Пролог
Поговаривают, что в далеком, тёмном сосновом бору на юго-западе стоит старый замок. В замке том обитают существа как известные, так ещё и не открытые человечеством. Сам человек входит в их число.
Продираясь сквозь хвойные чащобы, начиная от прилесной речушки, по проторенным путниками тропам, поздно ночью, под уханье сов и вой голодных волков, ты, дорогой Гость, можешь увидеть самые необычайные чудеса из когда — либо виденных тобою. Не пугайся, если услышишь детское пение, гомон голосов разных, али хихиканье, а обернувшись, не обнаружишь источника звука. Если же предстанут пред тобою фигуры, будто из дыма сотканные, то просто иди дальше своей дорогой. Но только не иди за ними, как бы рьяно они тебя не упрашивали! Подобных раздолбаев местные егеря... Да-да, не смотри на меня так, они тоже в этом лесу обитают в своих домиках. Нашли общий язык с местным населением, хе-хе. Так вот, находят их потом мертвыми в оврагах, да прогалинах, бледных, как сама смерть, изломанных так, словно их пара крепких молодцов палицами забивала. Хотя, для мест этих описанные явления вполне нормальны.
Когда же в небе показывается луна полная, озаряя своим светом все это волшебное обиталище, то чудес в нем только прибавляется. Купаясь в серебряном свете звёзд, духи померших здесь водят свои хороводы, вокруг мертвенно — зелёного пламени. Волки становятся особенно чуткими на запах своей добычи. О! Смотри, вон тому доказательство! Давай свернем и пойдём другой тропой. Не будем мешать зверятам пировать забредшими путешественниками.
Но стоит только облачному ковру задеть белое блюдце на облачном полотне, как жизнь тут снова утихает. Призраки возвращаются на свои могилы дальше выть от тоски, пугая всех вокруг, а волки в берлоги, догрызать добытые косточки. И это только небольшая часть лесной братии. Есть здесь создания и пострашнее, навроде местного лесничего, но об этом тебе лучше поведают хозяева замка, к которым ты просил меня тебя проводить.
Рва перед крепостью нету, ибо никто не отважится даже пройти через чащу, не говоря уже об осаде. Есть лишь озеро перед ним, где обитают водные создания: русалки, кикиморы, рыболюды и прочие. Всего не перечесть. Есть там и рыба, естественно. Мы как — нибудь там порыбачим, обещаю. Покажу тебе, как сома ловить на живца.
Ну вот мы и пришли. Диву даешься, когда видишь его воочию. Эти кажущиеся древними камни, из которых состоят его стены. Лоза, что на них произрастает. Монументальные ворота из старого дерева, обитые железом и украшенные литыми бычьими головами, по одной на каждой створке. Статуи из мрамора, изображающие охотников, музыкантов, богов и чудовищ. И самое здесь главное — огромное здание, окруженное этими самыми стенами, а также башня, от которой к нему идет мост, упирающийся, своими кажущимися с расстояния спицами, опорами в землю.
Что? Ты удивлен, что здесь так чисто? Не дивись этому, обитатели сей обители хорошо следят здесь за всем. И за всеми, хе-хе. Взгляни на ту широченную каменную лестницу с резными перилами, что у входа в донжон. Пока мы тут прохаживались, один из хозяев нас уже заждался. Он тебе кажется необычным? Только не вскрикивай, когда мы подойдём вплотную. Ну, пошли!
На лестнице стояло существо, иначе это создание нельзя описать, с виду похожее на человека: длинные черные волосы были собраны тугой веревкой в хвост на затылке, бледноватая кожа, когтистые руки, державшие трость с затейливым навершием в виде человеческого черепа, на которую оно опиралось, все остальное тело было скрыто за темным балахоном, пылающие змеиные глаза внимательно следили за приближающимися гостями. От одного его вида у обычного человека случился бы сердечный приступ, но пришедший сегодня в замок посетитель не был настолько сильно пуглив.
— Привел к нам гос–стя? — проговорил хозяин, демонстрируя раздвоенный язык. — Мое имя Змей. Вс–се в этом мес–сте меня так зовут. А твое, путник?
Он вопросительно поднял брови.
