Хулия
Там, где обычный человек видел облака, она видела замысловатые узоры и мазки кисти художника. Видела бушующие воды океана и тихую гавань с рыбацкими лодками. Созвездие облаков переплетались в ее воспаленном сознании, создавая фантастические картины несуществующей реальности и чуждых, а может, и вымышленных городов. Лучи солнца были копьями жестокого пришлого Бога, изгнавшего старых языческих божков. Дождь-слезы были искуплением за ошибки и отголосками прошлой жизни.
Ветер и ураган, град и шепот травы – во всем она видела предзнаменование, видела указующий перст судьбы.
И каждый рассвет после сумрака ночи давал ей новую надежду, заставлял сердце биться в унисон с самой природой.
С самого рождения Хулия была не обычной девочкой. Она была другой.
Она была одиноким месяцем, заплутавшим между россыпью звезд. Родником в пустыне. Ярким цветком среди песчаных дюн.
Печать отвергнутых, но не забытых богов – отметила ее с рождения.
Вместо веселых детских игр и шарад, она часами смотрела на языки пламени, искрящихся в очаге. Огонь полыхал – то угасая, то возрождаясь. Он дарил – то боль, то покой. Огонь жил, пробуждая отклик в ее сердце. Его языки ласкали тонкую кожу, проникая сквозь ее и жгли ее изнутри. Охваченная внутренним пламенем, Хулия устремляла отстраненный взгляд вдаль. И ее взору открывалось то, что скрывали высокие ворота и забор, уверенные стены дома и традиции, обычаи – укутавшие ее с ног до головы. Ее взгляд вырывался из повседневности, бежал за лучами, плыл за облаками. Ветер подхватывал ее и нес вперед. И Хулия видела то, что было скрыто от глаз обычных людей. Она видела леса и исполинские деревья. Видела лазурные реки, холодные озера, снежные горные вершины и бесконечный, не знающий края океан. Она чувствовала его запах – запах соленой горьковатой полыни и зеленых водорослей, змеями оплетающих ее щиколотки и ступни ног. Она вдыхала загрязненный воздух незнакомых городов и опиумных настоек. И этот воздух наполнял ее легкие и заплетался в извилинах ее мыслей, рисуя реалистичные картины.
И солнце, там, куда скрывался закат, освещало по-другому. Оно горело тем пламенем, который жег ее изнутри. И Хулия чувствовала желание окунуться в ледяные воды, чтобы погасить пламя.
Фантазии и мечты в ее голове навсегда переплелись между собой, даря мгновения забвения и часы сомнений и страданий. Хулия была заперта в маленьком забытом богами городишке, на самой окраине земли.
На окраине мира Хулия влачила свое одинокое существование.
Ее странность даровала ей мечты, но окутала ее путами одиночества. И вырваться из окружающего мрака, Хулия не видела ни одной лазейки.
Черные врата были заперты. И стража, не знающая ни сна, ни усталости окружала ее, не позволяя забыть – кто она.
Другие дети не любили ее, они не звали играть ее в свои игры. Им она была чужда, непонятна.
Хулия была особенной!
Все женщины в их роду обладали даром! И рождение девочек несло в себе уже печаль и одиночество. Женщины в их роду видели прошлое, скрытое смертью, и читали будущее по извилистых линиям, по опавшей листве и запаху трав.
А настоящее, казалось, а может, и было призрачным и предвиденным до скуки.
Хулия лечила одним прикосновением. Ее руки несли заботу и тепло. Они даровали надежду другим. Но только не ей.
Хулию оберегали как сокровище, она была даром, отданным другим. Шли годы, а в ней видели только предсказательницу, а не юную девушку.
Хулию заперли в золотую клетку и выбросили ключ в болото чужих желаний. Так далеко, что он затерялся на дне океана, который затерялся в далеком мире, где ей не было места.
Мать Хулии умерла, когда девочке исполнилось десять лет, и сила матери хлынула к ней, готовая поглотить ее. Три дня девочка пролежала в горячке. Ее тело было переполнено чужой силой, которая вторглась в ее кровь, навсегда лишая ее попытки бегства.
