Не понимаю последней фразы настолько, что подглядываю за ними. Гнома мне полностью закрывает спина мужа в грязном пальто, ничего не видно.
– Ты ещё проклянёшь тот день, когда встретил ее, некромант, – смеется гном в ответ, так будто захлебывается водой или кровью.
– Это уже мне решать, – с легкой иронией произнес Игнат и затем слегка наклонился вперед.
– О, нет, я знаю, о чем говорю! – кряхтит гном, пытаясь, засмеяться. – Я ведь ее создал.
– Прекращай все это, нам еще нужно спасти твою маму! – перебиваю старика, обращаясь к мужу.
Игнат оглянулся на меня, посмотрел в глаза так, словно что-то прочитал в них, и только затем сделал то, что собирался сделать со мной в нашу первую встречу – убил проклятого экспериментатора. Объятая бело-серебристым пламенем рука мага пронзила грудную клетку гнома, и я не смогла на это смотреть, отвернулась. Гном закричал пронзительно, а затем затих и просто исчез пеплом.
– Ты в порядке? – мой некромант сжал в ладошках моё лицо и посмотрел не просто в глаза, а в самую душу. – Он был твоим родственником, но хотел убить тебя.
Сказал так, точно я и сама не знаю!
– Все мои родственники умерли, – только и отвечаю ему, позволяя подхватить себя на руки, как принцессу.
То ли я так сильно похудела, то ли он подкачался, но потащил меня к клеткам на руках. Дорогу показала с трудом, ибо сама ее не запомнила за два-то раза. Где-то у самой моей камеры меня все же опустили на землю и оставили стоять в сторонке. Если Игнат как-то и отреагировал на мою клетку, то оставил это при себе. Расплавил прутья, зашёл в соседнюю камеру, но я туда не вошла. Остановилась возле большой клетки, заметив Чебурека, валяющегося там, в старой соломенной трухе. Кот не двигался, так что я пошла за своим пушистым другом и замерла, оказавшись там. То, что он не дышал, поняла, только когда подняла его на руки. То ли от старости умер, то ли от дочки во время ее вспышки – непонятно. Почил ещё один мой друг, такое впечатление, что смерть всегда бродит где-то рядом. Прижимаю кота к груди, он уже не чувствует ни моих объятий, ни тепла и благодарности, слишком поздно говорить спасибо за то, что составлял мне компанию. Так не только с котом, так со всеми, кто меня окружает.
Оглянулась на свою клетку, она такая маленькая по сравнению с этой, словно это ловушка для самого великана. Что-то екнуло в груди от этого предположения, затем поняла, что именно так смущало меня в той истории моего появления на свет. Как гном получил в свое распоряжение великана? Они же сильны, их никакая клетка не удержит, и эта не удержала. Поворачиваюсь и захожу в клетку поглубже, и там, в полумраке расцарапана стена в рисунках. Великаны не умеют писать, но мой отец умел рисовать, сносно и понятно. Я поняла, что случилось на самом деле только по его рисункам.
Мой отец был стар, настолько, что аура великана покинула его. Все его существование свелось к одной цели – ожиданию смерти, но его нашла не смерть, а сумасшедший гном. Он пленил его и ставил всякие опыты, пока однажды не поселил в камере напротив гномиху. На рисунке она изображалась как маленький ангелочек, нежное и хрупкое создание. Время шло, он отсчитывал его палочками, точно тот узор на спинке кровати. Затем он нарисовал гномиху, а внутри нее звезду. Звезда росла с каждым рисунком, а гномиха как будто становилась меньше. Последний рисунок на всей этой стене был странным, хотя и остальные, мягко говоря, пугали. Упавшая звезда и гномиха, как ангелочек в небе.
«Погасла старая звезда…
Жизнь новую она дала,
И только ей благодаря
Восходит новая заря!» – пронеслись в памяти слова из сказки, и я повернулась, чтобы посмотреть на клетку со стороны.
