Такой страстный поцелуй, что кажется жестоким и беспощадным ко мне. Мысли куда-то убежали, как и весь остальной мир. Все стало таким неважным: ярость из-за вранья и недосказанности Макса, перерождение, чем бы оно там не было, и даже голод отошёл куда-то на задний план. Меня просто как будто не стало, я растворилась в нем, в тех ощущениях, что несет в себе его жестокий поцелуй. Плевать на все, на любые причины, которые должны заставить меня оторваться от его губ. Мне хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно, но он прервал его, и только тогда я поняла, что слишком долго не дышала. Предоставив мне свободу от своих губ всего в несколько сантиметров, смотрит на меня таким же затуманенным от желания взглядом, как и я. Зря он это сделал. Его поцелуи как крепкий алкоголь, ударяют в голову, а без них я начинаю трезветь.
– Ты – принц! – выдохнула пораженно и обиженно. Ещё одна ложь, хотя он ее такой и не считает.
Что бы он сейчас не говорил, как бы не оправдывался, не поверю. Второй раз провести меня у него не получится! Такой поцелуй у меня был лишь раз в жизни, и то он явно был не таким жарким и пьянящим.
– И ты моя принцесса, – прохрипел он со слабой улыбкой, и я непонятно как услышала его в этой развеселой толпе, которую заглушает орущая музыка.
Поцелуй, ещё один, крепкий как алкоголь, он сорвал его с моих губ, словно имеет на это право. Он ненормальный, будь то человек или упырь. Кажется, я лгала, что не хочу знать, каким он бывает, когда сорвется. Макс отпустил меня, только когда перестала сопротивляться, а наоборот сама схватилась за него, будто бы вот-вот упаду. Мне хочется упасть, хочется забыться, но я просто не могу.
Его рука сползла с шеи на плечи, придерживая меня, а то ноги как-то плохо держат. Фролов обаятельно улыбнулся, как принц, хотя он и есть принц, тот самый. В голове каша, плохо соображаю, не удивительно, что следующая его фраза поначалу меня совсем не удивила.
– Давай поженимся через шесть дней? – он нагнулся, касаясь губами моей макушки и обнимая за плечи. – София взбесится, но плевать. Будь моя воля, женился бы на тебе в первый же день.
– Что? – смотрю на него слегка растерянно, пока он стирает с моих щек засохшие кровавые слёзы.
– Я думал, что был в бешенстве, когда ты убежала в первый раз, но затем ты проделала это снова и снова… – почти заурчал он мне на ухо, вызывая поток мурашек и желание не обращать внимания на его слова. – Больше ты никуда не убежишь.
Он обнял меня так крепко, что я почувствовала на себе одновременно и его защиту, и угрозу.
«Больше ты никуда не убежишь», – это больше чем слова, обещание и даже угроза. Будет так, как он сказал, и никто не решится ему противиться. Никто, кроме такой сумасшедшей как я.
– Нет, – выдохнула на удивление легко.
Фролов такого явно не ожидал. Он не привык, что ему приходится сдерживаться и не крушить всё и всех налево и направо. Или что он там делает, когда злится? Целует в бешенстве он явно только меня, мне бы хотелось так думать. Все его слушают, а я не хочу.
– Нет, – повторила уже куда тверже, чем до этого. Макс моргнул раз, два, лишь когда убрала от него руки и попыталась отстраниться до него, похоже, дошло, что я ему отказала.
– Что ты сказала? – все же спросил он, когда я попыталась скинуть его руки со своих плеч.
– Я понятия не имею, что здесь происходит, но уверена в одном, что глупое предложение, сделанное по пьяни год назад, не дает тебе права называть меня своей невестой и тем более говорить о свадьбе.
– Атропа, – почти прорычал он моё имя, смотря на меня сверху вниз и удерживая за плечи.
– Хочешь услышать напрямую? – прорычала ничуть не хуже его. – Я отказываюсь быть твоей женой, невестой или даже девушкой, Максим Фролов… Или как там тебя?!
