Немой диалог
Она выбежала на балкон. Наткнулась на коньки, споткнулась и ушибла ногу. Выругалась, и злые слезы заблестели в глазах. Ей хотелось кричать – от боли, от обиды, от дурацкого дождя, который лил с раннего утра, заставляя ее зябко вести плечами. Несколько раз она вспоминала о теплой кофте или о пледе, но каждый раз отвлекалась на капли дождя – рисующие на стеклах грязные разводы. Раздражал и звук капель по внешней стороне окна. Он заставлял вздрагивать, хмуриться, закусывать губу и вспоминать о сигаретах. После перенесенной болезни врач запретил ей курить, и она выбросила все пачки из квартиры. А сегодня она обыскала шкафы, тумбочки, добралась до антресоли, и только за тем, чтобы отыскать хотя бы одну сигарету или полупустую пачку. Ей хотелось курить до дрожи в пальцах, только сегодня один раз нарушить предписание врача. Но сигарет в квартире не было…
В ванной так и не отремонтировали вентиляцию, поэтому она напряглась как гончая, учуявшая добычу. Сосед сверху опять курил. Она сделала шаг к двери, и, хотя она недолюбливала этого угрюмого соседа, сейчас она собиралась стрельнуть у него, как в юные годы, сигарету.
В прихожей она опомнилась и взглянула в зеркало. Тушь растеклась, хотя она и не плакала. Ей по крайней мере казалось, что она не плакала. Да и выглядела она как бледная мощь, еще и волосы были немыты. Она собрала их в хвостик, обнажая по контуру лица седые корни. Она записалась в парикмахерскую на сегодня. Вспомнила и отменила прием. Сил хватило даже принести извинения, а затем она просто отключила телефон – не желая, да и не в состоянии с кем-нибудь разговаривать. К соседу она тоже не пошла. Она подумала, что он по ее лицу догадается о происшедшем, поэтому она и пошла на балкон, ведь навязчивый запах сигарет преследовал ее в каждой комнате.
Ушиб на ноге заставил едва сдерживаемые слезы тягучими виноградными каплями срываться с глаз и скользить по щекам. Сразу же заложило нос. И она высморкалась первой же попавшейся на балконе тряпкой. Плитка на балконе была холодной, а она сидела на полу в коротких шортах. Взгляд упал на велосипед. Сын второй год учился в другом городе, жил на съемной квартире, но он не позволял выбросить или продать этот старый велосипед. Хотя она и сомневалась, что он после учебы вернется в их город. Да и велосипед после получения прав ему был не нужен. Рука потянулась к мягкой игрушке. Дочь выскочила замуж в двадцать лет, как выяснилась, по залету. Ее мужу было тридцать лет, и у него был маленький бизнес, так что за дочь она не переживала. Мягких игрушек на балконе было много. Поэтому на нем не было места, чтобы поставить маленький столик и пару удобных стульев.
Она встала и вновь направилась к двери. К черту, подумала она, пусть сосед обо всем догадается, пусть ей даже станет плохо после сигареты и придется вызвать скорую, но она не могла больше бороться с желанием закурить.
На лестничной площадке раздались шаги. Она выпрямилась, решив, что это муж приехал домой. Но шаги замедлились, раздался женский и мужской смех, и шаги вновь возобновились.
Она всегда выглядела ухоженной и следила за своей внешностью. После болезни она немного осунулась, но в свои сорок два она все еще оставалась привлекательной женщиной. И новый сотрудник на работе, который был младше ее лет на семь, часто делал ей комплименты и дарил небольшие сувениры, не только намекая, но и прямым текстом заявив однажды, что не против продолжить общение и в более неформальной обстановке. Она только рассмеялась и напомнила, что замужем. Хотя ей и льстило внимание молодого мужчины. Ведь собственный муж редко делал ей комплименты, и никогда не дарил цветы без повода. Да и поводов, как выяснилось в последние годы, осталась два – восьмое марта, да и собственно ее день рождения.