Чего там не хватает? Подвесной люстры, как в доме, где не пользуются магией, обычно её вешали на специальный крюк под потолком, но здесь его нет, а вот углубление осталось. Так вот что имел в виду гном: великаны имеют свою силу с рождения, но могут начать ею пользоваться, только убив кого-то. Рыжеволосая красавица Лариса нашла выход из ситуации, но так и не смогла уберечь меня от убийства и той силы, что во мне дремлет.
– Клара! – позвал Игнат, и я будто бы очнулась от наваждения.
На ватных ногах подошла к нему, при взгляде на графиню к горлу поступила тошнота. Пока мы с ней каждый день мило болтали, она здесь гнила, как говорящий кусок мяса. Некромант посмотрел на меня обеспокоенно, затем глянул на Чебурека, которого я все ещё сжимаю в руках. Он сомневался только мгновение, а затем выхватил у меня животное.
– Что ты делаешь? – испуганно вскрикнула, когда он положил бедного кота рядом с телом графини.
– Ее тело слишком повреждено, мне не спасти его, – решительно сказал он, попутно занимаясь чем-то похожим на подготовку к ритуалу. – Но если то, что осталось пересадить в другое тело, есть шанс ее спасти.
Игнат так воодушевлённо начал говорить, что я не смогла ему ответить, пока он не достал нож.
– Может не надо? – слабо предложила, отвернувшись и чувствуя, как тошнота подступила ко рту.
Он непонимающе оглянулся на меня, у него и мысли не было поступить иначе.
– Она говорила мне, что достаточно пожила, – пытаюсь подобрать слова, но они не подбираются. – Может, стоит отпустить ее на покой?
Меряет меня взглядом, а затем отмахивается, продолжая свое темное таинство.
– Мама не просто уйдет на покой, она исчезнет навсегда, от нее ничего останется, если я не сделаю этого! – упрямо заявил он, с трудом скрывая свою уязвимость.
Я не решилась больше протестовать, все же во мне тоже осталась привязанность к матери, она-то и тянет меня сейчас на дно. Опустилась на пол за клеткой и закрыла глаза руками, стараясь ни о чем не думать.
– Уже все, – теплая ладонь некроманта коснулась моей руки, и он показал мне замотанного в ткань кота.
Он, или она, это как посмотреть, с безумно умными глазами медленно моргал, свернувшись в комочек. Сделать из своей матери кошку, мне даже тяжело представить, что будет дальше.
– Эй, некромант, пообещай мне кое-что, – говорю, с трудом поднимаясь.
– Что, наглая моя? – едва заметно улыбнулся он так, что его усталость словно передалась и мне.
– Когда меня не станет, ты не превратишь меня в эту игрушку, – твердо говорю ему.
Он замирает, я почти чувствую его боль и делаю то, чего не стоило: еле заметно улыбаюсь, сводя свою просьбу к ироничной шутке.
– Ты точно не умрешь раньше меня, так что перестань говорить ерунду, – тепло улыбнулся мне, провел рукой по моим волосам, успокаивая меня.
– Это ещё почему? – наигранно дуюсь.
– Потому что я от твоих выходок точно скоро кони двину! – улыбнулся он, затем наигранно грозно добавил. – Напасть на крепость гномов, серьёзно?!
– Они сами напросились! – смеюсь, а затем становлюсь серьёзной. – Я люблю тебя.
– Я знаю, – отвечает этот наглец довольно, за что чуть не получает от меня нагоняя и потому быстро исправляется. – И я тебя люблю, моя вредная великанша.
– Мяу! – подтверждает кот в его руке.
Игнат
Несколько лет спустя.
Как-то с самого утра день не задался. Куча докладов свидетельствуют о том, что нужно срочно отправляться в столицу, но желания в себе никакого не нашёл. Поймал себя на мысли, что в последнее время слишком часто задумываюсь о том, чтобы оставить свой пост и заняться куда более важными для меня вещами. Думаю, Вальтер даже не особо расстроится от этой потери. Все же свое обещание я выполнил — помог ему завоевать целую страну. Наводить в ней свой порядок он сможет без меня.