— Я – Писарь, — ответил путешественник. — Так меня зовут в моем городе.
— Хорош–ш–шее имя для странника, — Змей широко улыбнулся, показав свои острые зубы. — Но негоже рас–спрашивать гос–с–стюшку на пороге дома! Пройдём же внутрь! Познакомлю тебя с ос–с–с–стальными обитателями. Яглом!
Он обратился к провожатому
— Ты сос–ставиш–шь нам компанию?
— Нет. Я хочу повидаться с Борманом. Сто лет его не видел.
— Нус-с-с-с, как хочеш–шь. Заходи позже, ежели надумаеш–ш–шь.
— Обязательно! — заверил провожатый и быстрым шагом устремился мимо Писаря со Змеем.
За воротами донжона, украшенными вычурной резьбой, в которые вошла вся троица простирались два перпендикулярных друг другу коридора. Яглом ушел в первый из них. Его вид слегка пугал Писаря. Освещенный лишь парой факелов по бокам в начале, да тем немногим количеством света от своего соседа, он уходил в кромешную тьму, на границе которой можно было заметить слабые очертания рыцарских доспехов, стоящих у стен. Темная пасть лизала ноги путешественника красным бархатным языком, с вышитыми золотой нитью по бокам узорами.
— Не зас–с–сматривайся туда. Затянет, — сказал хозяин замка, когда заметил, что его спутник отстал. — Пош–ш–шли, пока тобой не заинтересссовалис–с–сь некоторые...
Говоря это слово, он улыбнулся.
— ...жильцы. За провожатого не волнуйся. Он к темноте с давних пор привыкш–ший.
Змей ухватил цепкой хваткой Писаря за предплечье и потянул за собой в соседний коридор. Проходя мимо завешанных тёмно — синими занавесями с кисточками окон и таких же, как в соседнем коридоре, доспехов, сторожащих стены между ними, он случайно зацепился глазом за то, что было выточено на противоположной стене. Это были человеческие лица! Мужчины, женщины, дети — все были здесь. Каждое лицо выглядело так, будто бы норовило вырваться из каменного плена и улететь восвояси на свободу, да все никак не могло этого сделать. Выражения на них были самые разные — от отчаяния, до дикой радости. Отблески факелов, играющие на каждом неподвижном мускуле, создавали еще больше страха. В этом жутком море гримас попадались гладкие островки, в которых располагались картины в рамах из красного дерева. Сюжеты на них были самые обыкновенные, какие бывают на картинах в обиталищах знатных господ — охота, битвы, осады и тому подобные.
— А к-к-как они там... — начал было Писарь, но Змей его прервал.
— Рас–с–с–скажу в с–свое время, не надо переживать. А сейчас налево! — с этими словами он резко завернул в закуток в конце, оставив справа позади огромную черную дверь.
Подошел к двери поменьше, дернул за стальное кольцо, отворив её, и толкнул собеседника на винтовую лестницу.
— Лез–зь. Я с–с–сразу за тобой. Только дверьку прикрою.
Следующие несколько минут прошли в попытках не потерять сознание при переходе на очередную ступеньку. Потому что ступеней этих было так много, что уставшие в пути ноги Писаря, уже после сотой отказывались идти дальше. Небольшим утешением служили шероховатые стены, на которые тот опирался, чтобы не упасть. Про себя путник отметил, что сопит во время этой пытки только он один. Змей, взбирающийся чуть выше него на один виток, идёт спокойно.
— «Привыкший уже что ли?» — подумал он.
Но скоро запах сырости сменился на запах горящих в камине дров. А к шарканью сапог добавилось женское пение. Дойдя до приоткрытой двери, за которой несколько секунд назад скрылся хозяин, Писарь остановился на некоторое время, чтобы отдышаться. В это время в комнате за дверью послышались голоса.
— Встретил их? — спросила бархатным голосом женщина.
— Да. Позволь тебе предссставить, дорогая моя... — голос резко утих.
Видимо Змей подумал, что его собеседник зашел вслед за ним, а, не найдя его, сконфузился.
— Заходи. Не бойс–с–ся, мы не кус–с–саемся. Пока, — в ответ на эту фразу раздался резкий смешок, который шёл, вероятнее всего, от его соседки или от кого — либо еще в комнате.
