Эбигейл попыталась подняться с кресла, но очень скоро осознала, что сделать это самостоятельно элементарно не сможет. Конечно, ей совсем не нравилось чувствовать себя беспомощной, но показывать свою «милую и совершенно неуместную гордость» - как говорил её любимый мужчина - на последнем сроке беременности, когда она вот-вот должна была родить, было бы, наверное, не лучшим её решением. В любом случае, ради малышки она могла немного потерпеть.
- Милый! Дарен, мне нужна твоя помощь! – Выдохнув, она на мгновение прикрыла глаза. – Уфф, стала огромной, как планета, как будто внутри меня не один ребенок, а целая страна… – пробормотала Эбби, услышав, как сначала в коридоре раздались тяжелые и быстрые шаги, затем что-то упало, а затем дверь резко распахнулась и в комнату, словно ошпаренный, влетел Дарен.
- Что? – Подскочив к креслу, он облокотился одной рукой о его спинку, а другую - трясущуюся от волнения - расположил над огромным животом своей любимой, но так и не решился его коснуться. – Уже? Началось?! – Эбби открыла было рот, чтобы успокоить его, но не успела. – Тебе нужно в больницу? Вызвать машину? Нет! Не доверю тебя никому, лучше отвезу сам!
- Дарен… – Эбигейл сделала ещё одну попытку прервать его, но и та с треском провалилась.
- Сумка! Нужно не забыть взять твою сумку и позвонить доктору!...
- Милый… послушай меня, ещё ничего не началось. – Улыбнувшись краешком губ, Эбби заботливо обняла ладонями родное лицо. – Успокойся, хорошо?
На некоторое время Дарен замер, пытаясь, по всей видимости, осмыслить всё то, что только что услышал.
- Не началось? – Спустя несколько секунд выдохнул он, и его жена, подтверждая свои слова, ласково мотнула головой.
- Нет. – Она рассмеялась, а затем сжала пальцами подлокотники и опустила вниз глаза. – Просто я стала настолько большой, что не могу самостоятельно подняться с кресла. А мне жутко захотелось съесть апельсин.
- Апельсин? – Безотчетно повторил Дарен, и Эбби немного виновато подняла на него взгляд.
Она осторожно кивнула, а затем указала на вазу с фруктами.
- Ты поставил её слишком далеко.
- Апельсин… – вновь произнес он, кажется, понемногу начиная приходить в себя, – …значит, ты не рожаешь?
Эбигейл отрицательно мотнула головой.
- По крайней мере, не в эту самую секунду.
- Хорошо, – Дарен тяжело, но облегченно выдохнул, а затем нервно усмехнулся, – потому что, как выяснилось, я оказался к этому совершенно не готов.
Эбби улыбнулась шире, а затем прикусила губу, изо всех сил стараясь сдержать внутри очередной смешок. «Такой взрослый мужчина, а нервничает, как мальчишка», - промелькнуло у неё в голове, и сердце мгновенно наполнилось знакомым теплом и нежностью, которые невозможно было выразить обыкновенными словами. Просто она была счастлива. Счастлива здесь и сейчас, с ним и его ребенком, которого носила под сердцем, и счастье это было настолько сильным, что весь остальной мир терял для неё какой-либо смысл.
- Итак, – понимая, что вот-вот расчувствуется, Эбби сморгнула слезы и протянула к нему руки, – если мы всё выяснили, ты можешь, наконец-таки, помочь необъятной матери своего будущего ребенка встать. А ещё я была бы тебе очень благодарна, если бы ты принес мне тряпку из ванной.
- Тряпку? Зачем она тебе?
- Хочу навести в доме порядок. Разве ты не видишь, сколько здесь пыли? – Одной рукой Эбби обхватила Дарена за шею, другой поддержав за низ живот. – А ещё нужно взбить подушки и постирать шторы. – Продолжала она, пытаясь не обращать внимания на то, как тянет поясницу. – Кстати, я давно хотела выбросить ту зеленую скатерть. Она совершенно не вписывается в интерьер гостиной.