По крайней мере, я это надеюсь, как и на то, что после моего ухода он не будет наведываться ко мне с визитами. Дружба дружбой, но в роли врага он для меня безопаснее. В последнее время он стал приезжать все чаще, расспрашивать Клару, а эти его взгляды, которые он бросает на Поллинарию … Это надо прекратить! С одной стороны я друга понимаю: его сын того же возраста, что и моя Поля. К тому же благодаря тому, что растет с кое-каким дурным примером, она больше на мальчишку похожа, чем на девочку. Это ещё один повод бросить все и заняться семьей, а то вырастет у меня не красавица дочка, а мальчик забияка. Вальтер, глядя на мою дочку-разбойницу, наверняка тоже хочет увидеть своего ребенка, и как отец я его понимаю. Мысль, что моя разбойница где-то далеко и возможно в опасности, один из самых больших моих страхов.
Сомневаюсь, что господин Канцлер успел испытать чувство привязанности к своему ребенку, но знать, что единственный твой наследник непонятно где, никому не понравится, даже самой холодной ледышке, в которую Вальтер превратился после предательства жены. Именно предательства, он ее побег так воспринял, хотя я ему кучу раз говорил старую мудрость: «какие кости закопаешь, такие и выкопаешь». На что он обычно отвечал что-то в духе, что ни разу не причинял ей вреда и поспешно менял тему, а то и вовсе просил заткнуться. Какой же он упрямый, как и его драгоценная женушка, которая просто пропала. К эльфам она так и не приплыла, ее вообще не видели на том круизном лайнере, который должен был отправить ее к эльфам. Рыбаки, которые должны были ее доставить на него, вообще забыли, что у них был такой необычный пассажир. Самородок, как всегда, впечатляет своей осторожностью, все больше задаюсь вопросом: как же она умудрилась получить Брачную метку?
И все бы ничего, Вальтер, допросив рыбаков, успокоился бы, но как-то полгода назад, в день рождения Поллинарии я слишком много выпил и рассказал Скоту о руне, с помощью которой нашёл Клару, даже когда она была под землей. Тогда я имел глупость вспомнить, что, по словам Самородка, у нее тоже была такая руна. Сначала я не придал этому значения, пока через пару дней Вальтер не заявился ко мне прямо в особняк и не принялся расспрашивать об этом Клару. Он буквально донимал ее расспросами, все просил написать ему ту руну, хоть приблизительно. Как же тогда у него горели глаза, ледышкой никто бы не посмел назвать. Вот только Клара не в состоянии ему помочь, но, сколько бы она ему не говорила о том, что не помнит, он никак не унимается. Все же мне стоит покинуть свой пост, так будет правильно. Поводов появляться у нас не останется и Скот успокоится, или же я припомню, что называл его своим врагом всего несколько лет назад.
Киваю в такт своим мыслям и решаю, что работы на сегодня мне достаточно. Мысль о том, где моя маленькая разбойница, не дает покоя, так что нужно проверить как там она.
Поднимаюсь из-за стола, который остался ещё от деда, и подхожу к окну. Начало лета выдалось жарким и солнечным, так что мои женщины, скорее всего, во дворе или в саду. Так и оказалось, слегка выглянул в открытое окно и сразу же заметил несуразную картину. Девочка шести лет от роду висит на ветви могучего дуба головой вниз, держась за нее только ногами. Она громко смеется и хлопает в ладоши, глядя, как посреди поляны топчут цветы три скелета, танцуя какой-то несуразный танец, попутно жонглируя частями своих тел. Там же внизу в тени приоткрытых дверей стоит невысокая женщина в закрытом зеленом платье в пол и с распущенными черными волосами и хлопает вместе с девочкой в ладоши, создавая музыку для скелетов. Всегда она поощряет все ее дурацкие выходки!
– Поллинария! – зову дочь, и та чуть не падает с ветки. – Слезай оттуда, а то если ушибёшься, сама себя будешь лечить!
– Ну, па! – заныла девочка, и нехотя ловко забралась сначала на ветку, а затем спустилась.