Писарь, к тому моменту уже пришедший в себя, выпрямился и зашёл в комнату.
Жильё было очень просторным. Такие габариты он встречал только в некоторых тавернах, в которых за определенную сумму можно было закатить пирушку человек эдак на пятьдесят. В центре располагался шестиугольный камин из красного кирпича. Дышащие жаром прямоугольные отверстия, по одному на каждой грани, были частично закрыты небольшой стальной решёточкой, оканчивающейся изгибом с завитушками по краям. От этого строения прямиком вверх шла труба, которая была вполовину уже, чем сам камин, и опиралась ровно на его середину, пробивая собой потолок.
Оторвавшись от беглого осмотра, он взглянул на Змея, протянувшего к нему чуть согнутую в локте правую руку в приглашающем жесте. Левая была согнута под прямым углом, указывая ладонью в туже сторону, что и подруга.
— Подойди, предс–с–ставлю ещ–щ–щё раз, — сказал хозяин.
Гость послушно подошел к нему, встав рядом. Тот взяв его по дружески за плечи торжественно проговорил:
— Позволь предс–с–ставить с–с–сего с–славного путника, именующ–щ–щего с–себя Пис–с–сарем! Не пос–скупившегося заплатить одному из наших друзей за возможнос–сть почтить нас–с с–своим визитом!
Пока шла эта возвышенная тирада, путешественник внимательно изучал то, что не заметил сразу при входе — большой деревянный стол на несколько персон. На столе ничего не было, кроме одиноко стоящего подсвечника. А вот рядом со столом, обрамляя его по бокам, стояли несколько искусно сделанных кресел. Одно из них было отодвинуто и смотрело прямо на гостя, как бы приглашая присесть. За столом же Писарь разглядел большую бадью, закрытую деревянной ширмой почти до конца. Видимо, этой самой бадье и представлял его спутник. Когда Змей кончил говорить, из — за ширмы раздался тот самый женский голос, подтвердивший догадки Писаря:
— Приятно познакомиться, Писарь! Меня ты можешь пока звать Провидицей. Извини, не могу нормально представиться, как это положено. Точнее не хочу. Для этого нужно вылезать из своей тёплой ванны, вытираться, выбирать во что нарядиться, а мне та–а–а–к лень! Уж прости.
— Ничего страшного. Приятно познакомиться, Провидица! — сказал он в ответ.
— Ну–с–с–с, присаживайся, гос–стьюш–шка, — Змей указал своему новому знакомому на то самое отодвинутое кресло.
А сам обошел стол и уселся на кресло напротив, поставив локти на столешницу, а подбородок оперев на свои сплетённые когтистые пальцы.
— Теперь, раз уж мы знакомы, рас–с–скажи нам о целях твоего путеш–шес–ствия сюда, Писарь. Не ради с–с–светских бес–сед же ты в лес–са забрел? — он с окаменевшим лицом уставился на собеседника.
Его зрачки в свете свечей окончательно превратились в щёлочки. Всё это придавало ему вид затаившейся в ожидании добычи змеи.
— Я, — начал он, — работаю писарем в банке своего города. Заполняю различные бюрократические бумажки, чиню перья.
Рот Писаря скривился в усмешке.
— В общем, всё в этом духе. Но с детства меня интересовали истории. Поучительные истории. Те, которые рассказывали родители своим детям на ночь. Истории, которые можно было услышать от путников на трактах. От заезжих посетителей трактиров, — на этих словах глаза Змея сузились, пристально глядя на рассказчика.
— И ты приш–ш–шёл с–с–сюда, к нам, чтобы мы поделилис–сь с тобой ис–с–сториями? — проговорил он, делая ударение на каждом куске своей фразы. — Очень занятно. Вес–с–сьма, вес–сьма занятно. Обычно, к нам приходят с прос–с–сьбами навроде: «А не хотите ли поделитьс–ся своим золотом?» или «Как вам предлож–ж–жение выс–ступить шутами в бродячем цирке?». А тут — истории. Чтож–ж тебе повезло, гос–стюшка!
Воскликнув последнее, Змей ликующе воздел руки кверху и состроил гримасу радости.
