- Хорошо, - я сунула накопитель в карман куртки. – Про Бреаль, кстати, не распространяйся особо. Я сейчас поговорю с ректором, заодно и про твою защиту договорюсь, и, пожалуй, ты мне будешь нужен. Подождешь здесь, или возле моего кабинета?
- Здесь подожду.
Дверь кабинета ректора распахнулась даже раньше, чем я успела выпить кофе. Если бы она не была зачарована, то врезалась бы в стену с треском и грохотом, с такой фурией вылетел из нее мэтр Бьюрстудлиф. От его рыжей бороды, казалось, искры сыпались.
- Снурре, хочешь холодной воды? – окликнула я его.
Вот честное слово, рычал он не хуже медведя.
- Перрестраховщики хррреновы! Давай твою воду. Здравствуй, Лавиния!
- И тебе не хворать! Кончай буянить, зайди ко мне через часок в кабинет, я тебе одну интересную разработочку привезла.
Бьюрстудлиф кивнул и, ворча, вышел из комнаты. Следом за ним потянулись остальные участники совещания, и ректор выглянул в приемную.
- Жанна, сделай мне чаю, большую чашку, и покрепче! – распорядился он.
- Не могу, господин ректор, - храбро пискнула Жанна. – Вам доктор велел пить только зеленый чай и травяные отвары. Вот хотите – успокоительный отвар есть, травники принесли.
Она приподняла внушительный термос, чуть не с нее саму ростом.
- Давай твой отвар, - усмехнулся он. – Лавиния, рад вас видеть. Проходите.
Усевшись в кресло, я поставила на стол свою чашку с остатками кофе и сказала:
- Во-первых, спасибо за Монжо. Хороший мальчик. Я беру его диссертацию под свое руководство, думаю, можно на начало сентября назначать защиту.
- Ладно, все равно Гранье с ним конфликтовал беспрерывно.
- Во-вторых, я привезла очень интересную девочку. Ей нужно будет тщательно подобрать преподавателей, если не испортим, из нее получится сильнейший маг. Пока она с матерью и братом живет в квартире в преподавательском крыле, нужно присматривать.
- А поподробнее, чем она так интересна? – Кайонн отпил глоток отвара и поморщился.
- Некромантия, магия крови, магия смерти. Десять лет, Жорж, ей всего десять лет! Самое время потихоньку начинать. У нее аура аж полыхает, так легко она отовсюду берет силу. И не дай боги…
Мы помолчали. Обоим хорошо был памятен Вернелли, маг тех же направлений, начавший учиться слишком поздно и не справившийся со своей силой.
- Понятно, - ректор с силой потер лицо ладонями и повторил, - понятно. Присмотрю. Пока Нектариос начнет потихоньку заниматься, а там посмотрим, кого еще подключить.
Я кивнула: Нектариос Ставру – хороший выбор; маг он довольно слабый, но зато отличный теоретик как раз в этих дисциплинах.
- Есть еще один вопрос, - продолжила я. – Я нашла в Академии помещение, которое не открывали лет триста. В старой библиотеке.
Кайонн смотрел на меня, не отрываясь, и беззвучно шевелил губами. Молится, что ли? Наконец он отмер и сказал хрипло:
- Предупреждали же меня, чтоб держал ухо востро!
Я пожала плечами. Кто бы там его ни предупреждал, все равно это было уже поздно: я пришла преподавать в Академию лет на семьдесят раньше Кайонна. Не может он меня ни уволить, ни понизить, ни даже к порядку призвать.
- Смотреть пойдешь?
- Что там? – наконец поинтересовался он.
- По-моему, бальный зал. Красивый, белый с золотом и зеркалами. А люстры какие!
- Пойду смотреть, куда ж я денусь, - кивнул ректор, и взревел не хуже мэтра Бьюрстудлифа, - Жанна!
- Да, господин ректор? – материализовалась в дверях секретарша.
- Там есть кто-то на прием?