- Милая, тебе не кажется, что сейчас немного неподходящее время для столь масштабной уборки? – Осторожно спросил Дарен, недвусмысленно намекая на её весьма интересное положение. Сейчас он наверняка мыслил примерно так: «Всего пять секунд назад она с кресла то самостоятельно подняться не могла, а теперь ей взбрело в голову устроить самый настоящий санитарный день».
- Как раз-таки самое подходящее. – Несмотря ни на что, ответила Эбби. – Потому что, когда родится наша дочь, мне будет трудно выкроить на это даже минуту, не говоря уже о целом дне.
- Наймем прислугу и этот вопрос будет улажен.
- Нет. – Воспротивилась она. – Я говорила тебе уже сотню раз и повторю в сто первый: ты можешь нанимать водителей, охранников, садовников, да хоть личных электриков - мне будет всё равно, но всё, что касается хозяйства в доме я трогать не позволю. Эта зона только моя, поэтому у нас никогда не будет ни поваров, ни уборщиц, ни экономок, и это моё последнее слово. Я сама буду вести этот дом, и единственная женщина, которой будет дозволено вмешаться в мой порядок - это миссис Поттс.
Когда Дарен приобнял её, Эбби ощутила приятный и до боли родной запах мускуса и цитруса, а затем почувствовала, как он улыбнулся.
- Её руки творят самые настоящие чудеса, верно?
- Да, – с такой же теплой улыбкой призналась Эбигейл, а затем мечтательно выдохнула, – особенно на кухне. Каждый день бы её стряпню ела. Может быть, нам переманить её, как считаешь? – Игриво приподнимая на мужа глаза, поинтересовалась она. – Предложим ей то, от чего она не сможет отказаться. Например, возможность понянчиться с будущей внучкой.
- Боюсь, как бы сильно Маргаретт не любила нас с тобой, и как бы сильно не хотела нянчиться с малышкой, от моей сестры она уйти просто не сможет.
- Тогда выкрадем её, – невозмутимо предложила Эбби, услышав в ответ мягкий, искренний смех. Дарен поцеловал её в волосы, а затем прошептал:
- Обязательно так и сделаем. А сейчас постой минутку, я принесу твою тряпку.
- Сдался всё-таки, – победно улыбнулась она, нехотя выпуская любимого из своих объятий.
- А разве когда-то было иначе? – Беззаботно заметил он, и Эбби поняла, что это был вовсе не вопрос. И всё потому, что иначе, действительно, никогда не было. Он сдавался в любом споре и любой игре. И всегда позволял ей побеждать. – Но знай, у меня будет одно условие.
- О, как же это по-бейкеровски, – игриво закатила глаза Эбигейл, чем заставила уголки губ Дарена весело приподняться.
- Вот так значит, да? На больное давишь?
- Не понимаю, о чем ты, – невозмутимо ответила она, стараясь скрыть разрастающееся внутри веселье.
- Не понимаешь? – В его глазах тут же заплясали знакомые озорные огоньки. – Ты просто безжалостно пользуешься тем фактом, что я не могу ответить тебе тем же.
- Ммм… я всё ещё не понимаю, о чем ты.
- Да-да, – терпеливо выдохнул он, – ты не хочешь на собственной свадьбе выглядеть, как большой бильярдный шарик, знаю. Но ты ведь в курсе, что я безумно люблю этот шарик.
- Я хочу танцевать на своей свадьбе, пить шампанское и не жаловаться на отекшие ноги и боль в пояснице. – Так же терпеливо ответила она, несмотря на то, что после его слов хотелось послать ко всем чертям всю свою выдержку. – Могу я хотеть такую малость?
- Могу я хотя бы предложение тебе сделать?
- Нет. – Безапелляционно заявила она, хотя всё внутри кричало: «да!». – Не смей портить этот момент.
Дарен рассмеялся, а затем, притянув её к себе, обнял.
- Ладно. Но, когда ты выйдешь за меня и твоя милая маленькая гордость в очередной раз достигнет своего апогея, я обязательно скажу эту фразу.
