да и зачем нужно тело, когда ты паришь в воздухе? Лицо Тайрена вдруг оказалось рядом, почему-то он был полупрозрачным, я чётко видела сквозь него противоположную стену, но тепло от руки, которой он провёл по моей щеке, было совершенно реальным и отчётливым. И его губы, когда он меня поцеловал, тоже. Я позвала его, он улыбнулся и поцеловал меня ещё раз, крепче и слаще. А потом подхватил на руки и понёс к постели.
Я была восковой куклой, а он был огнём, я плавилась и таяла, одновременно растворяясь в клубящейся вате. А потом он вдруг исчез, мне стало пусто и холодно, кажется, я звала его, прежде чем совсем провалилась в ледяную пустоту.
Пробуждение было, мягко говоря, малоприятным. Голова гудела, меня знобило, и когда я попробовала пошевелиться, то оказалось, что тело стало очень тяжёлым, словно налилось свинцом. Избитая фраза, но самая подходящая к ситуации. Я головы от подушки оторвать не могла, даже открыть глаза было той ещё задачкой. Хотелось закутаться в одеяла и снова заснуть, но что-то не давало мне покоя. Во рту стоял мерзкий привкус, хотелось пить и болела грудь. От избытка молока, поняла я, а это значит… Шэйрен же не кормлен! Эта мысль заставила меня как-то собраться и поднять веки. Зрение тоже сфокусировалось далеко не сразу, тем более что в комнате был полумрак. Так что лишь спустя несколько секунд я осознала, что рядом с кроватью сидит Тайрен и очень внимательно смотрит на меня. Что-то странное было в его лице, в этом взгляде в упор, не моргая. Я попыталась улыбнуться ему, растягивая непослушные губы, но быстро оставила эти попытки.
– Как ты? – спросил он, наклоняясь ко мне. Я помолчала, вслушиваясь в свои ощущения.
– Кажется, я заболела…
– Тебе плохо?
– Голова… – я всё-таки подняла руку и коснулась тыльной стороной лба. – Я хочу пить.
Тайрен тут же поднялся и, судя по звуку, сам налил питьё в чашку. Присел на край кровати, помог сесть мне и поднёс чашку к моим губам. Внутри оказалась чистая вода.
Напившись, я оглядела комнату. В ней действительно никого не было, кроме нас двоих, я сидела на постели в одной рубашке, хотя на мне точно было платье, когда… Когда со мной стало что-то происходить. Я нахмурилась. Головная боль, озноб и слабость отступали, но тяжесть в мозгах оставалась.
– Что со мной случилось?
– Ты не помнишь?
– Помню, что я сидела и готовилась к твоему приходу, а потом… Потом… Проклятье! Должно быть, я что-то съела или выпила. Но я была не в себе, кажется. Потом пришёл ты, а потом я ничего не помню.
– Я?
– Да, ты. Но я уже плохо соображала, должно быть, показалась тебе странной…
– Соньши, – Тайрен наклонился ко мне – наедине он продолжал меня звать старым именем. – Это был не я.
– Как – не ты?
– Так. Когда я вошёл, он уже был здесь.
Я смотрела на Тайрена приоткрыв рот, с трудом осмысливая услышанное. Но ведь я видела… помнила… Вот только насколько я могла доверять своим чувствам?
– А кто?! – прошептала я. И, должно быть, моё ошарашенное лицо и отвисшая челюсть избавили Тайрена от последних остатков сомнений. Он как-то вдруг расслабится, обмяк и наклонился вперёд ещё ниже, уткнувшись лицом мне в колени, укрытые лёгким одеялом.
– Соньши, – глухо сказал он, – прости меня.
– За что? – я машинально тронула его волосы.
– За то, что допустил. Чтобы этот…
Последних слов я не поняла, но догадаться о смысле было нетрудно. Так значит, вчера меня в постель уложил другой мужчина?! И, выражаясь без затей, трахнул меня прямо вот здесь, на этих простынях? А я ему ещё и отвечала?..
