Человек в коричневом бадлоне

Не могу сказать, что я чувствовал себя силачом, но и хлюпиком меня назвать было невозможно. А ломанулся я к порталу потому, что был полностью, на все 100 уверен в своих внутренних силах. Я верил в себя и окружающая действительность подчинялась мне. Есть прямая взаимосвязь между верой и окружающей действительностью. Мы привыкли обманывать себя со всеми этими гороскопами, ретроградными меркуриями, «судьбой» и прочей ерундой. Больше всего мне хочется дать в табло людям, которые в ответ на мой призыв хоть что-то сделать, грустно пожимают плечами и говорят «Ну, не судьба». Хочется стукнуть их, ну ей-ей. Да оторвите вы свою задницу уже с дивана, да сделайте хоть что-нибудь! Между вашей пятой точкой и диваном не то, что доллар не пролетит, копейка не пролетит, ребята! Иногда важно в этой жизни напрячься. Прям до состояния рубашки «хоть отжимай». Напрячься так, чтобы еще и за это никто не похвалил, чтобы никто не выложил ваш подвиг в соцсети, чтобы этот геройский поступок остался только между вами и небесами, без земного воздаяния, и тогда вы увидите, как не то, что не судьба, но ваша собственная реальность начнет меняться, прогибаться под вас, как волны реальности разойдутся от вашего действия, как вокруг брошенного камня на спокойной глади реки. Тоскливо засосало под ложечкой: супергерой в лице меня хотел жрать. Стащил с себя мокрую рубашку, остался в одной футболке с дерзкой картинкой. Не сказал бы, что после этого все женщины Праги в детородном возрасте запали на меня. День высокомерно смотрел на меня, солнце прожаривало меня, как бургер, со всех сторон. Я вышел к Карлову мосту, молча смотрел на изваяния. Как будто каменные истуканы в состоянии помочь мне разобраться в моей жизни. Да! Я все еще, назло всем темным, был жив! Жив! Жив и готов к любым приключениям, как последний пионер. Очень скоро стало ясно, что раз со мной было всего лишь два неисправных амулета, пара действующих, но не полных от Майора, ну и, ключ, разумеется, который жег мое нутро. Меня хотели грохнуть каждую минуту и свои и чужие, значит, становилось ясно и ежу, что пытающиеся меня пришить прекрасно осведомлены, что Сила у меня своя, не заемная, что мне не нужны артефакты в моих карманах, чтобы сражаться с ними. В каком-то смысле я нес в себе опознавательный луч света, так как, как только вражеские силы вступали со мной в борьбу, они автоматически подсвечивались моим разумом, и для небес не составляло труда найти их и поставить на учет. Поставленный на учет темный протянет совсем немного, учитывая то, что после этого, разумеется, ему запретят нападать на живых людей и пить их кровь, их энергию. Темные вампиры вообще не долго тянут на сцеженной крови в мензурках, именно потому что живая жертва, трепыхающаяся в их пасти дает гораздо больше энергии, чем можно себе представить., дает холодная колба со сданной кровью мирным путем. В холодной колбе с кровью нет огня энергии: вампиры начинают стареть, дряхлеть, лишаются сил и медленно умирают в нескольких слоях реальности сразу. Таким образом, небо использовало меня как лакмусовую бумажку, как магнит для иголок, как фонарь. Я был кругом света, застигающий преступников на месте. Я был сигналом, после которого вор падал с забора и вытрясал все свои яблоки из-за пазухи. Я был автономной единицей возмездия, мечом Немезиды, весами правосудия, недремлющим Оком. Все это было очень здорово, но мне внезапно захотелось какой-нибудь маленькой котлетки из любого бургера самого отстойного фастфуда. Легко спасать планету на сытой желудок, а если твой поет голодные песни, печально завывая? Я уже, честно говоря, мало понимал, где я могу спокойно сесть и сожрать свою милую котлетку, при этом не быть отравленным? Реальность была вязкой, как вареная сгущенка, я прекрасно понимал, что