Эбби улыбнулась.
- Ладно уж, говори давай своё условие.
- Лучше я покажу.
И он показал. Вернувшись, как и обещал, ровно через минуту - вот же мистер пунктуальность - Дарен принес с собой не одну, а две тряпки, заявив, что будет убираться вместе с ней. Эбби собиралась было возразить, но довольно скоро поняла, что не стоит играть с огнем. Ведь, несмотря на то, что муж потакал всем её капризам, если что-то из её замыслов он считал небезопасным или рискованным, последнее слово оставалось за ним, и словом этим было простое и безоговорочное «нет».
И против этого самого «нет» сказать она совсем ничего не могла.
Когда с пылью было более или менее покончено, Эбби, пока её мужчина уходил, чтобы отнести тряпки, залезла на табурет, возжелав снять грязные и бесящие её шторы, но была тактично отругана мужем и аккуратно спущена вниз. Дарен сделал всё за неё. Это, к слову сказать, тоже невероятно бесило, но она не переставала повторять себе: «терпи, девочка, терпи, это всё беременность, и твой муж - кстати, как и эти шторы - вовсе не раздражают тебя настолько сильно». Убедить себя получилось, но шторы Эбигейл всё-таки решила поменять. Как и зеленую скатерть. «Ещё бы обои в детской переклеить…», - промелькнуло у неё в голове, когда они проходили мимо комнаты.
- Даже не думай об этом.
- О чем? – Воззрившись на своего мужчину, спросила она.
- Эти обои мы поклеили только месяц назад, – каким-то совершенно невероятным образом прочитав её мысли, ответил Дарен, – те самые обои, за которые ты душу была готова продать.
- Но ведь уже месяц прошел. Ариэлле они теперь не нравятся.
- Правда? – Вскинув брови, Дарен подошел к любимой. – Это она тебе так сказала?
- Ну… что-то вроде того. – Когда он промолчал, не отводя от неё взгляда, Эбби выдохнула. – Я просто чувствую нашу дочку, ясно? Это материнский дар. И в эту самую минуту он говорит мне, что малышка больше не хочет розовых слоников.
Вообще-то, Эбигейл была крайне серьезна. Нет, действительно, серьезна. Чего нельзя было сказать о её любимом гордеце. Уголки губ Дарена дернулись, и как бы он не старался это скрыть, у него ничего не вышло.
- Милая, ты помнишь, что говорил доктор Альерри? Новорожденные дети до нескольких месяцев не различают цвета. Нашей дочке будет всё равно, розовыми окажутся слоники на стенах или зелеными.
- Пускай не увидит, но она всё ощутит, Дарен. Всё ощутит! – Обойдя его и зайдя в детскую, продолжала настаивать Эбигейл, чем вынудила мужа улыбнуться шире (этой улыбки она не увидела, и, можно сказать, что в этом Дарену крупно повезло). – Если мы не поменяем эти обои, ещё даже не родившись, Ариэлла может подумать, что мы не слышим её и совершенно не понимаем. А я хочу, чтобы до появления у нашей дочери этого глупого чувства прошло, по крайней мере, лет пятнадцать!
- Хорошо, родная, как скажешь. – Эбби показалось, что Дарен рассмеялся, и собиралась было разозлиться, но, когда, подойдя к ней сзади, он обнял её и зарылся носом в шею, обо всем остальном она сразу же забыла.
- Правда?
- Ммм. – Согласно ответил он, вдыхая её запах и заставляя Эбигейл улыбнувшись и, прикрыв от наслаждения глаза, прижаться руками к его рукам. – Только спроси у нашей дочки, какие обои ей хочется. Их привезут и поклеят сегодня же вечером.
- С феями, – после недолгой паузы мечтательно прошептала Эбби, прислушиваясь к малышке, – и принцессами. Только обязательно розовые!
- Всё-таки розовые? – Вскинув брови, уточнил Дарен. – Наша дочка передумала?