Меня затошнило. Желудок скрутило узлом неожиданно и безжалостно, желчь пополам с выпитой водой рванулась через горло в рот, и я только и успела, что перегнуться через край кровати. Тайрен поддержал меня, я ещё некоторое время глубоко дышала, хватая ртом воздух и сглатывая. Желудок дёрнулся ещё несколько раз и затих. Я вытерла губы ладонью, тщетно пытаясь прогнать мысленную картину – какой-то ублюдок, тварь, пользуясь моим состоянием, прижимает меня к кровати и…
– Постель перестелили? – спросила я, не поднимая головы.
– Что?
– Позови слуг. Пусть сменят тут всё, я не хочу лежать на этом!
– Соньши, Соньши, – Тайрен подхватил меня на руки и пересадил себе на колени, как ребёнка. – Моя маленькая, храбрая девочка. Я так виноват перед тобой.
– Ты ни в чём не виноват.
– Нет. Я должен был беречь тебя. Но не беспокойся, легко он не умрёт.
В голосе Тайрена прозвучала такая ледяная ярость, что по спине пробежал холодок. Я сглотнула. Но заступаться за насильника не было ни сил, ни желания.
– Я хочу вымыться, – жалобно сказала я.
Мыться мне помогали не мои служанки, а прислужницы госпожи Фэй. Первым делом я спросила про Шэйрена, и получила ответ, что пока я спала, его уже накормили свежим козьим молоком. Хорошо, подумала я, сцеживая молоко, которое сейчас всё равно не решилась бы предложить ребёнку – прошло лишь несколько часов, и я понятия не имела, успела ли эта гадость целиком выветриться из моей крови. И когда я, отмокнув в горячей воде до сморщивания кожи и отодрав её мочалкой до красноты, всё же нашла в себе силы одеться, привести себя в порядок и выйти, я поняла, куда делись мои комнатные девушки. Обе привезённые из монастыря служанки валялись посреди комнаты перед сидевшим на краю кровати Тайреном, уткнувшись лицами в пол. Напротив императора жалась чета Феев, оба бледные как бумага, они держались за руки, кажется, даже не сознавая этого. В одном углу комнаты стоял невозмутимый Гань Лу, в другом – старавшийся стать как можно незаметнее Шэн Мий.
– Ваше величество, смилуйтесь! – всхлипывали служанки, трясясь, как осиновые листочки. Похоже, до девчонок только сейчас дошло, что сладкое слово «дворец» означает не только вкусную еду, красивую одежду и высокое положение. – Мы ничего не сделали! Только то, что нам приказывала госпожа!..
– Госпожа приказала вам насыпать дурману в благовония? – у Тайрена было такое лицо, что глянь он так на меня – сама бы на колени повалилась. Я вопросительно посмотрела на Гань Лу, и тот едва заметно кивнул. Вот что, значит, со мной случилось. Кажется, я скоро возненавижу благовония как таковые.
– Ваше величество, клянусь жизнями своих родителей! Мы ничего туда не насыпали!
– Откуда вы их взяли?
– Господин Цзя дал… Велел отнести госпоже…
– Какой он вам господин? – неестественно тонким голосом крикнул господин Фэй. – Этот мерзавец!.. Разве вам приказы раздаёт привратник?! Неотёсанные твари!
– Где этот Цзя? – оборвал его возмущение Тайрен.
– В-ваше величество… – у господина Фэя вдруг случился приступ заикания, он тоже рухнул на колени, потянув жену за собой. – Он… Он отбыл с-сегодня утром… Мы с супругой… Мы с супругой его продали…
– Кому?
– К-купцу Руа…
– Он ещё в столице?
– Слуга н-не знает, ваше величество… Собирался отбыть сегодня утром…
Тайрен двинул челюстью. Я открыла рот, испугавшись, что он сейчас что-нибудь сделает с моими незадачливыми приёмными родителями, но меня опередил Гань Лу:
– А почему вы его продали, почтенный господин Фэй?
– Он… Этот Ци Зен подкупил его, и он пропустил его в сад…
– Так значит, он в вашем доме не в первый раз?! – рявкнул Тайрен, заставив всех дёрнуться. Я прислонилась к стене, чувствуя, что мне опять становится нехорошо. Снова пробрал озноб, почти тотчас же сменившийся жаром, и ноги задрожали. Тайрен посмотрел на меня, вскочил, подхватил под руки и усадил на кровать рядом с собой.