это от двойной слежки: и светлых и темных. «То-то они все удивятся», - довольно хмыкнул я. Мой ангел сделал facepalm. Он не был так радужно настроен. Фастфуд был заполнен, но места еще были. В воздухе стоял запах жареных грехов: всего того, что очень-очень хотелось, но было нельзя. В начале очереди стояло несколько пухлых завсегдатаев, они скороговоркой называли блюда, но придирчиво выбирали соусы, как будто это был вопрос жизни и смерти. Я с тоской подумал, что меня успеют грохнуть прямо в очереди, пока это все, блин, не рассосется и все выберут то, чего они хотят. Рядом кассу открыл покрытый прыщами паренек, вяло помахал флажком, пробормотав: «Свободная касса» и я ломанулся к нему. Не надо быть отягченным интеллектом, чтобы понимать, что такая пища приносит непоправимый вред организму. Однако же, это здание фастфуда ломилось от все прибывающих людей, людей, которые давно были подсажены на наркотическую удочку фастфуда, который разложил свои огромные щупальца по всем веткам метро. Где бы ты ни был: голодный, злой, уставший, после утренней перебранки с женой или вечерних разборок в офисе, ты видел сияющие приветственным светом огни и доброжелательно распахнутые двери фастфуда. Фастфуд утешал тебя, он был с тобой, никогда не бросал, он гладил тебя по голове, ему ты рыдал в его распухшую от жира и гормонов грудь, да, да, ты был адептом этих притонов пластмассовой еды, раб привычки и вкусовых импульсов и твой желудок был целую вечность на поводке. Так легко, так легко заокеанский фастфуд набирал наркоманов в свои сети, с самого начала жизни предлагая вымотанным родителям существенные скидки на празднования дней рождения своих чад! А детям и немного надо - положи игрушку в пакетик, и ребенок будет несказанно рад и притащит свою маму или папу и ораву друзей сюда еще и еще. И никто никогда не догадается, что темные всегда использовали заокеанский фастфуд для внедрения изменений в структуре ДНК. Мизерны шансы, что люди хотя бы когда-нибудь это поймут и перестанут таскать в эти рассадники болезней своих детей. Я взял картошки и сырный соус, сел за дальний столик и стал наблюдать. В картошке была мизерная доля наркотического вещества, я прочитал молитву над ней и, думаю, смог справиться. По крайней мере, точно не траванусь. Наверное. Люди кругом уплетали за обе щеки, и никто не собирался умереть в этот же вечер, так что и я справлюсь – сожру и останусь живым. Страшным было не это, страшным было то, что из желтой картошки на энергетическом уровне я увидел вылезающие синие щупальца с грязно голубыми пупырышками на концах. Перед моим взором раскинулась 3Д модель – штаб-квартира компании по производству этого фастфуда в одной из мировых столиц, а от нее – идущая паутина представительств и залов-ресторанов, где повсюду эти отвратительные осьминожьи щупальца тянулись все к новым и новым клиентам и заманивали их в свои сети. На кону стояли людские души, это та энергия, та цель к которой тянулся глава этого фастфуда, уже не человек, а некое существо цвета чернее ночи. Я вздрогнул и отложил картошку. Есть перехотелось. Казалось бы: невозможно продать душу за еду, даже за очень вкусную, ну невозможно же! Однако этим существам так не казалось, иначе бы с такой тщательностью не была простроена и распространена по всему миру эта осьминожья сеть, заманивающая мотыльков, летящих на огонь во фритюрнице для жареной картошки. Я погрустнел. Пожрать не удавалось. «Тебе лишь пожрать»,- услышал я недовольный шелест крыльев ангела. Легко ему, питается манной небесной. А я же несчастный, обременённый телом человек, которое нужно ежедневно кормить и мыть и качать пресс (ну, это примерно раз в год по моему графику, при приступах острой спортивной необходимости). Я вышел на узенькую мощеную старинными камнями улочку. Должно