Под моим строгим взглядом она даже платье поправила, но недовольно потоптала многострадальную клумбу ногой. Как будто почувствовав что-то неладное, в двери появилась Жизель, компанию ей составила моя матушка, которую у нас иначе как Ба никто не называет из-за того, что она в виде кошки. Помнится, однажды Клара сказала: единственный плюс от того, что твоя свекровь кошка то, что не нужно выслушивать ее болтовню. После этого Ба влилась в роль кошки настолько, что начала гадить ей в тапки постоянно, несмотря на то, что она вообще-то мертва и гадить не может.
Жизель, увидев, что стало с её любимой клумбой, сначала было схватилась за сердце, но затем принялась кричать так, что ее даже скелеты и те заметили, у одного упала челюсть и куда-то в цветы закатилась.
– Вы что наделали ироды костлявые! – закричала она и, схватив первое, что попалось под руку, с праведным гневом бросилась на скелеты.
Скелеты, теряя по дороге части тела, побежали вслед за своей визжащей предводительницей. Жизель махая полотенцем бросилась следом, окончательно портя многострадальную клумбу. Клара же и Ба остались стоять в тени дома, спокойно наблюдая за этим беспределом. Каждый раз одно и то же, я мучительно закатил глаза, наблюдая, как дочка в который раз заставляет свою няньку пробежаться по ее же клумбам. Так, нужно прекратить это безобразие, пока не пришлось поднимать и Жизель. Старушка усиленно запыхтела, точно говоря проклятия в мой адрес. Вышел из кабинета, быстро спустился по лестнице, но к выходу подошёл медленно. Они обе обернулись, Ба завиляла хвостом, Клара улыбнулась, я посмотрел на нее, в груди больно защемило, но я заставил себя улыбнуться в ответ. Подошёл к ним, поцеловал жену в щеку, а кошку погладил по спине.
– Развлекаетесь, дамы? – слегка шутливо поинтересовался у них. В ответ Ба выгнула спину и потянулась.
Клара коснулась моей руки, сжала ее, и с легкой улыбкой попросила быть помягче. В прошлый раз, Поля получила знатный нагоняй, когда без спросу пошла в деревню и подняла там все кладбище за то, что деревенские дети отказались с ней играть. К нам тогда чуть люди с вилами не пришли, как в «старые-добрые» деньки. Какой проступок, такое и было наказание, заставил ее самолично закапывать трупы обратно. Даже Ба смотрела на меня тогда как на садиста, не говоря уже об остальных. Шестилетний ребенок, конечно же, не справился, она и одну могилу не выкопала, но урок усвоила: за все свои поступки нужно отвечать. Прохожусь взглядом по лицу Клары, она все также прекрасна, сердце болит от всего одного взгляда. Быстро отвожу взгляд и нагоняю своего чертенка, отрываю ее от земли и несколько раз подбрасываю в воздухе магией, пока она смеется.
– О, Спаситель! – устало стонет Жизель, приковыляв к плетеной скамейке и махая себе полотенцем, чтобы остыть. – Эта девчонка доведет меня до могилы!
– Доведу, сброшу туда, закопаю и цветочки с клумбы сверху поставлю! – заявляет это маленькое безобразие, улыбаясь.
– Игнаришьяр, ты слышал, что твоя дочь обо мне говорит?! – обиделась женщина. – Кто ее будет обучать манерам, в конце-то концов? Такое поведение недостойно будущей графини!
– Но так же всякий раз Па говорит, когда Жизя не видит, – с детской непосредственностью сдала меня маленькая разбойница.
Жизель подняла на меня тяжелый взгляд, пока я с любовью погладил девочку по голове и, прикрыв ей рот рукой, повернулся, направляясь обратно в дом.
– Все, никакого сладкого неделю, – шепотом пригрозил этой маленькой предательнице.
– Обоим! – зло пропыхтела Жизель, услышав мои слова.
– Ну вот! – возмущенно застонала девочка, выбираясь из моих объятий, только чтобы подбежать и обнять Клару. – Мам, мне же можно сладкое, да?
Девочка состроила обворожительную мордочку, после которой и у меня иногда нервы не выдерживают, а у Клары и подавно.