- А как же! – она возвела глаза к потолку и перечислила, - Мастер Снустульварстон с жалобой на преподавателей кафедры зельеварения, мэтр Рибера с жалобой на мастера Снустульварстона, два студента для подписания разрешения на пересдачу, профессор Канин со статьей для Вестника Академии, хочет посоветоваться…
- Стой-стой! Попроси Канина заглянуть ко мне завтра с утра, студентам разрешения подпиши, но сперва хорошенько отчитай, а жалобщиков… а у жалобщиков спроси, готовы ли они вынести свои вопросы на Большой Совет. Если нет, значит, свои проблемы они способны разрешить сами. Меня сегодня ни для кого нет, держи оборону до пяти, потом можешь уходить.
- Да, господин ректор! – она мгновенно исчезла за дверью, и уже через мгновение даже сквозь толстую дубовую дверь был слышен ее звонкий голосок, строго выговаривающий бездельникам и прогульщикам.
- А ничего девочка оказалась, - одобрительно кивнула я. – Пожалуй, вписывается в твою приемную. Ну что, открываю портал?
Портал, на сей раз, я открыла уже по точным координатам, и мы оказались в центре зала, как раз напротив странного зеркала. С удивлением я заметила, что моей иллюзии на нем нет. Более того, в глубине зеркально отражения вновь виднелась фигура в черном с серебром.
Кайонн огляделся, подошел к золоченому креслу, зачем-то потрогал его и тихо сказал:
- Зал Полудня. Я был уверен, что это просто легенда, что его не существует!
Тем временем мужчина в зеркале, видимо, заметил непорядок. Он подошел почти впритык к зеркалу со своей стороны и помахал рукой, глядя на меня. Я сделала шаг навстречу.
- Кто это, Лавиния? – ректор встал со мной рядом и с интересом всматривался в зеркало.
- Не знаю. По костюму судя, он от нас лет на четыреста назад. Потом расскажешь, что такое Зал Полудня, пока просто скажи, не было ли в этой легенде чего-то о таком вот межвременном зеркале?
- Надо перечитать, не помню, - почему-то оба мы говорили шепотом. – Что он делает?
На той стороне зеркала, тем временем, человек в черном камзоле торопливо писал что-то. Бросив перо, он широкими шагами вновь подошел к зеркалу и поднес к нему лист бумаги, на котором было крупными буквами, старомодным почерком с завитушками написано:
« Кто вы такие? Какой у вас сейчас год?»
Кайонн протянул руку к стеклу.
- Нет, не трогай! - заорала я, но было поздно. Его палец коснулся зеркальной глади, и изображение погасло. – Эх… теперь ждать, пока восстановится. Если восстановится вообще.
- То есть, в первый раз ты его тоже видела?
- Да. Я тоже дотронулась до стекла, и все исчезло. С тех пор прошло чуть более часа, так что можно надеяться, что связь восстанавливается довольно быстро, - я помялась. – Слушай, Жорж, не пускай пока сюда никого. Вот всей шкурой чувствую, что это что-то важное.
- Предлагаешь скрывать от коллег? – он вздернул бровь.
- Хоть на пару дней. Пожалуйста. Буду должна, - для убедительности я постучала указательным пальцем по золоченой пуговице его клубного пиджака. – У меня сегодня катастрофически нет времени сюда возвращаться.
- Ладно, договорились. Возвращай меня в кабинет, ты ж знаешь, я в порталах не силен. И вот что… ты сюда завтра с утра хочешь вернуться? Тогда возьми меня с собой. Всегда лучше вдвоем, мало ли что.
План мой трещал по швам. Было уже позже полудня, а я не выполнила еще ни одного пункта, намеченного утром. Почему, ну почему, когда времени совсем нет, дела начинают множиться и расползаться по сторонам, словно сорняки?
Пьер Монжо терпеливо ждал меня в приемной ректора. Впрочем, надо заметить, он совсем не скучал в ожидании: придвинувшись к секретарскому столу и поглаживая пальцем руку Жанны, он что-то нашептывал ей в розовеющее ушко. Видимо, излагал основы техники безопасности для боевого мага. Увидев нас с Кайонном, он отпрыгнул от стола и постарался принять незаинтересованный вид. Ректор фыркнул, проходя мимо, и попросил:
- Жанна, принеси мне из столовой какой-нибудь еды, пожалуйста!