— Торж–жес–ственно заявляю, что тебя не будут запытывать до смерти, заж–ж–живо потрош–шить или заж–ж–живо жрать! Ты не предс–с–ставляешь, с–сколько всего мы проделали с нехорош–ш–шими сущ–щес–ствами, которые хотели нас–с обокрас–сть или на нас нажитьс–с–ся, — кончив свою речь, он опустил руки обратно на стол, улыбнулся, вперившись двумя пылающими угольками глаз в Писаря, который после слов о том, что случилось с его предшественниками, имеющими нехороший умысел, при посещении замка, стал бледнее даже хозяина.
Выдержав короткую паузу, Змей продолжил:
— А что, ис–с–стории, запис–саные тобою до этого, не так хороши?
— Во — первых, их очень мало, во — вторых, они не такие захватывающие, как те, что вы мне можете рассказать, — ответил Писарь, сглотнув.
— Откуда ты знаеш–шь, что я или другие можем рас–с–сказать? Кто тебе вообщ–ще поведал о наш–ш–шем с–скромном замке?
— Один забредший путешественник в трактире.
— Путеш–шес–с–ственник, говориш–шь? — глаза Змея снова сузились. — А имени с–с–своего сей гос–сподин тебе не назвал?
— Нет. Он никак не представился. Рассказал только о вашем замке. Где примерно находится, и тому подобное. Сказал, что там смогу хорошенько пополнить свой запас историй, — проговаривая это, Писарь разводил руками, будто пленный на допросе. — Дойдя до леса, я встретил того, кого вы назвали Ягломом. Причем он вышел в тот самый момент, когда я подумал, с какой стороны чащобы лучше всего идти, будто бы заранее меня ждал.
Закончив свою исповедь, историк вздохнул и опустил руки на колени, взглянув на Змея. Тот в очередной раз улыбался.
— Ждал, конечно, — подтвердил он — Он у нас–с тут платный провож–жатый. Деньги в общщую казну с–с–сыплет. Ха-ха!
Хозяин откинулся на спинку кресла, запрокинув голову, задумчиво уставился на потолок, положив руки со снова сцепленными пальцами на ноги.
— Какую же ис–сторию тебе рас–сказать для начала? — немного подумав, он воскликнул. — А! Точно! Поведаю тебе Пис–сарь ис–сторию о волколаке. С–слыш–шал когда — нибудь о звере таком? Не с–слышал? Ну хорошо, с–слушшай.
Змей опустил голову и, переведя взгляд своих отвратительных для обычного человека глаз со слушателя куда — то под стол, продолжил:
— Зверь этот являетсся одним из видов оборотней. Каждый из них по — с–своему для людей, да и не только для людей, зловреден, за редкими ис–с–сключениями, но волколак с–с–среди них — один из самых свирепых. Будучи с–сущ–ществом, с–совмещ–щающим в с–себе сразу двух хищщников: человека и волка, он пользуетсся уловками первого, чтобы заманить, разж–жалобить: «Помогите мне излечитьс–с–ся, я с–сам не могу это побороть!» — спародировал он хнычущий голос. — Или втеретьс–ся в доверие. Но итог один — когда жертва или жертвы рас–с–слабляются, оборотень показывает с–свою ис–с–стинную с–сущ–щность. А наутро другие люди обнаруж–живают окровавленные человечес–с–ские останки, ес–сли их хищники поменьше к тому моменту не рассстащат. И это вс–сего лишшь одна из тактик охоты этой твари, ес–сть другая, где он нападает с–сразу в обличье зверя. Нравитьсся начало?
Рассказчик вопросительно уставился на слушателя.
— Очень! — ответил Писарь.
Его глаза, казалось, сверкали от радости ярче самих звёзд.
— Ну тогда закончим с–с–с лиричес–скими отс–с–ступлениями и начнем ис–сторию. Итак, началос–с–сь все в городе...
Прода от 11.02.24
Рассказ первый. Оборотень.
Началось всё в городе Фоки. С двух авантюристов, мелких лавочников, и просто “приятных” людей: Крега и Хумана. Вряд ли можно назвать приятным человеком того, кто берёт свои товары из карманов других, пока те не видят.
