Я встала и задумчиво прошлась по комнате. Измышления лекаря звучали… дико? Правдоподобно? Парадоксальным образом они сочетали в себе оба этих качества. Тайрен, увы, не мог похвастаться плодовитостью, до моего появления у него детей не было вообще, несмотря на красавиц-наложниц. И над созданием троих от меня он трудился много и упорно. А тут – единственная ночь с Талантливой супругой, и она сразу же поймала за хвост золотого феникса. Однако и ничего из ряда вон выходящего в таком везении нет. Сомневаться в Кадж не хотелось, ведь, как-никак, она много лет была моей преданной подругой… Угу, и Усин была преданной подругой, а чем всё кончилось, и вспоминать не хочется. Какие подруги в гареме? В конце концов, я с самого начала, ещё в те времена, когда Кадж перебежала ко мне от Кольхог, знала, что ею руководит голый расчёт. С чего бы это за прошедшие годы что-то должно было измениться?
– А молоко? – я развернулась к Гань Лу. – Родившая женщина должна кормить молоком.
– Это так, ваше величество, но иногда бывает, что молоко пропадает, или его слишком мало, или грудь матери воспаляется и кормление причиняет боль. Тогда берут кормилицу. А если ей удастся растянуть пребывание за пределами столицы надолго…
– То можно будет сделать вид, будто она отняла ребёнка от груди естественным образом. Ну а вы? Можете вы, осмотрев женщину, определить, рожала она, или нет?
– Могу, ваше величество. Но… если к тому времени уже будет оглашён императорский указ о рождении нового принца, и имя ребёнка будет внесено в Книгу императорского рода – боюсь, потребуется нечто большее для того, чтобы усомниться в его происхождении, чем пульс его матери.
А залезть к ней под юбку в поисках растяжек лекарю никто не даст, тут с этим строго: мужчина-врач может лишь прикоснуться к ручке дамы кончиками пальцев, да и то некоторые, особо добродетельные, позволяют себя щупать сквозь шёлковый платок, и никак иначе. В крайнем случае могут показать на специальной куколке, где именно болит. Но даже если бы здесь была генетическая экспертиза, и можно было б предъявить неопровержимые доказательства подлога… то конечный результат всё равно будет зависеть от того, с какой ноги встал император. И если он, поскрипев зубами, решит не выносить сор из избы, то врача-обличителя вынесут из дворца в белом шёлке. Вместе с обманщицей-супругой или одного – легче ему в любом случае не станет. Гань Лу однажды уже здорово рискнул, когда, защищая меня, осмелился обвинить мою тогда ещё не свекровушку – и сорвал джек-пот, но второй раз может и не повезти.
– Что ж, – задумчиво произнесла я, соображая, не запланировано ли на завтра что-то такое, что обязательно надо сделать, – благодарю вас, что пришли со своими сомнениями ко мне. Думаю, они нуждаются в проверке. Полагаю, меня во дворец Близкого совершенства пустят, даже если его хозяйка будет лежать при смерти.
Я тряхнула колокольчик и приказала заглянувшему евнуху:
– Найдите наложницу Нюэ и передайте ей, чтобы она отменила или перенесла все назначенные на завтра аудиенции. Мы с господином Ганем с утра поедем навестить Талантливую супругу Шэйн.
Дворец Близкого совершенства оказался дальше, чем я думала – до места мы добрались только к вечеру. Правда, и ехали мы довольно медленно, несколько раз останавливаясь по дороге, чтобы я могла отдохнуть и размяться. Слуги донимали меня вопросами о самочувствии, да и господин Гань пару раз заглядывал ко мне в карету посмотреть, всё ли в порядке. Дорога действительно меня утомила, но в целом всё было не так уж плохо, я даже сумела немного подремать на ходу. А проснувшись, почувствовала шевеление внутри себя – совсем лёгкое, едва заметное. Ребёнок давал о себе знать, обещая в будущем куда большую активность.
