Невеста Зверя
Белоснежное платье из тончайшего шелка и велиского кружева привлекает взгляд россыпью драгоценных камней, сверкающих чистотой и умелой огранкой. Шлейф платья пятиметровой змеей ждет, когда его приподнимут над мраморным полом воздушным облаком. Фата из умело сплетенной органзы затуманивает взгляд невесты, скрывая ее глаза – цвета выжженной от солнца земли в дни многодневной засухи. Волосы, струящиеся буйной волной, еще накануне были открыты миру, а сегодня они собраны в косу и спрятаны от чужих взглядов. Только супругу теперь дозволено расплести косы и увидеть золотой огонь, пылающий в волосах невесты.
Поцелованная солнцем и огненная дева, так звали ее в округе. Веснушки на бледной коже сулили ей удачу, а рыжие волосы – счастье и любовь. А теперь она невеста, призраком ступающая по мраморному полу, увязая в нем как в трясине. Шаг вперед, и поглотит болотная жижа, увлекая пением и обманчивыми огоньками.
Тускло в старом замке, ветер настойчиво ищет щели, чтобы укутать стужей и подарить ледяной поцелуй невесте прежде, чем коснется ее уст муж, даря уже свои жадные поцелуи. В свете свечей, лампад и факелов, а также пылающего камина обнаженной предстанет невеста перед супругом. Шелк и кружева опадут осенней листвой после первого выпадшего снега...
Диадема сверкнула в солнечном свете, преломляющимся сквозь витражи, и скрылась луной за кружевом органзы. На мгновение сверкнули глаза ненавистью, но и их скрыла органза, как и алые щеки невесты. Только не смущение и предвкушение праздника окрашивают ее щеки красным, нет, они пылают от внутреннего огня, который горячит кровь в венах, и стук сердца бьет набатом в ушах, заглушая пьяные крики, доносящиеся через щели в стенах, выбитые витражи и двери.
Служанка, пряча взгляд за коротко отстриженными волосами, опускается на колени, протягивая туфли из овечьей кожи своей юной госпоже. Тонкие стопы скользят в беззубую пасть туфлей: жмут с непривычки – новые. И нет времени их разносить, танцуя в спальне со служанками, или отстукивая каблуками по паркету в объятиях кавалеров.
Эхом от каменных стен отскакивает сегодня стук каблуков. Но не манит он сегодня окунуться в объятия и танец, а звучит поминальным стуком в барабаны.
Вереница служанок и придворных дам приподнимает белый шлейф и спешит за невестой.
Щеки морозит инеем, остужая горящую кожу. Стопы мерзнут в тонких туфельках, пригодных только для танца.
Подбитый мехом плащ падает тяжестью на хрупкие плечи юной невесты.
Молоденький мальчик-паж подводит послушную лошадь.
Но она не торопится. И одинокая слеза скользит из глаза, прочерчивает путь по щеке и ныряет в яремную ямку, щекоча шею.
Мать сгинула родами, а отец пал в сражении. И осталась невеста одна под пронзающим леденящим ветром, который ее, как молодой побег, пытался пригнуть к земле, ломая тонкий ствол. Мгновение, и гордо выпрямила спину невеста, справившись с дрожью и страхом.
Мальчик-паж отводит взгляд от своей прекрасной госпожи, о которой поэты, казалось, только вчера слагали песни и рисовали художники ее портреты, восхваляя красоту огненной девы, ее доброту и другие добродетели. Мальчик, в отличие от своей госпожи, не может скрыть свой страх, но все же он ведет под узды пегую кобылу к собору.
Взгляд невесты скользит по толпе – мужчинам в латах и кольчуге, с мечами и булавами, топорами и секирами. На свадьбе не принято гостям приходить при оружии. Гости всегда снимали доспехи и оставляли оружие перед ступенями собора.
Так было заведено в старину, и потомки всегда чтили заветы предков.
Но сегодня не свадьба, а сделка. Не торжество, а поминки. Старые обычаи были попраны, и Бог, которому возвели белокаменный собор, молчаливо взирал на творящееся на его земле зло.