Двадцать два года вместе. В этом году он забыл и о годовщине, а она сделала вид, что не обиделась.
Подруги утверждали, что ей надо радоваться, ну да – не пьет, работает, получает хорошо. И она решила, что и впрямь нет причин обижаться. Надо было напомнить, и не ждать, когда он пригласит ее на ужин в ресторан, а приготовить вкусный ужин самой.
Без детей в квартире стало пусто. Дочь забегала раз в неделю, красуясь растущим животом и жалуясь на тирана-мужа. Но вот стоило тому позвонить, и она торопилась домой.
Ей будущий зять в первую встречу не понравился. Дочке и восемнадцати лет было не дать. А ее жених выглядел старше своих лет. Да и общего между ними, казалось, не было. А потом она поняла, что такой муж дочери и нужен. Ведь она быстро забыла гулянки и походы в ночные клубы, стала смотреть видео-ролики по готовке, хотя до этого все ждала, когда мать приготовит завтрак и ужин.
Дети разъехались, и она подумала, что сейчас – до появления внуков – они с мужем вновь почувствуют себя молодыми и смогут пожить не оглядываясь на детей. Потом эта болезнь. Но все обошлось...
Она вымыла голову и уложила волосы феном, приподняв их у корней, чтобы не бросались в глаза миллиметры отросших седых волос. Она сделала макияж, а затем выбрала турецкий спортивный костюм, в котором совершала пробежки.
В другой день она бы занялась уборкой, но вместо этого она достала кофейные зерна и кофемолку. Она никогда не любила кофе. Ее любимым напитком был чай. Но муж был кофеманом, и ради него она освоила десятки способов варить кофе, хотя он предпочитал черный, без добавок и сахара.
Она и сама не знала, почему не заварила себе чай, а поставила на огонь турку. Возможно, она хотела избавиться от запаха сигарет. А может хотела понять, почему муж предпочитал кофе.
Кофе перелилось, испачкав белую поверхность плиты. В другой день она сразу же бросилась бы отмывать плиту до зеркального блеска. А сейчас она смотрела на грязное пятно и ничего не делала.
Она забыла добавить сахара. Кофе получился горьким. Чай был вкуснее. Она сделала несколько глотков, но вкус кофе ускользал от нее. А за окнами уже давно стемнело. И уличные фонари светили прямо в кухонное окно.
Она вновь зябко поежилась. Она никак не могла сегодня согреться.
Часы показывали девять часов вечера, когда в замке щелкнул ключ. Она вздрогнула, а затем вскочила. Заметалась по кухне. Вспомнила, что закрыла дверь на цепочку и бросилась в прихожую.
Она улыбалась, когда он вошел.
Они уже давно не целовались в прихожей, поэтому ей не надо было встречаться с ним глазами. Да и она попросту этого боялась.
Он что-то устало буркнул вместо поцелуя и каких-то слов.
А она вернулась на кухню. Она боялась включить в ней свет. Боялась, что он сейчас войдет и о чем-нибудь ее спросит. Или решит поужинать. Нет, он никогда так поздно не ужинал, но она сегодня ничего не приготовила и даже не сходила в магазин за продуктами.
Но больше всего она боялась, что он посмотрит ей в глаза и догадается, догадается, что она все знает.
А она не знала, как себя вести и что делать. Хотя перед глазами все еще стояли фотографии, которые она получила сегодня по ватсапу. Ее муж… ее муж стоял рядом с красивой и молодой девушкой и протягивал ей букет цветов. На другой фотографии они были в ресторане. А на третьей, она сжала стаканчик с так и недопитым кофеем, и тот лопнул. Кофе был ледяным, но она выпустила стакан из рук, и тот загремел осколками по плитке.
Она прислушалась, но муж даже не откликнулся на стук разбитой чашки.
Свет пришлось включить, чтобы замести осколки.
Пальцы дрожали. Она не стала звонить подругам. Зачем? Она знала, что они скажут. «Перебесится и все у вас будет как раньше». И только одна из подруг посоветует поговорить с ним.
