Все дети выглядели здоровыми, ни у кого из них не закатывались глаза, и никто не падал в обморок. Мне нужно было как можно скорее понять, кого спасать, пока Смерть не забрала его на небеса, но как? Как это сделать без единой улики?
- Что это за тиканье? – негромко спросил один из учеников своего соседа.
Я вслушался. Действительно, что-то тикало, и это были не часы.
Продолжая говорить про эти чертовы мягкие и твёрдые знаки, я как бы невзначай подошёл к зашторенному окну, откуда шло это тиканье. И то, что я увидел, заставило меня перекреститься.
«Господи прости».
- Не смей что-либо предпринимать, - с угрозой подошёл ко мне Смерть.
- Ребята, давайте сделаем физкультминутку, пройдёмся, - улыбнулся я, делая вид, что я не вижу склонившегося на меня персонажа с косой. – Подождите меня в коридоре, я сейчас.
Ученики удивлённо посмотрели друг на друга, не понимая, что произошло, но всё-таки вышли из кабинета.
- Они должны умереть, их время пришло, - прошипел Смерть.
Не обращая на него внимания, я начал звонить директору, глядя на сменяющиеся на коробке от бомбы время, 7:03, 7:02, 7:01… Времени было очень мало, нужно срочно эвакуировать учеников и учителей, пока мой оппонент не забрал их всех. Директор немедленно врубил тревогу, я выбежал из кабинета в коридор, где меня ждали насмерть перепуганные ученики.
- Марк Сергеевич, что случилось? Это учебная тревога? – ученики заваливали меня вопросами, я коротко что-то им отвечал, пока мы бежали к лестнице. Нас с истошными криками (которые, разумеется, слышал только я) преследовал Смерть, поливая меня благим русским матом:
- Какого чёрта ты вмешиваешься, оставь их всех, придурок! Я просто заберу их на небеса и запишу в базу, это моя работа! Я получаю за неё такие же деньги, как и ты за свою, оставь!
Но я был непреклонен и просто бежал, стараясь сосредоточиться на спасении учеников.
Тем временем остальные школьники повалили из кабинетов, было жуткое месиво, крики, паника, несмотря на проводимые раньше учебные тревоги, никто абсолютно не знал, что нужно делать в таких ситуациях. Огромной хаотичной толпой разного возраста ученики с трудом вываливались из школы, я проверял время на часах, мысленно себя подбадривая «ещё есть время, успеваем, успеваем». В какой-то момент я потерял из виду Смерть (или он уже просто исчез, или… просто, смирившись, перестал орать). Когда оставалось около полторы минуты до взрыва, в школе уже никого не было.
Я стоял на улице на безопасном расстоянии со своими учениками, когда в классе, где я был семь минут назад, рвануло, выбив окна. Вся школа загорелась, заполыхала. Приехали все возможные службы – полиция, пожарная, скорая (Слава Богу, она никому не понадобилась), носились люди, кто-то плакал от пережитого, кто-то орал, что в классе остались его вещи, кто-то молился, что выжил.
«Кстати, по поводу скорой. А где Смерть?»
Я начал оглядываться, но её уже нигде не было. Сегодня я благополучно забрал её клиентов. Снова.
- Малинин, вы герой, - с благодарностью подошла ко мне директор школы. – Если бы не вы, погибли бы сотни людей, погибли бы дети. Спасибо вам.
«Вот тебе, Смерть! Марк Малинин – герой!»
- Парень, ну ты даёшь! Спас такую кучу народа! Я теперь как телевизор ни врубаю, всё про тебя и твою школу новости! Когда тебе уже медаль за отвагу вручат?
Я довольно улыбнулся, польщённый похвалой моего лучшего друга. Такие слова от него дорогого стоили. В самом деле, после спасения сотен детей и учителей, я попал в новости на федеральном канале, у меня и директора даже брали интервью. Все репортёры спрашивали, как мне удалось вовремя заметить коробку с бомбой в классе, на что я лишь пожимал плечами – чутьё. Разумеется, я скрыл тот факт, что, если бы не появление Смерти, я бы мог и не обратить внимание на странное тиканье в классе. Миру не обязательно было знать о моём… даре? Таланте? Проклятье? Ну, в общем о том, что я вижу Смерть.
