Глава 1
Небольшой полицейский участок встретил меня привычной тишиной. Большинство столов уже пустовали, лишь несколько офицеров еще были на службе. Один из них, первым заметив меня, тут же привлек мое внимание:
— Рия! Здравствуй, дорогая. Раскрыла очередное дело?
— Разумеется.
— Что-то ты снова не в настроении. Ну, присаживайся. — Полицейский Дик сложил бумаги в неаккуратные стопки на краю стола, откуда-то достал кружки с уже налитым кофе (словно поджидал, ей-Богу) и тарелку с овсяным печеньем и с нетерпением уставился на меня. Едва сдержавшись, чтобы не закатить глаза, села за стол. — Рассказывай. Кто оказался преступником?
Не особо люблю на работе говорить о делах с кем-то. Если дело уже раскрыто, то еще ладно, но если расследование в процессе, то начинают давать советы, словно я первый месяц работаю здесь, а не человек с большим стажем. Более того, лишние разговоры отвлекают, что я тоже не особо люблю.
— Как я и предполагала — жена убитого. Захотела заполучить все деньги мужа и свалить с любовником в теплые края. Ничего интересного. Банальный сюжет. Прямо как в книге или дешевом фильме.
— Вот скажи мне, Ри, как ты всегда практически сразу угадываешь преступника? — Подперев голову рукой, с любопытством спросил Дик, второй рукой утягивая печенюшку.
Как же я не люблю это сокращение своего имени. Особенно от людей, не входящих в близкий круг знакомых. Сколько раз просила Дика не называть меня так, но до него не дошло. Уже не вижу смысла повторять просьбу. Однако и раздражаться перестала: все-таки он не со зла.
— Считай это женской интуицией и только. — Встала, не желая продолжать разговор. В качестве аргумента, благодаря которому я смогу уйти спокойно, добавила. — Извини, но меня ждет начальник. Нужно сдать отчет.
— Договорим потом!
Кивнув (хотя у меня нет никакого желания продолжать сей разговор), покинула кабинет и направилась в противоположную сторону здания. Невольно пролетела мысль, что было бы лучше, окажись это действительно просто интуицией.
Но, к счастью или к сожалению, у меня есть Дар. Какой? Весьма интересный: я умею считывать память людей, стоит мне к ним прикоснуться.
Впервые я обнаружила свою способность почти четырнадцать лет назад, на праздновании своего восемнадцатилетия. Как и многие люди в этом возрасте, я была безрассудной, наивной, считала, что весь мир будет у моих ног, стоит мне только захотеть этого. Тогда мы знатно выпили. Ко мне начал подкатывать парень. Под действием алкоголя подумала: «почему бы и нет?», но, когда организм возбудился (да еще и в сочетании с алкоголем), и я прикоснулась к его руке, меня словно по голове ударили, а перед глазами начали мелькать картины. Я даже не понимала, что вижу: изображения с быстрой скоростью сменяли друг друга, и все, что мне удалось увидеть — размытые силуэты людей.
Не справляясь с напряжением, я шаталась по комнате, сметая все на своем пути, врезалась в стены, двери, косяки. Парень убежал, подумав, что я сумасшедшая или у меня припадок.
Не выдержав, в конце концов просто отключилась.
Когда очнулась, мой разум был светел и трезв, хотя в отключке я была едва ли больше получаса. Сначала мне показалось, что в мой напиток просто что-то подмешали или же у меня неадекватная реакция на алкоголь (всякое же бывает), или же вообще мне все приснилось. Но нет. Руки болели, кое-где кровоточили, да еще и синяки позже появились (как результат сильных ударов о различные поверхности во время «приступа»). А в голове постепенно появлялись те самые картинки, что я видела, только более четкие. Позже даже порадовалась, что Дар «проснулся» так вовремя, ибо тот парнишка был не самым лучшим человеком. Нет, не преступником, а просто… бабником. Не хотелось быть очередной «галочкой» в его списке.
