Ответить Владимир не успел: окликнули по имени-отчеству. Он оглянулся, поднял руку, кивнул и потянул меня за собой.
- Пойдем, попрошу довезти тебя до дома.
- Нет-нет… Не нужно. Я дойду, - засопротивлялась, пытаясь вырваться.
- Яра… - Вовка глянул хмуро и крепче сжал запястье. – Ты только что свалилась в обморок! Никаких дойду!
- Это… Это… Это от голода. Я не завтракала сегодня, - в попытке отвертеться. Категорически не хотелось садиться в полицейский автомобиль. Почему-то казалось, что если окажусь внутри, то стану сопричастной к произошедшему с девушкой.
- Не убедила, - Владимир вновь зашагал к машине.
- Вов, серьезно… Не хочу мешаться, - озираясь в поисках поддержки и упираясь, точно щенок на поводке. Вот только голову из ошейника не вытащишь – в моем случае руку - Вовка держал крепко. Да и обратиться за заступничеством не к кому. Варвара Ильинична, как назло, куда-то пропала.
- Вов… ну перестань…
- Мужики, подбросим на Аткарскую? Плохо стало, - оставив без внимания мое нытье.
Мужики – парень лет двадцати с небольшим и двое мужчин в районе сорока оказались весьма сговорчивы. Ответил тот, что выглядел постарше, одетый по форме.
- Без проблем. Здесь недалеко.
Вовка благодарно кивнул и подтолкнул меня к машине.
- Садись.
Клокочущие в груди возражения так и остались невысказанными, разбились о его непреклонный взгляд, и я понуро забралась внутрь. Справа от меня устроился седовласый мужчина, что вместе с полицейскими вышел из дома, слева Владимир. Один из сотрудников остался на месте – тот, что по-гражданке. Тронулись.
Первым заговорил седовласый:
- Дим, когда вы отдадите нам… ее? – через ком в горле. Как мне показалось, не смог выговорить «тело».
- Валерий Павлович, вы же знаете порядок.
- Знаю, но… Это моя дочь.
- Я все понимаю. Постараюсь ускорить процесс, но… Вызвали эксперта из Саратова. Не только от меня зависит, - извиняясь.
- У вас же есть эксперт, - склонив голову в мою сторону.
- Я, скорее, консультант, - поправил Владимир.
- Консультант в области…
- Сектологии и деструктивных религиозных объединений.
- Хотите сказать, что Полину эти? Это не просто убийство? – ни к кому конкретно не обращаясь.
- Я ничего не хочу сказать, но и исключать ничего не могу. Тем более что нечто подобное мы уже видели.
- Есть зацепки? – сжимая и разжимая кулаки.
- Ждем криминалистов.
- Да что же это, Господи?! Вы хоть что-нибудь делаете?! – седовласый подался вперед, но так и не коснулся переднего сидения. Повалился обратно.
- Валерий Павлович…
- Мою дочь убили. Мою единственную дочь, - сквозь зубы. – Дима, если ты их не найдешь, найду я. И тогда не обессудь! – ожесточенно. – Они ответят за каждый волосок, каждый порез…
- Валерий Павлович, давайте без самодеятельности! – полицейский обернулся, чтобы видеть собеседника. – Не нужно все усложнять.
- Усложнять?! Ты себя слышишь?! – играя желваками. – Мою дочь пытали! Ее жгли, резали! Ей… - задохнувшись, он не договорил, а я, охнув, зажала ладонью рот и еще сильнее вжалась в бок обнимающего меня Вовки. Глаза застилали слезы.
- Поставь себя на мое место. У тебя тоже есть дочь, - опустошенно.
- Валерий Павлович…
- Нам куда? – вклинился в разговор водитель, притормозив на перекрестке.
- Направо, - Владимир. – Да конца. Крайний дом, - и словно точку поставил. Разговор иссяк.
Вовка довел меня до калитки. Впустил во двор.
- Не ходи никуда сегодня, ладно? А еще лучше запишись на прием к врачу. И Ольгу позови, пусть с тобой побудет. Она же выходная?