быть, по ним ступал сам Карл IV. Ну а потом стадо всяких скелетов, привидений и прочей нечисти. Я тоскливо смотрел на вычурную лепнину на одном из углов дома, фонарь очень красиво это все подсвечивал по задумке какого то дизайнера. И вдруг увидел, как от угла дома в узенькую подсвеченную теплым светом арку отделилась черная тень какого-то человека. Или существа. Или человека. Я уже было пошел за ним в арку, как кто-то бесцеремонно дернул меня сзади за штаны, и я услышал четкое «нет». Передо мной стоял карлик. У карлика было такое лицо, какое могло вполне быть у него же в 16,17, 18 веке. Длинный мясистый нос, маленькие глазки с длинными ресницами, густые брови и подвижный, постоянно двигающийся рот. Его губы двигались так, как будто изнутри его жгло огромное количество несказанных слов. «Почему?»,- спросил я и аккуратно убрал его сжавшую мои брюки маленькую, но цепкую руку. «Вам не туда,- ответил карлик,- вам со мной»,- и потянул меня за собой. Моя интуиция не обещала мне ничего хорошего. Мой ангел мгновенно стал невидим, а это означало, что небеса оставляют выбор исключительно за мной. Свобода выбора, что ж тут поделаешь? Так так так, моя голова лихорадочно листала страницы гугла – как хорошо, что я не снес его вместе с точкой телефонного доступа моего шефа. Итак, что тут сказано, ага, что карлики являлись символами темных в древние века, но сейчас, в связи с изменением баланса в расстановке сил ситуация изменилась и …соответственно…бинго! что и следовало доказать, карлик может принадлежать и светлым и занимать промежуточное значение. Я и сам не понял, как он меня завел в портал. Должно быть, портал был спрятан в расщелине одной из подворотен так, что я даже не почувствовал подвоха. При входе в подворотню карлик вдруг резко подтянул меня к себе и мы оказались в несущемся и грохочущем портале. Мы упали во что-то мягкое, и мой рот тут же был зажат маленькой, но крепкой ладошкой. Указательный палец другой руки карлик поднес к губам и свистяще прошептал: «Тттссссс!». Мы лежали в высокой траве с камышами, должно быть, берег какого-то озера. Карлик раздвинул траву, и я увидел зеркальную поверхность озера, окруженную камышами. На другой стороне озера шла траурная процессия. Впереди процессии шли музыканты, они отбивали грустный ритм барабанами и тарелками. Труба уныло гудела на поверхности озера. На мой офигевший взгляд карлик снова поднес палец к губам, торжественно просипев: «Ттттссс, жди». Музыканты, издав последнюю протяжную тоскующую ноту затихли. Перед всей процессией встал священник, весь в черном, и начал читать молитву. Остальные в процессии чуть наклонили головы. Священник читал так же заунывно, как музыканты играли. Что было странным и удивительным – гроб был полностью обмотан большими железными цепями, которые были закрыты таким же огромным замком. Как будто мертвец мог выбраться на волю. Наконец, гроб опустили на специальные носилки, конец которых спустили в воду. Я ахнул, но рука карлика все еще крепко сжимала мой рот, поэтому я не издал ни звука. С помощью специального механизма гроб спустили в воду, и он достаточно быстро утонул. На поверхность стали бросать цветы и венки. Священник опять пробормотал несколько молитв на латинском, музыканты снова заиграли траурный марш, процессия развернулась и пошла в обратную сторону. Я заметил слезы на глазах карлика, которые он смахивал суетливо и быстро, и, как ему казалось, незаметно. Как только траурная процессия скрылась из виду, карлик быстро схватил меня за руку и потащил к кромке воды, примерно в то место, где затонул гроб. Мы подошли примерно к середине озера по шатающимся, грозящим утонуть мосткам, и он показал рукой на пузыри по центру: «Туда!» Я буквально успел взглядом проследить за его рукой по направлению к пузырям, как в этот момент карлик