ПРОЛОГ
Она уходила с болью в сердце, размазывая соленую влагу по щекам, оглядываясь. Сама не ожидала.
Нет! Не слез! Того, что так сложится! Что усложнится! Запутается!
Что задумывалось как протест, попытка утвердиться в собственной самостоятельности, в чем-то отомстить, вдруг превратилось в нечто совершенно иное. Она привязалась. Стала мечтать о большем, лучшем, долгом, но не судьба.
Слова матери засели глубоко внутри – если надумаешь взбрыкнуть, мало не покажется. Сомневаться в этом не приходилось. Довелось испробовать, прочувствовать.
Да и обещала она, повторила клятвы. А все что имела в жизни непоколебимого – это слово. Не сдержит – предаст саму себя. То, что от нее осталось. Еще осталось.
Беззвучно всхлипнув, Лена бросила самый последний взгляд вглубь квартиры. Максим… Макс… Максик… Он бесился, когда она называла его так. Грозил самыми страшными карами, но все это лишь игра. Ведь Макс – он внимательный, чуткий. Не обидит. Даже если настроение отвратительное сдержится, промолчит, отложит. Многие принимают это за холодность, бесчувственность, но она-то знала, какой он на самом деле. Успела изучить, понять, проникнуться. И от того уходить еще больнее. Еще тяжелее.
Поддавшись сиюминутному порыву, Лена не смогла отказать себе в прощальном прикосновении. Скинув с ног балетки, прошла в комнату. Он спал, привычно заняв большую часть кровати – большой мальчик.
Комок вновь подкатил к горлу. Стало тошно до невозможности. Как она сможет вернуться в этот ад? В пустую супружескую постель? Под прицел внимательных глаз матери? К упрекам, обвинениям, не пониманию? Как сумеет дальше жить под этим прессом? Представить невозможно!
Рука невесомо коснулась мужской щеки. Щетина колется. Макс не брился два дня. Заявил, что у него выходные и имеет право побыть моджахедом. Она смеялась до слез, на тот момент не подозревая, что долгосрочная командировка мужа подходит к концу, и Юрий прилетит в понедельник. Что пора ставить точку.
Лена сглотнула и тут же отпрянула – Максим зашевелился. Пора. Лучше ему не знать, почему так. Не поймет, не простит, возненавидит. Хотя возненавидит в любом случае. Такое количество лжи! Беспрецедентное количество лжи! Самой противно! Но она не могла иначе. Поклялась, обещала, отдала себя не ему задолго до их знакомства. Пора!
Уходя, она бесшумно закрыла за собой дверь. Постояла немного, окончательно осознавая – все. Ключи навсегда остались по ту сторону. Ничего не вернешь.
Он не сможет найти ее, даже если захочет. Пути оборваны, нити запутаны, Яровой Ольги Владиславовны не существует в природе. Она призрак. Она никто. Ее нет…
ГЛАВА 1
К черту все! Все к черту! С нее достаточно! Лена на мгновенье закрыла глаза. Терпела, мирилась… Хватит! Никому ничего не должна! Никому больше! Разве что сыну. Ваня…
Он ждал ее дома. Хотя нет – это больше не их дом! И не был им никогда! Как только перешагнет порог, соберет вещи и прочь. Плевать на обязательства! Прошедшие пять лет крепко стоят поперек горла!
- Ненавижу… - яростный шепот привлек внимание соседа по авиаперелету.
- Что простите? – седовласый мужчина поправил на переносице окуляры. Сквозь них глаза точно у придушенного щенка – видела в детстве. Смешно, если бы не мерзко.
- Не ваше дело! – рыкнула и пожалела.
Человек же не виноват. Этот точно. Взяла себя в руки.
- Извините. Мысли вслух. Не хотела мешать.
Собеседник почесал бровь. Привычка, видимо. Помолчал.
- Я вообще-то немного туговат на ухо. Старость… - смущенно.
Лена подавила раздражение.
- Простите, я не хотела вам мешать, - на полтона громче. – Думаю о своем.
- А-а-а… Ясно. Я тоже часто размышляю вслух, - камерно. – Иногда так проще.