Если злость можно ощутить, но не увидеть, то я ощутила, хотя он ни одним движением или эмоцией ее не показал. Наоборот он напустил все свое показное спокойствие и спросил:
– Почему?
– Считаешь, у меня мало причин для отказа? – чуть истерично улыбаюсь, чувствуя, как внутри меня зарождается что-то страшное, оно словно пожирает меня изнутри.
– Ать, я знаю, ты злишься, но у всех моих действий и слов была причина, – говорит со мной, как с маленькой.
– Какая же, Фролов? – убираю его руку от своего лица, его касания как яд, парализуют и заставляют меня сомневаться.
Макс посмотрел на меня так, что остатки чувств к нему почти пересилили доводы разума и обиду. Все это ложь, что его поцелуи, что влюбленный взгляд. Мне нужно повторять себе это как мантру, иначе я просто задохнусь или хуже того расплачусь перед ним.
– Это не важно, я объясню тебе всё в свое время, – он взял моё лицо в свои ладони, воспользовавшись моим ступором. Как?! Как он может быть столь самоуверенным? С чего он вообще взял, что я слепо доверюсь ему? Почему вообще я должна это делать? – Здесь не время и не место для этого.
– У тебя всегда не то время и не то место, – жестко говорю, сбивая его руки в сторону. Мы стоим, глядя друг на друга, и плевать, что для этого мне приходится сильно задирать голову.
– Ать… – он попытался что-то сказать, но осекся под моим взглядом. Выглядит как школьник, который не подготовился к уроку, а его спросили. Он слегка устало повторил: – Сейчас не время.
Больно, какой же он жестокий. Тянет ко мне руки, но я мотаю головой и делаю шаг назад.
– Итак, почти полночь, поэтому давайте все вместе отсчитаем последние секунды старого года! – кричит диджей за пультом, и толпа подхватывает его.
Один…
Разворачиваюсь, чтобы уйти отсюда поскорей, неважно куда и что будет дальше. Я всего лишь хочу забыть все это, словно страшный сон.
Два…
Мне удалось пройти всего несколько шагов, прежде чем он схватил меня и вернул обратно в свои объятия, такие сильные и пьянящие.
– Я не отпущу тебя больше никогда, – прошептал, снова подхватив меня.
– Даже если я против? – сдавленно прохрипела, смотря ему в глаза.
Три…
– Даже если весь мир против, – сказал мой сладкий дурман, кружащий голову.
Его губы почти касаются моих, он хочет, чтобы я сделала первый шаг.
Четыре…
– У тебя не получится меня удержать, – шепчу почти мучительно больно, касаясь его губ своими, – сказка заканчивается ровно в полночь.
– Забыла? – улыбается так же обаятельно, как и раньше, и все внутри замирает. – Я принц не из твоей сказки и наша история только начинается.
Пять…
Поцелуй, от которого перехватывает дух, и голова становится пустой, не загруженной лишними мыслями и чувствами. Несладко придётся, когда у него есть такой козырь в рукаве, ни в одном семейном скандале мне не победить. Вся злость куда-то улетучивается, я хочу быть с ним, а остальное кажется таким неважным.
Шесть…
Семь…
Восемь…
Волна леденящего сердце и душу холода проносится по спине и заставляет вздрогнуть и отстраниться. Точнее попытаться это сделать, Макс и правда не отпустил. Мороз сжимает мои легкие, я судорожно хватаю ртом воздух. Это не астма, и даже не дышать не получается. На глаза наворачиваются слёзы, хватаюсь за шею, мышцы на ней напряжены до предела. Перед глазами темные мушки, сейчас кто-то из тех, кого я знаю, умрет.
Девять…
– Ать? Атропа, что с тобой? – Макс слегка отпустил меня, удерживая за талию, а то я почти сразу чуть не упала. Хватаюсь за него руками, сжимаю до предела, так что кости хрустят. Я знаю, кто умрет, чувствую, как смерть приближается.
– Лука! – крикнул Макс куда-то в толпу, и оттуда появился парень вместе с Мишей.