Поговаривают, что в далеком, тёмном сосновом бору на юго-западе стоит старый замок. В замке том обитают существа как известные, так ещё и не открытые человечеством. Сам человек входит в их число.
Продираясь сквозь хвойные чащобы, начиная от прилесной речушки, по проторенным путниками тропам, поздно ночью, под уханье сов и вой голодных волков, ты, дорогой Гость, можешь увидеть самые необычайные чудеса из когда — либо виденных тобою. Не пугайся, если услышишь детское пение, гомон голосов разных, али хихиканье, а обернувшись, не обнаружишь источника звука. Если же предстанут пред тобою фигуры, будто из дыма сотканные, то просто иди дальше своей дорогой. Но только не иди за ними, как бы рьяно они тебя не упрашивали! Подобных раздолбаев местные егеря... Да-да, не смотри на меня так, они тоже в этом лесу обитают в своих домиках. Нашли общий язык с местным населением, хе-хе. Так вот, находят их потом мертвыми в оврагах, да прогалинах, бледных, как сама смерть, изломанных так, словно их пара крепких молодцов палицами забивала. Хотя, для мест этих описанные явления вполне нормальны.
Когда же в небе показывается луна полная, озаряя своим светом все это волшебное обиталище, то чудес в нем только прибавляется. Купаясь в серебряном свете звёзд, духи померших здесь водят свои хороводы, вокруг мертвенно — зелёного пламени. Волки становятся особенно чуткими на запах своей добычи. О! Смотри, вон тому доказательство! Давай свернем и пойдём другой тропой. Не будем мешать зверятам пировать забредшими путешественниками.
Но стоит только облачному ковру задеть белое блюдце на облачном полотне, как жизнь тут снова утихает. Призраки возвращаются на свои могилы дальше выть от тоски, пугая всех вокруг, а волки в берлоги, догрызать добытые косточки. И это только небольшая часть лесной братии. Есть здесь создания и пострашнее, навроде местного лесничего, но об этом тебе лучше поведают хозяева замка, к которым ты просил меня тебя проводить.
Рва перед крепостью нету, ибо никто не отважится даже пройти через чащу, не говоря уже об осаде. Есть лишь озеро перед ним, где обитают водные создания: русалки, кикиморы, рыболюды и прочие. Всего не перечесть. Есть там и рыба, естественно. Мы как — нибудь там порыбачим, обещаю. Покажу тебе, как сома ловить на живца.
Ну вот мы и пришли. Диву даешься, когда видишь его воочию. Эти кажущиеся древними камни, из которых состоят его стены. Лоза, что на них произрастает. Монументальные ворота из старого дерева, обитые железом и украшенные литыми бычьими головами, по одной на каждой створке. Статуи из мрамора, изображающие охотников, музыкантов, богов и чудовищ. И самое здесь главное — огромное здание, окруженное этими самыми стенами, а также башня, от которой к нему идет мост, упирающийся, своими кажущимися с расстояния спицами, опорами в землю.
Что? Ты удивлен, что здесь так чисто? Не дивись этому, обитатели сей обители хорошо следят здесь за всем. И за всеми, хе-хе. Взгляни на ту широченную каменную лестницу с резными перилами, что у входа в донжон. Пока мы тут прохаживались, один из хозяев нас уже заждался. Он тебе кажется необычным? Только не вскрикивай, когда мы подойдём вплотную. Ну, пошли!
***
На лестнице стояло существо, иначе это создание нельзя описать, с виду похожее на человека: длинные черные волосы были собраны тугой веревкой в хвост на затылке, бледноватая кожа, когтистые руки, державшие трость с затейливым навершием в виде человеческого черепа, на которую оно опиралось, все остальное тело было скрыто за темным балахоном, пылающие змеиные глаза внимательно следили за приближающимися гостями. От одного его вида у обычного человека случился бы сердечный приступ, но пришедший сегодня в замок посетитель не был настолько сильно пуглив.
— Привел к нам гос–стя? — проговорил хозяин, демонстрируя раздвоенный язык. — Мое имя Змей. Вс–се в этом мес–сте меня так зовут. А твое, путник?
Он вопросительно поднял брови.