- Простите, господин ректор, но столовая сейчас закрыта. Студенты же разъехались, и они проводят ремонт и обновление оборудования. Если хотите, я могу сбегать в «Весеннюю ласточку», там хорошо готовят!
- Хм, - Кайонн даже приостановился, - ну, давай так. Деньги возьми, вот. А вы, дорогие мои, выметайтесь отсюда, у меня еще дел полно!
Мы с Пьером не стали дожидаться более прозрачных намеков, и вышли в коридор.
И почему мне раньше не нравился Жорж де Кайонн?
В моем кабинете я положила на лабораторный стол чемоданчик с письмом и сказала Пьеру:
- Ты берешь на себя статику и держишь защитную сферу, а я вскрываю письмо.
- Что там, госпожа профессор? – привычными движениями он установил сферу и с интересом уставился на большой белый конверт.
- А Темный его знает. Может, ничего опасного, а я просто дую на воду. Сейчас увидим.
Там и в самом деле не было ничего опасного. Можно было не стараться переносить письмо в специально чемоданчике, не ставить защитную сферу, просто взять в руки нож для бумаги и вскрыть конверт.
Письмо было от Макмердок. И оно мне сильно не понравилось.
«Ты помешала мне уже во второй раз. Прежде, чем Он тебя убьет, я уж постараюсь, чтобы ты вдоволь погоревала по твоим детям и внукам».
Вот наглая девчонка!
Я на мгновение прикрыла глаза и привычно проделала несколько дыхательных упражнений, чтобы успокоиться. Орки не зря меня им научили в прошлый мой приезд в Степь.
- Магии нет ни капли, - сказал Пьер, успевший тем временем обследовать и листок бумаги, и конверт. – А все равно прямо пышет злобой. Кто-то вас сильно невзлюбил, госпожа профессор.
- Ничего, подавится, - коротко сказала я, и взяла коммуникатор.
Один звонок – и все дома, принадлежащие моей семье в Бритвальде, перешли в режим «Особая осторожность». Пока я не отменю его, не будет никаких вечеринок и приемов ни в Люнденвике, ни в наших поместьях в Котсуолде и Херефордшире. Я коротко подтвердила это распоряжение, и перезвонила моему сыну, Кристоферу, чтобы он сделал все то же самое на наших предприятиях, в офисах и на стройках. Что еще? В Нью-Зееланд, Джеймсу, вечером отправлю сообщение по электронной почте, туда ни коммуникатор не достает, ни магические вестники не доходят. Не думаю, чтобы Макмердок отправилась на другой край мира, но минимальные предосторожности предпринять надо.
Да, есть же еще ресторан Норберта в Люнденвике, «Олений рог»! К этому заведению я питаю особую слабость, как и к старшему правнуку: мы с ним вместе придумали это заведение, название, даже особняк для ресторана я помогала купить.
Норберту надо сообщить отдельно.
И ему отправился магвестник с письмом:
«Норберт, если ты получил это письмо, значит, я вынуждена на некоторое время исчезнуть из поля зрения. Не волнуйся, я свяжусь с тобой, когда закончу с делами. Если на твоем пути встретится некая Джулия Макмердок, в прошлом браке Каррачиола, или раздави ее, или отойди подальше в сторону. Она может носить любую из этих фамилий, или придумать себе другую, но ее легко узнать. Фото прилагаю. Родителей не беспокой. Лавиния Редфилд»
Пьер, насвистывая, ушел по своим делам, а я отправилась продолжать забег по библиотекам.
Хранитель Либер был, разумеется, на месте. То есть, за все эти годы, ни разу не было случая, чтобы я пришла в залы библиотеки, и он появился за своей стойкой больше, чем через миг. Я еще не успела открыть рот, что озвучить свой вопрос, а Хранитель уже протягивал мне две тонкие тетрадки и пергаментный свиток.
- Что это? – с удивлением спросила я.
