Недавно мы из шумного Нью-Йорка переехали в город Тонопу, который находится в штате Невада; ничего такого, просто мой муж работает шахтёром, и ему предложили работу в Неваде, вот мы и переехали. Дети только рады были этому, особенно младший сын, он не мог нормально уснуть ночью. Дело в том, что наш дом находится рядом с железной дорогой, и каждый раз, когда мимо наших окон проносились полуночные поезда, сын просыпался. Переезд был недолгим, мы собрали наши немногочисленные пожитки, и, положив в один единственный чемодан, пошли в местный аэропорт покупать билеты на ближайший рейс до Невады. Единственная проблема, с которой мы столкнулись — это сам перелёт: долго пришлось ждать самолёта до Тонопы, да и ещё небо было всё в облаках. По телевизору передали предупреждение об урагане, поэтому жаркая и горная Невада нам больше импонировала, чем другие штаты.
Сын всё спрашивал, когда мы прилетим, и только после того, как муж взял его на руки и начал укачивать, он заснул, и только дочь Джеки никак не реагировала на долгую задержку в аэропорту: она сидела на стуле и слушала свою музыку; друзей у неё в школе не было, и это понятно, трудно человеку консервативных взглядов найти себе друзей в постоянно меняющемся мире. Сама я — католик, а мой муж — мормон, наши родители долго не могли найти общий язык, но всё же нашли и были рады, что мы полюбили друг друга. Вот и свою дочь мы воспитывали также, как и наши родители воспитывали нас, а тут кругом началась вся эта пропаганда ЛГБТ и прочее, правда пока она не лилась со всех экранов телевизоров и радиопередач. Это и стало очередной точкой отправления в Неваду; муж надеется на то, что найдёт себе друзей среди мормонов.
Наконец ожидание закончилось и мы, взяв нашу поклажу и билеты, дружной компанией направились к выходу из аэровокзала. Поскольку муж нёс на руках нашего сына, мне пришлось одновременно держать за руку дочь, что бы она не потерялась, а в другой руке держать чемодан. После прохождения таможенного контроля мы, наконец, сели в самолёт и вылетели в Тонопу. Прилетели мы ближе к полуночи; честно сказать ночи тут и правда, тихие, даже птиц не слышно. На ночлег мы остановились в местном мотеле. Администратор, как и мой муж, оказался мормоном и бесплатно дал нам четырёхместный номер.
— Это только на ночь, с утра я обязательно сниму нам небольшое жилище. — сказал нам муж.
Прошло два года с тех пор, как мы обосновались в Тонопе. Жизнь потихоньку вошла в своё русло, дети смогли прижиться на новом месте, у Джеки появились друзья в новой школе, а сын теперь спокойно спит по ночам. Все выходные дни мы проводили, трудясь на благо общества, в церкви или же просто отдыхали дома, смотря семейные каналы и играя в монополию. Мы мало знали наших соседей, но больше всех нам запомнился человек-кот, который жил с нами по соседству. Почему человек-кот, объясню: дело в том, что он сделал множество хирургический операций, что бы быть похожим на тигра. Этот человек-кот был местной достопримечательностью, поначалу его пугались, но потом испуг быстро сменился улыбкой; с ним фотографировались не только дети, но и взрослые.
Муж расспросил соседей об этом человеке и оказалось, что его зовут Дэнис Анвер, он программист индейского происхождения, ему 40 лет, а внешность он решил изменить специально, что бы стать ближе к своему индейскому тотему. Мне было жалко этого индейца, ведь он точно так же пытается выжить в этом быстро меняющемся мире. Наши дети тоже полюбили мистера Анвера, и они, также как и соседские, часто крутились возле его ног. Я как-то спросила его о том, не мешают ли они ему, на что Дэнис ответил: «Нет, что вы, я так долго просидел за компьютером, что забыл насколько интересен мир снаружи!» — и добавил «МЯУ». На что детишки, в том числе и наши, только ещё больше улыбались.
— Смотри, — говорил мне муж, — почти как раньше — живые статуи, встречающие туристов, прибывших посмотреть на Нью-Йорк.
— Да, надеюсь, это надолго, — ответила я, вспоминая, как неоднократно фотографировалась с этими актёрами и ездила на лошади по Центральному парку.