Хорошо бы оказалось, что с Кадж на самом деле всё в порядке и все наши сомнения не более, что выдумки двоих слишком мнительных людей, испорченных жизнью в гареме. Тогда мы с ней сможем просто посидеть и поболтать о детях и нашем состоянии. Обо всех сопровождающих беременность радостях и болячках, ожиданиях и надеждах, я могла бы, на правах более опытной, надавать ей добрых советов и, быть может, развеять какие-нибудь страхи, наверняка обуревающие будущую мать. Тем более, что по местным меркам рожает Кадж поздно, тридцать лет для местной уже не молодость. Как-то до сих пор так получалось, что рядом со мной не было понимающей женщины, с которой можно было бы обсудить эти животрепещущие темы, за исключением тех месяцев, что я провела с другими беженцами в монастыре.
Когда мы наконец достигли дворовых ворот, солнце уже клонилось к закату, превращая окружающие дворец побелённые стены в медные. Поскольку я ехала без помпы, с малым числом сопровождающих и без знамён, к моему визиту оказались не готовы. Голос из окошка в воротах окликнул, требуя назваться, ему ответили, и за воротными створками случился лёгкий переполох. Пришлось подождать, пока караульные бегали доложить о моём визите, но потом створки распахнулись – иначе и быть не могло. Из ворот выскочил важного вида пожилой евнух, видимо, управляющий, плюхнулся в дорожную пыль, отбивая поклон, а потом побежал рядом с тронувшейся с места каретой, рассыпаясь извинениях и славословиях моему величеству. Кадж встретила меня на ступенях дворца. Евнух подал мне руку, помогая выйти из кареты, я спустилась на землю по приставной лесенке и окинула «младшую сестру» пристальным взглядом. Даже свободные одежды не могли скрыть большой живот.
– Ваше величество, – она с улыбкой присела, поддерживаемая своей служанкой, – это так неожиданно…
– Не церемонься, – я тоже улыбнулась.
– Я не готовилась к вашему визиту, и, боюсь, не смогу принять вас как должно. Скудость моего обиталища недостойна вашего величества… – Кадж запнулась, и её ресницы дрогнули. Я оглянулась. Из кареты, следующей за моей, вылез Гань Лу.
– Я же сказала – не церемонься. Я просто соскучилась по своей сестре и подруге, вот и приехала тебя навестить.
– Прошу, ваше величество, – Кадж отступила в сторону. Секундная растерянность, если это была она, уже прошла, лицо Талантливой супруги выражало разве что лёгкое волнение, вполне понятное при нежданном визите такой персоны, как я.
– Старшая сестра меня удивила, – вполголоса произнесла Кадж, пока мы, ведомые под руки прислугой, поднимались по ступеням. – Предпринять такое путешествие в её состоянии…
– Ничего, мне в таком состоянии приходилось предпринимать путешествия куда более длительные. Однообразие надоедает, хочется развеяться. Разве младшей сестре не скучно столько времени сидеть на одном месте?
– Признаться, здешняя тишина действует на меня умиротворяюще. Даёт возможность отдохнуть от забот и склок. Увы, мы не можем позволить себе уехать к рекам и озёрам, будучи связаны долгом, как бы нам этого не хотелось.
– Это верно, – кивнула я, размышляя, как бы мне повести разговор дальше. Сразу в лоб позвать Гань Лу и приказать Талантливой супруге дать ему послушать свой пульс? Как-то неудобно, к тому же мне не хотелось портить с ней отношения, если подозрения окажутся надуманными. И потому я позволила гостеприимной хозяйке провести меня мимо кланяющейся прислуги и наложницы Гу Хэй, которую я едва узнала, и ещё какого-то бородатого мужчины.
– О, а это, должно быть, лекарь… э…
– Лекарь Уэнь, ваше величество, – мужчина поклонился ещё раз.
– Надеюсь, вы как следует присматриваете за госпожой Шэйн.
– Этот недостойный служит и оберегает госпожу всеми своими жалкими силами.
– Он хороший лекарь, – подтвердила Кадж. – Я полностью ему доверяю.