Так было всегда, новый день приносил тени вчерашнего.
Приходили разные люди – бедные и богатые, добрые и злые, с названными именами и скрытые черными масками. Череда требовательных лиц и настойчивых голосов.
Отец принимал гостей с радушной улыбкой. Он угощал их, развлекал… Для гостей были открыты черные врата.
А затем наставал черед Хулии.
Гостя или гостью заводили в комнату с черными портьерами и тусклым светом одинокой свечи. Гости щурились, пытаясь разглядеть хозяйку, а Хулии был не нужен свет.
Ее глаза привыкли к вечной тьме. Тьма царила в ее сердце, и, казалось, не было спасения от гнетущего одиночества, которое не оставляло ее ни на минуту. И даже когда ее губы молвили слова и дрожали в слабой улыбке, сердце ее в тисках держали раскаленные прутья. Языки пламени – то вспыхивали с невероятной силой, сжигая все на своем пути, то утихали, превращаясь в маленькие тлеющие угольки.
Череда живых, отнимающая все силы, спадала ночью. И не они волновали ее!
С живыми Хулия еще справлялась.
Но ночью приходили мертвые…
Они вторгались в сумасшедшие сны, они пугали страшными видениями, они опутывали цепями, которые было не разорвать. Тяжелые путы тянули ее вниз, в бездну ее страданий.
Мертвые не оставляли ее ни на минуту.
Если дни приносили усталость и опустошенность. Ночи несли страх и ужас. Демоны пришлого Бога терзали душу Хулии, и она не знала покоя.
Ее тело и душа стали ристалищем боя отвергнутого ангела и его отца.
Обессиленная Хулия не знала покоя, она не знала, кто выйдет победителем в этой борьбе.
В четырнадцать лет Хулия расцвела. Она превратилась в красавицу. Ее черные волосы, достигающие пят, игривыми кудрями привлекали взор. Черные, как ночь глаза, сияли горящим пламенем. Его языки заставляли румяниться ее щеки.
Не было в этом мире мужчины, который мог бы отвести от нее взгляд.
Но если другие девушки готовились к свадьбе, то Хулии лишь оставалось по звездам предсказывать счастливую дату.
Удел других был свадебные хлопоты и звон колоколов. А Хулию ждала другая судьба.
Печальная, и словно неживая, как кукла, она сидела во главе стола. И когда другие веселились и пили вино, она видела то, от чего хотела бы укрыться. За мягкими улыбками и добродушными лицами она видела черные души и внутренних демонов. Ядовитые змеи окружали ее, желая ужалить молочную кожу.
Хулия сидела на свадьбах как на поминках. Ее губы не трогала даже легкая улыбка. Печаль сковала ее по ногам и рукам…
Наконец-то отец заговорил о ее браке. И Хулия ожила. В ее глазах потухло неистовое и сжигающее пламя, в них всколыхнулась надежда – первая за многие мгновения.
Хулия, как и другие девушки, стала проводить больше времени перед бронзовым зеркалом. Часами она расчесывала черные вороные волосы, уносясь мечтами в небесную высь!
Теперь каждый вечер в сопровождении служанки Хулия гуляла по городу. Улыбка расцвела на ее лице бутоном розы.
Теперь ее окружало новое сияние. Свет, который лился из души.
И демоны отступили прочь, даруя девушке передышку от ночных кошмаров.
Шли дни и недели, их сменяли месяцы, но только женихи не спешили в дом Ганзалес. Они обходили его стороной.
Молодые люди приходили узнать будущее, просили подыскать невесту. Но никто не просил ее руки...
Страшные кошмары вернулись. И демоны радостно скалились в ее душе. И не было никого рядом, кто бы мог помочь ей. Кто бы поддержал ее и подсказал что делать.
Черные глаза угасали с каждым днем, их сияние почти сошло на нет.
И вот в их доме заиграли свадебные трубы. Хуан Ганзалес ввел в свой дом новую жену, которая была моложе его дочери.
И когда праздничный пир был в самом разгаре, Хулия пришла в негодование.