По телевизору мы много раз видели, как меняется мир не только в Нью-Йорке, но и по всему США, и только штат Невада оставался нетронутым. Тут, в основном, как и в Юте, живут фермеры и мормоны — хранители консервативных традиций, и поэтому нововведения, которые вступили в силу в США, до этого штата пока не добрались; всё оставалось нетронутым, даже человек-кот, который продолжал веселить не только своих соседей, но и весь город.
Я тоже обосновалась на новом месте, и нашла работу в местной библиотеке. Когда мне не с кем было оставить своих детей, на помощь вдруг пришёл именно Дэнис Анвер, предложив присмотреть за детьми; я только была рада этому. Мистер Анвер очень серьёзно отнёсся к присмотру за нашими детьми: он не только не позволял им устраивать беспорядок в доме, но и помог Джеки с уроками.
— Мистер Кот, а вы покажите нам свой дом? — спросил наш сын Теренс.
— Боюсь, моя скромная халупа будет тебе не по душе, мяу. — ответил человек-кот. Теренс засмеялся, и забыл про свою просьбу.
Вернулись мы к вечеру, и какое было наше удивление, когда мы, войдя в дом, увидели, как Теренс и Джеки мирно сидят в креслах рядом с человеком-котом.
— Надо же, обычно Джеки так просто в кровать не уложишь, — сказал мой муж, вспоминая, как неоднократно он застукивал свою дочь прыгающей по кровати с плеером.
— Спасибо вам, мистер Анвер! — поблагодарили мы человека-кота.
— Не за что, люблю возиться с детьми, — прошептал Дэнис. Как позже оказалось, Дэнис так и не смог обустроить свою личную жизнь. Его родители были представителями племени Гурон; эти индейцы славились своим консерватизмом, и сочетались браком только со своими, но из-за малого количества представителей племени в штате Дэнис так и не смог найти свою избранницу. Одиночество — страшная штука, на что оно только не толкает людей! Когда Дэнис развлекал людей, он на время забывал о своём одиночестве.
Время, как и политики США, неумолимо меняло всё, в том числе и жизнь в Тонопе: из-за жестокой политики штатов фермеры беднели, и им не оставалось ничего, как продать свою ферму и расплатиться по всем долгам. Даже местные мормоны помрачнели, в церквях раздавалось далеко не радостное песнопение, и вскоре все мормонские общины, чтобы противостоять всему, что навязывает правительство США гражданам страны, замкнулись в своих кругах. Местные дети легко разлюбили человека-кота, теперь у них другие кумиры и другие праздники; о полноценной здоровой семье состоящей из отца и матери напрочь забыли. Только наши дети по-прежнему продолжали играть с Дэнисом; мы напрочь отгородили их от всего, что нам не любо.
Вскоре мы заметили, что Дэнис больше не появляется на наших улицах, даже дети стали спрашивать, куда пропал человек-кот. Мы знали номер дома, в котором он живёт, и решили к нему наведаться.
— Мистер Анвер, вы здесь? — тихо постучал муж, но ответа не последовало; он заглянул в окно, которое не было занавешено, и сквозь него мой муж увидел Дэниса, лежавшего у себя на диване. Муж вызвал полицию. Дело в том, что Дэнис не появлялся на улице нашего города целый месяц, и даже наш почтальон ни разу не видел его. Правда оказалась ужасающей — человек-кот, этот одинокий индеец, который веселил наших детей, покончил жизнь самоубийством у себя дома. Он не пустил себе пулю в лоб, а принял большую дозу снотворного.
— Что же вы, мистер Анвер... — потирая свой лоб, произнёс мой муж.
Человек-кот не вынес нездоровой конкуренции с гей-парадами и слащавыми актрисами, которые вдруг ни с того ни с сего совершили каминг-аут и признались в своей нетрадиционной ориентации публике, хотя час назад снимались в мелодрамах и целовались с такими же молоденькими парнями. Жить здесь после самоубийства нашего соседа и друга наших детей стало тяжело. Все мы помнили, как он когда-то ходил к нам в гости и играл с нашими детьми, а теперь его нет. Многие мормоны подались на свою малую родину — Юту; мы ещё держались, пока новые ценности не становились навязчивыми. К нам приходили соц. службы и спрашивали, почему наша дочь не ходит в школу.
— Потому-то в школах теперь учат не тому, чему учили раньше. — твёрдо отвечала я.
— Да, и мы сами объясним нашим детям, когда они вырастут, откуда они появились на свет, — сказал муж.