- Тетрадки – дневники военного мага, который принимал участие в защите Мауштвица, и уехал оттуда за день до того, как герцог Гонзага начал штурм. А пергамент был найден в сокровищнице тюргешского хана, когда его низвергли. После объединения Степи этот свиток, вместе с еще рядом предметов, в качестве жеста доброй воли был передан орками в распоряжение Академии.
Я рукой нащупала стул и села.
- Уважаемый Либер, откуда вы знали, что именно я буду искать? Я ведь ни с кем, кроме главы Службы магической безопасности этого не обсуждала…
- Лавиния, - Хранитель вышел из-за стойки, положил документы на стол рядом со мной и сжал моё плечо. – Я знаю очень многое из того, что вообще не произносится вслух. Вас это не должно беспокоить. Я никогда ничего не сделаю во вред Галлии, Академии или моим друзьям. Ведь я могу считать вас моим другом?
- Конечно… ну вы бы хоть предупреждали – сейчас, мол, будет чудо.
Он еле заметно улыбнулся.
Тут же, за столом в библиотеке, я наскоро пролистала тетради. Найти в них я смогла немало: несмотря на то, что автор записок по долгу службы практически не сталкивался с интересующим нас магом – разработчиком «оружия массового поражения», он его знал. И знал неплохо – в небольшой крепости всего населения было человек двести – двести пятьдесят, а магов всего шестеро. Они ели за одним столом, жила на одном этаже и пользовались одной лабораторией. Мы знали теперь имя: Теодор Брашер. Дневники писались, в общем, наспех, на коленке: пограничная крепость во время военных действий – не воскресная прогулка по парку. Маги дежурили по ночам, принимали участие в боевых столкновениях, лечили раненых, так что писать получалось явно не всегда. Разработки Брашера упоминались в дневниках глухо и без каких-либо подробностей. Ну, это понятно, необходимость сохранения военной тайны в те времена вбивались на уровне инстинкта. Но вот что меня удивило: всякий раз, когда упоминался Брашер, автор писал о нем с большим уважением и несомненной теплотой.
Свиток был желтым и сухим, как и полагалось старому пергаменту. По моей просьбе Либер помог мне развернуть его и зафиксировать при помощи специального стекла. Я включила подсветку и склонилась над текстом. Да, это не дневниковые записки мага, закончившего тот же курс в том же заведении, что и я. Текст, казалось, состоял из мельчайшего бисера или маковых зерен, по воле неизвестного создателя прилипших к пергаменту ровными рядами. Поначалу мне не удавалось даже вычленить из строки даже отдельные буквы, не то чтобы свести их в слова. Наконец, Либер сжалился надо мной и дал лупу, вот тут дело пошло.
Летописец сафирского кагана цветисто описывал военные победы своего владыки, скрупулезно перечислял названия погибших орочьих кланов и их вождей, пел хвалы храбрости и мудрости военачальников цветущей Сафиры. Но все же среди этой шелухи мелькнуло и нужное мне имя: Теодор Брашер, великий маг, пришедший из пылающей Тюрингии и ушедший путем мудрости, к ее истокам, в золотую Прагу. Маг, оружие которого уничтожило бесчисленные орды, катящиеся к Сафире из Степи.
Ну что же, в Прагу я так и так собиралась.
Я сделала несколько копий отдельных страниц, выписала кое-что из свитка и вернула Хранителю документы.
- Спасибо огромное, уважаемый Либер! Вы очень мне помогли, - я помедлила, потом все же решилась, - скажите, а вы слышали что-нибудь о Зале Полудня?
- Зал полудня? – Хранитель посмотрел на меня с удивлением. – Мне казалось, что эту легенду уже никто в Академии не помнит. Лавиния, вы, вообще, хорошо знаете историю Академии?
- Ну, мельчайшие подробности, конечно, не вспомню, но вообще знаю, - пожала я плечами.
- Так вот, из этой официальной истории напрочь вычеркнут один эпизод. Если помните, поначалу Академия была всего лишь небольшой магической школой при монастыре Богини-Матери, на острове Ситэ. После того, как маги помогли королю Хлодвигу в войне с алеманами, а затем предотвратили распространение чумы, он своим указом отдал под строительство нового магического учебного заведения часть незастроенной территории города на левом берегу Сены. Первым делом были построены два здания – жилой корпус и учебный; через три года построили библиотеку и лаборатории. А в центре всего комплекса был бальный зал.