Последние дни были просто сумасшедшими, голова пухла от событий, поэтому на следующий день, после того, как меня сутки отмучили репортёры, я отправился гулять с другом в парк. Мне безумно хотелось рассказать Паше всё от а до я – как я встретил Смерть во время остановки сердца, как я подружился с тётей Людой и вовремя спас её, как позавчера Смерть сначала нагло сидела у меня в кабинете, а затем носилась за мной по школе, матеря меня. Была куча мыслей, куча впечатлений, куча эмоций, но… Он бы мне просто не поверил. И мне, кажется, любой адекватный человек бы не поверил.
«Снова всё буду проживать внутри себя один. Мне не привыкать», - вздохнул я.
Я натянул улыбку и начал обсуждать какую-то недавно прошедшую игру:
- Ты кстати видел новый мод?
- Дааа, как раз вчера закачал. Слушай, я эту сцену всё никак не могу пройти. Может взять на защиту…
И мы болтали, думали, смеялись, постепенно я отвлёкся от потока мыслей о Смерти, и диалог даже стал меня заинтересовывать. Казалось, наконец-то меня ждёт тихий спокойный день, без кучи стресса и волнения, без погонь и криков, что я «придурок». Хотя нет, с этим я перегнул, Паша тоже спокойно называл меня придурком. Правда, в отличие от Смерти, как-то любя.
Но по дороге к фонтану в парке мы увидели лежащего в сугробе мужика, похоже, что без сознания. На нём были шлёпки (в такой-то ноябрьский холод!) и рваная кофта и штаны, куртка отсутствовала. По морщинам ему можно было дать больше семидесяти лет. Я, наверное, слишком долго смотрел на этого мужика, потому что Паша дёрнул меня за руку и негромко шепнул мне:
- Бомж какой-то, пойдём.
- Да может человеку плохо, - предположил я, но, видимо, слишком громко, и проходящая женщина махнула на нас рукой:
- Да алкаш это, всё с ним нормально, идите, парни.
Паша тянул меня за собой, но что-то меня останавливало, какая-то неведомая рука. Я чувствовал, что человеку нужна помощь, причём срочная. Не просто так он лежал в такой одёжке в мороз. Мне почему-то не верилось, что это бомж, хотя бы по его ухоженной бороде. И не верилось, что он был пьяный.
- Да, идите, - прошелестел голос над ухом.
Я развернулся и увидел уже знакомый мне силуэт с косой. И мне опять стало не по себе. Чутьё меня не обманывало – если Смерть здесь, значит, действительно, мужику мало осталось. И снова мне нужно было становиться супергероем.
Не обращая внимания на протесты Паши, я подошёл ближе к мужику, лежащему на боку, и перевернул его на спину. Тот слегка приоткрыл глаза, и я увидел страдание на его лице. Его руки тряслись, лицо было смертельно бледное, как и руки, видать, он много часов провёл на морозе. Он приподнял голову, глядя на меня, и слабо, хрипло, из последних сил прошептал: «холодно… очень…».
Я быстро сориентировался. Нужно было срочно его отогреть. Парк находился в трёх минутах от моего дома, скорая бы ехала десять минут. Значит, скорая не вариант. Я помог подняться мужику, заметив, что тот странно наступает на правую ногу, как будто бы она подвёрнута, и надел на него свою собственную куртку. На меня в один голос орали Паша и Смерть, причём выкрикивали они одну и ту же фразу:
- Что ты делаешь?!
Но мне было всё равно на них.
Оставив своего друга и Смерть с распахнутыми от шока ртами, я взял под руку мужика и медленно повёл его в сторону дома. Тот, с трудом, но шёл. Мы миновали парк, несколько домов, лестницу в подъезде, и в скором времени я уже загружал его в лифт своего дома. Его лицо и руки постепенно краснели, что не могло не радовать меня. А ещё меня успокаивала мысль о том, что дома никого сейчас не было, так как мама с братом проходили реабилитацию в Москве. Так бы сложно было объяснить маме, что за мужика я привёл домой.
