Большой темно-синий дракон летал над океаном и с ревом пикировал на воду, взметая тучи брызг поднимался ввысь. Он пытался понять - кто посмел потревожить его покой и оторвать его от философских размышлений о смысле бытия.
1. Морской сюрприз
Ранним летним утром, когда лучи восходящего солнца только осветили еще синеватое небо, морская волна лениво накатывала на песчаный берег с редкими круглыми камнями. Начинали щебетать птицы, магический мир Турмина медленно просыпался.
Идиллическую картину утра нарушал только непонятный серый сверток, вокруг которого весело пенилась волна. Возможно, его только что выбросило на берег или его вытолкнули морские обитатели.
Послышался странный звук, сопение, кряхтение и потом тихий жалобный плач. Плакал ребенок, маленькая новорожденная малышка. Розовое личико, малюсенькие ручки, спеленутые у самых щечек и мокрые прядки светло золотистых волос. С первого взгляда было понятно, что это именно девочка.
Восходящее солнце озаряло песчаное побережье, в лазурных волнах играли солнечные лучи. Молодая монахиня торопливо шла по кромке моря, с недоумением глядя на прибой. Странно... Ее тянуло к берегу как магнитом…. И она совершенно не понимала что происходит, что так зовет и тянет ее к морю. Да, идти по кромке песчаного берега, когда теплая волна слизывает пенящимся языком следы и мокрый песок захватывает босые ступни, было приятно.
Но тут монахиня увидела на песке след морской звезды, как будто кто-то поставил ею отпечаток на песке. Морские звезды – это посланницы Бога Моря Нирона. И дальше начали проступать следы, образуя дорожку, которую не смывала волна, будто ее приглашали куда-то дальше.
Ускорившись, она уже почти бежала…. и оказалась перед светло-серым свертком, который был окружен отпечатками морских звезд. Вокруг свертка следы звезд светились перламутровым светом. Над ними висело плотное облако мельчайших водных капель, и изредка мелькали алые искры. Водная взвесь начала колыхаться и образовала над ребенком прозрачную круглую сферу, вокруг которой металось несколько красных искр, которые потом погасли.
Молодая женщина растерялась, она не знала, что делать с этим кряхтящим и хныкающим подарком морского Бога. Она остановилась в нерешительности, но звезды засияли ярче, приглашая ее подойти ближе. Тут она улыбнулась, подошла и взяла завернутую малышку на руки. Прозрачная сфера беспрепятственно пропустила ее и начала медленно гаснуть. Перед тем, как окончательно погаснуть, на куполе сферы блеснуло имя Аури. Улыбка появилась на личике малышки и, сладко зевнув, она уснула.
Подбросили же подарочек, подумала монахиня. Странно... Как такая крошка смогла выжить среди волн? Как оказалась здесь на берегу? Кто ее подбросил? Где ее родители? Ей же не больше недели с момента рождения. Только бы настоятельница монастыря Пресветлой Богини не рассердилась. Послушницы нужны всегда, но чтобы такую кроху взяли, такого еще не было. А если настоятельница не разрешит, что делать, куда ее пристраивать? Приюты для новорожденных есть только в столице.
Когда монахиня принесла маленькое чудо в монастырь, Настоятельница Гантия озадаченно посмотрела на будущую послушницу, просканировала ее руками на предмет наличия магии, артефактов или каких либо опасностей и отправила монахиню кормить и пеленать малышку. Ее целительский дар позволял увидеть, что малышка полностью здорова и обладает зачатками магии. Какой магии было еще не понятно. Чаще девочки попадали в монастырь в возрасте пяти - семи лет, крайне редко когда привозили кого помладше. У настоятельницы были свои техники оценки силы магии и возможностей маленьких дарований для шести - семи лет, но как понять скрытые магические силы младенца, она не знала.
Настоятельница вздохнула, пожала плечами и подумала что, если малышку не приютить в монастыре, то никто ее не возьмет и ребенок просто погибнет. Мы не можем бросить на произвол судьбы дитя, которое попало в Храм Пресветлой Богини. Таков ее земной путь. Будем воспитывать как и остальных послушниц, приняла решение Настоятельница Гантия.
Она и не подозревала, сколько хлопот и неприятностей принесет ей эта маленькая золотоволосая девочка.
2. Предостережение
На каменистой пустоши, среди нагромождения темных грязных камней, там, где даже песок был черного цвета, стоял небольшой шалаш. Невысокое строение было собрано из обугленных длинных жердей и костей непонятного происхождения, связанных между собой жилами животных. Сверху надо шалашом висел человеческий череп, из глазниц которого постоянно шел дым. Пустые глазницы до дрожи пугали тех редких путников, которые случайно забредали в эти страшные и дальнии края. По доброй воле в эту хижину приходил только один человек, точнее приходила.
На краю океана стоял давно потухший вулкан, у подножия которого и стояла хижина оракула. Вулкан выступал в качестве самой западной, естественной границы империи Огненных Фениксов Гутана.