Лена пригляделась к попутчику. Лет семьдесят навскидку. Страдает избыточным весом. Лысоват. Улыбчив. Кого-то напоминает. Кого - стало ясно немногим позже.
- Еще раз простите, - чуть приблизившись, чтобы наверняка. – Больше не побеспокою.
Реакция не обнадеживающая.
- Ой, да бросьте! Мне только в радость. Летать боюсь, а за беседой… Время летит…
Вот и договорились! Но проигнорировать намек старика не получилось. Загнанность во взгляде перевесила собственный негативный настрой. Она хорошо знала, что значит превозмогать себя!
- Вы домой возвращаетесь?
Мужчина благодарно заулыбался.
- Да, домой. Внука навещал. Он у меня программист. В Испанию с семьей перебрался.
- Давно?
- Перебрался? Да уж пять лет как. Место хорошее предложили, вот…
- Ясно.
- А вы? Отдыхали или по работе?
Самолет тем временем набрал высоту, и ее путешествие в другую жизнь началось. Лена твердо решила для себя – назад дороги нет. Как только вернется, заберет Ваню и подаст на развод. Хватит! Она никому ничего не должна – новая мантра ее жизни. И так достаточно долго шла на поводу желаний других. Бизнесу Климента давно ничего не угрожает. Мать… Мать окончательно пошла по наклонной. Ее страсть к спиртному пересилила даже жажду красивой жизни. Так почему она - Лена должна терпеть, мучиться? Все! Не станет!
Соседу ответила неопределенно.
- Скорее второе, чем первое, - хотя, в общем-то, так и есть.
С самого начала брак был для нее только работой. Нелюбимой, опостылевшей работой, не приносящей ни капли удовольствия, а моментами и вызывающей омерзение. Совместный отпуск в Испании не исключение. Но вспоминать об этом сейчас она не станет. Достаточно!
- А теперь возвращаюсь к сыну. Ему четыре. Соскучился уже наверное, - тем самым переключив и себя и собеседника на Ваню. – Новый год без мамы встречал…
Сосед сокрушенно замотал головой, точно укорял, а на словах попытался ободрить.
- Это ничего… В таком юном возрасте память коротка. Забудется. Вот вы… Многое помните из своих четырех? Пяти? И даже шести? Я так практически ничего, а жаль… - с откуда-то взявшейся меланхоличностью. – Многое сохранилось только там.
Лена невольно задумалась. А ведь верно… Воспоминаний по пальцам пересчитать – одной руки хватит. И все они блеклые, далекие, точно дымкой подернутые. Она редко возвращалась к ним. Скорее даже сознательно гнала прочь, ибо каждое так или иначе связано с ним – тем, кто отказался от нее.
- Вот и я о том же…
Судя по всему, за ней внимательно наблюдали. Во взгляде соседа всеобъемлющая печаль.
- В пять лет я потерял мать, а помню лишь ее похороны. И как за печку тянул, чтобы накормила, - объясняя. - Вот такие дела…
Лену же осенило. Этот тучный мужчина до безобразия похож на ее преподавателя из института! Даже фамилия всплыла – Пименов Владлен Николаевич. Ох и доставалось ему несчастному от студентов! Как только не обзывали! А все из-за стремления некоторых родителей ощутить причастность к чему-то глобальному. Помниться у них на курсе учились брат с сестрой – близнецы: Риваль и Люция. Вот она – революция в лицах на татарский манер. И смех и грех. Предки однозначно шутники!
Все еще мысленно посмеиваясь над этим забавным воспоминанием, Лена прослушала вопрос соседа.
- Что простите? – когда поняла, что смотрят на нее выжидающе.
- Муж ваш, говорю, где? Дома? С сыном?
- Муж? – последив за взглядом, соскользнувшим с лица к руке. Лена взялась за кольцо. - Мы больше не вместе, - скоропалительно избавившись от свидетельства обратного. Почему раньше не сделала?! – Так вышло… - прозвучало испугано, а зря.
На этот раз сокрушительного качания головой не последовало. Только разочарованный выдох.
- В жизни всякое бывает. И, к сожалению, не все зависит от нас. Иногда обстоятельства не преодолимы.