– Может, тебе лечь? – заботливо спросил он, но я покачала головой:
– Так это был он? Тот человек?
– Ты его видела?
Я кивнула, вспоминая горящий взгляд и угрозу «Я ещё вернусь!» Что ж, он выполнил то, что хотел. Это вам не висенье на заборе, и даже не телефонный терроризм. Я обхватила себя руками, невольно съёживаясь, и челюсти Тайрена сжались.
– Легко он не умрёт, – повторил император и повернулся к Фэям: – Так значит, вы знали, что он уже приходит и покушался на вашу дочь, и ничего не предприняли?
– Ваше величество, – небольшая передышка явно пошла моему приёмному отцу на пользу, он уже взял себя в руки, – но что мы могли сделать? Хоу Лао и его сын – не те люди, с кем может состязаться ничтожный слуга! Признаю свою вину и не молю о прощении, но я мог лишь наказать допустивших небрежение слуг.
– Ци больше не хоу, – бросил Тайрен. – А с вашими слугами ещё нужно разобраться. Я пришлю дознавателей.
Служанки на полу дружно всхлипнули. Мне стало их жаль.
– Ваше величество, не нужно трогать моих прислужниц, они ни в чём не виноваты.
– Они подсыпали тебе эту гадость, ты знаешь?
– Они просто сделали, как им велели.
– Врут. А если и не врут… Чьи они слуги – твои или этого Цзя?
– Ваше величество, посмотрите на них – они не в том состоянии, чтобы лгать. А что до Цзя… Ну-ка, Лан, – я наклонилась к ближайшей, стараясь сделать тон поласковей, – почему ты выполнила его распоряжение? Он же не управляющий, ты не должна была его слушаться.
– Он… Он сказал, что это посылка из дворца, – пискнула девушка. – Госпожа, умоляю, смилуйтесь! Мы ничего не знали, клянусь!
– Тихо, тихо. Я вам верю.
Тайрен раздражённо вздохнул.
– Ваше величество, я думаю, младшей госпоже Фэй действительно нужно лечь, – Гань Лу было не впервой смирять монарший гнев, ссылаясь на моё здоровье. – Если позволите, я хотел бы осмотреть её ещё раз. Мы уже выяснили главное, остальное вполне могут доделать дознаватели.
– Действительно, – поддержала его я, – подумайте сами, кто в этом доме мог хотеть мне вреда? Слишком много они потеряют, если со мной что-нибудь случится. Кто может предложить им больше, чем ваше величество?
– Привратник же купился, – буркнул Тайрен и яростно потёр подбородок. – Но ладно, посмотрим, что он скажет. Если хоть кто-то был с ним в сговоре…
Я молча погладила его по руке, он поймал мою ладонь и бережно сжал. Видно было, что ему хочется поцеловать меня прямо сейчас, но в присутствии посторонних император сдержался.
– До выяснения всех обстоятельств никто не должен покидать дом, – сказал Тайрен и поднялся. – И никто не должен ничего знать о происшедшем. Если хоть одно словечко выйдет за пределы этих стен – ни на что не посмотрю, казню всех, кто здесь живёт. Господин Гань, делайте своё дело, я подожду в соседней комнате.
У драконов рождаются драконы, невольно подумала я. Все зашевелились, господин Фэй с госпожой начали подниматься, Шэн Мий, чьё присутствие оставалось для меня загадкой, скользнул к двери, и тем бы дело на сегодня и кончилось, если бы госпожа Фэй возьми, да и не скажи:
– Ох, не зря госпожа императорская супруга Ни предлагала свою помощь… Как чувствовала!
– Госпожа императорская супруга? – переспросил Тайрен, и все снова замерли, словно по команде в игре «Море волнуется раз». – При чём здесь она?
– Она навещала меня вчера, – объяснила я.
– И вы рассказали о том, что к вам пробираются всякие негодяи и преследуют вашу дочь? – тон Тайрена мог бы наморозить приличных размеров айсберг. – Кому ещё вы об этом рассказали?
– Никому, ваше величество!