Ее глаза превратились в змеиные щели, щеки пожелтели и губы искривились в злой насмешке.
И сразу же прокисло отменное вино, а пища издала противное зловоние, черви закопошились в только что приготовленных угощениях…
Гости в ужасе бросились прочь, сметая столы со зловонной пищей.
Хуан Ганзалес запер дочь в высокой комнате с черными портьерами. Его обуял настоящий страх, ибо дочь его стала незнакомкой в собственном доме.
В городе поползли слухи – страшные, внушающие страх.
Те, кто был на празднике, рассказывал об ужасах, которые рождало их воображение. А те, кто не был приглашен, изливали свою обиду, сочиняя небылицы. Их лживые уста шептали, возводя Хулию в ранг первобытных демонов.
Вчерашний кумир, сегодня она стала прокаженной.
И больше никто уже не толпился у дома предсказательницы. Толпа обернулась пустой улицей. И одиночеством.
Старухи, проходя мимо черных окон, скрещивали пальцы и совершали крестные знаменья. Они шептались, и ветер доносил их шепот до ушей Хулии.
Молодая жена не оставляла Хуана в покое, требуя прогнать проклятую дочь.
Хулия бледнела с каждым днем, ее кожа желтела, а волосы редели. Хулия угасала, как сгорающая до фитиля свеча. Ее пламя едва колыхалось от порыва ветра… Угасала Хулия, затухая как угольки в топке.
И странный падеж охватил город.
Мыши уничтожили зерно в амбарах, ураганные дожди смыли урожай в поле. Город погружался во тьму, которой была охвачена Хулия.
Угасала ее жизнь, и погибал город.
Кошмары Хулии выбрались из ее головы, цепкими пальцами они хватались за черные портьеры, переползали через высокий забор и сводили с ума горожан.
Демоны носились по Санта Фернандо, они были везде. Неся хаос, стенания и ужас.
И тогда прозвучал громкий голос мэра Филиппе Скоме: «Убить ведьму! Спасти город!»
Слова проникали в мысли и под кожу горожан. И крики стали доноситься со всех сторон.
Призывы убить ведьму, звучали как молитва. Они неслись наперегонки с ветром, и демоны радостно хохотали, предвкушая развитие страшной драмы.
Жители Санта Фернандо вооружились кольями и палками.
Темная ночь, скрытая облаками, озарилась сотнями факелами.
Огонь клубился к дому Ганзалес. Обезумевшие люди окружили дом с высоким забором.
Хулия слышала крики, и страх обуял ее угасающее сердце…
Двери дрогнули под натиском обезумевших женщин и мужчин. Хулию выволокли из дома, за редкие волосы ее поволокли на городскую площадь.
Те, кто еще недавно восхвалял ее и почитал, теперь плевали в нее и слали страшные проклятия.
Только каждый плевок, попадающий в цель, проявлялся страшными язвами у тех, кто хулил предсказательницу.
Болезнь охватила горожан. Проказа и чума по воздуху, через прикосновения и плевки, носились по городу, и гнойные язвы вздувались за секунды.
И когда на голову Хулии палкой обрушился первый удар, земля в Санта Фернандо дрогнула.
Казалось застонал город.
Ветхая старуха, дальняя родственница Ганзалес, дотронулась до земли своими скрученными пальцами. Она сказала, что земля гневается на своих детей.
Старуха простерла пальцы к небу.
- Если убьете ее, то Санта Фернандо поглотит тьма, город сгинет навсегда, его поглотит навеки земля.
Толпа на площади стихла. Слова старухи, казалось, образумили людей.
Но земля все еще дрожала под их ногами. И новый страх обуял их разум. Никто не решался нанести последний удар. Палки падали наземь, а камни летели в сторону.
- Тогда прогоним ее прочь!
- Пусть убирается!
- Изгнать! Изгнать! - взвыла толпа.
Старуха подняла палец. И крики вновь смолкли.
- Нет, нельзя прогонять ее. Ее смерть принесет нам погибель!
- Так как нам поступить с ней?
Вперед вышел мэр Филиппе Скоме.