После получаса горячей ванны и ещё получаса сидения у батареи мне удалось его отогреть. Я дал ему мамин халат и свои тапки. Мужик безропотно выполнял мои указания и всё время молчал. Я думал он так и не проронит ни слова у меня дома, но когда я наливал ему чай, он вдруг сказал:
- Спасибо тебе. Все остальные сочли меня напившимся бродягой.
- Я сразу понял, что это не так, - пожал плечами я. – Так что у Вас случилось?
- Я…я.. – он опустил голову. - Меня Максим Петрович зовут. Я не бомж совсем. И не пью. Даже на Новый год. Я вообще честный человек, живу по совести. Но дочка считает меня старой обузой. Я случайно, совсем случайно… Её духи разбил, когда убирался. А она кричать на меня, говорит, мол, бренды какие-то, дорогие. И выставила меня на улицу, в чём я был. Ну, а у меня ни телефона, ничего, пошёл в парк, на скамеечке посидеть. И пока шёл, поскользнулся, подвернул ногу и упал в сугроб. А встать не могу – суставы больные. Понимаешь, с таким здоровьем упадёшь – и костей не собрать. Просил помощи, всем всё равно на старого дурака. Только ты и помог. Так бы ушёл на тот свет от обморожения, и всё. Как тебя зовут, добрый парень?
Мне так стало жаль Максима Петровича и грустно за него, что даже в глазах застыли слёзы. Такой добрый, милый, и как жестоко с ним обошлась дочка. Выкинула, как какую-то ненужную вещь. А ещё стало страшно от того, что я единственный, кто помог ему. Что люди бездушно проходили мимо, называя бомжом и алкоголиком, даже ни на секунду не задумываясь, что человеку нужна помощь.
- Марк. Меня зовут Марк.
- Ещё раз спасибо, Марк. Ты хороший человек. Молодой. У тебя столько всего впереди. Ты только не становись таким, как я, цени, что имеешь.
- Не надо так, Максим Петрович, Вы тоже хороший человек! Оставайтесь у меня пока, если вам жить негде, - сам неожиданно для себя выдал я.
- Что ты, что ты. Не хочу, чтобы ты, молодой, тратил на меня время. Отправь меня в дом престарелых, я там доживу оставшееся мне время, в тепле, в уюте. Состарила меня жизнь, конечно… В шестьдесят чувствую себя девяностолетним дедом. Такая жизнь, такая жизнь…
Мне было невыносимо больно от этих диалогов, но всё-таки я уговорил его остаться у меня на пару дней, чтобы немного хотя бы окрепнуть, чтобы нога зажила. Хоть ему и было максимально неудобно брать мою помощь, он её принял.
Вечером кто-то позвонил в дверь. Я побежал открыть, мысленно думая, кого это могло занести ко мне в полвосьмого вечера, но увидел лишь записку, лежащую на коврике: «У меня смена кончается в десять, спускайся в этом часу во двор к скамейке у качелей, нужно поговорить».
«Чего? Кто это вообще? Может, кто-то прикалывается? Ни у кого из моих знакомых так поздно работа не заканчивается. Да и кому вообще нужно поговорить со мной, для чего?»
Максим Петрович спросил, кто это был, я лишь пожал плечами. Всё происходящее было чертовски странно.
До десяти я не находил себе места, пытались с Максимом Петровичем смотреть фильм, но я не мог на нём сосредоточиться, всё витал в своих мыслях, перебирая знакомых людей, которые могли бы написать записку. В конечном итоге я пришёл к выводу, что это кто-то из друзей прикалывается. Может даже это сюрпризом приехал мой друг из Москвы и решил устроить мне розыгрыш, чтобы я сначала испугался. Или сестра двоюродная, это было бы в её стиле.
В десять я натянул куртку, без деталей сказав спасённому мужчине, что я скоро приду. Спустился. На скамейке никого не было. Я сел на неё и начал ждать – минута, две, три…
«Чёрт, я так и знал, это тупой розыгрыш, никто не придёт».
- Приветики, - справа от меня на скамейку плюхнулась Смерть.