Крепость пала под натиском варваров – чужаков с выбритыми черепами. Месяцы осады и голода, да белый флаг поражения, вывешенный на крепостной стене. И огненная дева, которая в окружении верных людей приказала опустить мост и открыть врата. Спасая своих людей от голода, болезни и смерти, она передала ключ от крепости в руки варвара и убийцы отца…
Невеста скользит наземь: никто не осмеливается помочь ей спешиться с лошади. Служанки подхватывают хвост-шлейф одеяния. Тишина набатом кричит, а затем стихает в шепоте, громких выкриках и хохоте.
Невеста замедляет шаг, она испуганно смотрит на воина, что поджидает ее как охотник у алтаря.
Некрасив он и стар для юной девицы, что только вошла в возраст цветения. Но победителя не отвергают! Ведь отныне его милость или гнев могла пощадить или убить каждого жителя замка. И ее участь могла стать другой. Еще она слеза скользит по другой щеке… Но огонь ненависти иссушает ее, не позволяя коснуться соленной горечи губ.
В эту ночь она не спала, как и каждый житель замка. При ней оставалась только старая нянька, которая уже не могла привлечь мужского взгляда увядшей кожей и беззубым ртом. Нянька просила ее отойти от окна и заткнуть уши, но она не послушалась.
Она видела, как солдаты выволокли красавицу Меер на скотный двор. Видела сестер-хохотушек, молящих о пощаде. Она видела каждую женщину, чьи крики заставляли ее вздрагивать будто от хлесткого удара кнута по кровоточащей ране. И даже когда они смолкли, она все еще слышала их крик. А затем оказалось, что это не крик, а стук в двери. Воины ворвались в ее спальню, один из них отмахнулся от старой няньки, и она упала замертво. Кровавое пятно от пролитой крови так и не отмыли сегодня служанки. Впрочем, каблуки туфель невесты, которая спустилась по лестнице, прошла холл и коридор, вырываясь из каменной клетки, чтобы только глотнуть ветер свободы и сразу же стать добычей варвара, несколько раз утопали в песке, которым пытались вычистить кровь. И от которого рябило в глазах.
Органза скрывает взгляд невесты, скрывает ненависть в ее глазах. Не все юные подруги и старшие дамы, юные подростки-служанки и работницы со скотного двора выжили в эту ночь. Не сдержали варвары своего слова, они нарушили его, врываясь в крепость победителями. А может вино вскружило им головы, как и запах девичьих тел.
И сегодня короткие волосы не скрывают уродливых шрамов, что вырезали, развлекаясь варвары, на щеках, сопровождающих невесту девушек. Они молчаливо держат шлейф, пустыми глазами провожая свою госпожу. Молчит и вторая красавица замка – Меер, стоя по левую руку невесты. Лекарь сказал, что ей перерезали голосовые связки, чтобы она замолчала. И вот она замолчала навсегда. Молчит и юный паж, которого так и не успели взять в оруженосцы и посвятить в рыцари. Он молчит, прижимая обрубок руки к сердцу.
Невеста не опускает взгляда. Нет, она смотрит, чтобы запомнить и этот день, когда было попрано все, что ей было дорого, когда ничего не осталось ни в сердце, ни в душе. Только ненависть чернотой своей, как кляксой, пролитой на бумаге, оплетала тьмой сердце, изгоняя из него светлые воспоминание и надежду. Ненависть заглушала и боль. Только она и сдерживала невесту, чтобы не броситься прочь из собора. И она удержала ее от того, чтобы не спрыгнуть в эту ночь с бойницы…
Ночью он пришел вместе со своими воинами, ворвался в башню, чтобы увидеть уже пленницу, а не госпожу обширных земель. И страх заставил, когда варвар сорвал с нее платье, да кровь пролитой служанки, заставили ее согласиться на ненавистный брак. Они ушли, оставив труп няньки, а она до утра так и не заснула, прислушиваясь к каждому звуку и шуму.
Вчера страх и стыдливость застилали ей глаза, а сегодня она не опускает взгляда. Она не отводит глаз от жениха. Он пьян, от него пахнет потом и другими женщинами – их страхом.