Но она не собиралась с ним разговаривать, она стерла все фотографии и заблокировала незнакомый номер. Она боялась, если скажет ему о том, что знает об его интрижки, он только вздохнет с облегчением и пойдет собирать чемоданы.
Ведь та, на фотографиях, была молодой и красивой.
А она не представляла, что будет, если он уйдет. Не представляла, как будет жить дальше. Позвонить детям и сказать, что ваш папа нашел другую, нет, покачала она головой. Ни дети, ни родители, ни свекор со свекровью, ни подруги – никто ничего не узнает.
Она сделает вид, что не было этих злосчастных фотографий, не будет задавать ему вопросов, почему он задерживается на работе, и будет верить, что у него еще одна незапланированная командировка. Да, приняла она решение, все будет как прежде. А она запишется на фитнес, сделает подтяжку, увеличит губы... все что угодно, только чтобы удержать его.
Осколки от кофейного стаканчика она выбросила в мусор. А затем распахнула дверцу морозильника. Муж любил запеченную утку с яблоками. Утку она купила только вчера, ведь через неделю на ужин обещал приехать сын и дочь с зятем. Но сейчас она достала утку, чтобы та за ночь разморозилась. А завтра она побалует мужа его любимой уткой. А детям затем приготовит что-нибудь другое.
Она не заметила, как он вышел из ванной, ощутила только его руки на своей талии. Она не видела его лица, но он пах освежающим бальзамом – мятой и ментолом. Но она, как и днем, когда чуяла несуществующий запах сигарет, так и сейчас чувствовала запах другой женщины. Ее сладких духов с запахом орхидеи и ее помады, оставляющей следы на его коже. А ведь только в последние полгода он стал принимать душ не перед сном, а когда возвращался домой. Она тогда пошутила о его новой привычке, а он только огрызнулся в ответ. Затем он конечно извинился, объяснив свою вспышку проблемами на работе, а она больше не шутила и старалась не отвлекать его разговорами, когда он хотел тишины.
Полгода...
За день она сотни раз задавала себе вопрос, как давно у него это продолжается и почему она ничего не заметила, не почувствовала.
Полгода. На фотографиях были даты. Он ужинал с другой в ресторане на следующий день после их годовщины, о которой забыл.
Он давно не обнимал ее так. То болезнь, то усталость, то привычка, но сексом они занимались в последний год довольно редко. Он не проявлял инициативу, а она не настаивала. А сейчас он обнимал ее, почти как прежде...
Она вырвалась из его объятий и схватила мусорное ведро, в котором ничего и не было кроме разбитой чашки.
Она не встретилась с ним взглядом, когда в прихожей набросила на плечи пальто и выбежала в подъезд в домашних туфлях.
Мусорные баки находились перед домом. А на улице продолжал идти дождь.
Сначала она собиралась подождать минут десять в подъезде, пока муж не сядет смотреть какой-нибудь сериал, а затем осторожно пробраться в ванную. Она вновь вымоет волосы, побреет ноги и займется чем угодно, дожидаясь пока муж заснет. Затем она заварит себе чай и...
Она подумала, что ее бегство из квартиры выглядело как минимум подозрительно, поэтому она спустилась на первый этаж. Хлопнула дверь наверху, она даже не была уверена, что это муж бросился ее искать, но все же выскочила из подъезда в своих тонких тапочках прямо в лужу. Волосы намокли, а дождь размазывал косметику, как до этого размазывал грязь на окнах.
Рядом гавкнула бездомная собака. Она посмотрела на шавку, и та первой потрусила к мусорному баку. В другой день она поднялась бы за едой для этой псины или забежала бы в магазин, чтобы купить ему какой-нибудь колбасы. Но сейчас она не могла вернуться в квартиру, и денег при себе или карточки не было.
Она промокла, как и псина, пока выбрасывала осколки. Но к сожалению, невозможно было вычеркнуть из памяти полученные фотографии, ведь их мало было удалить из телефона, так как они были заархивированы в ее памяти.