– Чёрт! – вскрикнул мой якобы друг и принялся рыться в сумке.
– Ты знаешь, что с ней такое? – прикрикнул Фролов на него так, что на нас начали оглядываться люди.
– Астма или что-то такое, Леся говорила, – пробормотал Миша, сильно нервничая, он с трудом нашёл в сумке ингалятор и протянул брату мой старый ингалятор.
Десять…
– Сейчас тебе станет лучше, – приговаривает Макс, больше успокаивая себя, чем меня.
Он почти весь заряд использовал, не помогло. Ингалятор мне и не сможет помочь, пока Макс не умрет. Все, кого я люблю, в конечном итоге умирают. Поэтому я и вцепилась в Макса так, что никто не сможет оторвать меня от него. Я готова терпеть эту боль вечность, лишь бы он остался жив, но время беспощадно.
Одиннадцать…
– Ать? – взволнованно позвал Макс, когда меня начали сотрясать судороги. – Звони Царю, и если он сейчас же не появится здесь, я его убью!
– Я был у него, он в отключке, даже операцию пропустил, – сообщил Лука.
– Может, скорую? – предложил взволнованно Миша. – Она все же человек, частично.
– Давай, – согласился Макс и попытался подхватить меня на руки, но я так сильно сжала пиджак, что он не смог меня оторвать.
И что, я настолько бесполезна? Я же сказала, что никто больше не умрет! Я не позволю, чтобы умирал! Зачем ещё мне эта сила, если я буду продолжать смотреть как люди, которых я знаю, умирают?! Как вообще могу просто наблюдать, как тот, кого люблю, умирает? Если я знаю, что это сейчас случится, то должна знать и как. Сомневаюсь, что Макс прямо здесь умрет от старости, значит, кто-то его убьет, и я должна остановить его. Скорее, пока не слишком поздно. Прикрыла глаза, под испуганный крик Фролова и почувствовала их всех. Нити жизни, что мойра Клото прядет, мойра Лахеса определяет их судьбу, и мойра Атропа обрезает, все вокруг меня и одна из них вот-вот оборвется. С трудом поворачиваю голову в ту сторону. В толпе виднеется бледное и знакомое лицо Вики. Ее сумка валяется на полу, а она стоит в нескольких метрах от нас и направляет пистолет в нашу сторону.
– Привет от Мирона, – говорит она так, что в кричащей толпе не слышно и под первый удар курантов нажимает на курок.
– Ты – принц! – выдохнула пораженно и обиженно. Ещё одна ложь, хотя он ее такой и не считает.
Что бы он сейчас не говорил, как бы не оправдывался, не поверю. Второй раз провести меня у него не получится! Такой поцелуй у меня был лишь раз в жизни, и то он явно был не таким жарким и пьянящим.
– И ты моя принцесса, – прохрипел он со слабой улыбкой, и я непонятно как услышала его в этой развеселой толпе, которую заглушает орущая музыка.
Поцелуй, ещё один, крепкий как алкоголь, он сорвал его с моих губ, словно имеет на это право. Он ненормальный, будь то человек или упырь. Кажется, я лгала, что не хочу знать, каким он бывает, когда сорвется. Макс отпустил меня, только когда перестала сопротивляться, а наоборот сама схватилась за него, будто бы вот-вот упаду. Мне хочется упасть, хочется забыться, но я просто не могу.
Его рука сползла с шеи на плечи, придерживая меня, а то ноги как-то плохо держат. Фролов обаятельно улыбнулся, как принц, хотя он и есть принц, тот самый. В голове каша, плохо соображаю, не удивительно, что следующая его фраза поначалу меня совсем не удивила.
– Давай поженимся через шесть дней? – он нагнулся, касаясь губами моей макушки и обнимая за плечи. – София взбесится, но плевать. Будь моя воля, женился бы на тебе в первый же день.
– Что? – смотрю на него слегка растерянно, пока он стирает с моих щек засохшие кровавые слёзы.