- Боже, ты! – вскрикнул я от неожиданности. Кого-кого, а вот Смерть я уж точно не ожидал здесь увидеть. – Что тебе нужно от меня?
Мой собеседник усмехнулся, радостный, что ему удалось меня застать врасплох:
- Что-что, я в записке тебе написал, поговорить.
- О чём? – нахмурился я.
- Он ещё спрашивает, - развёл руками Смерть. – Как будто бы не ты мне неделю малину портишь! Я понимаю, тебе нравится играть в супергероя, спасать людей. Понятия не имею, почему ты начал меня видеть, но это уже другой вопрос. Ты, видать, не понимаешь, какую огромную проблему ты создаёшь своими спасениями!
Вот теперь уже я начал злиться:
- Проблему?! Люди умирают, чуть сотня детей не легла в могилу из-за тебя, и это я ещё и проблему создаю!
- Ты так говоришь, как будто бы я лично прихожу и всех убиваю. Я просто прихожу на запах смерти и отвожу души в мир иной, при этом записывая их в базу на моём планшете. Всё. Других полномочий у меня нет. И вообще… какого чёрта ты на меня стрелки переводишь. Мы о тебе говорили! Хочешь, прикольную статистику тебе приведу. Каждую секунду умирают и рождаются люди. И рождается примерно в два раза больше людей, чем умирает. В этом году прирост населения 63 миллиона и каждую секунду это число увеличивается. Прикинь, всякие Марки будут пытаться спасти каждого человека на этой планете. Всё, катастрофа!
- Но дети не должны умирать!
- Все умирают, Марк. Рано или поздно. Ты спасёшь их сейчас, но потом они всё равно умрут. Просто прими это. Давай будем не врагами, а друзьями, я буду спокойно выполнять свою работу, ты спокойно ничего не делать.
Но меня было не остановить:
- Нет! Если у меня почему-то появились способности, значит, они мне даны не зря! Я не буду тебе повиноваться и молча смотреть, как ты забираешь души! Ни. За. Что. И точка. Ты никогда не будешь моим другом. Всё!
Я в злости встал со скамейки, пнул её ножку, развернулся и, выкрикивая про себя все ругательства мира, пошёл к себе домой.
После диалога со Смертью я не спал всю ночь. И нет, не потому что, что в соседней комнате смачно храпел Максим Петрович. Меня одолевали сомнения – правильно ли я поступил, что не стал слушать длинную лекцию человека с косой и вообще, стоило ли мне спасать тех умирающих, когда такая страшная проблема с численностью людей в мире. Может быть, это всё было ошибкой? Может, Смерть решил поговорить со мной не из-за личной выгоды, и его действительно так волновала ситуация в мире?
Я думал об этом и весь следующий день, и всю следующую ночь и даже не заметил, как пришло время отъезда Максима Петровича. Тот сообщил, что созвонился с сестрой, которая живёт в Подмосковье, и та позвала его пожить у себя. Я дал ему деньги на электричку, свои старые сапоги (повезло, что ноги у нас были одного размера) и поношенную курточку. До самого последнего момента я не был уверен, что он вообще говорит правду о своей сестре и его кто-то ждёт в этой Запрудне, но ничего не сказал ему. Пускай поступает, как считает нужным.
После того, как я проводил Максима Петровича до вокзала, мне позвонила мама:
- Марк, привет, что делаешь?
- Гуляю, - соврал я. – Что у вас там?
- Мы сегодня возвращаемся, приготовь, пожалуйста, что-нибудь на ужин. Приедем к восьми.
- Хорошо, мама.
Этого я совсем не ожидал и очень удивился. Вроде как, они должны были ещё как минимум месяц провести в Москве, а тут вдруг приезжают! Слава Богу, что они не пересеклись с Максимом Петровичем, а то мама бы, наверное, убила меня за постороннего человека. Или если бы не убила, им всем вместе было бы жутко некомфортно в нашей скромной двухкомнатной квартире.
«Надеюсь, всё у них там хорошо».
К восьми кухня уже пахла говяжьими котлетами, картофельным пюре и банальным салатом из огурцов, зелени и масла.