- Выходная. Вов…
Я не могла заставить себя выпустить его руку, хотя понимала, что задерживаю, что ждут, что нехорошо так, но не могла.
- Когда вернешься?
- Не знаю. Наверное, недолго. Яр…
- А?
- Обещай отдохнуть. Пожалуйста.
- Я… я попробую.
- Ладно, мне пора.
Он не пытался высвободиться, ждал, когда освобожу, и мне пришлось разжать пальцы, вопреки всеобъемлющему желанию не отпускать.
- Позвони, если будешь задерживаться.
- Хорошо.
Не уверена, кто из нас первый подался навстречу, но думаю, что я. Потому-то Вовка он… Он правильный, он обещал. А я… Я боялась расставания, не хотела отпускать, стремилась оттянуть момент, удержать.
Его губы были мягкими, теплыми и как будто сладкими. А еще нежными – бесконечно. У меня давно не было такого поцелуя. Не знаю, как объяснить. Это как в романах, когда подкашиваются ноги, кружится голова и в животе вдруг начинают порхать бабочки. Глупо? Пусть.
Я вцепилась в его плечи онемевшими пальцами, прижалась к груди, напрочь забыв об открытой калитке, о полицейских, несчастном отце, обо всем! И получила взамен натиск, напор, крепость объятий и хриплый шепот над ухом, когда отстранился:
- Этого стоило ждать. Неважно сколько. Всю жизнь.
- Вовка-курдюк… - уткнувшись носом в его грудь.
- Мое солнце…
***
Лучшим средством отвлечься, не думать, для меня всегда была уборка. Прослонявшись без дела некоторое время, я взялась за тряпку. Вымыла в «дальней», прошлась метлой по потолку, смахнула пыль в «общей» - работа спорилась, но мысли все равно вертелись вокруг одного и того же.
Я постоянно думала о погибшей девушке, о словах ее отца – пытали, резали, жгли, о проклятом даре, доставшемся или не доставшемся от бабушки. И, в конце концов, сдалась. Забыв об уборке, уселась за дневник – переживать заново.
Заточение, страх, боль, акт последнего подношения, как называли Это трое избранных – я вчитывалась в слова, пытаясь препарировать мною же написанное, чтобы узреть оставшееся сокрытым. И утирала слезы, безостановочно льющиеся из глаз. И задавалась вопросом, что с этим делать? И гнала от себя ответ, ибо показать кому-то, значило признать реальность всего этого ужаса.
Вернувшаяся от друзей Ольга, нашла меня на кухне и, еще стоя в дверях, взяла с места в карьер.
- Ты чего – ревела? Что случилось? Голос по телефону был какой-то… - по пути забросив сумочку на комод.
Я еще раз отерла глаза, хотя слезы давно иссякли, и посмотрела на сестру.
- Как сходили? Где Святослав?
- Ярка, какого хрена происходит?! – видимо, все прочитав по моему лицу. – Свят дома. Играть пошел.
- Хорошо, - стало легче, спокойнее от того, что родные рядом. – Вовка в полиции.
- Где? В полиции? – Сестра шлепнулась на табурет. – Какого фига он там забыл?
- Девушку пропавшую нашли. Полину… - теребя закладку от ежедневника.
- Нашли? Отлично. Но Вовчик тут причем?
Я подняла на Ольгу взгляд, несколько удивленная скупостью реакции, но затем поняла, что и сама в первую очередь разволновалась из-за близкого человека, а потом уже… Додумывать не хотелось.
- Его в качестве консультанта пригласили. Но уже четвертый час идет… - я вновь глянула на часы – те бесстрастно отсчитывали минуты. Мне бы их хладнокровие!
Ольга окончательно успокоилась.
- Подумаешь, четвертый час… Яр, это же наши органы! Там черт ногу сломит!
- Да, наверное, - еще раз сверившись с часами.
- Так… Не нравится мне такой настрой, - Ольга подалась вперед. – У нас что-нибудь с днюхи осталось? Покрепче? Нужно тебя развеселить.
- Я не буду. Нет. Только алкоголя не хватает, - отгородившись ладонью. Понимала, если выпью, раскисну окончательно.