– Хорошо, – и мы прошли дальше, во внутренние покои дворца. На пороге я обернулась и увидела, как следующий за мной Гань Лу остановился возле Уэня и явно вознамерился задать ему какой-то вопрос. Я мысленно хмыкнула и позволила ввести себя в комнату и усадить за столик. Наложница Гу сама подала нам чай и сладости, после чего благовоспитанно села сбоку и чуть позади своей кузины. Я вдруг поняла, что сладкого действительно хочется, и кинула в рот ягодку боярышника в карамели.
– Здесь каменный мёд, – Кадж указала на одну из вазочек. – Я знаю, что старшая сестра предпочитает пить чай сладким.
– Спасибо. Младшая сестра очень внимательна.
Повисла пауза. Я наблюдала за Кадж, но та невозмутимо жевала булочку с джемом. Потом отпила чаю и завела светскую беседу, расспрашивая о гаремных делах. Я отвечала в том же духе, прикидывая, как подтолкнуть беседу к интересующей меня теме. Торопиться было некуда, но меня всё сильней охватывало нетерпение. Словно почувствовав его, крошечное существо внутри меня опять шевельнулось.
– Как себя чувствует старшая сестра? – спросила Кадж, увидев, что я на мгновение прижала ладонь к животу.
– Хорошо. А ты?
– У меня всё в порядке, благодарю старшую сестру за заботу.
– Ребёнок не очень досаждает?
– Как же он может досаждать? – улыбнулась она.
– Ну, мои сыновья на таком сроке колотили меня ногами как в барабан. Даже снаружи было видно. Тайрен любил слушать движения Ючжитара.
– О, – Кадж опустила ресницы. – Хотела бы я, чтобы его величество был здесь и мог сам услышать, как двигается его сын.
– Говорят, что это проявление непочтительности…
– Ох, я расспрашивала об этом свою матушку, и она рассказала, что не помнит, чтобы кто-нибудь из её детей не толкался. Но все мои братья выросли почтительными и прилежными.
Я покивала.
– Кстати, со мной приехал господин Гань. Он ещё пару-тройку месяцев назад хотел заглянуть к тебе и справиться о твоём состоянии, но его не впустили.
– Так это был он? Мне доложили, что кто-то хочет меня видеть, но я была не в том состоянии, чтобы принимать гостей. Пусть старшая сестра не волнуется, всё давно прошло, и на ребёнке никак не сказалось.
– Это отрадно, но как же так получилось, что тебе даже не назвали имени просителя?
– Должно быть, слуги, зная, что я лежу в постели, не стали вдаваться в детали, – Кадж с улыбкой развела руками. – Разумеется, я выговорю им за нерадение.
– Что ж, это дело прошлое, и хорошо, что с тобой всё обошлось. Но раз уж господин Гань здесь, то пусть заодно тебя и посмотрит.
– Зачем? – Кадж приподняла брови. Я кинула украдкой взгляд на наложницу Гу, но та сидела не шевелясь, только переводила взгляд с кузины на меня.
– Ну как зачем? Он хочет знать, что с тобой всё в порядке. Это естественно для врача.
– В этом нет необходимости. Лекарь Уэнь каждую неделю отправлял ему отчёты, разве он их не читал?
– Читал, разумеется, но всё же в таких делах лучше убедиться самому. К тому же я всё равно думаю оставить его тебе – ведь тебе уже скоро рожать, а я ведь обещала прислать лучших врачей к твоим родам. Наложница Гу, позови господина Ганя сюда.
Кадж приоткрыла рот и быстро облизнула губы. Гу Хэй не шевельнулась.
– Но госпожа Шэйн предпочитает лекаря Уэня, – сказала она.
– Что такое? – я приподняла брови. – Кажется, я отдала приказ.
– Лекарь Уэнь – прекрасный врач, – упрямо произнесла наложница Гу. – Господину Ганю незачем пытаться забрать всю славу себе.
– Сестра Хэй… – сказала Кадж, однако её кузина не унималась:
– Вы не преступница, чтобы её величество так с вами обращалась! Госпожа Талантливая супруга не рабыня, а особа первого ранга, и сама решает, кто её осматривает и лечит.