– Ты ещё проклянёшь тот день, когда встретил ее, некромант, – смеется гном в ответ, так будто захлебывается водой или кровью.
– Это уже мне решать, – с легкой иронией произнес Игнат и затем слегка наклонился вперед.
– О, нет, я знаю, о чем говорю! – кряхтит гном, пытаясь, засмеяться. – Я ведь ее создал.
– Прекращай все это, нам еще нужно спасти твою маму! – перебиваю старика, обращаясь к мужу.
Игнат оглянулся на меня, посмотрел в глаза так, словно что-то прочитал в них, и только затем сделал то, что собирался сделать со мной в нашу первую встречу – убил проклятого экспериментатора. Объятая бело-серебристым пламенем рука мага пронзила грудную клетку гнома, и я не смогла на это смотреть, отвернулась. Гном закричал пронзительно, а затем затих и просто исчез пеплом.
– Ты в порядке? – мой некромант сжал в ладошках моё лицо и посмотрел не просто в глаза, а в самую душу. – Он был твоим родственником, но хотел убить тебя.
Сказал так, точно я и сама не знаю!
– Все мои родственники умерли, – только и отвечаю ему, позволяя подхватить себя на руки, как принцессу.
То ли я так сильно похудела, то ли он подкачался, но потащил меня к клеткам на руках. Дорогу показала с трудом, ибо сама ее не запомнила за два-то раза. Где-то у самой моей камеры меня все же опустили на землю и оставили стоять в сторонке. Если Игнат как-то и отреагировал на мою клетку, то оставил это при себе. Расплавил прутья, зашёл в соседнюю камеру, но я туда не вошла. Остановилась возле большой клетки, заметив Чебурека, валяющегося там, в старой соломенной трухе. Кот не двигался, так что я пошла за своим пушистым другом и замерла, оказавшись там. То, что он не дышал, поняла, только когда подняла его на руки. То ли от старости умер, то ли от дочки во время ее вспышки – непонятно. Почил ещё один мой друг, такое впечатление, что смерть всегда бродит где-то рядом. Прижимаю кота к груди, он уже не чувствует ни моих объятий, ни тепла и благодарности, слишком поздно говорить спасибо за то, что составлял мне компанию. Так не только с котом, так со всеми, кто меня окружает.
Оглянулась на свою клетку, она такая маленькая по сравнению с этой, словно это ловушка для самого великана. Что-то екнуло в груди от этого предположения, затем поняла, что именно так смущало меня в той истории моего появления на свет. Как гном получил в свое распоряжение великана? Они же сильны, их никакая клетка не удержит, и эта не удержала. Поворачиваюсь и захожу в клетку поглубже, и там, в полумраке расцарапана стена в рисунках. Великаны не умеют писать, но мой отец умел рисовать, сносно и понятно. Я поняла, что случилось на самом деле только по его рисункам.
Мой отец был стар, настолько, что аура великана покинула его. Все его существование свелось к одной цели – ожиданию смерти, но его нашла не смерть, а сумасшедший гном. Он пленил его и ставил всякие опыты, пока однажды не поселил в камере напротив гномиху. На рисунке она изображалась как маленький ангелочек, нежное и хрупкое создание. Время шло, он отсчитывал его палочками, точно тот узор на спинке кровати. Затем он нарисовал гномиху, а внутри нее звезду. Звезда росла с каждым рисунком, а гномиха как будто становилась меньше. Последний рисунок на всей этой стене был странным, хотя и остальные, мягко говоря, пугали. Упавшая звезда и гномиха, как ангелочек в небе.
«Погасла старая звезда…
Жизнь новую она дала,
И только ей благодаря
Восходит новая заря!» – пронеслись в памяти слова из сказки, и я повернулась, чтобы посмотреть на клетку со стороны.
Чего там не хватает? Подвесной люстры, как в доме, где не пользуются магией, обычно её вешали на специальный крюк под потолком, но здесь его нет, а вот углубление осталось. Так вот что имел в виду гном: великаны имеют свою силу с рождения, но могут начать ею пользоваться, только убив кого-то. Рыжеволосая красавица Лариса нашла выход из ситуации, но так и не смогла уберечь меня от убийства и той силы, что во мне дремлет.