Тапочки хлюпали в воде, и стопы заледенели. Рядом хлопнула дверца машины. Приехала соседка из квартиры напротив. И она, не желая предстать перед ней мокрой курицей, побежала к подъезду.
В прихожей она сняла тапочки и наконец-то подняла взгляд.
Он не смотрел сериал, он ждал ее.
Она хотела сбежать в ванную, отшутиться, что упала в лужу. Или ничего не говорить, а просто улыбнуться. Но не смогла. Сделать шаг, улыбнуться, сказать хоть одно слово. Ничего. Она просто стояла и смотрела на него. Но она и не молчала, кричали ее глаза. Ее лицо, мимика, замерший силуэт. В звенящей тишине квартиры кричала ее душа.
И он все понял по ее глазам. Он сразу сник и сгорбился, что было особо заметно при его метре восьмидесяти. Он был на два года старше ее. И его волосы на висках посеребрил иней, но ему шло.
Она была уверена, что увидит, как все его волосы однажды станут белыми – всему свое время. Она даже не сомневалась, что после двадцатидвухлетнего стажа впереди их ждет серебряная и золотая свадьба. Она была согласна встретить с ним старость. Но сейчас перед ее глазами стояла фотография, где он лежал в постели с другой.
Она закрыла глаза, но картинка никуда не исчезла. Он приходил домой после того как был близок с другой, шел в душ, а потом...
Как ты мог, она кричала про себя, но он слышал ее слова. Ее молчаливые обвинения. Но вот только что ответить ей, он не знал. Сказать, что в какой-то момент ему приелась семейная жизнь. Что ему захотелось ощутить себя вновь молодым, чтобы сердце стучало, предвкушая встречу. Что и проблемы приелись, ведь дети всегда были на первом месте. И их проблемы были всегда важнее собственных. И даже когда они разъехались, она не избавилась от лишних вещей в квартире. И это было так привычно, приходить домой, знать, что все прибрано и ужин приготовлен. А через пару месяцев внучка родится и ...
Он даже не любил ту, другую, не обещал ей бросить жену и всегда был осторожен, чтобы о их связи никто не узнал. Интрижка, которую он и сам не понял, как завел. А потом и она превратилась в привычку. Да и боялся, что любовница устроит скандал, что придет в его дом, к его жене и все ей расскажет. А больше всего он боялся столкнуться взглядом с женой, которая будет знать правду.
И вот его страх стал явью.
Она все знала, он видел это в ее глазах. И теперь сообщение любовницы несколько минут назад имело смысл. Она выполнила свою угрозу – рассказала. И неважно, что это было – звонок, сообщение или фотография.
Они молчали. Они смотрели в глаза друг друга... их разделяло всего два метра, но он вдруг осознал, что ему и в тысячу шагов не преодолеть пропасть между ними, ведь с каждой секундой камни лжи, обиды, предательства обрывались в пропасть, делая эту пропасть глубже и больше. Не преодолеть ее, с тоской подумал он, осознав, что сам разрушил все то хорошее, что было в жизни. Но даже карточный домик можно было вновь склеить обратно. Он сделал один шаг, затем еще один... Но она не позволила прикоснуться к себе. Она отшатнулась, обошла его стороной, будто он был болен проказой, и бросилась в гостиную. Но и там она заметалась, понимая, что не высказанные слова и крик требовали выхода. Взгляд метнулся к балкону. Она всегда мечтала о небольшом столике, чтобы пить по утрам чай и смотреть на восход солнца. Или вечером любоваться красным закатом и звездами на небе.
Велосипед сыну был не нужен. Да он уже два года ни разу не доставал его, чтобы прокатиться.
Он следовал за ней, с первой секунды поняв, что она делает. Но она вырвала из его рук мешок, когда он бросил в него первую мягкую игрушку. Тогда он взял велосипед и покинул квартиру.
А она сгребала с балкона мусор и ненужные вещи в пакеты.
С мужем она столкнулась в подъезде. Он выходил из третьей квартиры, в которой жил паренек, катающийся на старом велосипеде.