Он разрывает фату из органзы и смачно целует невесту. Его орда издает боевой крик, поднимая оружие к небу. А притихшие защитники замка отводят взгляды от своей госпожи. На их руках нет оков, но этой ночью сломили всех в этом замке. Невеста выкупила их жизнь своей красотой и невинностью. Но смерть уже не страшит и их. Сейчас они согласились бы вернуться в прошлое, чтобы с оружием в руках принять достойно смерть. Но сегодня в их руках нет силы поднять оружие, а глаза затравленно смотрят в пол.
Жених поднимает невесту на руки и несет ее в спальню, не желая дождаться ночи.
А невеста думает о Галарде, который заперт в темном подземелье с самыми строптивыми воинами. Он должен был ждать ее в храме у алтаря, ему она должна была сказать слова любви и принести клятвы верности. С ним под руку она хотела танцевать в зале, освещенных канделябрами свеч. Ее он должен был поднять на руки и опустить на золотую парчу. Его поцелуи проложили бы путь от ее губ к ее сердцу.
А сегодня не золотая парча устилает кровать, а белая шкура медведя. Не тонкие пальцы Галарда касаются кожи невесты, а грубые пальцы захватчика. Не осторожные толчки вызывают ответное желание, а грубое вторжение заставляет закусить губы от боли. Но слезы выплаканы невестой на погребальном костре отца. Они выплаканы этой ночью, когда она слышала крики мольбы в замке и просидела до утра с телом старой служанки в комнате.
А сейчас ни одна слезинка не скатилась из глаз, как и стон не сорвался с губ.
Жених рывком ставит невесту на ноги и набрасывает на нагое тело плащ, не позволяя вытереть кровь.
Белая шкура медведя с красным пятном падает на праздничный стол. И пришлые воины стучат кубками по столу. Невеста присаживается в кресло, скользя взглядом по чужакам. Они пьют, они едят, они испражняются и имеют молчаливых служанок на столах и полу.
Под смех и пьяные выкрики в зал приводят Галарда. Не узнать его, и только глаза все еще сверкают синим небом. Взгляд невесты вспыхивает узнаванием, и она поспешно отводит глаза. Жених приказывает посадить Галарда у старого камина, его приковывают цепью к решетке. И варвар заставляет невесту смотреть, как летят в благородного рыцаря обглоданные кости и осколки бокалов и кубков.
Но она не улыбается. Она и не плачет. Она смотрит и запоминает. Она ждет... Ждет, когда день окрасится темными красками, ждет, когда смех сменится храпом. Ждет, когда жених насытится ее телом, а затем захрапит, как и его воины. Она ждет, прислушиваясь к спящему замку, ждет, когда тишина укроет каменные стены балдахином тьмы.
Ждет, когда уцелевшие часы пробьют полночь, разгоняя воронье на каменных гаргульях.
Ждет, чтобы обнаженной встать с постели.
Холодно, но она не ощущает завывание ветра, проникающего сквозь щели в стенах.
Она тенью выскальзывает в темный проход потайного хода. Он узок, он ведет прочь из замка.
Она не воспользовалась им, когда ей надо было бежать.
Леди не бежит трусливо, бросив свой народ. Леди не бежит, не оплакав смерть отца. А потом, когда у нее ничего не осталось, стража, приставленная к ней, не позволила бежать. Да и не скрыться ей было от варваров, захвативших ее земли.
А сейчас она идет, не чувствуя холода камня под ногами, идет в темноте, зная каждый поворот в туннеле.
И вот она у черной двери, которую оплели сотней заклятиями могущественные маги. Магов уже не осталось в их королевстве, а может, они сгинули и во всем мире. Их нет, а печати держат зверя в подземелье, построенном столетия назад для него.
- Никогда не подходи к черной двери, он учует тебя.
- Никогда не говори с ним, он заколдует тебя.
- Никогда не открывай двери, он поглотит твою душу.
- Никогда не давай ему свободы, ибо жажда его чужих смертей безгранична.