- Видимо, вся проблема была в слониках. – Выдохнула она, ощущая, как, улыбаясь во всю ширь, её муж вновь зарывается носом в её шею. – Что? Не смейся, я серьезно!
- Не сомневаюсь, – всё ещё смеясь, Дарен поцеловал её в плечо, а затем отстранился, – схожу за ведром и шваброй. Что-то подсказывает мне, что тебе вот-вот захочется помыть здесь полы.
- Как ты это делаешь? – Повернувшись, она даже ахнула, понимая, что, действительно, думала именно и об этом, и замечая, как от этого веселья в глазах её мужа становится ещё больше.
- Сам этим вопросом постоянно задаюсь.
Когда он вышел из детской, Эбби улыбнулась и, отвернувшись от двери, коснулась ладонями своего округлого - а точнее сказать, очень круглого - живота.
- Тебе достался самый заботливый и любящий на свете папа, – прошептала она, ощутив в ответ осторожный толчок крохотной ножки, – да… ты и сама это чувствуешь. Знаю, родная, знаю.
Прикрыв глаза, она улыбнулась шире, а затем начала очень медленно и ласково гладить себя по животу. На тянущую боль в пояснице Эбби уже совершенно не обращала внимания, и как она узнала буквально через несколько секунд, напрасно. Доселе неведомое ей ощущение - всего мгновение, и по оголенным ногам заструилось что-то прохладное, вызывая не только мурашки, но и учащенное сердцебиение, от которого стало немного тяжелее дышать.
Почти в эту же секунду в дверях показался улыбающийся Дарен с ведром воды и шваброй в руках. Его улыбка стала меркнуть, когда он заметил застывшее в глазах жены смятение, смешанное с сопутствующим его страхом перед неизведанным - это она знала причину, а он-то нет.
- Милая… всё в порядке? Тебе нехорошо? Мне вызвать скорую?
Увидев её в таком потерянном состоянии, бледную и перепуганную, он и сам испугался ни на шутку.
- Ты носился со мной всю неделю, проверяя, не рожаю ли я, – вновь обретая способность говорить, произнесла она, – а когда у меня отошли воды, даже не заметил!
Реакция Дарена не заставила себя долго ждать.
- Ты рожаешь? – Переменившись в лице, выдохнул он.
- Я рожаю!
- Ты рожаешь! – Громко повторил он, а затем, оказавшись подле неё в два больших шага, обнял её за плечи. – Черт возьми, мы рожаем! Что же делать… что делать…
- Подогнать машину! – Застонав от резкой боли, подсказала ему Эбби, вынуждая мужа тут же подорваться.
- Машину! Точно! Я мигом! – Он побежал к двери, но остановился и, повернувшись, резко дернулся назад. – А как же ты?
- Вернешься за мной через минуту и захватишь из комнаты сумку, – сквозь зубы ответила она, а затем застонала не сдержаннее, ощутив усиливающиеся схватки.
- Да! Вернусь, да! Поверить не могу, мы рожаем! – Нервно и счастливо рассмеялся он, а затем со всей любовью и нежностью поцеловал её в волосы.
Честное слово, убить его в этот момент хотелось!
- Машину, Дарен!
- Прости, родная, бегу! – Он остановился в дверях всего на мгновение. Проведя руками по волосам, завертел головой. – Рожаешь…
- Рожаю, любимый, – сквозь зубы ответила она, – и, если ты не поторопишься, придется тебе самому принимать у меня роды!
Когда Дарен, наверное, испугавшись такой перспективы, наконец, вышел, Эбби даже выдохнула от облегчения. Она несомненно рассмеялась бы, если бы очередной приступ боли не заставил её застонать.
Дарен ходил взад и вперед, меряя шагами больничный холл и не находя себе места от волнения. Пол, который спокойно сидел на стуле, не сводил с него бегающего взгляда.
- Успокойся.
Он завертел головой.
- Не могу.
- Тогда сядь.
Дарен замешкался, засомневался, но всё же послушно опустился на стул рядом с другом. Сложив ладони перед собой, он упер локти в колени, но дергать ими не перестал.