- Спасибо, сын, очень вручил, - вздохнула мама.
- Что это за тиканье? – негромко спросил один из учеников своего соседа.
Я вслушался. Действительно, что-то тикало, и это были не часы.
Продолжая говорить про эти чертовы мягкие и твёрдые знаки, я как бы невзначай подошёл к зашторенному окну, откуда шло это тиканье. И то, что я увидел, заставило меня перекреститься.
«Господи прости».
- Не смей что-либо предпринимать, - с угрозой подошёл ко мне Смерть.
- Ребята, давайте сделаем физкультминутку, пройдёмся, - улыбнулся я, делая вид, что я не вижу склонившегося на меня персонажа с косой. – Подождите меня в коридоре, я сейчас.
Ученики удивлённо посмотрели друг на друга, не понимая, что произошло, но всё-таки вышли из кабинета.
- Они должны умереть, их время пришло, - прошипел Смерть.
Не обращая на него внимания, я начал звонить директору, глядя на сменяющиеся на коробке от бомбы время, 7:03, 7:02, 7:01… Времени было очень мало, нужно срочно эвакуировать учеников и учителей, пока мой оппонент не забрал их всех. Директор немедленно врубил тревогу, я выбежал из кабинета в коридор, где меня ждали насмерть перепуганные ученики.
- Марк Сергеевич, что случилось? Это учебная тревога? – ученики заваливали меня вопросами, я коротко что-то им отвечал, пока мы бежали к лестнице. Нас с истошными криками (которые, разумеется, слышал только я) преследовал Смерть, поливая меня благим русским матом:
- Какого чёрта ты вмешиваешься, оставь их всех, придурок! Я просто заберу их на небеса и запишу в базу, это моя работа! Я получаю за неё такие же деньги, как и ты за свою, оставь!
Но я был непреклонен и просто бежал, стараясь сосредоточиться на спасении учеников.
Тем временем остальные школьники повалили из кабинетов, было жуткое месиво, крики, паника, несмотря на проводимые раньше учебные тревоги, никто абсолютно не знал, что нужно делать в таких ситуациях. Огромной хаотичной толпой разного возраста ученики с трудом вываливались из школы, я проверял время на часах, мысленно себя подбадривая «ещё есть время, успеваем, успеваем». В какой-то момент я потерял из виду Смерть (или он уже просто исчез, или… просто, смирившись, перестал орать). Когда оставалось около полторы минуты до взрыва, в школе уже никого не было.
Я стоял на улице на безопасном расстоянии со своими учениками, когда в классе, где я был семь минут назад, рвануло, выбив окна. Вся школа загорелась, заполыхала. Приехали все возможные службы – полиция, пожарная, скорая (Слава Богу, она никому не понадобилась), носились люди, кто-то плакал от пережитого, кто-то орал, что в классе остались его вещи, кто-то молился, что выжил.
«Кстати, по поводу скорой. А где Смерть?»
Я начал оглядываться, но её уже нигде не было. Сегодня я благополучно забрал её клиентов. Снова.
- Малинин, вы герой, - с благодарностью подошла ко мне директор школы. – Если бы не вы, погибли бы сотни людей, погибли бы дети. Спасибо вам.
«Вот тебе, Смерть! Марк Малинин – герой!»
Прода от 30.12.2023, 22:14
Глава 4. Кто, если не я?
- Парень, ну ты даёшь! Спас такую кучу народа! Я теперь как телевизор ни врубаю, всё про тебя и твою школу новости! Когда тебе уже медаль за отвагу вручат?
Я довольно улыбнулся, польщённый похвалой моего лучшего друга. Такие слова от него дорогого стоили. В самом деле, после спасения сотен детей и учителей, я попал в новости на федеральном канале, у меня и директора даже брали интервью. Все репортёры спрашивали, как мне удалось вовремя заметить коробку с бомбой в классе, на что я лишь пожимал плечами – чутьё. Разумеется, я скрыл тот факт, что, если бы не появление Смерти, я бы мог и не обратить внимание на странное тиканье в классе. Миру не обязательно было знать о моём… даре? Таланте? Проклятье? Ну, в общем о том, что я вижу Смерть.