– Ваше величество, – я дёрнула Тайрена за рукав, привлекая внимание, – а разве секрет, что Таюнь шумит который день, и у наших стен собираются толпы? И на ограду лезут, и через неё пытаются… Этот просто оказался самым удачливым и сумел попасть внутрь. Никто не мог предвидеть, что за этим последует!
– Госпожа Ни проявила большое участие, – добавила госпожа Фэй. – И даже предложила оставить нам в помощь пару своих охранников, раз среди наших слуг оказались такие плохие люди…
Ноздри Тайрена дрогнули.
– Кто эти охранники? Позовите их сюда, – резко приказал он.
Однако позвать охранников не удалось – их просто не смогли найти. Слуги подтвердили – да, прибыли утром, были здесь, сидели в опустевшей сторожке привратника, но когда поднялся шум, всем стало не до них, и в какой момент они исчезли, никто сказать не может. Это я узнала уже после врачебного осмотра, подтвердившего, что со мной всё более-менее в порядке, а периодически накатывающие слабость и озноб скоро пройдут, надо лишь потерпеть. Помнится, в своё время мне было очень любопытно, как ощущается приём наркотиков, хотя здравого смысла на то, чтобы не искать приключений, мне хватало. Вот я их и попробовала, и пришла к выводу, что наркотические приходы мне совсем не нравится, даже если исключить то, чему они стали причиной. Что только люди в этой дряни находят?
– И они доверили этим охранничкам свои двери! – рычал Тайрен, расхаживая из угла в угол и отвлекая меня от мыслей о пережитом. – Людям, присланным Мекси-Цу! Кого боги хотят покарать…
– А почему они не должны были доверять посланцам Мекси-Цу? – поинтересовалась я. – Для всех она – образцовая супруга, много лет была твоей женой. Полагаю, в столице о ней никто не сказал ни единого дурного слова.
И мысленно добавила – в отличие от меня.
– Плевать, что там о ней говорили или не говорили. Она перешла все границы! Видит Небо, я долго терпел из уважения к матушке-государыне, но такое я терпеть уже просто не имею права.
– Тайрен… – сказала я и замолчала.
– Не беспокойся, я не буду суровее моего отца. Пусть отправляется в монастырь, надеюсь, жизни, чтобы замолить грехи, ей хватит.
Я продолжала молчать. Возможно, стоило бы настоять на том, чтобы провели тщательное расследование, которое подтвердит или опровергнет, что насильника впустили именно люди бывшей принцессы, и если да, то сделали ли это с её ведома и согласия. Возможно… Но я поняла, что испытываю облегчение. Больше мне не нужно ни терпеть её рядом, ни изобретать предлог, чтобы от неё избавиться. Всё решилось само собой, волей Неба, как тут говорят, и совесть лишь вяло трепыхнулась во мне, почти незаметно, если к ней не прислушиваться.
На следующее утро я вытрясу из успокоившихся служанок, а также из своего евнуха рассказ о происшедшем. Видимо, этот самый Ци Зен пробрался в мои комнаты заранее и спрятался в гардеробной – среди привезённого мне из дворца барахла можно было буйвола замаскировать, не то что человека. Конечно, этот пылкий влюблённый не мог знать, что я отпущу прислугу, но останься девушки со мной, они бы тоже нанюхались дряни и ничем бы не смогли мне помочь. Спас меня Шэн Мий – потому и присутствовал при разбирательстве. Не то его что-то насторожило, не то потрясающая чуйка сработала, но когда император направился ко мне, он увязался следом и спас меня в буквальном смысле слова: когда Тайрен увидел, что происходит на кровати, он на миг застыл как статуя, а потом выхватил меч и кинулся вперёд. Кого он хотел зарубить – меня, насильника, или нас обоих – я так никогда не решилась у него спросить. Но евнух буквально повис на нём, умоляя одуматься и крича, что госпожа не в себе. Серьёзно рисковал, между прочим, Тайрен чуть сгоряча его не убил. Но тут насильник вскочил, потревоженный криками и визгом служанок, тоже застыл при виде императора, и до Тайрена каким-то чудом дошло, что я называю его, Тайрена, имя, глядя на чужого мужчину и протягивая к нему руки. Не пытавшегося сопротивляться Ци Зена увели, а император по-смотрел на меня повнимательней, после чего приказал послать за Гань Лу.