Она выбежала на балкон. Наткнулась на коньки, споткнулась и ушибла ногу. Выругалась, и злые слезы заблестели в глазах. Ей хотелось кричать – от боли, от обиды, от дурацкого дождя, который лил с раннего утра, заставляя ее зябко вести плечами. Несколько раз она вспоминала о теплой кофте или о пледе, но каждый раз отвлекалась на капли дождя – рисующие на стеклах грязные разводы. Раздражал и звук капель по внешней стороне окна. Он заставлял вздрагивать, хмуриться, закусывать губу и вспоминать о сигаретах. После перенесенной болезни врач запретил ей курить, и она выбросила все пачки из квартиры. А сегодня она обыскала шкафы, тумбочки, добралась до антресоли, и только за тем, чтобы отыскать хотя бы одну сигарету или полупустую пачку. Ей хотелось курить до дрожи в пальцах, только сегодня один раз нарушить предписание врача. Но сигарет в квартире не было…
В ванной так и не отремонтировали вентиляцию, поэтому она напряглась как гончая, учуявшая добычу. Сосед сверху опять курил. Она сделала шаг к двери, и, хотя она недолюбливала этого угрюмого соседа, сейчас она собиралась стрельнуть у него, как в юные годы, сигарету.
В прихожей она опомнилась и взглянула в зеркало. Тушь растеклась, хотя она и не плакала. Ей по крайней мере казалось, что она не плакала. Да и выглядела она как бледная мощь, еще и волосы были немыты. Она собрала их в хвостик, обнажая по контуру лица седые корни. Она записалась в парикмахерскую на сегодня. Вспомнила и отменила прием. Сил хватило даже принести извинения, а затем она просто отключила телефон – не желая, да и не в состоянии с кем-нибудь разговаривать. К соседу она тоже не пошла. Она подумала, что он по ее лицу догадается о происшедшем, поэтому она и пошла на балкон, ведь навязчивый запах сигарет преследовал ее в каждой комнате.
Ушиб на ноге заставил едва сдерживаемые слезы тягучими виноградными каплями срываться с глаз и скользить по щекам. Сразу же заложило нос. И она высморкалась первой же попавшейся на балконе тряпкой. Плитка на балконе была холодной, а она сидела на полу в коротких шортах. Взгляд упал на велосипед. Сын второй год учился в другом городе, жил на съемной квартире, но он не позволял выбросить или продать этот старый велосипед. Хотя она и сомневалась, что он после учебы вернется в их город. Да и велосипед после получения прав ему был не нужен. Рука потянулась к мягкой игрушке. Дочь выскочила замуж в двадцать лет, как выяснилась, по залету. Ее мужу было тридцать лет, и у него был маленький бизнес, так что за дочь она не переживала. Мягких игрушек на балконе было много. Поэтому на нем не было места, чтобы поставить маленький столик и пару удобных стульев.
Она встала и вновь направилась к двери. К черту, подумала она, пусть сосед обо всем догадается, пусть ей даже станет плохо после сигареты и придется вызвать скорую, но она не могла больше бороться с желанием закурить.
На лестничной площадке раздались шаги. Она выпрямилась, решив, что это муж приехал домой. Но шаги замедлились, раздался женский и мужской смех, и шаги вновь возобновились.
Она всегда выглядела ухоженной и следила за своей внешностью. После болезни она немного осунулась, но в свои сорок два она все еще оставалась привлекательной женщиной. И новый сотрудник на работе, который был младше ее лет на семь, часто делал ей комплименты и дарил небольшие сувениры, не только намекая, но и прямым текстом заявив однажды, что не против продолжить общение и в более неформальной обстановке. Она только рассмеялась и напомнила, что замужем. Хотя ей и льстило внимание молодого мужчины. Ведь собственный муж редко делал ей комплименты, и никогда не дарил цветы без повода. Да и поводов, как выяснилось в последние годы, осталась два – восьмое марта, да и собственно ее день рождения.