Последние дни были просто сумасшедшими, голова пухла от событий, поэтому на следующий день, после того, как меня сутки отмучили репортёры, я отправился гулять с другом в парк. Мне безумно хотелось рассказать Паше всё от а до я – как я встретил Смерть во время остановки сердца, как я подружился с тётей Людой и вовремя спас её, как позавчера Смерть сначала нагло сидела у меня в кабинете, а затем носилась за мной по школе, матеря меня. Была куча мыслей, куча впечатлений, куча эмоций, но… Он бы мне просто не поверил. И мне, кажется, любой адекватный человек бы не поверил.
«Снова всё буду проживать внутри себя один. Мне не привыкать», - вздохнул я.
Я натянул улыбку и начал обсуждать какую-то недавно прошедшую игру:
- Ты кстати видел новый мод?
- Дааа, как раз вчера закачал. Слушай, я эту сцену всё никак не могу пройти. Может взять на защиту…
И мы болтали, думали, смеялись, постепенно я отвлёкся от потока мыслей о Смерти, и диалог даже стал меня заинтересовывать. Казалось, наконец-то меня ждёт тихий спокойный день, без кучи стресса и волнения, без погонь и криков, что я «придурок». Хотя нет, с этим я перегнул, Паша тоже спокойно называл меня придурком. Правда, в отличие от Смерти, как-то любя.
Но по дороге к фонтану в парке мы увидели лежащего в сугробе мужика, похоже, что без сознания. На нём были шлёпки (в такой-то ноябрьский холод!) и рваная кофта и штаны, куртка отсутствовала. По морщинам ему можно было дать больше семидесяти лет. Я, наверное, слишком долго смотрел на этого мужика, потому что Паша дёрнул меня за руку и негромко шепнул мне:
- Бомж какой-то, пойдём.
- Да может человеку плохо, - предположил я, но, видимо, слишком громко, и проходящая женщина махнула на нас рукой:
- Да алкаш это, всё с ним нормально, идите, парни.
Паша тянул меня за собой, но что-то меня останавливало, какая-то неведомая рука. Я чувствовал, что человеку нужна помощь, причём срочная. Не просто так он лежал в такой одёжке в мороз. Мне почему-то не верилось, что это бомж, хотя бы по его ухоженной бороде. И не верилось, что он был пьяный.
- Да, идите, - прошелестел голос над ухом.
Я развернулся и увидел уже знакомый мне силуэт с косой. И мне опять стало не по себе. Чутьё меня не обманывало – если Смерть здесь, значит, действительно, мужику мало осталось. И снова мне нужно было становиться супергероем.
Не обращая внимания на протесты Паши, я подошёл ближе к мужику, лежащему на боку, и перевернул его на спину. Тот слегка приоткрыл глаза, и я увидел страдание на его лице. Его руки тряслись, лицо было смертельно бледное, как и руки, видать, он много часов провёл на морозе. Он приподнял голову, глядя на меня, и слабо, хрипло, из последних сил прошептал: «холодно… очень…».
Я быстро сориентировался. Нужно было срочно его отогреть. Парк находился в трёх минутах от моего дома, скорая бы ехала десять минут. Значит, скорая не вариант. Я помог подняться мужику, заметив, что тот странно наступает на правую ногу, как будто бы она подвёрнута, и надел на него свою собственную куртку. На меня в один голос орали Паша и Смерть, причём выкрикивали они одну и ту же фразу:
- Что ты делаешь?!
Но мне было всё равно на них.
Оставив своего друга и Смерть с распахнутыми от шока ртами, я взял под руку мужика и медленно повёл его в сторону дома. Тот, с трудом, но шёл. Мы миновали парк, несколько домов, лестницу в подъезде, и в скором времени я уже загружал его в лифт своего дома. Его лицо и руки постепенно краснели, что не могло не радовать меня. А ещё меня успокаивала мысль о том, что дома никого сейчас не было, так как мама с братом проходили реабилитацию в Москве. Так бы сложно было объяснить маме, что за мужика я привёл домой.