– Однако… – задумчиво произнесла я. – Кто-то тут, похоже, так и не удосужился воспитать свою родственницу. Что ж, если наложнице Гу лень подняться и сделать пару шагов до двери, не беда. Лан, приведи сюда господина Ганя.
Служанка выскользнула из комнаты. Гу Хэй дёрнулась было, приподнимаясь, но Кадж осадила её жёстким тоном:
– Сядь! Её величество права – нет нужды в торчащих ветках и сучьях.
– Но… – наложница запнулась. Я с интересом ждала продолжения, однако его так и не последовало. А потом в комнату вошёл Гань Лу. В сопровождении двоих евнухов из своей службы.
– Ваше величество, – поклонился он. – Госпожа Шэйн.
– Вы хотели осмотреть госпожу Талантливую супругу, – я махнула Ле Лан рукой, и та, поняв меня без слов, вышла. – Действуйте.
– Слушаюсь. Госпожа, позвольте ваше запястье.
Побелевшие губы Кадж сжались, взгляд скользнул по бесстрастным евнухам, вполне способным скрутить сопротивляющуюся женщину. А потом она встала.
– В этом нет нужды, – повторила Талантливая супруга. Скинула с себя халат, подхваченный вскочившей Гу Хэй. Развязала пояс. Не смущаясь присутствием лекаря, задрала юбку – тот, впрочем, отвёл глаза. Не прошло и полминуты, как из-под подола на устилающий пол ковёр выскользнула пристёгнутая где-то в недрах одежд подушка. Кадж выпрямилась и сложила руки на талии, прижав враз обвисшее платье.
– Недостойная готова выслушать приговор вашего величества.
Вот это самообладание, невольно восхитилась я. Приговорить её я не могла – жизни наложниц были в моей власти, но вопросы жизни и смерти супруг решал только император. А вот приказать арестовать и допросить с любой возможной строгостью – вполне. А в заключении с преступной женой много чего может произойти, и если она вдруг возьмёт да и повесится с позора, едва ли кто-то станет допытываться, сама она так решила или ей помогли. Тем более, что, несмотря на высокий ранг, расположением его величества Кадж не пользовалась, это знали все. Но если она и доживёт до встречи с венценосным супругом, то и от него ждать милости едва ли приходится.
Я хмуро побарабанила пальцами по подлокотнику сиденья. А ведь это благодаря мне, подруженька, ты получила свой первый ранг. Если бы не я, Тайрен о тебе, скорее всего, и не вспомнил. В лучшем случае – стала бы рядовой супругой. Но сводить счёты… Это занятие всегда казалось мне недостойным. Да, Кадж попыталась меня обмануть, но я уже была готова, так что, хотя чувство было мерзким, злости я не испытывала. Нам обеим было за что поблагодарить друг друга, и, положа руку на сердце, мы обе поддерживали отношения в первую очередь из соображений выгоды, а не привязанности. Кадж была мне удобна, потому и заняла своё нынешнее положение. И пусть ни о каком доверии отныне и речи быть не может, но лишаться ещё одного знакомого и привычного лица мне не хотелось.
Как бы там ни было, а когда-то она первая протянула мне руку. Получив сливу, подари взамен персик.
– Ты родишь девочку, – объявила я, хлопнув по подлокотнику, и подняла ладонь, глядя на Гань Лу. Тот не сразу понял, но быстро сообразил и помог мне подняться. – Полагаю, младенца женского пола за оставшееся время вы найдёте.
И, не дожидаясь ответа от всё так же спокойной, хотя и бледной Кадж и ещё более бледной Гу Хэй, пошла к выходу.
Уже оказавшись на крыльце, я сообразила, что выехать из дворца на ночь гладя, конечно, можно… Но выглядеть будет странно. Выручил управляющий, который подбежал и сообщил, что покои для моего величества и моих слуг уже готовы. Кивнув, я последовала за ним, Гань Лу шёл следом, по его лицу ничего нельзя было прочесть. Если он и не одобрял моего решения, то никак этого не показал. А как обеспечить молчание подчинённых – уже его забота.