А ещё позже я узнаю, что, вопреки обещаниям Тайрена, преступник умер куда легче, чем предписывал закон.
Я была восковой куклой, а он был огнём, я плавилась и таяла, одновременно растворяясь в клубящейся вате. А потом он вдруг исчез, мне стало пусто и холодно, кажется, я звала его, прежде чем совсем провалилась в ледяную пустоту.
Пробуждение было, мягко говоря, малоприятным. Голова гудела, меня знобило, и когда я попробовала пошевелиться, то оказалось, что тело стало очень тяжёлым, словно налилось свинцом. Избитая фраза, но самая подходящая к ситуации. Я головы от подушки оторвать не могла, даже открыть глаза было той ещё задачкой. Хотелось закутаться в одеяла и снова заснуть, но что-то не давало мне покоя. Во рту стоял мерзкий привкус, хотелось пить и болела грудь. От избытка молока, поняла я, а это значит… Шэйрен же не кормлен! Эта мысль заставила меня как-то собраться и поднять веки. Зрение тоже сфокусировалось далеко не сразу, тем более что в комнате был полумрак. Так что лишь спустя несколько секунд я осознала, что рядом с кроватью сидит Тайрен и очень внимательно смотрит на меня. Что-то странное было в его лице, в этом взгляде в упор, не моргая. Я попыталась улыбнуться ему, растягивая непослушные губы, но быстро оставила эти попытки.
– Как ты? – спросил он, наклоняясь ко мне. Я помолчала, вслушиваясь в свои ощущения.
– Кажется, я заболела…
– Тебе плохо?
– Голова… – я всё-таки подняла руку и коснулась тыльной стороной лба. – Я хочу пить.
Тайрен тут же поднялся и, судя по звуку, сам налил питьё в чашку. Присел на край кровати, помог сесть мне и поднёс чашку к моим губам. Внутри оказалась чистая вода.
Напившись, я оглядела комнату. В ней действительно никого не было, кроме нас двоих, я сидела на постели в одной рубашке, хотя на мне точно было платье, когда… Когда со мной стало что-то происходить. Я нахмурилась. Головная боль, озноб и слабость отступали, но тяжесть в мозгах оставалась.
– Что со мной случилось?
– Ты не помнишь?
– Помню, что я сидела и готовилась к твоему приходу, а потом… Потом… Проклятье! Должно быть, я что-то съела или выпила. Но я была не в себе, кажется. Потом пришёл ты, а потом я ничего не помню.
– Я?
– Да, ты. Но я уже плохо соображала, должно быть, показалась тебе странной…
– Соньши, – Тайрен наклонился ко мне – наедине он продолжал меня звать старым именем. – Это был не я.
– Как – не ты?
– Так. Когда я вошёл, он уже был здесь.
Я смотрела на Тайрена приоткрыв рот, с трудом осмысливая услышанное. Но ведь я видела… помнила… Вот только насколько я могла доверять своим чувствам?
– А кто?! – прошептала я. И, должно быть, моё ошарашенное лицо и отвисшая челюсть избавили Тайрена от последних остатков сомнений. Он как-то вдруг расслабится, обмяк и наклонился вперёд ещё ниже, уткнувшись лицом мне в колени, укрытые лёгким одеялом.
– Соньши, – глухо сказал он, – прости меня.
– За что? – я машинально тронула его волосы.
– За то, что допустил. Чтобы этот…
Последних слов я не поняла, но догадаться о смысле было нетрудно. Так значит, вчера меня в постель уложил другой мужчина?! И, выражаясь без затей, трахнул меня прямо вот здесь, на этих простынях? А я ему ещё и отвечала?..
Меня затошнило. Желудок скрутило узлом неожиданно и безжалостно, желчь пополам с выпитой водой рванулась через горло в рот, и я только и успела, что перегнуться через край кровати. Тайрен поддержал меня, я ещё некоторое время глубоко дышала, хватая ртом воздух и сглатывая. Желудок дёрнулся ещё несколько раз и затих. Я вытерла губы ладонью, тщетно пытаясь прогнать мысленную картину – какой-то ублюдок, тварь, пользуясь моим состоянием, прижимает меня к кровати и…
– Постель перестелили? – спросила я, не поднимая головы.