Никто в замке уже не помнил о звере. Это была тайна, и передавалась она от отца к наследнику. И ни один из сыновей Ракара, заключившего тварь в подземелье, не нарушил обет и не выпустил зверя. Захватчики приходили на эту землю: замок, однако, защищала магия. Но и она источилась, исчезла с последним лучом солнца. Но последний лорд отдал свою жизнь и положил свое войско у стен замка, но не выпустил зверя на свободу. А теперь осталась она – Леди, желающая спасти остатки своего народа. Невеста, жаждущая мести.
- Зверь уничтожит всех людей, не насытится он малым.
Она помнила слова отца. Ведь он произносил их каждый вечер перед сном и рассказывал ей старые легенды о звере и ее миссии смотрительницы. «Наступит день, и ты передашь знания о звере своему сыну. И будем мы нести охрану зверя до окончания веков и миров».
Маленький мирок невесты пал, а весь мир ее уже не интересовал.
Она почуяла его присутствие. Ей стало тяжело дышать. Ведь так близко она никогда не осмеливалась подходить к двери.
- Никогда не подходи к черной двери, он учует тебя.
Он был там, за каменной дверью. Зверь, которого с трудом заточили в подземелье десятки магов и рыцарь Ракар.
В тот день на поле сражения полегли тысячи воинов. А зверя так и не пленили. Каждый маг пытался его убить, но их руки были обагрены в крови. Зверь только смеялся над их попытками злом убить зло.
Его серебряные доспехи сверкали. Король возложил меч на его плечо. Он был чист телом и душой. И он бросил вызов зверю. Его кровь запечатала стены камеры. Свет победил тьму. Добро победило зло. В память о первом рыцаре его потомки с рождения учились познавать добро, чтобы никогда не ступить на путь зла.
Невеста помнила замок и округу, пока война не пришла к ним. Пока новый король не отдал их земли на откуп варварам с Севера.
Она помнила смех и веселье, песни и пляски у костров, чинные званные ужины и скачки на лихих скакунах по округе. Она помнила сладкие поцелуи, которые украл у нее сэр Галард. Помнила степной ветер, который кружил ее в своих объятиях, увлекая прочь от ухажеров.
И помнила она подземные ходы и ту черту, которую никогда не переступала.
- Зверь услышит, зверь учует тебя.
Но отец не рассказывал своей наследнице, что за стенами их мирка, люди тоже звери. Что они не знают сострадания… Детоубийцы и насильники.
А зверь, запертый в подземелье, он уже не пугал ее. Не теперь. Видела она и страшнее зверей.
Она прошла черту, принюхиваясь к запаху в спертом воздухе туннеля. Зверь не пах, но она его чуяла. Тьма ее сердца откликалась на его зов.
У этой двери не было золотых ключей и засовов. Это был монолит, окропленный кровью первого рыцаря.
- Он поглотит твою душу.
Она может еще отступить и вернуться в спальню. Она может молить о сострадании северных варваров. Но злость бушует в ее сердце, обжигает горячим металлом.
Кровь в ее венах ключ. И вместо кинжала острые зубы.
Голос отца прозвучал в ее душе. И мысли ее заметались как пленники в темнице:
- Остановись. Оставь зверя в плену.
Звери там, подумала невеста. Звери хозяйничают в ее замке, возразила она.
В темнице было темно. Она не видела его, но знала, что он там, притаился, ждет, удивлен, жаждет крови.
- Договор! - со злостью шепчет она.
- Договор, - откликается эхо от стен.
- Ты будешь служить мне, и я утолю твой голод.
Голод шепчут стены и тень, которая мечется вокруг невесты.
Тень тянет руки, заключая ее в объятие. Мужские губы впиваются в девичьи.
- Договор!
Невеста раскинула руки в стороны, ее тело приподнялось на несколько сантиметров над землей. Тень скользнула в распахнутый в немом крике рот девушки. И та забилась в конвульсиях, принимая зверя в свое тело.
Боль вскоре стихла, и она поднялась с камней. Она больше не чувствовала холода и боли. Она больше ничего не чувствовала кроме жажды и голода. Зверь хотел насытиться.