Что ж, может это и было рискованно – стать соучастницей, но если дело когда-нибудь и вскроется, решать будет Тайрен, а в его прощении я практически не сомневалась. Повинюсь и скажу, что пожалела дуру. Тем более, что девочка не мальчик, должно сойти. А использовать эту историю против меня никто из её участников не посмеет. По ним она в любом случае бьёт куда больше, чем по мне.
– А молоко? – я развернулась к Гань Лу. – Родившая женщина должна кормить молоком.
– Это так, ваше величество, но иногда бывает, что молоко пропадает, или его слишком мало, или грудь матери воспаляется и кормление причиняет боль. Тогда берут кормилицу. А если ей удастся растянуть пребывание за пределами столицы надолго…
– То можно будет сделать вид, будто она отняла ребёнка от груди естественным образом. Ну а вы? Можете вы, осмотрев женщину, определить, рожала она, или нет?
– Могу, ваше величество. Но… если к тому времени уже будет оглашён императорский указ о рождении нового принца, и имя ребёнка будет внесено в Книгу императорского рода – боюсь, потребуется нечто большее для того, чтобы усомниться в его происхождении, чем пульс его матери.
А залезть к ней под юбку в поисках растяжек лекарю никто не даст, тут с этим строго: мужчина-врач может лишь прикоснуться к ручке дамы кончиками пальцев, да и то некоторые, особо добродетельные, позволяют себя щупать сквозь шёлковый платок, и никак иначе. В крайнем случае могут показать на специальной куколке, где именно болит. Но даже если бы здесь была генетическая экспертиза, и можно было б предъявить неопровержимые доказательства подлога… то конечный результат всё равно будет зависеть от того, с какой ноги встал император. И если он, поскрипев зубами, решит не выносить сор из избы, то врача-обличителя вынесут из дворца в белом шёлке. Вместе с обманщицей-супругой или одного – легче ему в любом случае не станет. Гань Лу однажды уже здорово рискнул, когда, защищая меня, осмелился обвинить мою тогда ещё не свекровушку – и сорвал джек-пот, но второй раз может и не повезти.
– Что ж, – задумчиво произнесла я, соображая, не запланировано ли на завтра что-то такое, что обязательно надо сделать, – благодарю вас, что пришли со своими сомнениями ко мне. Думаю, они нуждаются в проверке. Полагаю, меня во дворец Близкого совершенства пустят, даже если его хозяйка будет лежать при смерти.
Я тряхнула колокольчик и приказала заглянувшему евнуху:
– Найдите наложницу Нюэ и передайте ей, чтобы она отменила или перенесла все назначенные на завтра аудиенции. Мы с господином Ганем с утра поедем навестить Талантливую супругу Шэйн.
Дворец Близкого совершенства оказался дальше, чем я думала – до места мы добрались только к вечеру. Правда, и ехали мы довольно медленно, несколько раз останавливаясь по дороге, чтобы я могла отдохнуть и размяться. Слуги донимали меня вопросами о самочувствии, да и господин Гань пару раз заглядывал ко мне в карету посмотреть, всё ли в порядке. Дорога действительно меня утомила, но в целом всё было не так уж плохо, я даже сумела немного подремать на ходу. А проснувшись, почувствовала шевеление внутри себя – совсем лёгкое, едва заметное. Ребёнок давал о себе знать, обещая в будущем куда большую активность.
Хорошо бы оказалось, что с Кадж на самом деле всё в порядке и все наши сомнения не более, что выдумки двоих слишком мнительных людей, испорченных жизнью в гареме. Тогда мы с ней сможем просто посидеть и поболтать о детях и нашем состоянии. Обо всех сопровождающих беременность радостях и болячках, ожиданиях и надеждах, я могла бы, на правах более опытной, надавать ей добрых советов и, быть может, развеять какие-нибудь страхи, наверняка обуревающие будущую мать. Тем более, что по местным меркам рожает Кадж поздно, тридцать лет для местной уже не молодость. Как-то до сих пор так получалось, что рядом со мной не было понимающей женщины, с которой можно было бы обсудить эти животрепещущие темы, за исключением тех месяцев, что я провела с другими беженцами в монастыре.