- Ладно, хорошо. Тогда займись делом. Напои сестренку чаем. Мы практически бежали после твоего звонка.
- Чаем? – я посмотрела на плиту. – Лель, давай сама.
- Ну уж нет! – Ольга демонстративно скрестила руки на груди. – Оторви попу и освободи голову! Киснет она! Нашла из-за чего!
- Лель…
- Яра, не фига себя изводить по пустякам. Ничего с твоим Вовкой не случится. Вернется, как миленький.
- Он не мой, - по привычке.
- Ага, оно и заметно, - с усмешкой.
Я все же поднялась.
- А будешь отнекиваться, точно к рукам приберут. Я бы и сама не прочь, да только совесть не позволяет, - накручивая на палец локон над ухом и вызвав улыбку.
- Мы сегодня поцеловались, - призналась, отвернувшись. И засмущалась, точно девчонка.
- Ну-ка, ну-ка… Рассказывай! – Ольга добавила огня.
- Да нечего рассказывать. Просто не могла его отпустить.
Я поставила на огонь чайник и вернулась к столу.
- Отпустить?
- Не знаю, почему-то так испугалась, - уткнувшись носом в сцепленные в замок пальцы. – Такое предчувствие…
- Эй, никаких предчувствий! – приподнявшись, сестра схватила мою руку. – Он скоро придет! Поняла?!
Я кивнула, ответив на подбадривающее рукопожатие.
- Пойду, умоюсь. Лицо, как сморщенное яблоко.
- А нехрена было рыдать! – мне вослед.
Ополоснув лицо, я решила переодеться. Так и не сделала этого по приходу, не до того было. В майке и шортах возвращалась обратно, когда открылась дверь и в «теплую» вошел Владимир. Я так ждала его возвращения, так волновалась, но вопреки всякой логике застыла на месте, точно пригвожденная, не в силах ни заговорить, ни подойти.
- М-да, потрепала тебя наша полиция. Выглядишь паршиво, - вышедшая из кухни сестра, озвучила то, о чем мне думалось.
- Устал просто, - Вовка перевел взгляд на Ольгу.
- Что там? Подозреваемые есть?
- Могу я сначала… - Он дернул ворот футболки.
- Конечно-конечно. Прости. – Сестра указала на дверь в ванную. – Ты голоден?
- Нет, спасибо. Выпил бы чего-нибудь. Есть?
- Сейчас поглядим, - Ольга адресовала мне выразительный взгляд и ретировалась, исследовать содержимое холодильника.
- Вов… - Я все-таки смогла разлепить губы, но не сдвинуться. – Ты как?
Он тряхнул головой.
- Отвратно. Родителям не позавидуешь, - отерев лицо, словно отгонял видение. – Яр…
Я подалась вперед раньше, чем он успел протянуть руку. И врезалась в грудь, пытаясь проглотить комок в горле. Оковы пали, прорвало:
- Я так за тебя волновалась. Господи! Думала, с ума сойду! - хрипло.
- Почему? – практически касаясь губами лба, гладя спину.
- Не знаю. Безотчетно. Почему-то казалось, что не отпустят.
- Глупости, - он все-таки поцеловал мой лоб. – Яр…
- Что? - не желая отстраняться.
- Я грязный весь.
- Пусть…
- И несколько часов провел в морге.
- Плевать.
- И стоял рядом с патологоанатомом.
- Вовка! – Я, однако, отступила на полшага.
- Пустишь, помыться? – просительно.
- Конечно пущу, - еще на шаг.
- Я быстро, - теперь клюнув в нос. Так по родному!
Ольга выглянула из кухни, как только Владимир скрылся в «проходной»: за одеждой пошел.
- Такие ути-пути, - подмигнула она. – Так держать.
Я смутилась и закусила губу, скрывая идиотскую улыбку. Он дома!
***
Вовка, и правда, обернулся очень быстро. Десяти минут не прошло, а он уже присоединился к нам – посвежевший, улыбающийся, и только залегшие под глазами тени напоминали о непростом дне.
- Присаживайся. Поддержу тебя, пока Ярка кухарит, - распределила роли сестра, выдвинув еще один табурет.