Давно он хотел избавиться от глупых верований предков. Сто лет предсказательницы главенствовали в Санта Фернандо. Но все, их владычеству пришел конец.
- Кого вы слушаете? - вкрадчиво начал он. - Старуха бредит. Разве вы не видите, что она сговорилась с девчонкой. Они хотят разрушать наш город. Вы же видите страшные язвы на своем теле? Вы видите зло, кружащееся вокруг. Вы видите, что все зло исходит от девчонки. Взгляните на нее… Вот оно – первозданное зло!
- Точно!
- Мэр говорит дело.
- Старуха лжет!
- Убить ее!
- Убить предсказательницу!
- Нет, нельзя ее трогать, - голос старухи потонул в диком вопле толпы.
Обезумевшие люди видели не юную изможденную девушку, которую покидали последние силы. Перед ними было зло. Зло, которое клеймили в соборах новые проповедники. И они желали уничтожить это зло.
Хулия открыла уставшие глаза. Капля крови из рассеченного виска скользнула на лоб и потекла по щеке.
Ее ночные кошмары ожили.
Вокруг себя она видела демонов, которые окружили ее. Она видела страшных демонов с человеческими лицами.
Хулия закричала, как в своих кошмарах, от которых она пробуждалась в поту.
Крик заставил толпу отступить на шаг!
И тогда земля вновь дрогнула!
Тьма нависла над Санта Фернандо, а обезумевшие жители тоже увидели демонов, посланных Хулией.
Ее мольба о спасении не была услышана. Демоны рвали ее тело на части…
Все закончилось в одночасье!
Когда разверзлась тьма, то вместо города остались одни руины. Все жители до единого сгинули.
Они исчезли с первыми лучами солнца. Растворились в предрассветном тумане. А может, страшные язвы поглотили человеческие тела.
Город испарился как сновидение, как чей-то ночной кошмар.
Санта Фернандо исчез с лица земли, как будто и не было его.
Город с золотыми соборами, с несметными богатствами и сокровищницей, которую трудно представить воображению человека.
Все исчезло вместе с юной предсказательницей и ее демонами...
Там, где обычный человек видел облака, она видела замысловатые узоры и мазки кисти художника. Видела бушующие воды океана и тихую гавань с рыбацкими лодками. Созвездие облаков переплетались в ее воспаленном сознании, создавая фантастические картины несуществующей реальности и чуждых, а может, и вымышленных городов. Лучи солнца были копьями жестокого пришлого Бога, изгнавшего старых языческих божков. Дождь-слезы были искуплением за ошибки и отголосками прошлой жизни.
Ветер и ураган, град и шепот травы – во всем она видела предзнаменование, видела указующий перст судьбы.
И каждый рассвет после сумрака ночи давал ей новую надежду, заставлял сердце биться в унисон с самой природой.
С самого рождения Хулия была не обычной девочкой. Она была другой.
Она была одиноким месяцем, заплутавшим между россыпью звезд. Родником в пустыне. Ярким цветком среди песчаных дюн.
Печать отвергнутых, но не забытых богов – отметила ее с рождения.
Вместо веселых детских игр и шарад, она часами смотрела на языки пламени, искрящихся в очаге. Огонь полыхал – то угасая, то возрождаясь. Он дарил – то боль, то покой. Огонь жил, пробуждая отклик в ее сердце. Его языки ласкали тонкую кожу, проникая сквозь ее и жгли ее изнутри. Охваченная внутренним пламенем, Хулия устремляла отстраненный взгляд вдаль. И ее взору открывалось то, что скрывали высокие ворота и забор, уверенные стены дома и традиции, обычаи – укутавшие ее с ног до головы. Ее взгляд вырывался из повседневности, бежал за лучами, плыл за облаками. Ветер подхватывал ее и нес вперед. И Хулия видела то, что было скрыто от глаз обычных людей. Она видела леса и исполинские деревья. Видела лазурные реки, холодные озера, снежные горные вершины и бесконечный, не знающий края океан. Она чувствовала его запах – запах соленой горьковатой полыни и зеленых водорослей, змеями оплетающих ее щиколотки и ступни ног. Она вдыхала загрязненный воздух незнакомых городов и опиумных настоек. И этот воздух наполнял ее легкие и заплетался в извилинах ее мыслей, рисуя реалистичные картины.