Когда мы наконец достигли дворовых ворот, солнце уже клонилось к закату, превращая окружающие дворец побелённые стены в медные. Поскольку я ехала без помпы, с малым числом сопровождающих и без знамён, к моему визиту оказались не готовы. Голос из окошка в воротах окликнул, требуя назваться, ему ответили, и за воротными створками случился лёгкий переполох. Пришлось подождать, пока караульные бегали доложить о моём визите, но потом створки распахнулись – иначе и быть не могло. Из ворот выскочил важного вида пожилой евнух, видимо, управляющий, плюхнулся в дорожную пыль, отбивая поклон, а потом побежал рядом с тронувшейся с места каретой, рассыпаясь извинениях и славословиях моему величеству. Кадж встретила меня на ступенях дворца. Евнух подал мне руку, помогая выйти из кареты, я спустилась на землю по приставной лесенке и окинула «младшую сестру» пристальным взглядом. Даже свободные одежды не могли скрыть большой живот.
– Ваше величество, – она с улыбкой присела, поддерживаемая своей служанкой, – это так неожиданно…
– Не церемонься, – я тоже улыбнулась.
– Я не готовилась к вашему визиту, и, боюсь, не смогу принять вас как должно. Скудость моего обиталища недостойна вашего величества… – Кадж запнулась, и её ресницы дрогнули. Я оглянулась. Из кареты, следующей за моей, вылез Гань Лу.
– Я же сказала – не церемонься. Я просто соскучилась по своей сестре и подруге, вот и приехала тебя навестить.
– Прошу, ваше величество, – Кадж отступила в сторону. Секундная растерянность, если это была она, уже прошла, лицо Талантливой супруги выражало разве что лёгкое волнение, вполне понятное при нежданном визите такой персоны, как я.
– Старшая сестра меня удивила, – вполголоса произнесла Кадж, пока мы, ведомые под руки прислугой, поднимались по ступеням. – Предпринять такое путешествие в её состоянии…
– Ничего, мне в таком состоянии приходилось предпринимать путешествия куда более длительные. Однообразие надоедает, хочется развеяться. Разве младшей сестре не скучно столько времени сидеть на одном месте?
– Признаться, здешняя тишина действует на меня умиротворяюще. Даёт возможность отдохнуть от забот и склок. Увы, мы не можем позволить себе уехать к рекам и озёрам, будучи связаны долгом, как бы нам этого не хотелось.
– Это верно, – кивнула я, размышляя, как бы мне повести разговор дальше. Сразу в лоб позвать Гань Лу и приказать Талантливой супруге дать ему послушать свой пульс? Как-то неудобно, к тому же мне не хотелось портить с ней отношения, если подозрения окажутся надуманными. И потому я позволила гостеприимной хозяйке провести меня мимо кланяющейся прислуги и наложницы Гу Хэй, которую я едва узнала, и ещё какого-то бородатого мужчины.
– О, а это, должно быть, лекарь… э…
– Лекарь Уэнь, ваше величество, – мужчина поклонился ещё раз.
– Надеюсь, вы как следует присматриваете за госпожой Шэйн.
– Этот недостойный служит и оберегает госпожу всеми своими жалкими силами.
– Он хороший лекарь, – подтвердила Кадж. – Я полностью ему доверяю.
– Хорошо, – и мы прошли дальше, во внутренние покои дворца. На пороге я обернулась и увидела, как следующий за мной Гань Лу остановился возле Уэня и явно вознамерился задать ему какой-то вопрос. Я мысленно хмыкнула и позволила ввести себя в комнату и усадить за столик. Наложница Гу сама подала нам чай и сладости, после чего благовоспитанно села сбоку и чуть позади своей кузины. Я вдруг поняла, что сладкого действительно хочется, и кинула в рот ягодку боярышника в карамели.