– Я думал, что был в бешенстве, когда ты убежала в первый раз, но затем ты проделала это снова и снова… – почти заурчал он мне на ухо, вызывая поток мурашек и желание не обращать внимания на его слова. – Больше ты никуда не убежишь.
Он обнял меня так крепко, что я почувствовала на себе одновременно и его защиту, и угрозу.
«Больше ты никуда не убежишь», – это больше чем слова, обещание и даже угроза. Будет так, как он сказал, и никто не решится ему противиться. Никто, кроме такой сумасшедшей как я.
– Нет, – выдохнула на удивление легко.
Фролов такого явно не ожидал. Он не привык, что ему приходится сдерживаться и не крушить всё и всех налево и направо. Или что он там делает, когда злится? Целует в бешенстве он явно только меня, мне бы хотелось так думать. Все его слушают, а я не хочу.
– Нет, – повторила уже куда тверже, чем до этого. Макс моргнул раз, два, лишь когда убрала от него руки и попыталась отстраниться до него, похоже, дошло, что я ему отказала.
– Что ты сказала? – все же спросил он, когда я попыталась скинуть его руки со своих плеч.
– Я понятия не имею, что здесь происходит, но уверена в одном, что глупое предложение, сделанное по пьяни год назад, не дает тебе права называть меня своей невестой и тем более говорить о свадьбе.
– Атропа, – почти прорычал он моё имя, смотря на меня сверху вниз и удерживая за плечи.
– Хочешь услышать напрямую? – прорычала ничуть не хуже его. – Я отказываюсь быть твоей женой, невестой или даже девушкой, Максим Фролов… Или как там тебя?!
Если злость можно ощутить, но не увидеть, то я ощутила, хотя он ни одним движением или эмоцией ее не показал. Наоборот он напустил все свое показное спокойствие и спросил:
– Почему?
– Считаешь, у меня мало причин для отказа? – чуть истерично улыбаюсь, чувствуя, как внутри меня зарождается что-то страшное, оно словно пожирает меня изнутри.
– Ать, я знаю, ты злишься, но у всех моих действий и слов была причина, – говорит со мной, как с маленькой.
– Какая же, Фролов? – убираю его руку от своего лица, его касания как яд, парализуют и заставляют меня сомневаться.
Макс посмотрел на меня так, что остатки чувств к нему почти пересилили доводы разума и обиду. Все это ложь, что его поцелуи, что влюбленный взгляд. Мне нужно повторять себе это как мантру, иначе я просто задохнусь или хуже того расплачусь перед ним.
– Это не важно, я объясню тебе всё в свое время, – он взял моё лицо в свои ладони, воспользовавшись моим ступором. Как?! Как он может быть столь самоуверенным? С чего он вообще взял, что я слепо доверюсь ему? Почему вообще я должна это делать? – Здесь не время и не место для этого.
– У тебя всегда не то время и не то место, – жестко говорю, сбивая его руки в сторону. Мы стоим, глядя друг на друга, и плевать, что для этого мне приходится сильно задирать голову.
– Ать… – он попытался что-то сказать, но осекся под моим взглядом. Выглядит как школьник, который не подготовился к уроку, а его спросили. Он слегка устало повторил: – Сейчас не время.
Больно, какой же он жестокий. Тянет ко мне руки, но я мотаю головой и делаю шаг назад.
– Итак, почти полночь, поэтому давайте все вместе отсчитаем последние секунды старого года! – кричит диджей за пультом, и толпа подхватывает его.
Один…
Разворачиваюсь, чтобы уйти отсюда поскорей, неважно куда и что будет дальше. Я всего лишь хочу забыть все это, словно страшный сон.
Два…
Мне удалось пройти всего несколько шагов, прежде чем он схватил меня и вернул обратно в свои объятия, такие сильные и пьянящие.
– Я не отпущу тебя больше никогда, – прошептал, снова подхватив меня.
– Даже если я против? – сдавленно прохрипела, смотря ему в глаза.
Три…
– Даже если весь мир против, – сказал мой сладкий дурман, кружащий голову.