И солнце, там, куда скрывался закат, освещало по-другому. Оно горело тем пламенем, который жег ее изнутри. И Хулия чувствовала желание окунуться в ледяные воды, чтобы погасить пламя.
Фантазии и мечты в ее голове навсегда переплелись между собой, даря мгновения забвения и часы сомнений и страданий. Хулия была заперта в маленьком забытом богами городишке, на самой окраине земли.
На окраине мира Хулия влачила свое одинокое существование.
Ее странность даровала ей мечты, но окутала ее путами одиночества. И вырваться из окружающего мрака, Хулия не видела ни одной лазейки.
Черные врата были заперты. И стража, не знающая ни сна, ни усталости окружала ее, не позволяя забыть – кто она.
Другие дети не любили ее, они не звали играть ее в свои игры. Им она была чужда, непонятна.
Хулия была особенной!
Все женщины в их роду обладали даром! И рождение девочек несло в себе уже печаль и одиночество. Женщины в их роду видели прошлое, скрытое смертью, и читали будущее по извилистых линиям, по опавшей листве и запаху трав.
А настоящее, казалось, а может, и было призрачным и предвиденным до скуки.
Хулия лечила одним прикосновением. Ее руки несли заботу и тепло. Они даровали надежду другим. Но только не ей.
Хулию оберегали как сокровище, она была даром, отданным другим. Шли годы, а в ней видели только предсказательницу, а не юную девушку.
Хулию заперли в золотую клетку и выбросили ключ в болото чужих желаний. Так далеко, что он затерялся на дне океана, который затерялся в далеком мире, где ей не было места.
Мать Хулии умерла, когда девочке исполнилось десять лет, и сила матери хлынула к ней, готовая поглотить ее. Три дня девочка пролежала в горячке. Ее тело было переполнено чужой силой, которая вторглась в ее кровь, навсегда лишая ее попытки бегства.
Так было всегда, новый день приносил тени вчерашнего.
Приходили разные люди – бедные и богатые, добрые и злые, с названными именами и скрытые черными масками. Череда требовательных лиц и настойчивых голосов.
Отец принимал гостей с радушной улыбкой. Он угощал их, развлекал… Для гостей были открыты черные врата.
А затем наставал черед Хулии.
Гостя или гостью заводили в комнату с черными портьерами и тусклым светом одинокой свечи. Гости щурились, пытаясь разглядеть хозяйку, а Хулии был не нужен свет.
Ее глаза привыкли к вечной тьме. Тьма царила в ее сердце, и, казалось, не было спасения от гнетущего одиночества, которое не оставляло ее ни на минуту. И даже когда ее губы молвили слова и дрожали в слабой улыбке, сердце ее в тисках держали раскаленные прутья. Языки пламени – то вспыхивали с невероятной силой, сжигая все на своем пути, то утихали, превращаясь в маленькие тлеющие угольки.
Череда живых, отнимающая все силы, спадала ночью. И не они волновали ее!
С живыми Хулия еще справлялась.
Но ночью приходили мертвые…
Они вторгались в сумасшедшие сны, они пугали страшными видениями, они опутывали цепями, которые было не разорвать. Тяжелые путы тянули ее вниз, в бездну ее страданий.
Мертвые не оставляли ее ни на минуту.
Если дни приносили усталость и опустошенность. Ночи несли страх и ужас. Демоны пришлого Бога терзали душу Хулии, и она не знала покоя.
Ее тело и душа стали ристалищем боя отвергнутого ангела и его отца.
Обессиленная Хулия не знала покоя, она не знала, кто выйдет победителем в этой борьбе.
В четырнадцать лет Хулия расцвела. Она превратилась в красавицу. Ее черные волосы, достигающие пят, игривыми кудрями привлекали взор. Черные, как ночь глаза, сияли горящим пламенем. Его языки заставляли румяниться ее щеки.
Не было в этом мире мужчины, который мог бы отвести от нее взгляд.