– Здесь каменный мёд, – Кадж указала на одну из вазочек. – Я знаю, что старшая сестра предпочитает пить чай сладким.
– Спасибо. Младшая сестра очень внимательна.
Повисла пауза. Я наблюдала за Кадж, но та невозмутимо жевала булочку с джемом. Потом отпила чаю и завела светскую беседу, расспрашивая о гаремных делах. Я отвечала в том же духе, прикидывая, как подтолкнуть беседу к интересующей меня теме. Торопиться было некуда, но меня всё сильней охватывало нетерпение. Словно почувствовав его, крошечное существо внутри меня опять шевельнулось.
– Как себя чувствует старшая сестра? – спросила Кадж, увидев, что я на мгновение прижала ладонь к животу.
– Хорошо. А ты?
– У меня всё в порядке, благодарю старшую сестру за заботу.
– Ребёнок не очень досаждает?
– Как же он может досаждать? – улыбнулась она.
– Ну, мои сыновья на таком сроке колотили меня ногами как в барабан. Даже снаружи было видно. Тайрен любил слушать движения Ючжитара.
– О, – Кадж опустила ресницы. – Хотела бы я, чтобы его величество был здесь и мог сам услышать, как двигается его сын.
– Говорят, что это проявление непочтительности…
– Ох, я расспрашивала об этом свою матушку, и она рассказала, что не помнит, чтобы кто-нибудь из её детей не толкался. Но все мои братья выросли почтительными и прилежными.
Я покивала.
– Кстати, со мной приехал господин Гань. Он ещё пару-тройку месяцев назад хотел заглянуть к тебе и справиться о твоём состоянии, но его не впустили.
– Так это был он? Мне доложили, что кто-то хочет меня видеть, но я была не в том состоянии, чтобы принимать гостей. Пусть старшая сестра не волнуется, всё давно прошло, и на ребёнке никак не сказалось.
– Это отрадно, но как же так получилось, что тебе даже не назвали имени просителя?
– Должно быть, слуги, зная, что я лежу в постели, не стали вдаваться в детали, – Кадж с улыбкой развела руками. – Разумеется, я выговорю им за нерадение.
– Что ж, это дело прошлое, и хорошо, что с тобой всё обошлось. Но раз уж господин Гань здесь, то пусть заодно тебя и посмотрит.
– Зачем? – Кадж приподняла брови. Я кинула украдкой взгляд на наложницу Гу, но та сидела не шевелясь, только переводила взгляд с кузины на меня.
– Ну как зачем? Он хочет знать, что с тобой всё в порядке. Это естественно для врача.
– В этом нет необходимости. Лекарь Уэнь каждую неделю отправлял ему отчёты, разве он их не читал?
– Читал, разумеется, но всё же в таких делах лучше убедиться самому. К тому же я всё равно думаю оставить его тебе – ведь тебе уже скоро рожать, а я ведь обещала прислать лучших врачей к твоим родам. Наложница Гу, позови господина Ганя сюда.
Кадж приоткрыла рот и быстро облизнула губы. Гу Хэй не шевельнулась.
– Но госпожа Шэйн предпочитает лекаря Уэня, – сказала она.
– Что такое? – я приподняла брови. – Кажется, я отдала приказ.
– Лекарь Уэнь – прекрасный врач, – упрямо произнесла наложница Гу. – Господину Ганю незачем пытаться забрать всю славу себе.
– Сестра Хэй… – сказала Кадж, однако её кузина не унималась:
– Вы не преступница, чтобы её величество так с вами обращалась! Госпожа Талантливая супруга не рабыня, а особа первого ранга, и сама решает, кто её осматривает и лечит.
– Однако… – задумчиво произнесла я. – Кто-то тут, похоже, так и не удосужился воспитать свою родственницу. Что ж, если наложнице Гу лень подняться и сделать пару шагов до двери, не беда. Лан, приведи сюда господина Ганя.
Служанка выскользнула из комнаты. Гу Хэй дёрнулась было, приподнимаясь, но Кадж осадила её жёстким тоном:
– Сядь! Её величество права – нет нужды в торчащих ветках и сучьях.