После получаса горячей ванны и ещё получаса сидения у батареи мне удалось его отогреть. Я дал ему мамин халат и свои тапки. Мужик безропотно выполнял мои указания и всё время молчал. Я думал он так и не проронит ни слова у меня дома, но когда я наливал ему чай, он вдруг сказал:
- Спасибо тебе. Все остальные сочли меня напившимся бродягой.
- Я сразу понял, что это не так, - пожал плечами я. – Так что у Вас случилось?
- Я…я.. – он опустил голову. - Меня Максим Петрович зовут. Я не бомж совсем. И не пью. Даже на Новый год. Я вообще честный человек, живу по совести. Но дочка считает меня старой обузой. Я случайно, совсем случайно… Её духи разбил, когда убирался. А она кричать на меня, говорит, мол, бренды какие-то, дорогие. И выставила меня на улицу, в чём я был. Ну, а у меня ни телефона, ничего, пошёл в парк, на скамеечке посидеть. И пока шёл, поскользнулся, подвернул ногу и упал в сугроб. А встать не могу – суставы больные. Понимаешь, с таким здоровьем упадёшь – и костей не собрать. Просил помощи, всем всё равно на старого дурака. Только ты и помог. Так бы ушёл на тот свет от обморожения, и всё. Как тебя зовут, добрый парень?
Мне так стало жаль Максима Петровича и грустно за него, что даже в глазах застыли слёзы. Такой добрый, милый, и как жестоко с ним обошлась дочка. Выкинула, как какую-то ненужную вещь. А ещё стало страшно от того, что я единственный, кто помог ему. Что люди бездушно проходили мимо, называя бомжом и алкоголиком, даже ни на секунду не задумываясь, что человеку нужна помощь.
- Марк. Меня зовут Марк.
- Ещё раз спасибо, Марк. Ты хороший человек. Молодой. У тебя столько всего впереди. Ты только не становись таким, как я, цени, что имеешь.
- Не надо так, Максим Петрович, Вы тоже хороший человек! Оставайтесь у меня пока, если вам жить негде, - сам неожиданно для себя выдал я.
- Что ты, что ты. Не хочу, чтобы ты, молодой, тратил на меня время. Отправь меня в дом престарелых, я там доживу оставшееся мне время, в тепле, в уюте. Состарила меня жизнь, конечно… В шестьдесят чувствую себя девяностолетним дедом. Такая жизнь, такая жизнь…
Мне было невыносимо больно от этих диалогов, но всё-таки я уговорил его остаться у меня на пару дней, чтобы немного хотя бы окрепнуть, чтобы нога зажила. Хоть ему и было максимально неудобно брать мою помощь, он её принял.
Вечером кто-то позвонил в дверь. Я побежал открыть, мысленно думая, кого это могло занести ко мне в полвосьмого вечера, но увидел лишь записку, лежащую на коврике: «У меня смена кончается в десять, спускайся в этом часу во двор к скамейке у качелей, нужно поговорить».
«Чего? Кто это вообще? Может, кто-то прикалывается? Ни у кого из моих знакомых так поздно работа не заканчивается. Да и кому вообще нужно поговорить со мной, для чего?»
Максим Петрович спросил, кто это был, я лишь пожал плечами. Всё происходящее было чертовски странно.
До десяти я не находил себе места, пытались с Максимом Петровичем смотреть фильм, но я не мог на нём сосредоточиться, всё витал в своих мыслях, перебирая знакомых людей, которые могли бы написать записку. В конечном итоге я пришёл к выводу, что это кто-то из друзей прикалывается. Может даже это сюрпризом приехал мой друг из Москвы и решил устроить мне розыгрыш, чтобы я сначала испугался. Или сестра двоюродная, это было бы в её стиле.
В десять я натянул куртку, без деталей сказав спасённому мужчине, что я скоро приду. Спустился. На скамейке никого не было. Я сел на неё и начал ждать – минута, две, три…
«Чёрт, я так и знал, это тупой розыгрыш, никто не придёт».
- Приветики, - справа от меня на скамейку плюхнулась Смерть.
- Боже, ты! – вскрикнул я от неожиданности. Кого-кого, а вот Смерть я уж точно не ожидал здесь увидеть. – Что тебе нужно от меня?