- Почему так долго?
- Роды - всегда долго. – Спокойно ответил Пол. – Я загуглил.
- С момента, как я привез её в эту чертову больницу, прошло почти десять часов. – Не находя себе места от волнения, не унимался он. – Что, если что-то пошло не так?
- Если бы что-то пошло не так, доктор сказал бы нам.
- Черт, – Дарен застонал и нервно взъерошил волосы, – я должен быть там с ней и держать её за руку!
- Эбигейл сама не захотела этого и, знаешь, теперь я понимаю, что она права. Если у тебя даже сейчас чердак не в порядке, что с тобой было бы, увидь ты, как нещадно твоя дочка прокладывает себе путь в этот мир, доставляя твоей жене исключительно адские муки.
- Милый! Дарен, мне нужна твоя помощь! – Выдохнув, она на мгновение прикрыла глаза. – Уфф, стала огромной, как планета, как будто внутри меня не один ребенок, а целая страна… – пробормотала Эбби, услышав, как сначала в коридоре раздались тяжелые и быстрые шаги, затем что-то упало, а затем дверь резко распахнулась и в комнату, словно ошпаренный, влетел Дарен.
- Что? – Подскочив к креслу, он облокотился одной рукой о его спинку, а другую - трясущуюся от волнения - расположил над огромным животом своей любимой, но так и не решился его коснуться. – Уже? Началось?! – Эбби открыла было рот, чтобы успокоить его, но не успела. – Тебе нужно в больницу? Вызвать машину? Нет! Не доверю тебя никому, лучше отвезу сам!
- Дарен… – Эбигейл сделала ещё одну попытку прервать его, но и та с треском провалилась.
- Сумка! Нужно не забыть взять твою сумку и позвонить доктору!...
- Милый… послушай меня, ещё ничего не началось. – Улыбнувшись краешком губ, Эбби заботливо обняла ладонями родное лицо. – Успокойся, хорошо?
На некоторое время Дарен замер, пытаясь, по всей видимости, осмыслить всё то, что только что услышал.
- Не началось? – Спустя несколько секунд выдохнул он, и его жена, подтверждая свои слова, ласково мотнула головой.
- Нет. – Она рассмеялась, а затем сжала пальцами подлокотники и опустила вниз глаза. – Просто я стала настолько большой, что не могу самостоятельно подняться с кресла. А мне жутко захотелось съесть апельсин.
- Апельсин? – Безотчетно повторил Дарен, и Эбби немного виновато подняла на него взгляд.
Она осторожно кивнула, а затем указала на вазу с фруктами.
- Ты поставил её слишком далеко.
- Апельсин… – вновь произнес он, кажется, понемногу начиная приходить в себя, – …значит, ты не рожаешь?
Эбигейл отрицательно мотнула головой.
- По крайней мере, не в эту самую секунду.
- Хорошо, – Дарен тяжело, но облегченно выдохнул, а затем нервно усмехнулся, – потому что, как выяснилось, я оказался к этому совершенно не готов.
Эбби улыбнулась шире, а затем прикусила губу, изо всех сил стараясь сдержать внутри очередной смешок. «Такой взрослый мужчина, а нервничает, как мальчишка», - промелькнуло у неё в голове, и сердце мгновенно наполнилось знакомым теплом и нежностью, которые невозможно было выразить обыкновенными словами. Просто она была счастлива. Счастлива здесь и сейчас, с ним и его ребенком, которого носила под сердцем, и счастье это было настолько сильным, что весь остальной мир терял для неё какой-либо смысл.
- Итак, – понимая, что вот-вот расчувствуется, Эбби сморгнула слезы и протянула к нему руки, – если мы всё выяснили, ты можешь, наконец-таки, помочь необъятной матери своего будущего ребенка встать. А ещё я была бы тебе очень благодарна, если бы ты принес мне тряпку из ванной.
- Тряпку? Зачем она тебе?