Двадцать два года вместе. В этом году он забыл и о годовщине, а она сделала вид, что не обиделась.
Подруги утверждали, что ей надо радоваться, ну да – не пьет, работает, получает хорошо. И она решила, что и впрямь нет причин обижаться. Надо было напомнить, и не ждать, когда он пригласит ее на ужин в ресторан, а приготовить вкусный ужин самой.
Без детей в квартире стало пусто. Дочь забегала раз в неделю, красуясь растущим животом и жалуясь на тирана-мужа. Но вот стоило тому позвонить, и она торопилась домой.
Ей будущий зять в первую встречу не понравился. Дочке и восемнадцати лет было не дать. А ее жених выглядел старше своих лет. Да и общего между ними, казалось, не было. А потом она поняла, что такой муж дочери и нужен. Ведь она быстро забыла гулянки и походы в ночные клубы, стала смотреть видео-ролики по готовке, хотя до этого все ждала, когда мать приготовит завтрак и ужин.
Дети разъехались, и она подумала, что сейчас – до появления внуков – они с мужем вновь почувствуют себя молодыми и смогут пожить не оглядываясь на детей. Потом эта болезнь. Но все обошлось...
Она вымыла голову и уложила волосы феном, приподняв их у корней, чтобы не бросались в глаза миллиметры отросших седых волос. Она сделала макияж, а затем выбрала турецкий спортивный костюм, в котором совершала пробежки.
В другой день она бы занялась уборкой, но вместо этого она достала кофейные зерна и кофемолку. Она никогда не любила кофе. Ее любимым напитком был чай. Но муж был кофеманом, и ради него она освоила десятки способов варить кофе, хотя он предпочитал черный, без добавок и сахара.
Она и сама не знала, почему не заварила себе чай, а поставила на огонь турку. Возможно, она хотела избавиться от запаха сигарет. А может хотела понять, почему муж предпочитал кофе.
Кофе перелилось, испачкав белую поверхность плиты. В другой день она сразу же бросилась бы отмывать плиту до зеркального блеска. А сейчас она смотрела на грязное пятно и ничего не делала.
Она забыла добавить сахара. Кофе получился горьким. Чай был вкуснее. Она сделала несколько глотков, но вкус кофе ускользал от нее. А за окнами уже давно стемнело. И уличные фонари светили прямо в кухонное окно.
Она вновь зябко поежилась. Она никак не могла сегодня согреться.
Часы показывали девять часов вечера, когда в замке щелкнул ключ. Она вздрогнула, а затем вскочила. Заметалась по кухне. Вспомнила, что закрыла дверь на цепочку и бросилась в прихожую.
Она улыбалась, когда он вошел.
Они уже давно не целовались в прихожей, поэтому ей не надо было встречаться с ним глазами. Да и она попросту этого боялась.
Он что-то устало буркнул вместо поцелуя и каких-то слов.
А она вернулась на кухню. Она боялась включить в ней свет. Боялась, что он сейчас войдет и о чем-нибудь ее спросит. Или решит поужинать. Нет, он никогда так поздно не ужинал, но она сегодня ничего не приготовила и даже не сходила в магазин за продуктами.
Но больше всего она боялась, что он посмотрит ей в глаза и догадается, догадается, что она все знает.
А она не знала, как себя вести и что делать. Хотя перед глазами все еще стояли фотографии, которые она получила сегодня по ватсапу. Ее муж… ее муж стоял рядом с красивой и молодой девушкой и протягивал ей букет цветов. На другой фотографии они были в ресторане. А на третьей, она сжала стаканчик с так и недопитым кофеем, и тот лопнул. Кофе был ледяным, но она выпустила стакан из рук, и тот загремел осколками по плитке.
Она прислушалась, но муж даже не откликнулся на стук разбитой чашки.
Свет пришлось включить, чтобы замести осколки.
Пальцы дрожали. Она не стала звонить подругам. Зачем? Она знала, что они скажут. «Перебесится и все у вас будет как раньше». И только одна из подруг посоветует поговорить с ним.
