаркованный на другой стороне улицы.
       
       Корт превосходно было видно с улицы, и прохожие часто останавливались понаблюдать за ними сквозь ограду. Лично Рэю это нравилось, особенно, когда на него любовались девушки, своим присутствием и вниманием прибавляя в нем азарта и пылкости. Кэрол привыкла и не обращала внимания на то, что происходит за пределами ограды.
       
       Когда они скрылись в доме, «Феррари» двинулся с места и медленно покатился по дороге, а потом, внезапно взвизгнув колесами, рванулся вперед и умчался прочь. А на том месте, где он стоял, осталось лишь множество окурков…
       
       Занеся Кэрол в гостиную, Рэй усадил ее на диван. Притащив какую-то мазь, он уложил ногу девушки себе на колени и, снова игнорируя протесты, разул и снял беленький носочек.
       
       - Сейчас разотру, быстрее заживет.
       
       - Давай я сама. Рэй, ты слышишь меня? Я сама могу это сделать!
       
       - Угомонись и не дергайся.
       
       Выдавив мазь на ладонь, он стал медленно втирать ее в гладкую кожу на слегка припухшей щиколотке.
       
       Наблюдая за ним, Кэрол напряглась, почувствовав, как в ней появилось давно забытое неприятное ощущение от его чрезмерного и подозрительного внимания, которое начинало больше смахивать на приставания. Впервые с тех пор, как ушла из этого дома, Кэрол заметила в его действиях вожделение. Ей совсем не понравилось, как он растирал ей ногу, это больше походило на ласку, и она поспешила это прервать.
       
       - Все, хватит. Спасибо.
       
       Ужасно расстроенная, она отправилась к себе, вынужденная позволить ему себя проводить и придержать.
       
       Господи, неужели опять началось?
       
       Кэрол готова была расплакаться. Ей не хотелось больше уходить отсюда, не хотелось томиться в одиночестве в своей квартире. Ну, о чем он только думает, а? Зачем это делает, когда об этом уже почти позабыли и она, и Куртни, решив, что все наладилось, и он образумился. Глупо. Горбатого могила исправит.
       
       Неужели его спровоцировало то, что он увидел ее в нижнем белье?
       
       Но какого черта он врывается к ней без стука? Что же, ей теперь и раздеться нельзя, может, и спать в одежде, и ванну принимать? Или поставить на дверь замок? Куртни сразу смекнет, что к чему.
       
       Все так было хорошо. Ну, зачем он опять все портит? Что ей сделать, чтобы раз и навсегда выбить у него из головы шаловливые мыслишки?
       
       Кэрол ломала голову, но ума не могла приложить, как это сделать, досадуя на то, что так и не научилась разбираться в мужчинах.
       
       
       
       Со страхом она ожидала продолжения, всей душой надеясь на то, что его не последует. Она украдкой наблюдала за Рэем, насторожившись, как зверек, почувствовавший, что за ним охотятся. И все с большим отчаянием замечала, что в нем снова разгулялся порочный игривый бесенок.