– Клара! – позвал Игнат, и я будто бы очнулась от наваждения.
На ватных ногах подошла к нему, при взгляде на графиню к горлу поступила тошнота. Пока мы с ней каждый день мило болтали, она здесь гнила, как говорящий кусок мяса. Некромант посмотрел на меня обеспокоенно, затем глянул на Чебурека, которого я все ещё сжимаю в руках. Он сомневался только мгновение, а затем выхватил у меня животное.
– Что ты делаешь? – испуганно вскрикнула, когда он положил бедного кота рядом с телом графини.
– Ее тело слишком повреждено, мне не спасти его, – решительно сказал он, попутно занимаясь чем-то похожим на подготовку к ритуалу. – Но если то, что осталось пересадить в другое тело, есть шанс ее спасти.
Игнат так воодушевлённо начал говорить, что я не смогла ему ответить, пока он не достал нож.
– Может не надо? – слабо предложила, отвернувшись и чувствуя, как тошнота подступила ко рту.
Он непонимающе оглянулся на меня, у него и мысли не было поступить иначе.
– Она говорила мне, что достаточно пожила, – пытаюсь подобрать слова, но они не подбираются. – Может, стоит отпустить ее на покой?
Меряет меня взглядом, а затем отмахивается, продолжая свое темное таинство.
– Мама не просто уйдет на покой, она исчезнет навсегда, от нее ничего останется, если я не сделаю этого! – упрямо заявил он, с трудом скрывая свою уязвимость.
Я не решилась больше протестовать, все же во мне тоже осталась привязанность к матери, она-то и тянет меня сейчас на дно. Опустилась на пол за клеткой и закрыла глаза руками, стараясь ни о чем не думать.
– Уже все, – теплая ладонь некроманта коснулась моей руки, и он показал мне замотанного в ткань кота.
Он, или она, это как посмотреть, с безумно умными глазами медленно моргал, свернувшись в комочек. Сделать из своей матери кошку, мне даже тяжело представить, что будет дальше.
– Эй, некромант, пообещай мне кое-что, – говорю, с трудом поднимаясь.
– Что, наглая моя? – едва заметно улыбнулся он так, что его усталость словно передалась и мне.
– Когда меня не станет, ты не превратишь меня в эту игрушку, – твердо говорю ему.
Он замирает, я почти чувствую его боль и делаю то, чего не стоило: еле заметно улыбаюсь, сводя свою просьбу к ироничной шутке.
– Ты точно не умрешь раньше меня, так что перестань говорить ерунду, – тепло улыбнулся мне, провел рукой по моим волосам, успокаивая меня.
– Это ещё почему? – наигранно дуюсь.
– Потому что я от твоих выходок точно скоро кони двину! – улыбнулся он, затем наигранно грозно добавил. – Напасть на крепость гномов, серьёзно?!
– Они сами напросились! – смеюсь, а затем становлюсь серьёзной. – Я люблю тебя.
– Я знаю, – отвечает этот наглец довольно, за что чуть не получает от меня нагоняя и потому быстро исправляется. – И я тебя люблю, моя вредная великанша.
– Мяу! – подтверждает кот в его руке.
Часть 20. Жизнь за жизнь.
Игнат
Несколько лет спустя.
Как-то с самого утра день не задался. Куча докладов свидетельствуют о том, что нужно срочно отправляться в столицу, но желания в себе никакого не нашёл. Поймал себя на мысли, что в последнее время слишком часто задумываюсь о том, чтобы оставить свой пост и заняться куда более важными для меня вещами. Думаю, Вальтер даже не особо расстроится от этой потери. Все же свое обещание я выполнил — помог ему завоевать целую страну. Наводить в ней свой порядок он сможет без меня.