Но она не собиралась с ним разговаривать, она стерла все фотографии и заблокировала незнакомый номер. Она боялась, если скажет ему о том, что знает об его интрижки, он только вздохнет с облегчением и пойдет собирать чемоданы.
Ведь та, на фотографиях, была молодой и красивой.
А она не представляла, что будет, если он уйдет. Не представляла, как будет жить дальше. Позвонить детям и сказать, что ваш папа нашел другую, нет, покачала она головой. Ни дети, ни родители, ни свекор со свекровью, ни подруги – никто ничего не узнает.
Она сделает вид, что не было этих злосчастных фотографий, не будет задавать ему вопросов, почему он задерживается на работе, и будет верить, что у него еще одна незапланированная командировка. Да, приняла она решение, все будет как прежде. А она запишется на фитнес, сделает подтяжку, увеличит губы... все что угодно, только чтобы удержать его.
Осколки от кофейного стаканчика она выбросила в мусор. А затем распахнула дверцу морозильника. Муж любил запеченную утку с яблоками. Утку она купила только вчера, ведь через неделю на ужин обещал приехать сын и дочь с зятем. Но сейчас она достала утку, чтобы та за ночь разморозилась. А завтра она побалует мужа его любимой уткой. А детям затем приготовит что-нибудь другое.
Она не заметила, как он вышел из ванной, ощутила только его руки на своей талии. Она не видела его лица, но он пах освежающим бальзамом – мятой и ментолом. Но она, как и днем, когда чуяла несуществующий запах сигарет, так и сейчас чувствовала запах другой женщины. Ее сладких духов с запахом орхидеи и ее помады, оставляющей следы на его коже. А ведь только в последние полгода он стал принимать душ не перед сном, а когда возвращался домой. Она тогда пошутила о его новой привычке, а он только огрызнулся в ответ. Затем он конечно извинился, объяснив свою вспышку проблемами на работе, а она больше не шутила и старалась не отвлекать его разговорами, когда он хотел тишины.
Полгода...
За день она сотни раз задавала себе вопрос, как давно у него это продолжается и почему она ничего не заметила, не почувствовала.
Полгода. На фотографиях были даты. Он ужинал с другой в ресторане на следующий день после их годовщины, о которой забыл.
Он давно не обнимал ее так. То болезнь, то усталость, то привычка, но сексом они занимались в последний год довольно редко. Он не проявлял инициативу, а она не настаивала. А сейчас он обнимал ее, почти как прежде...
Она вырвалась из его объятий и схватила мусорное ведро, в котором ничего и не было кроме разбитой чашки.
Она не встретилась с ним взглядом, когда в прихожей набросила на плечи пальто и выбежала в подъезд в домашних туфлях.
Мусорные баки находились перед домом. А на улице продолжал идти дождь.
Сначала она собиралась подождать минут десять в подъезде, пока муж не сядет смотреть какой-нибудь сериал, а затем осторожно пробраться в ванную. Она вновь вымоет волосы, побреет ноги и займется чем угодно, дожидаясь пока муж заснет. Затем она заварит себе чай и...
Она подумала, что ее бегство из квартиры выглядело как минимум подозрительно, поэтому она спустилась на первый этаж. Хлопнула дверь наверху, она даже не была уверена, что это муж бросился ее искать, но все же выскочила из подъезда в своих тонких тапочках прямо в лужу. Волосы намокли, а дождь размазывал косметику, как до этого размазывал грязь на окнах.
Рядом гавкнула бездомная собака. Она посмотрела на шавку, и та первой потрусила к мусорному баку. В другой день она поднялась бы за едой для этой псины или забежала бы в магазин, чтобы купить ему какой-нибудь колбасы. Но сейчас она не могла вернуться в квартиру, и денег при себе или карточки не было.
Она промокла, как и псина, пока выбрасывала осколки. Но к сожалению, невозможно было вычеркнуть из памяти полученные фотографии, ведь их мало было удалить из телефона, так как они были заархивированы в ее памяти.