На столе початая бутылка водки, стопки, приборы, блюдо с разогретым рагу: я заправляла помидоры с огурцами.
- А ты? – усаживаясь, Владимир едва ощутимо коснулся моей поясницы.
- Пропущу пока, - пробуя на соль и думая о том, что ни за что не хотела бы оказаться на его месте. При всех подкованности, знаниях, самообладании пройти через подобное очень сложно. А для некоторых попусту невозможно.
Выставив последнее блюдо на стол, я убедилась в верности сестринских предсказаний. Закусив, Владимир вошел во вкус, проснулся аппетит. Я подтолкнула поближе миску для салатов, чтобы не приходилось тянуться, и принялась наблюдать за тем, как он есть – не торопясь, аккуратно, красиво.
- Эй, а сами-то чего? Так и будете глазеть или присоединитесь?
- Мы с сыном недавно из гостей. Накормили до отвала. Хотя… Еще пить будем?
- Будем, - убежденно.
- Тогда салатика возьму,- договорила сестра.
- Яр?.. – Владимир переключился на меня.
Я поморщилась:
- Не хочу.
- Ты ела, как пришла?
Качнула головой, опровергая.
- Тогда без возражений. Она сегодня в обморок грохнулась. Говорит, от голода, - Ольге.
Пока меня не удумали кормить с ложечки, пришлось оправдываться.
- А что еще я могла сказать? Что чуть сердце не остановилось, когда тебя увидела? – обижено.
- Хотя бы… - следя за тем, как Ольга наполняет мою тарелку.
- И вообще обстановка там, знаешь ли, не очень была. Кому угодно может нехорошо стать от таких известий. Я как представлю, что…
- Стоп, стоп, стоп! Не к столу, мои дорогие! Эта тема не к столу. Давайте лучше о хорошем? – сестра обдала нас выразительным взглядом. – У меня, вот, есть замечательная новость! – когда мы с Вовкой согласно кивнули. – Сегодня Свят сказал десять слов подряд без единой запинки! Дважды сказал!
- Да ты что?! Серьезно?! – я припала к столу, ожидая продолжения - такой новости стоило порадоваться сполна.
И оно последовало.
- Я даже записала. Сейчас покажу, - Ольга принялась исследовать карманы. - Телефон… телефон… Где мой телефон? В сумке! – сорвавшись с места. – Вовчик, разливай! – уже возвращаясь из «теплой», светясь и сияя, точно звезда, от гордости.
Ольга засобиралась около восьми, сославшись на необходимость кормить сына. Конечно же никакой двусмысленности в ее уходе не было, ни для меня, ни для Вовки. Нас просто оставляли наедине друг с другом, но ко мне вдруг вернулась неуверенность.
- Подожди! Я провожу, - водрузив еще одну грязную тарелку на вершину стопки.
- Проводишь? – Ольга в недоумении вскинула брови. – Да, вроде не заблужусь.
- Заодно воздухом подышу. Что-то душно у нас. Не кажется? – избегая встречаться взглядом с Владимиром.
Впрочем, он и так все понял.
- Идите, идите… А я пока приберу тут, - оттесняя меня от раковины.
Мы вышли во двор, и сестра понимающе протянула:
- Мандраж одолел?
- Похоже на то, - я в волнении закусила губу.
- Боже, Ярка, ты как маленькая, честное слово! – Ольга пихнула меня в бок. – С мужиком ни разу не была? – посмеиваясь.
Ни в пример сестре я ответила серьезно:
- С этим не была.
- Да уж… Глобальная проблема! Может, тебе напомнить, как это все происходит? Ну там… с чего начать, как продолжить, где потрогать. Я могу…
- Леля! – меня прошибло жаром смущения. Руки взметнулись к щекам.
- Тогда не страдай ерундой, - Ольга посерьезнела. – Возвращайся. Он ждет. И мой тебе совет, Яр, хочешь хорошего секса, отключи голову. В этом деле она, однозначно, лишняя.
Закрыв за сестрой калитку, я еще некоторое время постояла на улице. Но, как говорится, перед смертью не надышишься, и в итоге вернулась в дом. Вовка уже перемыл посуду и перебазировался на диван в «общую». Работал телевизор.