- Здесь подожду.
Дверь кабинета ректора распахнулась даже раньше, чем я успела выпить кофе. Если бы она не была зачарована, то врезалась бы в стену с треском и грохотом, с такой фурией вылетел из нее мэтр Бьюрстудлиф. От его рыжей бороды, казалось, искры сыпались.
- Снурре, хочешь холодной воды? – окликнула я его.
Вот честное слово, рычал он не хуже медведя.
- Перрестраховщики хррреновы! Давай твою воду. Здравствуй, Лавиния!
- И тебе не хворать! Кончай буянить, зайди ко мне через часок в кабинет, я тебе одну интересную разработочку привезла.
Бьюрстудлиф кивнул и, ворча, вышел из комнаты. Следом за ним потянулись остальные участники совещания, и ректор выглянул в приемную.
- Жанна, сделай мне чаю, большую чашку, и покрепче! – распорядился он.
- Не могу, господин ректор, - храбро пискнула Жанна. – Вам доктор велел пить только зеленый чай и травяные отвары. Вот хотите – успокоительный отвар есть, травники принесли.
Она приподняла внушительный термос, чуть не с нее саму ростом.
- Давай твой отвар, - усмехнулся он. – Лавиния, рад вас видеть. Проходите.
Усевшись в кресло, я поставила на стол свою чашку с остатками кофе и сказала:
- Во-первых, спасибо за Монжо. Хороший мальчик. Я беру его диссертацию под свое руководство, думаю, можно на начало сентября назначать защиту.
- Ладно, все равно Гранье с ним конфликтовал беспрерывно.
- Во-вторых, я привезла очень интересную девочку. Ей нужно будет тщательно подобрать преподавателей, если не испортим, из нее получится сильнейший маг. Пока она с матерью и братом живет в квартире в преподавательском крыле, нужно присматривать.
- А поподробнее, чем она так интересна? – Кайонн отпил глоток отвара и поморщился.
- Некромантия, магия крови, магия смерти. Десять лет, Жорж, ей всего десять лет! Самое время потихоньку начинать. У нее аура аж полыхает, так легко она отовсюду берет силу. И не дай боги…
Мы помолчали. Обоим хорошо был памятен Вернелли, маг тех же направлений, начавший учиться слишком поздно и не справившийся со своей силой.
- Понятно, - ректор с силой потер лицо ладонями и повторил, - понятно. Присмотрю. Пока Нектариос начнет потихоньку заниматься, а там посмотрим, кого еще подключить.
Я кивнула: Нектариос Ставру – хороший выбор; маг он довольно слабый, но зато отличный теоретик как раз в этих дисциплинах.
- Есть еще один вопрос, - продолжила я. – Я нашла в Академии помещение, которое не открывали лет триста. В старой библиотеке.
Кайонн смотрел на меня, не отрываясь, и беззвучно шевелил губами. Молится, что ли? Наконец он отмер и сказал хрипло:
- Предупреждали же меня, чтоб держал ухо востро!
Я пожала плечами. Кто бы там его ни предупреждал, все равно это было уже поздно: я пришла преподавать в Академию лет на семьдесят раньше Кайонна. Не может он меня ни уволить, ни понизить, ни даже к порядку призвать.
- Смотреть пойдешь?
- Что там? – наконец поинтересовался он.
- По-моему, бальный зал. Красивый, белый с золотом и зеркалами. А люстры какие!
- Пойду смотреть, куда ж я денусь, - кивнул ректор, и взревел не хуже мэтра Бьюрстудлифа, - Жанна!
- Да, господин ректор? – материализовалась в дверях секретарша.
- Там есть кто-то на прием?