Внутри шалаш был достаточно просторным, а в центре крыши было небольшое отверстие для выхода дыма. В центре хижины находился очаг, обложенный по краю черно-красными камнями. В самой середине очага на небольшом постаменте стоял круглый прозрачный камень, внутри которого вилась черная дымка. Рядом с очагом, прямо на утоптанном песчаном полу сидел в позе лотоса высокий худой мужчина, который был больше похож на скелет, обтянутый кожей. На стенах хижины были собраны пучки трав, все черного оттенка, похожие на чертополох, ядовитый кустарник гурами, висели головы птиц, сушеные змеи и ящерицы.
Грязная, наполовину облезлая шкура, заменявшая дверь, приподнялась и в проеме показалась фигура, закутанная с ног до головы во все черное.
- Я пришла, - зловеще произнес шипящий голос.
Мужчина молча поднялся, склонился в поклоне и подошел к очагу. Костлявыми руками со скрюченными пальцами он начал медленно водить над круглым камнем внутри очага. Затем закрыл глаза, начал раскачиваться и что-то нечленораздельно мычать, через некоторое время его речь стала более понятной.
- На самой границе земель водных драконов есть дитя с искрой огненного феникса. Я вижу, что она живая и какие бы у тебя не были мысли о ней, она выжила. Да, она очень одинока и вдали от родителей, но она жива, и она будет жить дальше, что бы ты не предпринимала.
- Не может быть, она должна была умереть, - стоящая у входа черная фигура топнула ногой.
- Есть вероятность, что ей помогли, - тихо, но внятно проговорил мужчина.
- Кто мог? Кто посмел ей помочь?
- Возможно кто-то из элементалей, она уникальна.
- Не смей так говорить мне, мне! - задыхаясь и срываясь на визг кричала фигура в черном. Она запустила две стрелы - одну в оракула, а вторую в камень предсказаний, который раскололся на три части. Оракул захрипел и, с выжженой дырой в груди, упал замертво.
- Я всегда наказываю за такие слова, - гневно прошипела фигура в черном.
В приступе злобы она забыла о том, как долго искала этого самого оракула, которого только что лишила жизни, о камне предсказаний, который они вместе создавали больше года. Не сразу ей пришло осознание того, что она натворила… Это был единственный человек, который мог заглядывать в будущее и слова которого женщина в черном принимала во внимание… Мутным взглядом она оглядела коллекции разноцветных камней, пучки сушеных трав и мумии рептилий. Мерзкий, липкий, всеохватывающий страх охватил ее и комок ужаса застрял в горле. Фигура в черном с диким воплем выбежала из хижины и упала на черный песок…
- Как мне найти эту девчонку? Может ли она стать угрозой моим планам? - эти мысли в хаотично метались в голове.
3. Шесть лет спустя
Озорная пигалица сидела на заборе у хозяйственных построек монастыря. Золотистые рыжеватые волосы вились задорными колечками. Рваное платье было все в грязи, местами даже слишком драное. Нос и щека были недавно поцарапаны и тоже грязные. Но ребенок был откровенно счастлив. По двору бегала вся домашняя живность, которая была у монастыря: корова, козы, утки и куры. В этом не было ничего необычного, кроме того, что они бегали четко по кругу, издавая всевозможные звуки: ревели, мычали, крякали, кудахтали. Ускорение и траекторию движения всему зверью придавали маленькие водные шарики…… Печальной участи избежал только большой лохматый пес, который сидел в будке и не высовывал нос на улицу, чтобы не присоединиться к веселой карусели.
Аури была активной и непоседливой, как и большинство детей ее возраста, но ее сильно отличала от остальных послушниц и деревенских ребятишек неуемная и бурная фантазия, которую она воплощала в жизнь с помощью рано проснувшейся водной магии с завидной регулярностью.
Как возможность занятия свободного времени и душевных развлечений был вариант устроить потоп на кухне и залить водой очаг или плиту, на которой готовилась еда, устроить водный душ "в постель" злой монахине - ткачихе, выпарить всю воду из котла с супом или "порадовать" всех обедающих за большим столом монастырской трапезной летающим компотом. Изобретались водные бомбочки покрупнее, которые гонялись за людьми и взрывались обязательно у них перед носом. Вариантов было о-очень много. Фантазия Аури, как выяснилось опытным путем, не знала границ.
Конечно, наказание преследовало ее после каждой шалости… Маленькое чудо ставили в угол, на горох, отправляли полоть огород, оставляли без скудной монастырской еды, отправляли молиться на всю ночь, но не помогало ничего. Отстояв пять минут в углу, Аури растворялась в стенах монастыря, и до следующего утра найти ее было нереально. Если ее ставили молиться и с двух сторон приставляли других послушниц, то она сначала засыпала стоя, потом опять же буквально растворялась в воздухе, и ее долго никто не мог найти.
Монахиня Нурия, которая присматривала за маленькой воспитанницей, в первые разы ее исчезновений пугалась и искала Аури сутками, но потом привыкла и спокойно дожидалась ее появления. Конечно, Нурия не могла позволить, чтобы ее подопечная голодала, и она все равно понемногу подкармливала ее своей едой, когда никто не видел.