Лена спешно кивнула, отчего-то абсолютно уверенная, что поняли ее неправильно. Но так даже лучше! Вдаваться в подробности собственного супружества желания не было.
А про «непреодолимые обстоятельства» ей ли не знать. Сначала отец бросил мать, потом мать бросила дочь. Не в прямом смысле, конечно, от нее не отказывались, но благополучно забыли о существовании собственного ребенка в угоду других, как выяснилось, гораздо более интересных вещей. Так что да – обстоятельства вещь неодолимая.
Лена зло усмехнулась, спроецировав на себя. Сама-то как будто лучше! Вся жизнь сплошное преодоление. Добиться любви матери так и не смогла. Отстоять право на собственную жизнь тоже. Ведомая. Послушная овечка, которая до сегодняшнего дня даже блеяла по разрешению.
- Но ничего… Теперь все изменится.
Она не сразу сообразила, что говорит вслух, но на этот раз ее, слава богу, не услышали. Попутчик отвечал на вопросы стюардессы.
Лена также попросила кофе. После сюрприза мужа уснуть уже не удалось. Мысли, метания, сборы, окончательное решение ознаменовали эту ночь. Восемнадцать часов кряду она была на взводе, а сейчас помаленьку начало отпускать. Не то чтобы клонило в сон, но взбодриться не помешает. Впереди еще четыре часа полета, и она точно знала, что вздремнуть не удастся. Никогда не получалось отключиться на высоте.
После еще немного поговорили. Теперь уже о пустяках, не тревожащих душу. А вскоре Елена заметила, что сосед начинает кимарить, и подозвала бортпроводницу. Та помогла мужчине устроиться поудобнее, и буквально через несколько минут дрема перешла в сон.
Девушка вздохнула. Их общение помогло не только ему. Сама она также отвлеклась. Почувствовала себя спокойнее. Ненадолго забылась.
***
В Шереметьево сели по расписанию – в семнадцать сорок пять по Москве. Лена спешно простилась со значительно повеселевшим попутчиком, чтобы никогда больше не увидеться. Далее два с половиной часа на штурм столичных пробок, и вот она на пороге.
Дом… Родным язык не поворачивается назвать даже в мыслях. Так и не смогла полюбить, хотя, в некотором роде, построила.
Звонить не стала, открыла своим ключом. Окна первого этажа смотрят пристально, освещая укрытый подтаявшим снегом двор – бессменный караул на страже порядка. Накатило!
Выпустив ручку дорожной сумки, Лена привалилась к решетке ворот. В горле запершило, на глаза навернулись слезы. Боевой настрой покрылся рябью сомнений.
Пять с лишним лет этой жизни! Пять с лишним лет точно белка в чертовом колесе – не вырваться! А теперь все? Неужели это реально? Неужели она действительно сможет?! Господи!
Лена судорожно сглотнула. На языке горечь. Неуверенности? Страха? Боли? Гремучая смесь! Она точно червь на крючке – и проглоченной быть не хочет, и слезть не может. Наркоманка!
Где-то за воротами просигналила машина. Кто-то уезжал или возвращался, а она застряла на перепутье. Двинуться дальше – значит шагнуть в неизвестность. Какой она будет? Кто бы знал!
Она уже пыталась раньше и не справилась. Не нашла точки опоры, не выплыла. Сдалась. Кто сказал, что сейчас получится? Что все срастется? Но ведь если не попробуешь - не узнаешь? Разве нет?
И все же страх не отпускал. Сомнения разъедали душу. Как бы плохо не было в настоящем – оно предсказуемо. У нее есть крыша над головой, деньги, стабильность. Если отвернуться от всего этого что останется? Мать бы сказала – разбитое корыто.
Девушка зажмурилась. А может пусть? В конце концов, совсем без ничего она не останется. Спасибо Клименту, настоявшему на брачном контракте. Десять процентов нажитого в совместном браке отойдет ей. Юрка не станет ерепениться, побоится отца. Да и огласки не захочет, ведь ей есть о чем рассказать, значить жить будет на что. Главное выстоять.
Вновь засигналил автомобиль, разорвав тишину ночи басистым звуком клаксона. Лена вздрогнула, сморгнула пелену слез с глаз. В слабости сила – кажется, так говорят. Сейчас самое время обратиться к ней. Сейчас или никогда!