— Я – Писарь, — ответил путешественник. — Так меня зовут в моем городе.
— Хорош–ш–шее имя для странника, — Змей широко улыбнулся, показав свои острые зубы. — Но негоже рас–спрашивать гос–с–стюшку на пороге дома! Пройдём же внутрь! Познакомлю тебя с ос–с–с–стальными обитателями. Яглом!
Он обратился к провожатому
— Ты сос–ставиш–шь нам компанию?
— Нет. Я хочу повидаться с Борманом. Сто лет его не видел.
— Нус-с-с-с, как хочеш–шь. Заходи позже, ежели надумаеш–ш–шь.
— Обязательно! — заверил провожатый и быстрым шагом устремился мимо Писаря со Змеем.
За воротами донжона, украшенными вычурной резьбой, в которые вошла вся троица простирались два перпендикулярных друг другу коридора. Яглом ушел в первый из них. Его вид слегка пугал Писаря. Освещенный лишь парой факелов по бокам в начале, да тем немногим количеством света от своего соседа, он уходил в кромешную тьму, на границе которой можно было заметить слабые очертания рыцарских доспехов, стоящих у стен. Темная пасть лизала ноги путешественника красным бархатным языком, с вышитыми золотой нитью по бокам узорами.
— Не зас–с–сматривайся туда. Затянет, — сказал хозяин замка, когда заметил, что его спутник отстал. — Пош–ш–шли, пока тобой не заинтересссовалис–с–сь некоторые...
Говоря это слово, он улыбнулся.
— ...жильцы. За провожатого не волнуйся. Он к темноте с давних пор привыкш–ший.
Змей ухватил цепкой хваткой Писаря за предплечье и потянул за собой в соседний коридор. Проходя мимо завешанных тёмно — синими занавесями с кисточками окон и таких же, как в соседнем коридоре, доспехов, сторожащих стены между ними, он случайно зацепился глазом за то, что было выточено на противоположной стене. Это были человеческие лица! Мужчины, женщины, дети — все были здесь. Каждое лицо выглядело так, будто бы норовило вырваться из каменного плена и улететь восвояси на свободу, да все никак не могло этого сделать. Выражения на них были самые разные — от отчаяния, до дикой радости. Отблески факелов, играющие на каждом неподвижном мускуле, создавали еще больше страха. В этом жутком море гримас попадались гладкие островки, в которых располагались картины в рамах из красного дерева. Сюжеты на них были самые обыкновенные, какие бывают на картинах в обиталищах знатных господ — охота, битвы, осады и тому подобные.
— А к-к-как они там... — начал было Писарь, но Змей его прервал.
— Рас–с–с–скажу в с–свое время, не надо переживать. А сейчас налево! — с этими словами он резко завернул в закуток в конце, оставив справа позади огромную черную дверь.
Подошел к двери поменьше, дернул за стальное кольцо, отворив её, и толкнул собеседника на винтовую лестницу.
— Лез–зь. Я с–с–сразу за тобой. Только дверьку прикрою.
Следующие несколько минут прошли в попытках не потерять сознание при переходе на очередную ступеньку. Потому что ступеней этих было так много, что уставшие в пути ноги Писаря, уже после сотой отказывались идти дальше. Небольшим утешением служили шероховатые стены, на которые тот опирался, чтобы не упасть. Про себя путник отметил, что сопит во время этой пытки только он один. Змей, взбирающийся чуть выше него на один виток, идёт спокойно.
— «Привыкший уже что ли?» — подумал он.
Но скоро запах сырости сменился на запах горящих в камине дров. А к шарканью сапог добавилось женское пение. Дойдя до приоткрытой двери, за которой несколько секунд назад скрылся хозяин, Писарь остановился на некоторое время, чтобы отдышаться. В это время в комнате за дверью послышались голоса.
— Встретил их? — спросила бархатным голосом женщина.
— Да. Позволь тебе предссставить, дорогая моя... — голос резко утих.
Видимо Змей подумал, что его собеседник зашел вслед за ним, а, не найдя его, сконфузился.
— Заходи. Не бойс–с–ся, мы не кус–с–саемся. Пока, — в ответ на эту фразу раздался резкий смешок, который шёл, вероятнее всего, от его соседки или от кого — либо еще в комнате.