Но если другие девушки готовились к свадьбе, то Хулии лишь оставалось по звездам предсказывать счастливую дату.
Удел других был свадебные хлопоты и звон колоколов. А Хулию ждала другая судьба.
Печальная, и словно неживая, как кукла, она сидела во главе стола. И когда другие веселились и пили вино, она видела то, от чего хотела бы укрыться. За мягкими улыбками и добродушными лицами она видела черные души и внутренних демонов. Ядовитые змеи окружали ее, желая ужалить молочную кожу.
Хулия сидела на свадьбах как на поминках. Ее губы не трогала даже легкая улыбка. Печаль сковала ее по ногам и рукам…
Наконец-то отец заговорил о ее браке. И Хулия ожила. В ее глазах потухло неистовое и сжигающее пламя, в них всколыхнулась надежда – первая за многие мгновения.
Хулия, как и другие девушки, стала проводить больше времени перед бронзовым зеркалом. Часами она расчесывала черные вороные волосы, уносясь мечтами в небесную высь!
Теперь каждый вечер в сопровождении служанки Хулия гуляла по городу. Улыбка расцвела на ее лице бутоном розы.
Теперь ее окружало новое сияние. Свет, который лился из души.
И демоны отступили прочь, даруя девушке передышку от ночных кошмаров.
Шли дни и недели, их сменяли месяцы, но только женихи не спешили в дом Ганзалес. Они обходили его стороной.
Молодые люди приходили узнать будущее, просили подыскать невесту. Но никто не просил ее руки...
Страшные кошмары вернулись. И демоны радостно скалились в ее душе. И не было никого рядом, кто бы мог помочь ей. Кто бы поддержал ее и подсказал что делать.
Черные глаза угасали с каждым днем, их сияние почти сошло на нет.
И вот в их доме заиграли свадебные трубы. Хуан Ганзалес ввел в свой дом новую жену, которая была моложе его дочери.
И когда праздничный пир был в самом разгаре, Хулия пришла в негодование.
Ее глаза превратились в змеиные щели, щеки пожелтели и губы искривились в злой насмешке.
И сразу же прокисло отменное вино, а пища издала противное зловоние, черви закопошились в только что приготовленных угощениях…
Гости в ужасе бросились прочь, сметая столы со зловонной пищей.
Хуан Ганзалес запер дочь в высокой комнате с черными портьерами. Его обуял настоящий страх, ибо дочь его стала незнакомкой в собственном доме.
В городе поползли слухи – страшные, внушающие страх.
Те, кто был на празднике, рассказывал об ужасах, которые рождало их воображение. А те, кто не был приглашен, изливали свою обиду, сочиняя небылицы. Их лживые уста шептали, возводя Хулию в ранг первобытных демонов.
Вчерашний кумир, сегодня она стала прокаженной.
И больше никто уже не толпился у дома предсказательницы. Толпа обернулась пустой улицей. И одиночеством.
Старухи, проходя мимо черных окон, скрещивали пальцы и совершали крестные знаменья. Они шептались, и ветер доносил их шепот до ушей Хулии.
Молодая жена не оставляла Хуана в покое, требуя прогнать проклятую дочь.
Хулия бледнела с каждым днем, ее кожа желтела, а волосы редели. Хулия угасала, как сгорающая до фитиля свеча. Ее пламя едва колыхалось от порыва ветра… Угасала Хулия, затухая как угольки в топке.
И странный падеж охватил город.
Мыши уничтожили зерно в амбарах, ураганные дожди смыли урожай в поле. Город погружался во тьму, которой была охвачена Хулия.
Угасала ее жизнь, и погибал город.
Кошмары Хулии выбрались из ее головы, цепкими пальцами они хватались за черные портьеры, переползали через высокий забор и сводили с ума горожан.
Демоны носились по Санта Фернандо, они были везде. Неся хаос, стенания и ужас.
И тогда прозвучал громкий голос мэра Филиппе Скоме: «Убить ведьму! Спасти город!»
Слова проникали в мысли и под кожу горожан. И крики стали доноситься со всех сторон.