Много времени потратила на то, чтобы смириться с этим, а еще больше на то, чтобы управлять Даром. Но я справилась. Тогда был мой одиннадцатый класс. Экзамены. Выпускной. Я хотела поступать на строительный факультет, но в последний момент поменяла свое решение (удивив всех родственников и знакомых, которые знали, как я целенаправленно метила в строяк), изменила выбор вуза, чтобы выучиться и стать тем, кем сейчас являюсь. Почему-то мне хотелось, чтобы от Дара была хоть какая-то польза.
Сначала я видела события последних двух-трех дней (когда Дар только проснулся, у меня получилось увидеть почти всю жизнь того паренька: мне кажется, тогда сыграл свою роль адреналин или еще что, по-иному не могу объяснить, почему я увидела так много, а не последние события из жизни), но с годами интервал вырос и теперь, если приложить достаточно много усилий, я могу увидеть в памяти даже то, чего не помнит сам человек. Это могут быть события из детства или воспоминания, которые человек забыл из-за серьезной травмы.
О моей тайне не знает никто, даже семья. Боюсь, если кто узнает, то отстранится от меня и сделает все, что угодно, чтобы я не прикоснулась, даже если и сама этого не хочу. И ведь не объяснишь, что я нарочно не буду трогать, что сама в этом не заинтересована и что могу прикасаться (правда в перчатках; люди думают, что я чистюля и брюзга, но истинная причина в ином), не считывая память. Скорее всего, меня просто будут сторониться, все время ожидая подвоха.
Впрочем, я и сама ни к кому не привязываюсь. Врать тяжело. Врать родным людям — еще тяжелее.
За мыслями неспешно дошла до кабинета шефа. Постучала. Дождалась разрешения войти.
— Вечер добрый. Я принесла отчет.
— Очередной? — Насмешливо улыбнулся шеф. Симпатичный, зараза такой. Прекрасно это знает и пользуется этим. — Наш город спит спокойно во многом благодаря тебе. Клади на стол. Потом посмотрю. Хотя я не сомневаюсь в том, что там оформлено все идеально и не к чему придраться.
Выполнив приказ, не обратив внимания на последнюю фразу шефа, встала в метре от стола, ожидая дальнейших указаний.
— У тебя есть еще дела?
— Это было последнее. Больше мне ничего не поручали.
— Санчес, оглянись! — Неожиданно воскликнул шеф, всплеснув руками. Я в ответ и не вздрогнула. Привыкшая. — В отделе почти никого нет, а ведь на часах всего пять часов. Только из-за тебя у других почти нет работы. Можно сказать, ты единственный детектив в нашем отделении. Многие ушли работать в другие места, кто-то сменил направление, а некоторые — профессию. Диего так вообще уехал в другой город!
— Вы упрекаете меня за хорошо проделанную мной работу? — Выдержка впервые за долгое время дала сбой, и я повысила голос. — У нас минимизировались преступления! Люди могут спокойно жить! Выходить на улицу без страха! Не опасаться за детей, гуляющих под окнами дома, ведь раньше похищали даже из-под носа! Вспомните, что было когда-то — разбои, убийства, грабежи! Город страдал! — Не сдержавшись, к концу речи подошла к столу и хлопнула ладонью по нему.
Как так вообще можно?
Да я спасаю этот город! Или мне уйти, отдав дела детективам, которые, простите, ни хрена не умеют?
— Санчес, спокойно. Сядь.
Посверлив взглядом Коула Коха, шикарного брюнета с пронзительными синими глазами и практически идеальной фигурой, вздохнула, успокаиваясь, и присела на край стула, закинув ногу на ногу.
— Ксирия, ты ценный работник. И никто тебя не упрекает, — начал шеф, откинувшись на спинку стула и скрестив руки за головой. — Но подумай: тебе скоро тридцать два, а вся твоя жизнь — это работа. Ты готова ночевать тут, работать в праздники, но только не заниматься своей личной жизнью. Сейчас ты в самом расцвете, а что будет лет через десять?
— Вы не переживайте за мою жизнь: меня она вполне устраивает.
— Как бы ты потом не пожалела. — Вздохнул шеф. — Все. Иди отдыхать.