Писарь, к тому моменту уже пришедший в себя, выпрямился и зашёл в комнату.
Жильё было очень просторным. Такие габариты он встречал только в некоторых тавернах, в которых за определенную сумму можно было закатить пирушку человек эдак на пятьдесят. В центре располагался шестиугольный камин из красного кирпича. Дышащие жаром прямоугольные отверстия, по одному на каждой грани, были частично закрыты небольшой стальной решёточкой, оканчивающейся изгибом с завитушками по краям. От этого строения прямиком вверх шла труба, которая была вполовину уже, чем сам камин, и опиралась ровно на его середину, пробивая собой потолок.
Оторвавшись от беглого осмотра, он взглянул на Змея, протянувшего к нему чуть согнутую в локте правую руку в приглашающем жесте. Левая была согнута под прямым углом, указывая ладонью в туже сторону, что и подруга.
— Подойди, предс–с–ставлю ещ–щ–щё раз, — сказал хозяин.
Гость послушно подошел к нему, встав рядом. Тот взяв его по дружески за плечи торжественно проговорил:
— Позволь предс–с–ставить с–с–сего с–славного путника, именующ–щ–щего с–себя Пис–с–сарем! Не пос–скупившегося заплатить одному из наших друзей за возможнос–сть почтить нас–с с–своим визитом!
Пока шла эта возвышенная тирада, путешественник внимательно изучал то, что не заметил сразу при входе — большой деревянный стол на несколько персон. На столе ничего не было, кроме одиноко стоящего подсвечника. А вот рядом со столом, обрамляя его по бокам, стояли несколько искусно сделанных кресел. Одно из них было отодвинуто и смотрело прямо на гостя, как бы приглашая присесть. За столом же Писарь разглядел большую бадью, закрытую деревянной ширмой почти до конца. Видимо, этой самой бадье и представлял его спутник. Когда Змей кончил говорить, из — за ширмы раздался тот самый женский голос, подтвердивший догадки Писаря:
— Приятно познакомиться, Писарь! Меня ты можешь пока звать Провидицей. Извини, не могу нормально представиться, как это положено. Точнее не хочу. Для этого нужно вылезать из своей тёплой ванны, вытираться, выбирать во что нарядиться, а мне та–а–а–к лень! Уж прости.
— Ничего страшного. Приятно познакомиться, Провидица! — сказал он в ответ.
— Ну–с–с–с, присаживайся, гос–стьюш–шка, — Змей указал своему новому знакомому на то самое отодвинутое кресло.
А сам обошел стол и уселся на кресло напротив, поставив локти на столешницу, а подбородок оперев на свои сплетённые когтистые пальцы.
— Теперь, раз уж мы знакомы, рас–с–скажи нам о целях твоего путеш–шес–ствия сюда, Писарь. Не ради с–с–светских бес–сед же ты в лес–са забрел? — он с окаменевшим лицом уставился на собеседника.
Его зрачки в свете свечей окончательно превратились в щёлочки. Всё это придавало ему вид затаившейся в ожидании добычи змеи.
— Я, — начал он, — работаю писарем в банке своего города. Заполняю различные бюрократические бумажки, чиню перья.
Рот Писаря скривился в усмешке.
— В общем, всё в этом духе. Но с детства меня интересовали истории. Поучительные истории. Те, которые рассказывали родители своим детям на ночь. Истории, которые можно было услышать от путников на трактах. От заезжих посетителей трактиров, — на этих словах глаза Змея сузились, пристально глядя на рассказчика.
— И ты приш–ш–шёл с–с–сюда, к нам, чтобы мы поделилис–сь с тобой ис–с–сториями? — проговорил он, делая ударение на каждом куске своей фразы. — Очень занятно. Вес–с–сьма, вес–сьма занятно. Обычно, к нам приходят с прос–с–сьбами навроде: «А не хотите ли поделитьс–ся своим золотом?» или «Как вам предлож–ж–жение выс–ступить шутами в бродячем цирке?». А тут — истории. Чтож–ж тебе повезло, гос–стюшка!
Воскликнув последнее, Змей ликующе воздел руки кверху и состроил гримасу радости.