– Что?
– Позови слуг. Пусть сменят тут всё, я не хочу лежать на этом!
– Соньши, Соньши, – Тайрен подхватил меня на руки и пересадил себе на колени, как ребёнка. – Моя маленькая, храбрая девочка. Я так виноват перед тобой.
– Ты ни в чём не виноват.
– Нет. Я должен был беречь тебя. Но не беспокойся, легко он не умрёт.
В голосе Тайрена прозвучала такая ледяная ярость, что по спине пробежал холодок. Я сглотнула. Но заступаться за насильника не было ни сил, ни желания.
– Я хочу вымыться, – жалобно сказала я.
Мыться мне помогали не мои служанки, а прислужницы госпожи Фэй. Первым делом я спросила про Шэйрена, и получила ответ, что пока я спала, его уже накормили свежим козьим молоком. Хорошо, подумала я, сцеживая молоко, которое сейчас всё равно не решилась бы предложить ребёнку – прошло лишь несколько часов, и я понятия не имела, успела ли эта гадость целиком выветриться из моей крови. И когда я, отмокнув в горячей воде до сморщивания кожи и отодрав её мочалкой до красноты, всё же нашла в себе силы одеться, привести себя в порядок и выйти, я поняла, куда делись мои комнатные девушки. Обе привезённые из монастыря служанки валялись посреди комнаты перед сидевшим на краю кровати Тайреном, уткнувшись лицами в пол. Напротив императора жалась чета Феев, оба бледные как бумага, они держались за руки, кажется, даже не сознавая этого. В одном углу комнаты стоял невозмутимый Гань Лу, в другом – старавшийся стать как можно незаметнее Шэн Мий.
– Ваше величество, смилуйтесь! – всхлипывали служанки, трясясь, как осиновые листочки. Похоже, до девчонок только сейчас дошло, что сладкое слово «дворец» означает не только вкусную еду, красивую одежду и высокое положение. – Мы ничего не сделали! Только то, что нам приказывала госпожа!..
– Госпожа приказала вам насыпать дурману в благовония? – у Тайрена было такое лицо, что глянь он так на меня – сама бы на колени повалилась. Я вопросительно посмотрела на Гань Лу, и тот едва заметно кивнул. Вот что, значит, со мной случилось. Кажется, я скоро возненавижу благовония как таковые.
– Ваше величество, клянусь жизнями своих родителей! Мы ничего туда не насыпали!
– Откуда вы их взяли?
– Господин Цзя дал… Велел отнести госпоже…
– Какой он вам господин? – неестественно тонким голосом крикнул господин Фэй. – Этот мерзавец!.. Разве вам приказы раздаёт привратник?! Неотёсанные твари!
– Где этот Цзя? – оборвал его возмущение Тайрен.
– В-ваше величество… – у господина Фэя вдруг случился приступ заикания, он тоже рухнул на колени, потянув жену за собой. – Он… Он отбыл с-сегодня утром… Мы с супругой… Мы с супругой его продали…
– Кому?
– К-купцу Руа…
– Он ещё в столице?
– Слуга н-не знает, ваше величество… Собирался отбыть сегодня утром…
Тайрен двинул челюстью. Я открыла рот, испугавшись, что он сейчас что-нибудь сделает с моими незадачливыми приёмными родителями, но меня опередил Гань Лу:
– А почему вы его продали, почтенный господин Фэй?
– Он… Этот Ци Зен подкупил его, и он пропустил его в сад…
– Так значит, он в вашем доме не в первый раз?! – рявкнул Тайрен, заставив всех дёрнуться. Я прислонилась к стене, чувствуя, что мне опять становится нехорошо. Снова пробрал озноб, почти тотчас же сменившийся жаром, и ноги задрожали. Тайрен посмотрел на меня, вскочил, подхватил под руки и усадил на кровать рядом с собой.
– Может, тебе лечь? – заботливо спросил он, но я покачала головой:
– Так это был он? Тот человек?
– Ты его видела?