Нам пытались угрожать, но угроз мы не боялись, ведь за моей спиной католическая церковь, за спиной мужа — мормонская, и, если что, мы можем обратиться к нашим общинам за помощью. Но оставаться здесь жить дальше и делать вид, что ничего не произошло тяжело; в конце концов, мы не выдержали и вслед за последними мормонами подались в Юту.
— Прощай, человек-кот, мы тебя не забудем, дети наши тебя не забудут. Пусть лучше ты, чем развращающие нашу молодёжь гей-парады! Пусть наши дети будут улыбаться при мысли о тебе. Мы помним тебя, Дэнис.
Сын всё спрашивал, когда мы прилетим, и только после того, как муж взял его на руки и начал укачивать, он заснул, и только дочь Джеки никак не реагировала на долгую задержку в аэропорту: она сидела на стуле и слушала свою музыку; друзей у неё в школе не было, и это понятно, трудно человеку консервативных взглядов найти себе друзей в постоянно меняющемся мире. Сама я — католик, а мой муж — мормон, наши родители долго не могли найти общий язык, но всё же нашли и были рады, что мы полюбили друг друга. Вот и свою дочь мы воспитывали также, как и наши родители воспитывали нас, а тут кругом началась вся эта пропаганда ЛГБТ и прочее, правда пока она не лилась со всех экранов телевизоров и радиопередач. Это и стало очередной точкой отправления в Неваду; муж надеется на то, что найдёт себе друзей среди мормонов.
Наконец ожидание закончилось и мы, взяв нашу поклажу и билеты, дружной компанией направились к выходу из аэровокзала. Поскольку муж нёс на руках нашего сына, мне пришлось одновременно держать за руку дочь, что бы она не потерялась, а в другой руке держать чемодан. После прохождения таможенного контроля мы, наконец, сели в самолёт и вылетели в Тонопу. Прилетели мы ближе к полуночи; честно сказать ночи тут и правда, тихие, даже птиц не слышно. На ночлег мы остановились в местном мотеле. Администратор, как и мой муж, оказался мормоном и бесплатно дал нам четырёхместный номер.
— Это только на ночь, с утра я обязательно сниму нам небольшое жилище. — сказал нам муж.
***
Прошло два года с тех пор, как мы обосновались в Тонопе. Жизнь потихоньку вошла в своё русло, дети смогли прижиться на новом месте, у Джеки появились друзья в новой школе, а сын теперь спокойно спит по ночам. Все выходные дни мы проводили, трудясь на благо общества, в церкви или же просто отдыхали дома, смотря семейные каналы и играя в монополию. Мы мало знали наших соседей, но больше всех нам запомнился человек-кот, который жил с нами по соседству. Почему человек-кот, объясню: дело в том, что он сделал множество хирургический операций, что бы быть похожим на тигра. Этот человек-кот был местной достопримечательностью, поначалу его пугались, но потом испуг быстро сменился улыбкой; с ним фотографировались не только дети, но и взрослые.
Муж расспросил соседей об этом человеке и оказалось, что его зовут Дэнис Анвер, он программист индейского происхождения, ему 40 лет, а внешность он решил изменить специально, что бы стать ближе к своему индейскому тотему. Мне было жалко этого индейца, ведь он точно так же пытается выжить в этом быстро меняющемся мире. Наши дети тоже полюбили мистера Анвера, и они, также как и соседские, часто крутились возле его ног. Я как-то спросила его о том, не мешают ли они ему, на что Дэнис ответил: «Нет, что вы, я так долго просидел за компьютером, что забыл насколько интересен мир снаружи!» — и добавил «МЯУ». На что детишки, в том числе и наши, только ещё больше улыбались.
— Смотри, — говорил мне муж, — почти как раньше — живые статуи, встречающие туристов, прибывших посмотреть на Нью-Йорк.
— Да, надеюсь, это надолго, — ответила я, вспоминая, как неоднократно фотографировалась с этими актёрами и ездила на лошади по Центральному парку.
По телевизору мы много раз видели, как меняется мир не только в Нью-Йорке, но и по всему США, и только штат Невада оставался нетронутым. Тут, в основном, как и в Юте, живут фермеры и мормоны — хранители консервативных традиций, и поэтому нововведения, которые вступили в силу в США, до этого штата пока не добрались; всё оставалось нетронутым, даже человек-кот, который продолжал веселить не только своих соседей, но и весь город.
Я тоже обосновалась на новом месте, и нашла работу в местной библиотеке. Когда мне не с кем было оставить своих детей, на помощь вдруг пришёл именно Дэнис Анвер, предложив присмотреть за детьми; я только была рада этому. Мистер Анвер очень серьёзно отнёсся к присмотру за нашими детьми: он не только не позволял им устраивать беспорядок в доме, но и помог Джеки с уроками.