- А как же! – она возвела глаза к потолку и перечислила, - Мастер Снустульварстон с жалобой на преподавателей кафедры зельеварения, мэтр Рибера с жалобой на мастера Снустульварстона, два студента для подписания разрешения на пересдачу, профессор Канин со статьей для Вестника Академии, хочет посоветоваться…
- Стой-стой! Попроси Канина заглянуть ко мне завтра с утра, студентам разрешения подпиши, но сперва хорошенько отчитай, а жалобщиков… а у жалобщиков спроси, готовы ли они вынести свои вопросы на Большой Совет. Если нет, значит, свои проблемы они способны разрешить сами. Меня сегодня ни для кого нет, держи оборону до пяти, потом можешь уходить.
- Да, господин ректор! – она мгновенно исчезла за дверью, и уже через мгновение даже сквозь толстую дубовую дверь был слышен ее звонкий голосок, строго выговаривающий бездельникам и прогульщикам.
- А ничего девочка оказалась, - одобрительно кивнула я. – Пожалуй, вписывается в твою приемную. Ну что, открываю портал?
Портал, на сей раз, я открыла уже по точным координатам, и мы оказались в центре зала, как раз напротив странного зеркала. С удивлением я заметила, что моей иллюзии на нем нет. Более того, в глубине зеркально отражения вновь виднелась фигура в черном с серебром.
Кайонн огляделся, подошел к золоченому креслу, зачем-то потрогал его и тихо сказал:
- Зал Полудня. Я был уверен, что это просто легенда, что его не существует!
Тем временем мужчина в зеркале, видимо, заметил непорядок. Он подошел почти впритык к зеркалу со своей стороны и помахал рукой, глядя на меня. Я сделала шаг навстречу.
- Кто это, Лавиния? – ректор встал со мной рядом и с интересом всматривался в зеркало.
- Не знаю. По костюму судя, он от нас лет на четыреста назад. Потом расскажешь, что такое Зал Полудня, пока просто скажи, не было ли в этой легенде чего-то о таком вот межвременном зеркале?
- Надо перечитать, не помню, - почему-то оба мы говорили шепотом. – Что он делает?
На той стороне зеркала, тем временем, человек в черном камзоле торопливо писал что-то. Бросив перо, он широкими шагами вновь подошел к зеркалу и поднес к нему лист бумаги, на котором было крупными буквами, старомодным почерком с завитушками написано:
« Кто вы такие? Какой у вас сейчас год?»
Кайонн протянул руку к стеклу.
- Нет, не трогай! - заорала я, но было поздно. Его палец коснулся зеркальной глади, и изображение погасло. – Эх… теперь ждать, пока восстановится. Если восстановится вообще.
- То есть, в первый раз ты его тоже видела?
- Да. Я тоже дотронулась до стекла, и все исчезло. С тех пор прошло чуть более часа, так что можно надеяться, что связь восстанавливается довольно быстро, - я помялась. – Слушай, Жорж, не пускай пока сюда никого. Вот всей шкурой чувствую, что это что-то важное.
- Предлагаешь скрывать от коллег? – он вздернул бровь.
- Хоть на пару дней. Пожалуйста. Буду должна, - для убедительности я постучала указательным пальцем по золоченой пуговице его клубного пиджака. – У меня сегодня катастрофически нет времени сюда возвращаться.
- Ладно, договорились. Возвращай меня в кабинет, ты ж знаешь, я в порталах не силен. И вот что… ты сюда завтра с утра хочешь вернуться? Тогда возьми меня с собой. Всегда лучше вдвоем, мало ли что.
План мой трещал по швам. Было уже позже полудня, а я не выполнила еще ни одного пункта, намеченного утром. Почему, ну почему, когда времени совсем нет, дела начинают множиться и расползаться по сторонам, словно сорняки?
Глава 25
Пьер Монжо терпеливо ждал меня в приемной ректора. Впрочем, надо заметить, он совсем не скучал в ожидании: придвинувшись к секретарскому столу и поглаживая пальцем руку Жанны, он что-то нашептывал ей в розовеющее ушко. Видимо, излагал основы техники безопасности для боевого мага. Увидев нас с Кайонном, он отпрыгнул от стола и постарался принять незаинтересованный вид. Ректор фыркнул, проходя мимо, и попросил:
- Жанна, принеси мне из столовой какой-нибудь еды, пожалуйста!