Я кивнула, вспоминая горящий взгляд и угрозу «Я ещё вернусь!» Что ж, он выполнил то, что хотел. Это вам не висенье на заборе, и даже не телефонный терроризм. Я обхватила себя руками, невольно съёживаясь, и челюсти Тайрена сжались.
– Легко он не умрёт, – повторил император и повернулся к Фэям: – Так значит, вы знали, что он уже приходит и покушался на вашу дочь, и ничего не предприняли?
– Ваше величество, – небольшая передышка явно пошла моему приёмному отцу на пользу, он уже взял себя в руки, – но что мы могли сделать? Хоу Лао и его сын – не те люди, с кем может состязаться ничтожный слуга! Признаю свою вину и не молю о прощении, но я мог лишь наказать допустивших небрежение слуг.
– Ци больше не хоу, – бросил Тайрен. – А с вашими слугами ещё нужно разобраться. Я пришлю дознавателей.
Служанки на полу дружно всхлипнули. Мне стало их жаль.
– Ваше величество, не нужно трогать моих прислужниц, они ни в чём не виноваты.
– Они подсыпали тебе эту гадость, ты знаешь?
– Они просто сделали, как им велели.
– Врут. А если и не врут… Чьи они слуги – твои или этого Цзя?
– Ваше величество, посмотрите на них – они не в том состоянии, чтобы лгать. А что до Цзя… Ну-ка, Лан, – я наклонилась к ближайшей, стараясь сделать тон поласковей, – почему ты выполнила его распоряжение? Он же не управляющий, ты не должна была его слушаться.
– Он… Он сказал, что это посылка из дворца, – пискнула девушка. – Госпожа, умоляю, смилуйтесь! Мы ничего не знали, клянусь!
– Тихо, тихо. Я вам верю.
Тайрен раздражённо вздохнул.
– Ваше величество, я думаю, младшей госпоже Фэй действительно нужно лечь, – Гань Лу было не впервой смирять монарший гнев, ссылаясь на моё здоровье. – Если позволите, я хотел бы осмотреть её ещё раз. Мы уже выяснили главное, остальное вполне могут доделать дознаватели.
– Действительно, – поддержала его я, – подумайте сами, кто в этом доме мог хотеть мне вреда? Слишком много они потеряют, если со мной что-нибудь случится. Кто может предложить им больше, чем ваше величество?
– Привратник же купился, – буркнул Тайрен и яростно потёр подбородок. – Но ладно, посмотрим, что он скажет. Если хоть кто-то был с ним в сговоре…
Я молча погладила его по руке, он поймал мою ладонь и бережно сжал. Видно было, что ему хочется поцеловать меня прямо сейчас, но в присутствии посторонних император сдержался.
– До выяснения всех обстоятельств никто не должен покидать дом, – сказал Тайрен и поднялся. – И никто не должен ничего знать о происшедшем. Если хоть одно словечко выйдет за пределы этих стен – ни на что не посмотрю, казню всех, кто здесь живёт. Господин Гань, делайте своё дело, я подожду в соседней комнате.
У драконов рождаются драконы, невольно подумала я. Все зашевелились, господин Фэй с госпожой начали подниматься, Шэн Мий, чьё присутствие оставалось для меня загадкой, скользнул к двери, и тем бы дело на сегодня и кончилось, если бы госпожа Фэй возьми, да и не скажи:
– Ох, не зря госпожа императорская супруга Ни предлагала свою помощь… Как чувствовала!
– Госпожа императорская супруга? – переспросил Тайрен, и все снова замерли, словно по команде в игре «Море волнуется раз». – При чём здесь она?
– Она навещала меня вчера, – объяснила я.
– И вы рассказали о том, что к вам пробираются всякие негодяи и преследуют вашу дочь? – тон Тайрена мог бы наморозить приличных размеров айсберг. – Кому ещё вы об этом рассказали?
– Никому, ваше величество!
– Ваше величество, – я дёрнула Тайрена за рукав, привлекая внимание, – а разве секрет, что Таюнь шумит который день, и у наших стен собираются толпы? И на ограду лезут, и через неё пытаются… Этот просто оказался самым удачливым и сумел попасть внутрь. Никто не мог предвидеть, что за этим последует!