– Но… – наложница запнулась. Я с интересом ждала продолжения, однако его так и не последовало. А потом в комнату вошёл Гань Лу. В сопровождении двоих евнухов из своей службы.
– Ваше величество, – поклонился он. – Госпожа Шэйн.
– Вы хотели осмотреть госпожу Талантливую супругу, – я махнула Ле Лан рукой, и та, поняв меня без слов, вышла. – Действуйте.
– Слушаюсь. Госпожа, позвольте ваше запястье.
Побелевшие губы Кадж сжались, взгляд скользнул по бесстрастным евнухам, вполне способным скрутить сопротивляющуюся женщину. А потом она встала.
– В этом нет нужды, – повторила Талантливая супруга. Скинула с себя халат, подхваченный вскочившей Гу Хэй. Развязала пояс. Не смущаясь присутствием лекаря, задрала юбку – тот, впрочем, отвёл глаза. Не прошло и полминуты, как из-под подола на устилающий пол ковёр выскользнула пристёгнутая где-то в недрах одежд подушка. Кадж выпрямилась и сложила руки на талии, прижав враз обвисшее платье.
– Недостойная готова выслушать приговор вашего величества.
Вот это самообладание, невольно восхитилась я. Приговорить её я не могла – жизни наложниц были в моей власти, но вопросы жизни и смерти супруг решал только император. А вот приказать арестовать и допросить с любой возможной строгостью – вполне. А в заключении с преступной женой много чего может произойти, и если она вдруг возьмёт да и повесится с позора, едва ли кто-то станет допытываться, сама она так решила или ей помогли. Тем более, что, несмотря на высокий ранг, расположением его величества Кадж не пользовалась, это знали все. Но если она и доживёт до встречи с венценосным супругом, то и от него ждать милости едва ли приходится.
Я хмуро побарабанила пальцами по подлокотнику сиденья. А ведь это благодаря мне, подруженька, ты получила свой первый ранг. Если бы не я, Тайрен о тебе, скорее всего, и не вспомнил. В лучшем случае – стала бы рядовой супругой. Но сводить счёты… Это занятие всегда казалось мне недостойным. Да, Кадж попыталась меня обмануть, но я уже была готова, так что, хотя чувство было мерзким, злости я не испытывала. Нам обеим было за что поблагодарить друг друга, и, положа руку на сердце, мы обе поддерживали отношения в первую очередь из соображений выгоды, а не привязанности. Кадж была мне удобна, потому и заняла своё нынешнее положение. И пусть ни о каком доверии отныне и речи быть не может, но лишаться ещё одного знакомого и привычного лица мне не хотелось.
Как бы там ни было, а когда-то она первая протянула мне руку. Получив сливу, подари взамен персик.
– Ты родишь девочку, – объявила я, хлопнув по подлокотнику, и подняла ладонь, глядя на Гань Лу. Тот не сразу понял, но быстро сообразил и помог мне подняться. – Полагаю, младенца женского пола за оставшееся время вы найдёте.
И, не дожидаясь ответа от всё так же спокойной, хотя и бледной Кадж и ещё более бледной Гу Хэй, пошла к выходу.
Уже оказавшись на крыльце, я сообразила, что выехать из дворца на ночь гладя, конечно, можно… Но выглядеть будет странно. Выручил управляющий, который подбежал и сообщил, что покои для моего величества и моих слуг уже готовы. Кивнув, я последовала за ним, Гань Лу шёл следом, по его лицу ничего нельзя было прочесть. Если он и не одобрял моего решения, то никак этого не показал. А как обеспечить молчание подчинённых – уже его забота.
Что ж, может это и было рискованно – стать соучастницей, но если дело когда-нибудь и вскроется, решать будет Тайрен, а в его прощении я практически не сомневалась. Повинюсь и скажу, что пожалела дуру. Тем более, что девочка не мальчик, должно сойти. А использовать эту историю против меня никто из её участников не посмеет. По ним она в любом случае бьёт куда больше, чем по мне.