Призывы убить ведьму, звучали как молитва. Они неслись наперегонки с ветром, и демоны радостно хохотали, предвкушая развитие страшной драмы.
Жители Санта Фернандо вооружились кольями и палками.
Темная ночь, скрытая облаками, озарилась сотнями факелами.
Огонь клубился к дому Ганзалес. Обезумевшие люди окружили дом с высоким забором.
Хулия слышала крики, и страх обуял ее угасающее сердце…
Двери дрогнули под натиском обезумевших женщин и мужчин. Хулию выволокли из дома, за редкие волосы ее поволокли на городскую площадь.
Те, кто еще недавно восхвалял ее и почитал, теперь плевали в нее и слали страшные проклятия.
Только каждый плевок, попадающий в цель, проявлялся страшными язвами у тех, кто хулил предсказательницу.
Болезнь охватила горожан. Проказа и чума по воздуху, через прикосновения и плевки, носились по городу, и гнойные язвы вздувались за секунды.
И когда на голову Хулии палкой обрушился первый удар, земля в Санта Фернандо дрогнула.
Казалось застонал город.
Ветхая старуха, дальняя родственница Ганзалес, дотронулась до земли своими скрученными пальцами. Она сказала, что земля гневается на своих детей.
Старуха простерла пальцы к небу.
- Если убьете ее, то Санта Фернандо поглотит тьма, город сгинет навсегда, его поглотит навеки земля.
Толпа на площади стихла. Слова старухи, казалось, образумили людей.
Но земля все еще дрожала под их ногами. И новый страх обуял их разум. Никто не решался нанести последний удар. Палки падали наземь, а камни летели в сторону.
- Тогда прогоним ее прочь!
- Пусть убирается!
- Изгнать! Изгнать! - взвыла толпа.
Старуха подняла палец. И крики вновь смолкли.
- Нет, нельзя прогонять ее. Ее смерть принесет нам погибель!
- Так как нам поступить с ней?
Вперед вышел мэр Филиппе Скоме.
Давно он хотел избавиться от глупых верований предков. Сто лет предсказательницы главенствовали в Санта Фернандо. Но все, их владычеству пришел конец.
- Кого вы слушаете? - вкрадчиво начал он. - Старуха бредит. Разве вы не видите, что она сговорилась с девчонкой. Они хотят разрушать наш город. Вы же видите страшные язвы на своем теле? Вы видите зло, кружащееся вокруг. Вы видите, что все зло исходит от девчонки. Взгляните на нее… Вот оно – первозданное зло!
- Точно!
- Мэр говорит дело.
- Старуха лжет!
- Убить ее!
- Убить предсказательницу!
- Нет, нельзя ее трогать, - голос старухи потонул в диком вопле толпы.
Обезумевшие люди видели не юную изможденную девушку, которую покидали последние силы. Перед ними было зло. Зло, которое клеймили в соборах новые проповедники. И они желали уничтожить это зло.
Хулия открыла уставшие глаза. Капля крови из рассеченного виска скользнула на лоб и потекла по щеке.
Ее ночные кошмары ожили.
Вокруг себя она видела демонов, которые окружили ее. Она видела страшных демонов с человеческими лицами.
Хулия закричала, как в своих кошмарах, от которых она пробуждалась в поту.
Крик заставил толпу отступить на шаг!
И тогда земля вновь дрогнула!
Тьма нависла над Санта Фернандо, а обезумевшие жители тоже увидели демонов, посланных Хулией.
Ее мольба о спасении не была услышана. Демоны рвали ее тело на части…
Все закончилось в одночасье!
Когда разверзлась тьма, то вместо города остались одни руины. Все жители до единого сгинули.
Они исчезли с первыми лучами солнца. Растворились в предрассветном тумане. А может, страшные язвы поглотили человеческие тела.
Город испарился как сновидение, как чей-то ночной кошмар.
Санта Фернандо исчез с лица земли, как будто и не было его.
Город с золотыми соборами, с несметными богатствами и сокровищницей, которую трудно представить воображению человека.
Все исчезло вместе с юной предсказательницей и ее демонами...