По крайней мере, я это надеюсь, как и на то, что после моего ухода он не будет наведываться ко мне с визитами. Дружба дружбой, но в роли врага он для меня безопаснее. В последнее время он стал приезжать все чаще, расспрашивать Клару, а эти его взгляды, которые он бросает на Поллинарию … Это надо прекратить! С одной стороны я друга понимаю: его сын того же возраста, что и моя Поля. К тому же благодаря тому, что растет с кое-каким дурным примером, она больше на мальчишку похожа, чем на девочку. Это ещё один повод бросить все и заняться семьей, а то вырастет у меня не красавица дочка, а мальчик забияка. Вальтер, глядя на мою дочку-разбойницу, наверняка тоже хочет увидеть своего ребенка, и как отец я его понимаю. Мысль, что моя разбойница где-то далеко и возможно в опасности, один из самых больших моих страхов.
Сомневаюсь, что господин Канцлер успел испытать чувство привязанности к своему ребенку, но знать, что единственный твой наследник непонятно где, никому не понравится, даже самой холодной ледышке, в которую Вальтер превратился после предательства жены. Именно предательства, он ее побег так воспринял, хотя я ему кучу раз говорил старую мудрость: «какие кости закопаешь, такие и выкопаешь». На что он обычно отвечал что-то в духе, что ни разу не причинял ей вреда и поспешно менял тему, а то и вовсе просил заткнуться. Какой же он упрямый, как и его драгоценная женушка, которая просто пропала. К эльфам она так и не приплыла, ее вообще не видели на том круизном лайнере, который должен был отправить ее к эльфам. Рыбаки, которые должны были ее доставить на него, вообще забыли, что у них был такой необычный пассажир. Самородок, как всегда, впечатляет своей осторожностью, все больше задаюсь вопросом: как же она умудрилась получить Брачную метку?
И все бы ничего, Вальтер, допросив рыбаков, успокоился бы, но как-то полгода назад, в день рождения Поллинарии я слишком много выпил и рассказал Скоту о руне, с помощью которой нашёл Клару, даже когда она была под землей. Тогда я имел глупость вспомнить, что, по словам Самородка, у нее тоже была такая руна. Сначала я не придал этому значения, пока через пару дней Вальтер не заявился ко мне прямо в особняк и не принялся расспрашивать об этом Клару. Он буквально донимал ее расспросами, все просил написать ему ту руну, хоть приблизительно. Как же тогда у него горели глаза, ледышкой никто бы не посмел назвать. Вот только Клара не в состоянии ему помочь, но, сколько бы она ему не говорила о том, что не помнит, он никак не унимается. Все же мне стоит покинуть свой пост, так будет правильно. Поводов появляться у нас не останется и Скот успокоится, или же я припомню, что называл его своим врагом всего несколько лет назад.
Киваю в такт своим мыслям и решаю, что работы на сегодня мне достаточно. Мысль о том, где моя маленькая разбойница, не дает покоя, так что нужно проверить как там она.
Поднимаюсь из-за стола, который остался ещё от деда, и подхожу к окну. Начало лета выдалось жарким и солнечным, так что мои женщины, скорее всего, во дворе или в саду. Так и оказалось, слегка выглянул в открытое окно и сразу же заметил несуразную картину. Девочка шести лет от роду висит на ветви могучего дуба головой вниз, держась за нее только ногами. Она громко смеется и хлопает в ладоши, глядя, как посреди поляны топчут цветы три скелета, танцуя какой-то несуразный танец, попутно жонглируя частями своих тел. Там же внизу в тени приоткрытых дверей стоит невысокая женщина в закрытом зеленом платье в пол и с распущенными черными волосами и хлопает вместе с девочкой в ладоши, создавая музыку для скелетов. Всегда она поощряет все ее дурацкие выходки!
– Поллинария! – зову дочь, и та чуть не падает с ветки. – Слезай оттуда, а то если ушибёшься, сама себя будешь лечить!
– Ну, па! – заныла девочка, и нехотя ловко забралась сначала на ветку, а затем спустилась.