изо всей силы пнул меня в пятую точку ногой, и я от неожиданности не успел ни за что схватиться и полетел в воду. Я мгновенно открыл в воде глаза и почти сразу увидел замерший на глубине гроб – он не успел опуститься на дно. Отчаянно ругая себя за беспечное доверие, я резко всплыл, готовый дать отпор карлику, великану и кому бы то ни было, выбраться на берег, найти портал и свалить уже отсюда к едрене фене. И что вы думаете? Когда я всплыл, озеро было со всех сторон окружено воинами в амуниции примерно 18 века. Все стрелы из арбалетов были нацелены в мою голову. Судя по лицам, они не собирались шутить. Довольный карлик закричал: «Открой гроб, выпусти нашу королеву и мы отпустим тебя!». Я держался на поверхности воды, смотрел на всех этих людей вокруг, до зубов начиненных оружием и не понимал, снилось ли мне это все или это была явь. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь ущипнул меня. «Все очень просто: открываешь гроб, спасаешь королеву, и мы отпускаем тебя! Честное слово!»,- крикнул снова карлик. «Когда я в последний раз поверил карлику, он пнул меня в озеро»,- с горечью подумал я. «Почему я?»,- крикнул я, «вы же сами можете открыть!». «Потому что ключ только у тебя»,- ответил карлик. И тут меня осенило: ключ. У меня был ключ. Так вот, что он открывал! Они давно следили за мной, с момента моего эпического сражения с вековыми вампирами в замке. Они прекрасно знали, что у меня был ключ. Они знали даже то, что в это утро я вынул его из сейфа и взял с собой. «А если я этого не сделаю?»,- крикнул я. «Тогда отправим тебя на корм рыбам»,- ответил один из воинов и прицелился в меня. «Но она же мертвая!»,- привел я последний аргумент. «А вот это тебя вообще не касается», -отрезал карлик,-«открываешь гроб и сразу всплываешь, не задерживайся!». Момент про «не задерживайся» мне сразу не очень понравился, но непонятно, что было хуже: умереть прямо сейчас от выстрела воина или умереть от призрака мертвой же королевы, в общем-то, разница небольшая. Я медленно кивнул, на меня смотрели, не спуская глаз. Я осознавал, что долго не продержусь под водой, это к бабке не ходи. Конечно, тренировки агентов по задержке воздуха не прошли зря, но все же этого было недостаточно, чтобы пробыть под водой полчаса, час, день, ночь, вечность? – когда эти ужасные люди ушли бы, наконец, отсюда и забыли о своей мертвой королеве. Не на этот раз: по их лицам можно было понять, что они собрались тут ночевать. Незаметно выскочить в камыши мне тоже не удастся. Озеро не имеет никаких тайных течений или протоков, это не река, я не смогу сбежать. Ну, окееей, придется подчиниться требованиям силы. Я занырнул опять: гроб оставался на той же глубине, он не тонул. Присмотревшись, я увидел, что он закован крест накрест цепями, то есть люди старались не на шутку, когда ее заковывали, а по центру его болтается невероятных размеров амбарный замок. «Ох, что то мучает меня нехорошее предчувствие»,- подумал я и в ту же секунду почувствовал своего ангела на правом плече. Мне стало легче. « Помирать, так с музыкой, запевайте братцы»(с), -и я внутренне запел: «Траляляляляля», достал ключ, болтающийся у меня на шее на веревке и всунул в замок. Ключ сам мягко повернулся два раза и буквально выпрыгнул обратно мне в руку. Цепи начали сниматься сами собой, и я увидел, что гроб открывается автоматически вслед за ними. «Ну его на хрен, на хрен, чур меня»,- все мое существо вскричало это и я начал поспешно всплывать. Я вовсе не хотел видеть содержание гроба, я вовсе не был некрофилом, как вы могли подумать! Я услышал свистящий шепот: «Оглянись», и моя мысль забилась лихорадочно, пульсируя в каждой моей конечности: «О нет, о нет, только не это!», и неожиданно сам для себя обернулся. Из гроба выплывала девушка невиданной красоты с короной на голове.