ГЛАВА 2
В доме пахло сдобой. Видимо, на ужин была свежая выпечка. Надежда Филипповна часто баловала детей чем-то вкусненьким. По собственной инициативе. В ее обязанности готовка не входила.
В зале работал телевизор. Судя по звуковому ряду, смотрят мультики. Фиксики? Немудрено - сыну очень нравится Нолик.
Елена бесшумно закрыла за собой дверь. Вновь не заперто! Еще вчера отчитала бы, а сейчас… Смысл? Ей здесь больше не работать, им не жить. Так что неважно.
Свет включать не стала. Ее не ждут, так пусть будет сюрприз. Иван обрадуется – она на это надеялась.
Торопливо избавившись от верхней одежды, Лена бросила ее тут же – рядом с обувью. Шубка - подарок мужа к льняной свадьбе. Преподнесен помпезно, на глазах у родителей. Как охала мать – «из шиншиллы, красотища»! Пусть валяется!
Сердце в груди все еще бухает, но сомнений уже нет. Спокойствия, в принципе, тоже. Но оно придет – Лена старательно убеждала себя в этом. Главное сделать первый шаг. Отрезать пути назад.
В гостиной идеалистическое полотно - няня сидит на диване, Иван прижимается к ее боку, Ирина на ковре, не столько смотрит, сколько занимается своими делами. Что печально - картина привычная. Вновь в горле ком.
- Ваня… - негромко.
Сын не услышал. Чересчур увлечен. Никто не услышал.
Лена повторила.
- Иван!
Первой встрепенулась Надежда. Обдала удивленным взглядом. Потормошила ребенка, указывая на дверь. Привстала. Ваня оторвался от телевизора.
- Смотри, кто приехал.
Лена сглотнула. Сын не торопился сорваться с места. При всем притом, что девушка боготворила собственного ребенка, их взаимоотношения идеальными не назовешь. Мальчик больше тянулся к няне, с которой проводил значительную часть времени. Елена даже ревновала раз от разу. Не на глазах у мужа.
- Иди ко мне, кнопка, - присев, чтобы заключить сына в объятья. – Мамочка соскучилась. Очень-очень…
Теперь уже Иван не сомневался. Соскочив с дивана, опрометью бросился к ней в руки, чтобы припасть к груди.
- Мальчик мой… - Лена сморгнула слезы.
Вот ради кого стоит немедленно бежать отсюда! Не ради себя – ради него! Ради сына!
***
Уложив Ваню спать, Лена первым делом приняла душ, решив, что горячку пороть не стоит. У нее в запасе как минимум двое суток. Юрий ни за что на свете не пропустит долгожданный аукцион, не откажется от возможности показать себя, а значит ждать его раньше вторника не имело смысла.
И, тем не менее, тянуть с реализацией собственного плана не стала. Уже рано утром оповестила Надежду Филипповну о пересмотре ее неписанного трудового соглашения.
- Вы простите меня ради бога, что вот так… без предупреждения. Но обстоятельства изменились. В услугах няни мы больше не нуждаемся, - протягивая женщине конверт с расчетом. - Здесь жалование за полный месяц. Компенсация с нашей стороны.
Она сознательно говорила во множественном числе, позиционируя, что муж в курсе дела. В конце концов, нанимал ее именно он. Вдруг решит поинтересоваться, «что» да «как». Этого ей не нужно.
Няня кивнула. По глазам видно, хочет что-то спросить, но не решилась. Субординация.
Вместо этого женщина покосилась на плиту: там на медленном огне уже разогревалась сковородка. Рядом на столешнице лежали разделочная доска, ветчина, яйца.
- Мне уйти прямо сейчас или сначала покормить?
Лена нахмурилась.
- А Инна где? - Вообще-то это она должна заниматься завтраком!
Надежда извиняюще улыбнулась.
- Инна заболела, и я велела ей не приходить. Побоялась, что детей заразит, - в качестве оправдания.
Лена вновь окинула взглядом плиту.
- Ясно. Тогда покормите. И еще… - после паузы. - Соберите, пожалуйста, Ванины вещи. Все самое необходимое. Если не трудно…