Под моим строгим взглядом она даже платье поправила, но недовольно потоптала многострадальную клумбу ногой. Как будто почувствовав что-то неладное, в двери появилась Жизель, компанию ей составила моя матушка, которую у нас иначе как Ба никто не называет из-за того, что она в виде кошки. Помнится, однажды Клара сказала: единственный плюс от того, что твоя свекровь кошка то, что не нужно выслушивать ее болтовню. После этого Ба влилась в роль кошки настолько, что начала гадить ей в тапки постоянно, несмотря на то, что она вообще-то мертва и гадить не может.
Жизель, увидев, что стало с её любимой клумбой, сначала было схватилась за сердце, но затем принялась кричать так, что ее даже скелеты и те заметили, у одного упала челюсть и куда-то в цветы закатилась.
– Вы что наделали ироды костлявые! – закричала она и, схватив первое, что попалось под руку, с праведным гневом бросилась на скелеты.
Скелеты, теряя по дороге части тела, побежали вслед за своей визжащей предводительницей. Жизель махая полотенцем бросилась следом, окончательно портя многострадальную клумбу. Клара же и Ба остались стоять в тени дома, спокойно наблюдая за этим беспределом. Каждый раз одно и то же, я мучительно закатил глаза, наблюдая, как дочка в который раз заставляет свою няньку пробежаться по ее же клумбам. Так, нужно прекратить это безобразие, пока не пришлось поднимать и Жизель. Старушка усиленно запыхтела, точно говоря проклятия в мой адрес. Вышел из кабинета, быстро спустился по лестнице, но к выходу подошёл медленно. Они обе обернулись, Ба завиляла хвостом, Клара улыбнулась, я посмотрел на нее, в груди больно защемило, но я заставил себя улыбнуться в ответ. Подошёл к ним, поцеловал жену в щеку, а кошку погладил по спине.
– Развлекаетесь, дамы? – слегка шутливо поинтересовался у них. В ответ Ба выгнула спину и потянулась.
Клара коснулась моей руки, сжала ее, и с легкой улыбкой попросила быть помягче. В прошлый раз, Поля получила знатный нагоняй, когда без спросу пошла в деревню и подняла там все кладбище за то, что деревенские дети отказались с ней играть. К нам тогда чуть люди с вилами не пришли, как в «старые-добрые» деньки. Какой проступок, такое и было наказание, заставил ее самолично закапывать трупы обратно. Даже Ба смотрела на меня тогда как на садиста, не говоря уже об остальных. Шестилетний ребенок, конечно же, не справился, она и одну могилу не выкопала, но урок усвоила: за все свои поступки нужно отвечать. Прохожусь взглядом по лицу Клары, она все также прекрасна, сердце болит от всего одного взгляда. Быстро отвожу взгляд и нагоняю своего чертенка, отрываю ее от земли и несколько раз подбрасываю в воздухе магией, пока она смеется.
– О, Спаситель! – устало стонет Жизель, приковыляв к плетеной скамейке и махая себе полотенцем, чтобы остыть. – Эта девчонка доведет меня до могилы!
– Доведу, сброшу туда, закопаю и цветочки с клумбы сверху поставлю! – заявляет это маленькое безобразие, улыбаясь.
– Игнаришьяр, ты слышал, что твоя дочь обо мне говорит?! – обиделась женщина. – Кто ее будет обучать манерам, в конце-то концов? Такое поведение недостойно будущей графини!
– Но так же всякий раз Па говорит, когда Жизя не видит, – с детской непосредственностью сдала меня маленькая разбойница.
Жизель подняла на меня тяжелый взгляд, пока я с любовью погладил девочку по голове и, прикрыв ей рот рукой, повернулся, направляясь обратно в дом.
– Все, никакого сладкого неделю, – шепотом пригрозил этой маленькой предательнице.
– Обоим! – зло пропыхтела Жизель, услышав мои слова.
– Ну вот! – возмущенно застонала девочка, выбираясь из моих объятий, только чтобы подбежать и обнять Клару. – Мам, мне же можно сладкое, да?
Девочка состроила обворожительную мордочку, после которой и у меня иногда нервы не выдерживают, а у Клары и подавно.