- Пойдем, попрошу довезти тебя до дома.
- Нет-нет… Не нужно. Я дойду, - засопротивлялась, пытаясь вырваться.
- Яра… - Вовка глянул хмуро и крепче сжал запястье. – Ты только что свалилась в обморок! Никаких дойду!
- Это… Это… Это от голода. Я не завтракала сегодня, - в попытке отвертеться. Категорически не хотелось садиться в полицейский автомобиль. Почему-то казалось, что если окажусь внутри, то стану сопричастной к произошедшему с девушкой.
- Не убедила, - Владимир вновь зашагал к машине.
- Вов, серьезно… Не хочу мешаться, - озираясь в поисках поддержки и упираясь, точно щенок на поводке. Вот только голову из ошейника не вытащишь – в моем случае руку - Вовка держал крепко. Да и обратиться за заступничеством не к кому. Варвара Ильинична, как назло, куда-то пропала.
- Вов… ну перестань…
- Мужики, подбросим на Аткарскую? Плохо стало, - оставив без внимания мое нытье.
Мужики – парень лет двадцати с небольшим и двое мужчин в районе сорока оказались весьма сговорчивы. Ответил тот, что выглядел постарше, одетый по форме.
- Без проблем. Здесь недалеко.
Вовка благодарно кивнул и подтолкнул меня к машине.
- Садись.
Клокочущие в груди возражения так и остались невысказанными, разбились о его непреклонный взгляд, и я понуро забралась внутрь. Справа от меня устроился седовласый мужчина, что вместе с полицейскими вышел из дома, слева Владимир. Один из сотрудников остался на месте – тот, что по-гражданке. Тронулись.
Первым заговорил седовласый:
- Дим, когда вы отдадите нам… ее? – через ком в горле. Как мне показалось, не смог выговорить «тело».
- Валерий Павлович, вы же знаете порядок.
- Знаю, но… Это моя дочь.
- Я все понимаю. Постараюсь ускорить процесс, но… Вызвали эксперта из Саратова. Не только от меня зависит, - извиняясь.
- У вас же есть эксперт, - склонив голову в мою сторону.
- Я, скорее, консультант, - поправил Владимир.
- Консультант в области…
- Сектологии и деструктивных религиозных объединений.
- Хотите сказать, что Полину эти? Это не просто убийство? – ни к кому конкретно не обращаясь.
- Я ничего не хочу сказать, но и исключать ничего не могу. Тем более что нечто подобное мы уже видели.
- Есть зацепки? – сжимая и разжимая кулаки.
- Ждем криминалистов.
- Да что же это, Господи?! Вы хоть что-нибудь делаете?! – седовласый подался вперед, но так и не коснулся переднего сидения. Повалился обратно.
- Валерий Павлович…
- Мою дочь убили. Мою единственную дочь, - сквозь зубы. – Дима, если ты их не найдешь, найду я. И тогда не обессудь! – ожесточенно. – Они ответят за каждый волосок, каждый порез…
- Валерий Павлович, давайте без самодеятельности! – полицейский обернулся, чтобы видеть собеседника. – Не нужно все усложнять.
- Усложнять?! Ты себя слышишь?! – играя желваками. – Мою дочь пытали! Ее жгли, резали! Ей… - задохнувшись, он не договорил, а я, охнув, зажала ладонью рот и еще сильнее вжалась в бок обнимающего меня Вовки. Глаза застилали слезы.
- Поставь себя на мое место. У тебя тоже есть дочь, - опустошенно.
- Валерий Павлович…
- Нам куда? – вклинился в разговор водитель, притормозив на перекрестке.
- Направо, - Владимир. – Да конца. Крайний дом, - и словно точку поставил. Разговор иссяк.
Вовка довел меня до калитки. Впустил во двор.
- Не ходи никуда сегодня, ладно? А еще лучше запишись на прием к врачу. И Ольгу позови, пусть с тобой побудет. Она же выходная?
- Выходная. Вов…
Я не могла заставить себя выпустить его руку, хотя понимала, что задерживаю, что ждут, что нехорошо так, но не могла.