Его губы почти касаются моих, он хочет, чтобы я сделала первый шаг.
Четыре…
– У тебя не получится меня удержать, – шепчу почти мучительно больно, касаясь его губ своими, – сказка заканчивается ровно в полночь.
– Забыла? – улыбается так же обаятельно, как и раньше, и все внутри замирает. – Я принц не из твоей сказки и наша история только начинается.
Пять…
Поцелуй, от которого перехватывает дух, и голова становится пустой, не загруженной лишними мыслями и чувствами. Несладко придётся, когда у него есть такой козырь в рукаве, ни в одном семейном скандале мне не победить. Вся злость куда-то улетучивается, я хочу быть с ним, а остальное кажется таким неважным.
Шесть…
Семь…
Восемь…
Волна леденящего сердце и душу холода проносится по спине и заставляет вздрогнуть и отстраниться. Точнее попытаться это сделать, Макс и правда не отпустил. Мороз сжимает мои легкие, я судорожно хватаю ртом воздух. Это не астма, и даже не дышать не получается. На глаза наворачиваются слёзы, хватаюсь за шею, мышцы на ней напряжены до предела. Перед глазами темные мушки, сейчас кто-то из тех, кого я знаю, умрет.
Девять…
– Ать? Атропа, что с тобой? – Макс слегка отпустил меня, удерживая за талию, а то я почти сразу чуть не упала. Хватаюсь за него руками, сжимаю до предела, так что кости хрустят. Я знаю, кто умрет, чувствую, как смерть приближается.
– Лука! – крикнул Макс куда-то в толпу, и оттуда появился парень вместе с Мишей.
– Чёрт! – вскрикнул мой якобы друг и принялся рыться в сумке.
– Ты знаешь, что с ней такое? – прикрикнул Фролов на него так, что на нас начали оглядываться люди.
– Астма или что-то такое, Леся говорила, – пробормотал Миша, сильно нервничая, он с трудом нашёл в сумке ингалятор и протянул брату мой старый ингалятор.
Десять…
– Сейчас тебе станет лучше, – приговаривает Макс, больше успокаивая себя, чем меня.
Он почти весь заряд использовал, не помогло. Ингалятор мне и не сможет помочь, пока Макс не умрет. Все, кого я люблю, в конечном итоге умирают. Поэтому я и вцепилась в Макса так, что никто не сможет оторвать меня от него. Я готова терпеть эту боль вечность, лишь бы он остался жив, но время беспощадно.
Одиннадцать…
– Ать? – взволнованно позвал Макс, когда меня начали сотрясать судороги. – Звони Царю, и если он сейчас же не появится здесь, я его убью!
– Я был у него, он в отключке, даже операцию пропустил, – сообщил Лука.
– Может, скорую? – предложил взволнованно Миша. – Она все же человек, частично.
– Давай, – согласился Макс и попытался подхватить меня на руки, но я так сильно сжала пиджак, что он не смог меня оторвать.
И что, я настолько бесполезна? Я же сказала, что никто больше не умрет! Я не позволю, чтобы умирал! Зачем ещё мне эта сила, если я буду продолжать смотреть как люди, которых я знаю, умирают?! Как вообще могу просто наблюдать, как тот, кого люблю, умирает? Если я знаю, что это сейчас случится, то должна знать и как. Сомневаюсь, что Макс прямо здесь умрет от старости, значит, кто-то его убьет, и я должна остановить его. Скорее, пока не слишком поздно. Прикрыла глаза, под испуганный крик Фролова и почувствовала их всех. Нити жизни, что мойра Клото прядет, мойра Лахеса определяет их судьбу, и мойра Атропа обрезает, все вокруг меня и одна из них вот-вот оборвется. С трудом поворачиваю голову в ту сторону. В толпе виднеется бледное и знакомое лицо Вики. Ее сумка валяется на полу, а она стоит в нескольких метрах от нас и направляет пистолет в нашу сторону.
– Привет от Мирона, – говорит она так, что в кричащей толпе не слышно и под первый удар курантов нажимает на курок.