— Торж–жес–ственно заявляю, что тебя не будут запытывать до смерти, заж–ж–живо потрош–шить или заж–ж–живо жрать! Ты не предс–с–ставляешь, с–сколько всего мы проделали с нехорош–ш–шими сущ–щес–ствами, которые хотели нас–с обокрас–сть или на нас нажитьс–с–ся, — кончив свою речь, он опустил руки обратно на стол, улыбнулся, вперившись двумя пылающими угольками глаз в Писаря, который после слов о том, что случилось с его предшественниками, имеющими нехороший умысел, при посещении замка, стал бледнее даже хозяина.
Выдержав короткую паузу, Змей продолжил:
— А что, ис–с–стории, запис–саные тобою до этого, не так хороши?
— Во — первых, их очень мало, во — вторых, они не такие захватывающие, как те, что вы мне можете рассказать, — ответил Писарь, сглотнув.
— Откуда ты знаеш–шь, что я или другие можем рас–с–сказать? Кто тебе вообщ–ще поведал о наш–ш–шем с–скромном замке?
— Один забредший путешественник в трактире.
— Путеш–шес–с–ственник, говориш–шь? — глаза Змея снова сузились. — А имени с–с–своего сей гос–сподин тебе не назвал?
— Нет. Он никак не представился. Рассказал только о вашем замке. Где примерно находится, и тому подобное. Сказал, что там смогу хорошенько пополнить свой запас историй, — проговаривая это, Писарь разводил руками, будто пленный на допросе. — Дойдя до леса, я встретил того, кого вы назвали Ягломом. Причем он вышел в тот самый момент, когда я подумал, с какой стороны чащобы лучше всего идти, будто бы заранее меня ждал.
Закончив свою исповедь, историк вздохнул и опустил руки на колени, взглянув на Змея. Тот в очередной раз улыбался.
— Ждал, конечно, — подтвердил он — Он у нас–с тут платный провож–жатый. Деньги в общщую казну с–с–сыплет. Ха-ха!
Хозяин откинулся на спинку кресла, запрокинув голову, задумчиво уставился на потолок, положив руки со снова сцепленными пальцами на ноги.
— Какую же ис–сторию тебе рас–сказать для начала? — немного подумав, он воскликнул. — А! Точно! Поведаю тебе Пис–сарь ис–сторию о волколаке. С–слыш–шал когда — нибудь о звере таком? Не с–слышал? Ну хорошо, с–слушшай.
Змей опустил голову и, переведя взгляд своих отвратительных для обычного человека глаз со слушателя куда — то под стол, продолжил:
— Зверь этот являетсся одним из видов оборотней. Каждый из них по — с–своему для людей, да и не только для людей, зловреден, за редкими ис–с–сключениями, но волколак с–с–среди них — один из самых свирепых. Будучи с–сущ–ществом, с–совмещ–щающим в с–себе сразу двух хищщников: человека и волка, он пользуетсся уловками первого, чтобы заманить, разж–жалобить: «Помогите мне излечитьс–с–ся, я с–сам не могу это побороть!» — спародировал он хнычущий голос. — Или втеретьс–ся в доверие. Но итог один — когда жертва или жертвы рас–с–слабляются, оборотень показывает с–свою ис–с–стинную с–сущ–щность. А наутро другие люди обнаруж–живают окровавленные человечес–с–ские останки, ес–сли их хищники поменьше к тому моменту не рассстащат. И это вс–сего лишшь одна из тактик охоты этой твари, ес–сть другая, где он нападает с–сразу в обличье зверя. Нравитьсся начало?
Рассказчик вопросительно уставился на слушателя.
— Очень! — ответил Писарь.
Его глаза, казалось, сверкали от радости ярче самих звёзд.
— Ну тогда закончим с–с–с лиричес–скими отс–с–ступлениями и начнем ис–сторию. Итак, началос–с–сь все в городе...
Прода от 11.02.24
Рассказ первый. Оборотень.
Началось всё в городе Фоки. С двух авантюристов, мелких лавочников, и просто “приятных” людей: Крега и Хумана. Вряд ли можно назвать приятным человеком того, кто берёт свои товары из карманов других, пока те не видят.