Кивнув, попрощалась и покинула кабинет. По дороге зашла в уборную. Необходимо освежиться, а то лицо немного красное и горячее от недавней «вспышки».
Опираясь руками о раковину, посмотрела в зеркало и внимательно оглядела себя.
Тридцать два… мне скоро тридцать два года. Но разве, глядя на меня, скажешь, что мне тридцать с хвостиком? Да я выгляжу на двадцать пять-семь!
Достаточно высокая, стройная, в строгом брючном костюме темно-синего цвета и белой блузе, прикрывающей стратегически опасные места; с длинными черными волосами, забранными в тугой «пучок» (даже он не прибавляет мне возраста), в который не входят пару прядей, в результате чего они спадают на острое лицо; ярко выраженные скулы, аккуратный носик и черные, бездонные глаза, полностью сливающиеся со зрачком. И ни единой морщинки! А нужно всего лишь вести правильный образ жизни и следить за собой.
Я себе нравлюсь. Это главное. А то, что не привлекаю других.… Нет, я привлекаю. Просто, когда мужчина чувствует с моей стороны некую отстраненность и холод, он сразу отступает. Разве мне нужен такой мужчина? Нет, спасибо. Если я когда-либо и найду себе молодого человека, то должна быть уверена в нем на все двести, чтобы раскрыть свою тайну, ибо я не смогу жить с ним, утаивая такой секрет. Если же никого не найду… что ж, по крайней мере я за свою жизнь сделаю много хорошего для этого города.
Вытерев руки бумажным полотенцем, еще раз взглянула в зеркало, убедилась, что этот костюм идеально подчеркивает фигуру, и покинула уборную.
Каблучки лихо стучали. Казалось, их стук слышен во всем здании, ведь тут было так пусто, словно все вымерли. Многие ушли отдыхать, остались лишь дежурные. Не удивлюсь, если они сейчас смотрят ТВ, поедая какую-либо вредную пищу. Совсем расслабились.
Дойдя до своего стола, в который раз подумала о том, что хочу отдельный кабинет. Но нет! Каждый работник имеет только стол. Ну, хоть что-то. Хотя сидеть рядом с обычными полицейскими, которые горазды лишь болтать, как Дик, не особо приятно: отвлекают.
Нет, я их не упрекаю и не говорю, что они плохо выполняют свои обязанности, просто не люблю, когда мне мешают. А еще, когда я испытываю яркие (в особенности – негативные) эмоции (например, злость, раздражение), то не контролирую Дар и могу не специально прочесть чью-то память. Такое бывает часто. Даже перчатки порой не спасают.
Просто иногда бывают случаи, когда я точно знаю, кто преступник. Прочитываю в памяти человека, отчетливо вижу момент, когда он (или она) совершает общественно опасное деяние. Но я же не могу просто без суда и следствия сказать: «Он виновен!» Мне нужно как-то к этому прийти, доказать вину. Я словно иду в обратном порядке: зная, кто преступник, должна найти улики, которые приведут к началу. Это сложно. Есть люди, которые мастерски подчищают за собой, скрывают улики и всякую причастность. В такие моменты я хожу раздраженная, поэтому если ко мне кто прикоснется, я считываю память. Непроизвольно.
Это послужило еще одной причиной, почему я старательно сдерживаю себя в руках, хожу равнодушной, словно ничего не чувствую. Внешне это показать легко, а вот сдерживать себя изнутри сложнее.
Но за столько лет я научилась этому. Меня сложно вывести из себя.
Сегодняшний случай в кабинете шефа не в счет…
Забрав свои вещи, выключила настольную лампу и покинула здание. Открыть бы свое частное детективное агентство, да не хочется лишних проблем. Рекламировать себя еще, завоевывать доверие (частным сыщикам не особо верят), добиваться разрешения на сию деятельность. Муторно и скучно. Лучше официально работать в правоохранительных органах. Да и какие дела у меня тогда будут? Выявить любовника? За кем-то проследить? Бессмысленная трата времени.