- Простите, господин ректор, но столовая сейчас закрыта. Студенты же разъехались, и они проводят ремонт и обновление оборудования. Если хотите, я могу сбегать в «Весеннюю ласточку», там хорошо готовят!
- Хм, - Кайонн даже приостановился, - ну, давай так. Деньги возьми, вот. А вы, дорогие мои, выметайтесь отсюда, у меня еще дел полно!
Мы с Пьером не стали дожидаться более прозрачных намеков, и вышли в коридор.
И почему мне раньше не нравился Жорж де Кайонн?
В моем кабинете я положила на лабораторный стол чемоданчик с письмом и сказала Пьеру:
- Ты берешь на себя статику и держишь защитную сферу, а я вскрываю письмо.
- Что там, госпожа профессор? – привычными движениями он установил сферу и с интересом уставился на большой белый конверт.
- А Темный его знает. Может, ничего опасного, а я просто дую на воду. Сейчас увидим.
Там и в самом деле не было ничего опасного. Можно было не стараться переносить письмо в специально чемоданчике, не ставить защитную сферу, просто взять в руки нож для бумаги и вскрыть конверт.
Письмо было от Макмердок. И оно мне сильно не понравилось.
«Ты помешала мне уже во второй раз. Прежде, чем Он тебя убьет, я уж постараюсь, чтобы ты вдоволь погоревала по твоим детям и внукам».
Вот наглая девчонка!
Я на мгновение прикрыла глаза и привычно проделала несколько дыхательных упражнений, чтобы успокоиться. Орки не зря меня им научили в прошлый мой приезд в Степь.
- Магии нет ни капли, - сказал Пьер, успевший тем временем обследовать и листок бумаги, и конверт. – А все равно прямо пышет злобой. Кто-то вас сильно невзлюбил, госпожа профессор.
- Ничего, подавится, - коротко сказала я, и взяла коммуникатор.
Один звонок – и все дома, принадлежащие моей семье в Бритвальде, перешли в режим «Особая осторожность». Пока я не отменю его, не будет никаких вечеринок и приемов ни в Люнденвике, ни в наших поместьях в Котсуолде и Херефордшире. Я коротко подтвердила это распоряжение, и перезвонила моему сыну, Кристоферу, чтобы он сделал все то же самое на наших предприятиях, в офисах и на стройках. Что еще? В Нью-Зееланд, Джеймсу, вечером отправлю сообщение по электронной почте, туда ни коммуникатор не достает, ни магические вестники не доходят. Не думаю, чтобы Макмердок отправилась на другой край мира, но минимальные предосторожности предпринять надо.
Да, есть же еще ресторан Норберта в Люнденвике, «Олений рог»! К этому заведению я питаю особую слабость, как и к старшему правнуку: мы с ним вместе придумали это заведение, название, даже особняк для ресторана я помогала купить.
Норберту надо сообщить отдельно.
И ему отправился магвестник с письмом:
«Норберт, если ты получил это письмо, значит, я вынуждена на некоторое время исчезнуть из поля зрения. Не волнуйся, я свяжусь с тобой, когда закончу с делами. Если на твоем пути встретится некая Джулия Макмердок, в прошлом браке Каррачиола, или раздави ее, или отойди подальше в сторону. Она может носить любую из этих фамилий, или придумать себе другую, но ее легко узнать. Фото прилагаю. Родителей не беспокой. Лавиния Редфилд»
Пьер, насвистывая, ушел по своим делам, а я отправилась продолжать забег по библиотекам.
Хранитель Либер был, разумеется, на месте. То есть, за все эти годы, ни разу не было случая, чтобы я пришла в залы библиотеки, и он появился за своей стойкой больше, чем через миг. Я еще не успела открыть рот, что озвучить свой вопрос, а Хранитель уже протягивал мне две тонкие тетрадки и пергаментный свиток.
- Что это? – с удивлением спросила я.
- Тетрадки – дневники военного мага, который принимал участие в защите Мауштвица, и уехал оттуда за день до того, как герцог Гонзага начал штурм. А пергамент был найден в сокровищнице тюргешского хана, когда его низвергли. После объединения Степи этот свиток, вместе с еще рядом предметов, в качестве жеста доброй воли был передан орками в распоряжение Академии.