- Когда вернешься?
- Не знаю. Наверное, недолго. Яр…
- А?
- Обещай отдохнуть. Пожалуйста.
- Я… я попробую.
- Ладно, мне пора.
Он не пытался высвободиться, ждал, когда освобожу, и мне пришлось разжать пальцы, вопреки всеобъемлющему желанию не отпускать.
- Позвони, если будешь задерживаться.
- Хорошо.
Не уверена, кто из нас первый подался навстречу, но думаю, что я. Потому-то Вовка он… Он правильный, он обещал. А я… Я боялась расставания, не хотела отпускать, стремилась оттянуть момент, удержать.
Его губы были мягкими, теплыми и как будто сладкими. А еще нежными – бесконечно. У меня давно не было такого поцелуя. Не знаю, как объяснить. Это как в романах, когда подкашиваются ноги, кружится голова и в животе вдруг начинают порхать бабочки. Глупо? Пусть.
Я вцепилась в его плечи онемевшими пальцами, прижалась к груди, напрочь забыв об открытой калитке, о полицейских, несчастном отце, обо всем! И получила взамен натиск, напор, крепость объятий и хриплый шепот над ухом, когда отстранился:
- Этого стоило ждать. Неважно сколько. Всю жизнь.
- Вовка-курдюк… - уткнувшись носом в его грудь.
- Мое солнце…
***
Лучшим средством отвлечься, не думать, для меня всегда была уборка. Прослонявшись без дела некоторое время, я взялась за тряпку. Вымыла в «дальней», прошлась метлой по потолку, смахнула пыль в «общей» - работа спорилась, но мысли все равно вертелись вокруг одного и того же.
Я постоянно думала о погибшей девушке, о словах ее отца – пытали, резали, жгли, о проклятом даре, доставшемся или не доставшемся от бабушки. И, в конце концов, сдалась. Забыв об уборке, уселась за дневник – переживать заново.
Заточение, страх, боль, акт последнего подношения, как называли Это трое избранных – я вчитывалась в слова, пытаясь препарировать мною же написанное, чтобы узреть оставшееся сокрытым. И утирала слезы, безостановочно льющиеся из глаз. И задавалась вопросом, что с этим делать? И гнала от себя ответ, ибо показать кому-то, значило признать реальность всего этого ужаса.
Вернувшаяся от друзей Ольга, нашла меня на кухне и, еще стоя в дверях, взяла с места в карьер.
- Ты чего – ревела? Что случилось? Голос по телефону был какой-то… - по пути забросив сумочку на комод.
Я еще раз отерла глаза, хотя слезы давно иссякли, и посмотрела на сестру.
- Как сходили? Где Святослав?
- Ярка, какого хрена происходит?! – видимо, все прочитав по моему лицу. – Свят дома. Играть пошел.
- Хорошо, - стало легче, спокойнее от того, что родные рядом. – Вовка в полиции.
- Где? В полиции? – Сестра шлепнулась на табурет. – Какого фига он там забыл?
- Девушку пропавшую нашли. Полину… - теребя закладку от ежедневника.
- Нашли? Отлично. Но Вовчик тут причем?
Я подняла на Ольгу взгляд, несколько удивленная скупостью реакции, но затем поняла, что и сама в первую очередь разволновалась из-за близкого человека, а потом уже… Додумывать не хотелось.
- Его в качестве консультанта пригласили. Но уже четвертый час идет… - я вновь глянула на часы – те бесстрастно отсчитывали минуты. Мне бы их хладнокровие!
Ольга окончательно успокоилась.
- Подумаешь, четвертый час… Яр, это же наши органы! Там черт ногу сломит!
- Да, наверное, - еще раз сверившись с часами.
- Так… Не нравится мне такой настрой, - Ольга подалась вперед. – У нас что-нибудь с днюхи осталось? Покрепче? Нужно тебя развеселить.
- Я не буду. Нет. Только алкоголя не хватает, - отгородившись ладонью. Понимала, если выпью, раскисну окончательно.
- Ладно, хорошо. Тогда займись делом. Напои сестренку чаем. Мы практически бежали после твоего звонка.