— Мистер Кот, а вы покажите нам свой дом? — спросил наш сын Теренс.
— Боюсь, моя скромная халупа будет тебе не по душе, мяу. — ответил человек-кот. Теренс засмеялся, и забыл про свою просьбу.
Вернулись мы к вечеру, и какое было наше удивление, когда мы, войдя в дом, увидели, как Теренс и Джеки мирно сидят в креслах рядом с человеком-котом.
— Надо же, обычно Джеки так просто в кровать не уложишь, — сказал мой муж, вспоминая, как неоднократно он застукивал свою дочь прыгающей по кровати с плеером.
— Спасибо вам, мистер Анвер! — поблагодарили мы человека-кота.
— Не за что, люблю возиться с детьми, — прошептал Дэнис. Как позже оказалось, Дэнис так и не смог обустроить свою личную жизнь. Его родители были представителями племени Гурон; эти индейцы славились своим консерватизмом, и сочетались браком только со своими, но из-за малого количества представителей племени в штате Дэнис так и не смог найти свою избранницу. Одиночество — страшная штука, на что оно только не толкает людей! Когда Дэнис развлекал людей, он на время забывал о своём одиночестве.
Время, как и политики США, неумолимо меняло всё, в том числе и жизнь в Тонопе: из-за жестокой политики штатов фермеры беднели, и им не оставалось ничего, как продать свою ферму и расплатиться по всем долгам. Даже местные мормоны помрачнели, в церквях раздавалось далеко не радостное песнопение, и вскоре все мормонские общины, чтобы противостоять всему, что навязывает правительство США гражданам страны, замкнулись в своих кругах. Местные дети легко разлюбили человека-кота, теперь у них другие кумиры и другие праздники; о полноценной здоровой семье состоящей из отца и матери напрочь забыли. Только наши дети по-прежнему продолжали играть с Дэнисом; мы напрочь отгородили их от всего, что нам не любо.
Вскоре мы заметили, что Дэнис больше не появляется на наших улицах, даже дети стали спрашивать, куда пропал человек-кот. Мы знали номер дома, в котором он живёт, и решили к нему наведаться.
— Мистер Анвер, вы здесь? — тихо постучал муж, но ответа не последовало; он заглянул в окно, которое не было занавешено, и сквозь него мой муж увидел Дэниса, лежавшего у себя на диване. Муж вызвал полицию. Дело в том, что Дэнис не появлялся на улице нашего города целый месяц, и даже наш почтальон ни разу не видел его. Правда оказалась ужасающей — человек-кот, этот одинокий индеец, который веселил наших детей, покончил жизнь самоубийством у себя дома. Он не пустил себе пулю в лоб, а принял большую дозу снотворного.
— Что же вы, мистер Анвер... — потирая свой лоб, произнёс мой муж.
Человек-кот не вынес нездоровой конкуренции с гей-парадами и слащавыми актрисами, которые вдруг ни с того ни с сего совершили каминг-аут и признались в своей нетрадиционной ориентации публике, хотя час назад снимались в мелодрамах и целовались с такими же молоденькими парнями. Жить здесь после самоубийства нашего соседа и друга наших детей стало тяжело. Все мы помнили, как он когда-то ходил к нам в гости и играл с нашими детьми, а теперь его нет. Многие мормоны подались на свою малую родину — Юту; мы ещё держались, пока новые ценности не становились навязчивыми. К нам приходили соц. службы и спрашивали, почему наша дочь не ходит в школу.
— Потому-то в школах теперь учат не тому, чему учили раньше. — твёрдо отвечала я.
— Да, и мы сами объясним нашим детям, когда они вырастут, откуда они появились на свет, — сказал муж.
Нам пытались угрожать, но угроз мы не боялись, ведь за моей спиной католическая церковь, за спиной мужа — мормонская, и, если что, мы можем обратиться к нашим общинам за помощью. Но оставаться здесь жить дальше и делать вид, что ничего не произошло тяжело; в конце концов, мы не выдержали и вслед за последними мормонами подались в Юту.
— Прощай, человек-кот, мы тебя не забудем, дети наши тебя не забудут. Пусть лучше ты, чем развращающие нашу молодёжь гей-парады! Пусть наши дети будут улыбаться при мысли о тебе. Мы помним тебя, Дэнис.