Мой собеседник усмехнулся, радостный, что ему удалось меня застать врасплох:
- Что-что, я в записке тебе написал, поговорить.
- О чём? – нахмурился я.
- Он ещё спрашивает, - развёл руками Смерть. – Как будто бы не ты мне неделю малину портишь! Я понимаю, тебе нравится играть в супергероя, спасать людей. Понятия не имею, почему ты начал меня видеть, но это уже другой вопрос. Ты, видать, не понимаешь, какую огромную проблему ты создаёшь своими спасениями!
Вот теперь уже я начал злиться:
- Проблему?! Люди умирают, чуть сотня детей не легла в могилу из-за тебя, и это я ещё и проблему создаю!
- Ты так говоришь, как будто бы я лично прихожу и всех убиваю. Я просто прихожу на запах смерти и отвожу души в мир иной, при этом записывая их в базу на моём планшете. Всё. Других полномочий у меня нет. И вообще… какого чёрта ты на меня стрелки переводишь. Мы о тебе говорили! Хочешь, прикольную статистику тебе приведу. Каждую секунду умирают и рождаются люди. И рождается примерно в два раза больше людей, чем умирает. В этом году прирост населения 63 миллиона и каждую секунду это число увеличивается. Прикинь, всякие Марки будут пытаться спасти каждого человека на этой планете. Всё, катастрофа!
- Но дети не должны умирать!
- Все умирают, Марк. Рано или поздно. Ты спасёшь их сейчас, но потом они всё равно умрут. Просто прими это. Давай будем не врагами, а друзьями, я буду спокойно выполнять свою работу, ты спокойно ничего не делать.
Но меня было не остановить:
- Нет! Если у меня почему-то появились способности, значит, они мне даны не зря! Я не буду тебе повиноваться и молча смотреть, как ты забираешь души! Ни. За. Что. И точка. Ты никогда не будешь моим другом. Всё!
Я в злости встал со скамейки, пнул её ножку, развернулся и, выкрикивая про себя все ругательства мира, пошёл к себе домой.
Прода от 06.01.2024, 23:06
Глава 5. Договор
После диалога со Смертью я не спал всю ночь. И нет, не потому что, что в соседней комнате смачно храпел Максим Петрович. Меня одолевали сомнения – правильно ли я поступил, что не стал слушать длинную лекцию человека с косой и вообще, стоило ли мне спасать тех умирающих, когда такая страшная проблема с численностью людей в мире. Может быть, это всё было ошибкой? Может, Смерть решил поговорить со мной не из-за личной выгоды, и его действительно так волновала ситуация в мире?
Я думал об этом и весь следующий день, и всю следующую ночь и даже не заметил, как пришло время отъезда Максима Петровича. Тот сообщил, что созвонился с сестрой, которая живёт в Подмосковье, и та позвала его пожить у себя. Я дал ему деньги на электричку, свои старые сапоги (повезло, что ноги у нас были одного размера) и поношенную курточку. До самого последнего момента я не был уверен, что он вообще говорит правду о своей сестре и его кто-то ждёт в этой Запрудне, но ничего не сказал ему. Пускай поступает, как считает нужным.
После того, как я проводил Максима Петровича до вокзала, мне позвонила мама:
- Марк, привет, что делаешь?
- Гуляю, - соврал я. – Что у вас там?
- Мы сегодня возвращаемся, приготовь, пожалуйста, что-нибудь на ужин. Приедем к восьми.
- Хорошо, мама.
Этого я совсем не ожидал и очень удивился. Вроде как, они должны были ещё как минимум месяц провести в Москве, а тут вдруг приезжают! Слава Богу, что они не пересеклись с Максимом Петровичем, а то мама бы, наверное, убила меня за постороннего человека. Или если бы не убила, им всем вместе было бы жутко некомфортно в нашей скромной двухкомнатной квартире.
«Надеюсь, всё у них там хорошо».
К восьми кухня уже пахла говяжьими котлетами, картофельным пюре и банальным салатом из огурцов, зелени и масла.
- Спасибо, сын, очень вручил, - вздохнула мама.