- Чаем? – я посмотрела на плиту. – Лель, давай сама.
- Ну уж нет! – Ольга демонстративно скрестила руки на груди. – Оторви попу и освободи голову! Киснет она! Нашла из-за чего!
- Лель…
- Яра, не фига себя изводить по пустякам. Ничего с твоим Вовкой не случится. Вернется, как миленький.
- Он не мой, - по привычке.
- Ага, оно и заметно, - с усмешкой.
Я все же поднялась.
- А будешь отнекиваться, точно к рукам приберут. Я бы и сама не прочь, да только совесть не позволяет, - накручивая на палец локон над ухом и вызвав улыбку.
- Мы сегодня поцеловались, - призналась, отвернувшись. И засмущалась, точно девчонка.
- Ну-ка, ну-ка… Рассказывай! – Ольга добавила огня.
- Да нечего рассказывать. Просто не могла его отпустить.
Я поставила на огонь чайник и вернулась к столу.
- Отпустить?
- Не знаю, почему-то так испугалась, - уткнувшись носом в сцепленные в замок пальцы. – Такое предчувствие…
- Эй, никаких предчувствий! – приподнявшись, сестра схватила мою руку. – Он скоро придет! Поняла?!
Я кивнула, ответив на подбадривающее рукопожатие.
- Пойду, умоюсь. Лицо, как сморщенное яблоко.
- А нехрена было рыдать! – мне вослед.
Ополоснув лицо, я решила переодеться. Так и не сделала этого по приходу, не до того было. В майке и шортах возвращалась обратно, когда открылась дверь и в «теплую» вошел Владимир. Я так ждала его возвращения, так волновалась, но вопреки всякой логике застыла на месте, точно пригвожденная, не в силах ни заговорить, ни подойти.
- М-да, потрепала тебя наша полиция. Выглядишь паршиво, - вышедшая из кухни сестра, озвучила то, о чем мне думалось.
- Устал просто, - Вовка перевел взгляд на Ольгу.
- Что там? Подозреваемые есть?
- Могу я сначала… - Он дернул ворот футболки.
- Конечно-конечно. Прости. – Сестра указала на дверь в ванную. – Ты голоден?
- Нет, спасибо. Выпил бы чего-нибудь. Есть?
- Сейчас поглядим, - Ольга адресовала мне выразительный взгляд и ретировалась, исследовать содержимое холодильника.
- Вов… - Я все-таки смогла разлепить губы, но не сдвинуться. – Ты как?
Он тряхнул головой.
- Отвратно. Родителям не позавидуешь, - отерев лицо, словно отгонял видение. – Яр…
Я подалась вперед раньше, чем он успел протянуть руку. И врезалась в грудь, пытаясь проглотить комок в горле. Оковы пали, прорвало:
- Я так за тебя волновалась. Господи! Думала, с ума сойду! - хрипло.
- Почему? – практически касаясь губами лба, гладя спину.
- Не знаю. Безотчетно. Почему-то казалось, что не отпустят.
- Глупости, - он все-таки поцеловал мой лоб. – Яр…
- Что? - не желая отстраняться.
- Я грязный весь.
- Пусть…
- И несколько часов провел в морге.
- Плевать.
- И стоял рядом с патологоанатомом.
- Вовка! – Я, однако, отступила на полшага.
- Пустишь, помыться? – просительно.
- Конечно пущу, - еще на шаг.
- Я быстро, - теперь клюнув в нос. Так по родному!
Ольга выглянула из кухни, как только Владимир скрылся в «проходной»: за одеждой пошел.
- Такие ути-пути, - подмигнула она. – Так держать.
Я смутилась и закусила губу, скрывая идиотскую улыбку. Он дома!
***
Вовка, и правда, обернулся очень быстро. Десяти минут не прошло, а он уже присоединился к нам – посвежевший, улыбающийся, и только залегшие под глазами тени напоминали о непростом дне.
- Присаживайся. Поддержу тебя, пока Ярка кухарит, - распределила роли сестра, выдвинув еще один табурет.
На столе початая бутылка водки, стопки, приборы, блюдо с разогретым рагу: я заправляла помидоры с огурцами.