– Госпожа Ни проявила большое участие, – добавила госпожа Фэй. – И даже предложила оставить нам в помощь пару своих охранников, раз среди наших слуг оказались такие плохие люди…
Ноздри Тайрена дрогнули.
– Кто эти охранники? Позовите их сюда, – резко приказал он.
Однако позвать охранников не удалось – их просто не смогли найти. Слуги подтвердили – да, прибыли утром, были здесь, сидели в опустевшей сторожке привратника, но когда поднялся шум, всем стало не до них, и в какой момент они исчезли, никто сказать не может. Это я узнала уже после врачебного осмотра, подтвердившего, что со мной всё более-менее в порядке, а периодически накатывающие слабость и озноб скоро пройдут, надо лишь потерпеть. Помнится, в своё время мне было очень любопытно, как ощущается приём наркотиков, хотя здравого смысла на то, чтобы не искать приключений, мне хватало. Вот я их и попробовала, и пришла к выводу, что наркотические приходы мне совсем не нравится, даже если исключить то, чему они стали причиной. Что только люди в этой дряни находят?
– И они доверили этим охранничкам свои двери! – рычал Тайрен, расхаживая из угла в угол и отвлекая меня от мыслей о пережитом. – Людям, присланным Мекси-Цу! Кого боги хотят покарать…
– А почему они не должны были доверять посланцам Мекси-Цу? – поинтересовалась я. – Для всех она – образцовая супруга, много лет была твоей женой. Полагаю, в столице о ней никто не сказал ни единого дурного слова.
И мысленно добавила – в отличие от меня.
– Плевать, что там о ней говорили или не говорили. Она перешла все границы! Видит Небо, я долго терпел из уважения к матушке-государыне, но такое я терпеть уже просто не имею права.
– Тайрен… – сказала я и замолчала.
– Не беспокойся, я не буду суровее моего отца. Пусть отправляется в монастырь, надеюсь, жизни, чтобы замолить грехи, ей хватит.
Я продолжала молчать. Возможно, стоило бы настоять на том, чтобы провели тщательное расследование, которое подтвердит или опровергнет, что насильника впустили именно люди бывшей принцессы, и если да, то сделали ли это с её ведома и согласия. Возможно… Но я поняла, что испытываю облегчение. Больше мне не нужно ни терпеть её рядом, ни изобретать предлог, чтобы от неё избавиться. Всё решилось само собой, волей Неба, как тут говорят, и совесть лишь вяло трепыхнулась во мне, почти незаметно, если к ней не прислушиваться.
На следующее утро я вытрясу из успокоившихся служанок, а также из своего евнуха рассказ о происшедшем. Видимо, этот самый Ци Зен пробрался в мои комнаты заранее и спрятался в гардеробной – среди привезённого мне из дворца барахла можно было буйвола замаскировать, не то что человека. Конечно, этот пылкий влюблённый не мог знать, что я отпущу прислугу, но останься девушки со мной, они бы тоже нанюхались дряни и ничем бы не смогли мне помочь. Спас меня Шэн Мий – потому и присутствовал при разбирательстве. Не то его что-то насторожило, не то потрясающая чуйка сработала, но когда император направился ко мне, он увязался следом и спас меня в буквальном смысле слова: когда Тайрен увидел, что происходит на кровати, он на миг застыл как статуя, а потом выхватил меч и кинулся вперёд. Кого он хотел зарубить – меня, насильника, или нас обоих – я так никогда не решилась у него спросить. Но евнух буквально повис на нём, умоляя одуматься и крича, что госпожа не в себе. Серьёзно рисковал, между прочим, Тайрен чуть сгоряча его не убил. Но тут насильник вскочил, потревоженный криками и визгом служанок, тоже застыл при виде императора, и до Тайрена каким-то чудом дошло, что я называю его, Тайрена, имя, глядя на чужого мужчину и протягивая к нему руки. Не пытавшегося сопротивляться Ци Зена увели, а император по-смотрел на меня повнимательней, после чего приказал послать за Гань Лу.
А ещё позже я узнаю, что, вопреки обещаниям Тайрена, преступник умер куда легче, чем предписывал закон.