Выйдя на улицу, отметила, что погода хорошая, теплая. Пусть и конец лета. Холодать еще не начало. Дождей, к удивлению, пока нет, хотя в прошлом году примерно в это время начались ливни. Впрочем, это последние теплые денечки — через недельку-две я уже не смогу ходить по улице лишь в пиджаке и придется надевать что-то сверху, ведь обещают похолодание. Нужно достать зонт не забыть: осадки не заставят себя долго ждать, ведь осень из года в год дождливая.
Что-то отвлеклась.
Может, сходить куда-нибудь? В клуб или в кафе? Домой совершенно не хочется.
Почему?
А кто меня там ждет? Даже питомца нет. Кошак – и тот сбежал от меня к соседям. Они переехали, забрав его с собой. Нового заводить не захотелось.
Решив сегодня никуда не ходить, а посвятить вечер просмотру сериалов, уверенно свернула в сторону дома. А вот дома…
Тихо. Пусто. Одиноко.
Трехкомнатная квартира, достаточно просторная и просто обставленная. Ощущение, что здесь живет холостяк, а не девушка.
Когда-то соседи сверху раздражали меня своим шумом (дети носились, частые ремонты, собака лаяла), но сейчас я по ним соскучилась. Слушая их, я не чувствовала себя такой одинокой.
Может, шеф прав? Пора бы найти кого?
Нет, не хочу. Не готова.
«А когда же ты будешь готова? На пенсии?» — ехидно спросил внутренний голос. Шикнув на него (м-да, надеюсь, я не заработаю себе на почве одиночества раздвоение личности), сходила переодеться в домашнее.
Включив телевизор, сходила на кухню, взяла немного еды (поздно уже наедаться), чтобы было чего пожевать, пока смотрю, и вернулась в комнату, где разместилась на мягком диванчике, укутавшись в плед.
Пройдясь по каналам, остановила выбор на каком-то детективе. Сути пока не поняла, ведь началось кино, судя по всему, давно.
Откровенно говоря, не очень люблю подобный жанр. Хоть сама и работаю детективом, но предпочитаю не смотреть на людей этой профессии в кино или читать о них в книгах. Сложно воспринимать все это, когда в жизни ты сталкиваешься с подобным. Иногда такие случаи попадаются, что истории в фильмах и рядом не стоят с тем, что творится в жизни. Впрочем, в случае с моим Даром, моя детективная жизнь куда интереснее.
Ох, сколько жизней я «прожила», когда считывала память. Мне помнится все. Абсолютно. Причем воспоминания не смешиваются, а словно по полочкам разложены в уголке моего сознания.
Я точно знаю, что вот парень из воспоминания, который убил соседскую кошку, это Лукас. Его я посадила за более серьезное убийство, чем он совершил в подростковом возрасте.
Или вот девушка, маленькая и миленькая, в голубом платьице, идущая за руку с любимыми родителями и с обожанием смотрящая на них, — жертва насильника в лице отчима. К сожалению, её отец погиб в автокатастрофе, а мать вышла замуж второй раз за не самого лучшего человека.
Мужчина, который за всю свою жизнь не сделал ничего плохого, но просто оказался в ненужном месте в ненужное время и увидел, как совершается преступление. Его, как свидетеля, защищали, но преступник немыслимым образом обошел все камеры, вырубил охрану и прикончил бедолагу.
Таких воспоминаний — уйма. Есть нехорошие события, жестокие и ужасные, а есть светлые, добрые. Это воспоминания людей, которые вели спокойную жизнь, но были либо свидетелями, либо первыми подозреваемыми, либо просто незнакомыми людьми, которых я случайно коснулась в те года, когда не умела контролировать Дар полностью. Особенно греют душу чистые, веселые, яркие, искренние воспоминания и эмоции детей.
Я знаю жизнь почти всех полицейских до того момента, как к ним прикоснулась. Я уже упоминала, что на работе бываю раздраженной, когда не могу раскрыть преступление из-за отсутствия улик. В это время ко мне подходят, меня касаются, когда я того не вижу, и воспоминания непроизвольно считываются.