- А ты? – усаживаясь, Владимир едва ощутимо коснулся моей поясницы.
- Пропущу пока, - пробуя на соль и думая о том, что ни за что не хотела бы оказаться на его месте. При всех подкованности, знаниях, самообладании пройти через подобное очень сложно. А для некоторых попусту невозможно.
Выставив последнее блюдо на стол, я убедилась в верности сестринских предсказаний. Закусив, Владимир вошел во вкус, проснулся аппетит. Я подтолкнула поближе миску для салатов, чтобы не приходилось тянуться, и принялась наблюдать за тем, как он есть – не торопясь, аккуратно, красиво.
- Эй, а сами-то чего? Так и будете глазеть или присоединитесь?
- Мы с сыном недавно из гостей. Накормили до отвала. Хотя… Еще пить будем?
- Будем, - убежденно.
- Тогда салатика возьму,- договорила сестра.
- Яр?.. – Владимир переключился на меня.
Я поморщилась:
- Не хочу.
- Ты ела, как пришла?
Качнула головой, опровергая.
- Тогда без возражений. Она сегодня в обморок грохнулась. Говорит, от голода, - Ольге.
Пока меня не удумали кормить с ложечки, пришлось оправдываться.
- А что еще я могла сказать? Что чуть сердце не остановилось, когда тебя увидела? – обижено.
- Хотя бы… - следя за тем, как Ольга наполняет мою тарелку.
- И вообще обстановка там, знаешь ли, не очень была. Кому угодно может нехорошо стать от таких известий. Я как представлю, что…
- Стоп, стоп, стоп! Не к столу, мои дорогие! Эта тема не к столу. Давайте лучше о хорошем? – сестра обдала нас выразительным взглядом. – У меня, вот, есть замечательная новость! – когда мы с Вовкой согласно кивнули. – Сегодня Свят сказал десять слов подряд без единой запинки! Дважды сказал!
- Да ты что?! Серьезно?! – я припала к столу, ожидая продолжения - такой новости стоило порадоваться сполна.
И оно последовало.
- Я даже записала. Сейчас покажу, - Ольга принялась исследовать карманы. - Телефон… телефон… Где мой телефон? В сумке! – сорвавшись с места. – Вовчик, разливай! – уже возвращаясь из «теплой», светясь и сияя, точно звезда, от гордости.
Глава 13
Ольга засобиралась около восьми, сославшись на необходимость кормить сына. Конечно же никакой двусмысленности в ее уходе не было, ни для меня, ни для Вовки. Нас просто оставляли наедине друг с другом, но ко мне вдруг вернулась неуверенность.
- Подожди! Я провожу, - водрузив еще одну грязную тарелку на вершину стопки.
- Проводишь? – Ольга в недоумении вскинула брови. – Да, вроде не заблужусь.
- Заодно воздухом подышу. Что-то душно у нас. Не кажется? – избегая встречаться взглядом с Владимиром.
Впрочем, он и так все понял.
- Идите, идите… А я пока приберу тут, - оттесняя меня от раковины.
Мы вышли во двор, и сестра понимающе протянула:
- Мандраж одолел?
- Похоже на то, - я в волнении закусила губу.
- Боже, Ярка, ты как маленькая, честное слово! – Ольга пихнула меня в бок. – С мужиком ни разу не была? – посмеиваясь.
Ни в пример сестре я ответила серьезно:
- С этим не была.
- Да уж… Глобальная проблема! Может, тебе напомнить, как это все происходит? Ну там… с чего начать, как продолжить, где потрогать. Я могу…
- Леля! – меня прошибло жаром смущения. Руки взметнулись к щекам.
- Тогда не страдай ерундой, - Ольга посерьезнела. – Возвращайся. Он ждет. И мой тебе совет, Яр, хочешь хорошего секса, отключи голову. В этом деле она, однозначно, лишняя.
Закрыв за сестрой калитку, я еще некоторое время постояла на улице. Но, как говорится, перед смертью не надышишься, и в итоге вернулась в дом. Вовка уже перемыл посуду и перебазировался на диван в «общую». Работал телевизор.