Тапочки хлюпали в воде, и стопы заледенели. Рядом хлопнула дверца машины. Приехала соседка из квартиры напротив. И она, не желая предстать перед ней мокрой курицей, побежала к подъезду.
В прихожей она сняла тапочки и наконец-то подняла взгляд.
Он не смотрел сериал, он ждал ее.
Она хотела сбежать в ванную, отшутиться, что упала в лужу. Или ничего не говорить, а просто улыбнуться. Но не смогла. Сделать шаг, улыбнуться, сказать хоть одно слово. Ничего. Она просто стояла и смотрела на него. Но она и не молчала, кричали ее глаза. Ее лицо, мимика, замерший силуэт. В звенящей тишине квартиры кричала ее душа.
И он все понял по ее глазам. Он сразу сник и сгорбился, что было особо заметно при его метре восьмидесяти. Он был на два года старше ее. И его волосы на висках посеребрил иней, но ему шло.
Она была уверена, что увидит, как все его волосы однажды станут белыми – всему свое время. Она даже не сомневалась, что после двадцатидвухлетнего стажа впереди их ждет серебряная и золотая свадьба. Она была согласна встретить с ним старость. Но сейчас перед ее глазами стояла фотография, где он лежал в постели с другой.
Она закрыла глаза, но картинка никуда не исчезла. Он приходил домой после того как был близок с другой, шел в душ, а потом...
Как ты мог, она кричала про себя, но он слышал ее слова. Ее молчаливые обвинения. Но вот только что ответить ей, он не знал. Сказать, что в какой-то момент ему приелась семейная жизнь. Что ему захотелось ощутить себя вновь молодым, чтобы сердце стучало, предвкушая встречу. Что и проблемы приелись, ведь дети всегда были на первом месте. И их проблемы были всегда важнее собственных. И даже когда они разъехались, она не избавилась от лишних вещей в квартире. И это было так привычно, приходить домой, знать, что все прибрано и ужин приготовлен. А через пару месяцев внучка родится и ...
Он даже не любил ту, другую, не обещал ей бросить жену и всегда был осторожен, чтобы о их связи никто не узнал. Интрижка, которую он и сам не понял, как завел. А потом и она превратилась в привычку. Да и боялся, что любовница устроит скандал, что придет в его дом, к его жене и все ей расскажет. А больше всего он боялся столкнуться взглядом с женой, которая будет знать правду.
И вот его страх стал явью.
Она все знала, он видел это в ее глазах. И теперь сообщение любовницы несколько минут назад имело смысл. Она выполнила свою угрозу – рассказала. И неважно, что это было – звонок, сообщение или фотография.
Они молчали. Они смотрели в глаза друг друга... их разделяло всего два метра, но он вдруг осознал, что ему и в тысячу шагов не преодолеть пропасть между ними, ведь с каждой секундой камни лжи, обиды, предательства обрывались в пропасть, делая эту пропасть глубже и больше. Не преодолеть ее, с тоской подумал он, осознав, что сам разрушил все то хорошее, что было в жизни. Но даже карточный домик можно было вновь склеить обратно. Он сделал один шаг, затем еще один... Но она не позволила прикоснуться к себе. Она отшатнулась, обошла его стороной, будто он был болен проказой, и бросилась в гостиную. Но и там она заметалась, понимая, что не высказанные слова и крик требовали выхода. Взгляд метнулся к балкону. Она всегда мечтала о небольшом столике, чтобы пить по утрам чай и смотреть на восход солнца. Или вечером любоваться красным закатом и звездами на небе.
Велосипед сыну был не нужен. Да он уже два года ни разу не доставал его, чтобы прокатиться.
Он следовал за ней, с первой секунды поняв, что она делает. Но она вырвала из его рук мешок, когда он бросил в него первую мягкую игрушку. Тогда он взял велосипед и покинул квартиру.
А она сгребала с балкона мусор и ненужные вещи в пакеты.
С мужем она столкнулась в подъезде. Он выходил из третьей квартиры, в которой жил паренек, катающийся на старом велосипеде.