В довершение всех творимых чудес, Аури научилась делать снег и лед. Ткачиха теперь часто каталась на попе по ледяным дорожкам в замковых коридорах. Причем ледяные дорожки появлялись только для нее. Если Нурия шла рядом или за ней, она уже шла по обычному каменному или земляному полу монастыря.
Однажды, когда Аури наказали, лишили обеда и поставили в угол, в трапезной монастыря пошел снег крупными хлопьями. Хлопья весело кружились, ложились плотным слоем на столы, стулья, падали в кружки с ягодным взваром, оседали небольшими сугробами на головах, плечах и спинах монахинь и послушниц. Лицо настоятельницы Гантии приобрело зеленоватый оттенок. Она встала, подошла к Аури, взяла за руку и вывела опустившую голову девчушку в монастырский двор.
- Вот и что мне с тобой делать, - грустно спросила Гантия.
- Любить, жалеть и баловать, - быстро ответила Аури. А в голубых хитрых глазках мелькали искорки. Она конечно изображала раскаяние, но было очевидно, что угрызения совести ее совсем не мучили.
Розги и порку настоятельница монастыря не разрешала никогда, но в случае с маленькой Аури она уже начала крепко задумываться о возможных вариантах более жестких наказаний. Она была в тупике, так как не понимала, что сделать с малышкой, чтобы она не озорничала. На нее ничего не действовало…. Ни угрозы, ни уговоры, ни самый темный и страшный угол монастыря. Кроме того, она развивалась не по годам быстро и была гораздо смышленее своих одногодок. Обычные занятия монастыря - молитвы, уборка, рутинные послушания монахинь и обучение послушниц, все это ей очень быстро надоедало. А еще так рано проснувшаяся магия, которой Аури пользовалась по своему детскому, одной ей ведомому усмотрению.
Единственным способом хоть немного утихомирить маленькую воспитанницу были уроки этикета от Настоятельницы. Аури всей душой ненавидела эти уроки и считала их самым страшным наказанием. В тот самый момент, когда Настоятельница Гантия строго смотрела на девочку и потом кивала головой, брала ее за руку и вела куда-то вглубь монастырских строений, Аури понимала, что ее ждет самое страшное наказание.
- Занятие по этикету, - Аури съеживалась, резко приобретала серый цвет лица и начинала хныкать.
Они приходили в отдельную комнату Настоятельницы, где она занималась своими личными делами и принимала посетителей. Эта комната пугала и одновременно завораживала девочку: полки с книгами, уходившие под высокий потолок, склянки, вазочки, стаканчики, рюмки, длинные тонкие стекляшки занимали один большой стеллаж. Рядом с большим окном причудливо громоздились друг на друге большие и маленькие горшки с разными растениями, которых Аури никогда не видела рядом с монастырем. А еще была небольшая комнатка за тяжелым и плотным пологом, куда Настоятельница Гантия при Аури никогда не заходила. Гантия ставила стул посередине комнаты, и Аури приходилось забираться на стул и сидеть все то время, пока Настоятельница длинно и нудно рассказывала про какой-то загадочный этикет. После занятий по этикету Аури три или четыре дня ходила тихая, молчаливая и не проказничала.
4. Аури
Для Аури стены монастыря были родными. Даже Настоятельница Гантия, не смотря на всю свою строгость, по своему, где-то в глубине души, любила девочку. Да, кухарки, ткачиха и сторож боялись Аури и начинали гнать ее, как только она появлялась у них на горизонте, но все равно были те, кто заботились о ней. Монахиня Нурия всегда прятала и старалась сгладить последствия шалостей. Аури это понимала и бессовестно этим пользовалась. Нурия просила, уговаривала девочку, даже плакала. Аури ее жалела, обнимала, но это было выше ее сил - быть обычной, примерной послушницей.
Конечно, она еле терпела и не выдерживала служения во время молитвы и уползала, удирала, и просачивалась сквозь любые щели, чтобы слинять с этого наискучнейшего по ее мнению занятия. Конечно, на правах самой младшей ей многое сходило с рук. Встречались маленькие недоразумения в виде обязанностей послушницы, которые ей тщетно пытались навязать. Но не тут-то было, она жила в свое удовольствие, по своим собственным правилам, которые сама не до конца осознавала, и не заморачивалась ежедневными тяготами монастырской жизни обычных послушниц.
Например, мытье посуды было ежедневным послушанием младших воспитанниц, но после того, как Аури устроила танец тарелок над ушатом с водой и их бомбардировку водными шариками, во время чего большая часть тарелок разбилась, ее отстранили от этого обязательного для остальных занятия.
Примерно то же самое получилось с кормлением кур, которые оголодали и перестали нести яйца, а также прополкой огорода. Когда Аури ровненькой стопочкой сложила все высаженные весной и выросшие к началу лета растения, монахини были в ужасе. Пытались ее поставить с веником мести монашеские кельи, но они резко оказывались мокрыми. Если выдавалась тряпка для мытья пола, то пол сразу покрывался ледяной корочкой. Душевные порывы девочки категорически не совпадали с мыслями взрослых об ее обязанностях послушницы в стенах монастыря.
Все шалости Аури шли от души, она их творила с огромным удовольствием.