Я рукой нащупала стул и села.
- Уважаемый Либер, откуда вы знали, что именно я буду искать? Я ведь ни с кем, кроме главы Службы магической безопасности этого не обсуждала…
- Лавиния, - Хранитель вышел из-за стойки, положил документы на стол рядом со мной и сжал моё плечо. – Я знаю очень многое из того, что вообще не произносится вслух. Вас это не должно беспокоить. Я никогда ничего не сделаю во вред Галлии, Академии или моим друзьям. Ведь я могу считать вас моим другом?
- Конечно… ну вы бы хоть предупреждали – сейчас, мол, будет чудо.
Он еле заметно улыбнулся.
Тут же, за столом в библиотеке, я наскоро пролистала тетради. Найти в них я смогла немало: несмотря на то, что автор записок по долгу службы практически не сталкивался с интересующим нас магом – разработчиком «оружия массового поражения», он его знал. И знал неплохо – в небольшой крепости всего населения было человек двести – двести пятьдесят, а магов всего шестеро. Они ели за одним столом, жила на одном этаже и пользовались одной лабораторией. Мы знали теперь имя: Теодор Брашер. Дневники писались, в общем, наспех, на коленке: пограничная крепость во время военных действий – не воскресная прогулка по парку. Маги дежурили по ночам, принимали участие в боевых столкновениях, лечили раненых, так что писать получалось явно не всегда. Разработки Брашера упоминались в дневниках глухо и без каких-либо подробностей. Ну, это понятно, необходимость сохранения военной тайны в те времена вбивались на уровне инстинкта. Но вот что меня удивило: всякий раз, когда упоминался Брашер, автор писал о нем с большим уважением и несомненной теплотой.
Свиток был желтым и сухим, как и полагалось старому пергаменту. По моей просьбе Либер помог мне развернуть его и зафиксировать при помощи специального стекла. Я включила подсветку и склонилась над текстом. Да, это не дневниковые записки мага, закончившего тот же курс в том же заведении, что и я. Текст, казалось, состоял из мельчайшего бисера или маковых зерен, по воле неизвестного создателя прилипших к пергаменту ровными рядами. Поначалу мне не удавалось даже вычленить из строки даже отдельные буквы, не то чтобы свести их в слова. Наконец, Либер сжалился надо мной и дал лупу, вот тут дело пошло.
Летописец сафирского кагана цветисто описывал военные победы своего владыки, скрупулезно перечислял названия погибших орочьих кланов и их вождей, пел хвалы храбрости и мудрости военачальников цветущей Сафиры. Но все же среди этой шелухи мелькнуло и нужное мне имя: Теодор Брашер, великий маг, пришедший из пылающей Тюрингии и ушедший путем мудрости, к ее истокам, в золотую Прагу. Маг, оружие которого уничтожило бесчисленные орды, катящиеся к Сафире из Степи.
Ну что же, в Прагу я так и так собиралась.
Я сделала несколько копий отдельных страниц, выписала кое-что из свитка и вернула Хранителю документы.
- Спасибо огромное, уважаемый Либер! Вы очень мне помогли, - я помедлила, потом все же решилась, - скажите, а вы слышали что-нибудь о Зале Полудня?
- Зал полудня? – Хранитель посмотрел на меня с удивлением. – Мне казалось, что эту легенду уже никто в Академии не помнит. Лавиния, вы, вообще, хорошо знаете историю Академии?
- Ну, мельчайшие подробности, конечно, не вспомню, но вообще знаю, - пожала я плечами.
- Так вот, из этой официальной истории напрочь вычеркнут один эпизод. Если помните, поначалу Академия была всего лишь небольшой магической школой при монастыре Богини-Матери, на острове Ситэ. После того, как маги помогли королю Хлодвигу в войне с алеманами, а затем предотвратили распространение чумы, он своим указом отдал под строительство нового магического учебного заведения часть незастроенной территории города на левом берегу Сены. Первым делом были построены два здания – жилой корпус и учебный; через три года построили библиотеку и лаборатории. А в центре всего комплекса был бальный зал.
