Он смотрел на женщину, которую когда-то любил.
Она замерла в той позе, в которую поставил её художник, писавший портрет. Маскарадный костюм, в котором Она позировала на сей раз, костюм цыганки, шёл ей невероятно: шёлковый алый платок чуть прикрывал тёмные кудри, золотые монетки, пришитые по его краю, поблескивали в солнечном луче. Из таких же монеток было составлено монисто, лежавшее на её груди, на белой вышитой рубашке.
Взглянув на себя, мужчина еле заметно поморщился: по причуде живописца его изобразили в гусарском мундире. Как прикажете танцевать в ментике, да ещё и с саблей на боку?
Отцепив саблю, Он аккуратно положил её на мозаичный столик, повёл плечами, сбрасывая напряжение от долгого пребывания в одной позе, шагнул вперёд и протянул жене руку.
Прекрасная цыганка улыбнулась, чуть кивнула, отчего золотые монетки нежно зазвенели, и вложила пальцы в его ладонь.
Он скосил глаза в угол и кивнул; высокая фигура во фраке шагнула вперёд, скрипка взлетела к плечу и запела.
- Вальс начинается, дорогая! – тихо сказал он.
Кружась в вальсе, Он шептал что-то ей на ушко, Она розовела и лишь иногда поднимала на него сияющие глаза.
Великий скрипач играл. Из соседнего зала донёсся новый звук, и через мгновение в скрипке присоединился звук лютни, потом мелодию подхватил рожок, и лира дополнила своими переливами.
К танцу присоединялись всё новые и новые пары, и, забыв вечную вражду, венецианский дож протянул руку византийской принцессе, а принцесса Клевская несмело улыбнулась Ричарду III.
До рассвета было еще три часа.
Спал охранник в своей комнате, забыв про чашку с остывающим чаем.
Посапывал носом, выложив на одеяло роскошную бороду, знаменитый искусствовед.
Во сне танцевала вальс юная девушка-экскурсовод.
А с картин в галерее сходили всё новые и новые персонажи, и никому из них не было дела до того, что Его кости уже сто лет назад истлели где-то в Мазурских болотах, а Она давным-давно умерла в монастыре глубокой старухой.
Никакого дела.
Она замерла в той позе, в которую поставил её художник, писавший портрет. Маскарадный костюм, в котором Она позировала на сей раз, костюм цыганки, шёл ей невероятно: шёлковый алый платок чуть прикрывал тёмные кудри, золотые монетки, пришитые по его краю, поблескивали в солнечном луче. Из таких же монеток было составлено монисто, лежавшее на её груди, на белой вышитой рубашке.
Взглянув на себя, мужчина еле заметно поморщился: по причуде живописца его изобразили в гусарском мундире. Как прикажете танцевать в ментике, да ещё и с саблей на боку?
Отцепив саблю, Он аккуратно положил её на мозаичный столик, повёл плечами, сбрасывая напряжение от долгого пребывания в одной позе, шагнул вперёд и протянул жене руку.
Прекрасная цыганка улыбнулась, чуть кивнула, отчего золотые монетки нежно зазвенели, и вложила пальцы в его ладонь.
Он скосил глаза в угол и кивнул; высокая фигура во фраке шагнула вперёд, скрипка взлетела к плечу и запела.
- Вальс начинается, дорогая! – тихо сказал он.
Кружась в вальсе, Он шептал что-то ей на ушко, Она розовела и лишь иногда поднимала на него сияющие глаза.
Великий скрипач играл. Из соседнего зала донёсся новый звук, и через мгновение в скрипке присоединился звук лютни, потом мелодию подхватил рожок, и лира дополнила своими переливами.
К танцу присоединялись всё новые и новые пары, и, забыв вечную вражду, венецианский дож протянул руку византийской принцессе, а принцесса Клевская несмело улыбнулась Ричарду III.
До рассвета было еще три часа.
Спал охранник в своей комнате, забыв про чашку с остывающим чаем.
Посапывал носом, выложив на одеяло роскошную бороду, знаменитый искусствовед.
Во сне танцевала вальс юная девушка-экскурсовод.
А с картин в галерее сходили всё новые и новые персонажи, и никому из них не было дела до того, что Его кости уже сто лет назад истлели где-то в Мазурских болотах, а Она давным-давно умерла в монастыре глубокой старухой.
Никакого дела.