- Хочу навести в доме порядок. Разве ты не видишь, сколько здесь пыли? – Одной рукой Эбби обхватила Дарена за шею, другой поддержав за низ живот. – А ещё нужно взбить подушки и постирать шторы. – Продолжала она, пытаясь не обращать внимания на то, как тянет поясницу. – Кстати, я давно хотела выбросить ту зеленую скатерть. Она совершенно не вписывается в интерьер гостиной.
- Милая, тебе не кажется, что сейчас немного неподходящее время для столь масштабной уборки? – Осторожно спросил Дарен, недвусмысленно намекая на её весьма интересное положение. Сейчас он наверняка мыслил примерно так: «Всего пять секунд назад она с кресла то самостоятельно подняться не могла, а теперь ей взбрело в голову устроить самый настоящий санитарный день».
- Как раз-таки самое подходящее. – Несмотря ни на что, ответила Эбби. – Потому что, когда родится наша дочь, мне будет трудно выкроить на это даже минуту, не говоря уже о целом дне.
- Наймем прислугу и этот вопрос будет улажен.
- Нет. – Воспротивилась она. – Я говорила тебе уже сотню раз и повторю в сто первый: ты можешь нанимать водителей, охранников, садовников, да хоть личных электриков - мне будет всё равно, но всё, что касается хозяйства в доме я трогать не позволю. Эта зона только моя, поэтому у нас никогда не будет ни поваров, ни уборщиц, ни экономок, и это моё последнее слово. Я сама буду вести этот дом, и единственная женщина, которой будет дозволено вмешаться в мой порядок - это миссис Поттс.
Когда Дарен приобнял её, Эбби ощутила приятный и до боли родной запах мускуса и цитруса, а затем почувствовала, как он улыбнулся.
- Её руки творят самые настоящие чудеса, верно?
- Да, – с такой же теплой улыбкой призналась Эбигейл, а затем мечтательно выдохнула, – особенно на кухне. Каждый день бы её стряпню ела. Может быть, нам переманить её, как считаешь? – Игриво приподнимая на мужа глаза, поинтересовалась она. – Предложим ей то, от чего она не сможет отказаться. Например, возможность понянчиться с будущей внучкой.
- Боюсь, как бы сильно Маргаретт не любила нас с тобой, и как бы сильно не хотела нянчиться с малышкой, от моей сестры она уйти просто не сможет.
- Тогда выкрадем её, – невозмутимо предложила Эбби, услышав в ответ мягкий, искренний смех. Дарен поцеловал её в волосы, а затем прошептал:
- Обязательно так и сделаем. А сейчас постой минутку, я принесу твою тряпку.
- Сдался всё-таки, – победно улыбнулась она, нехотя выпуская любимого из своих объятий.
- А разве когда-то было иначе? – Беззаботно заметил он, и Эбби поняла, что это был вовсе не вопрос. И всё потому, что иначе, действительно, никогда не было. Он сдавался в любом споре и любой игре. И всегда позволял ей побеждать. – Но знай, у меня будет одно условие.
- О, как же это по-бейкеровски, – игриво закатила глаза Эбигейл, чем заставила уголки губ Дарена весело приподняться.
- Вот так значит, да? На больное давишь?
- Не понимаю, о чем ты, – невозмутимо ответила она, стараясь скрыть разрастающееся внутри веселье.
- Не понимаешь? – В его глазах тут же заплясали знакомые озорные огоньки. – Ты просто безжалостно пользуешься тем фактом, что я не могу ответить тебе тем же.
- Ммм… я всё ещё не понимаю, о чем ты.
- Да-да, – терпеливо выдохнул он, – ты не хочешь на собственной свадьбе выглядеть, как большой бильярдный шарик, знаю. Но ты ведь в курсе, что я безумно люблю этот шарик.
- Я хочу танцевать на своей свадьбе, пить шампанское и не жаловаться на отекшие ноги и боль в пояснице. – Так же терпеливо ответила она, несмотря на то, что после его слов хотелось послать ко всем чертям всю свою выдержку. – Могу я хотеть такую малость?
- Могу я хотя бы предложение тебе сделать?
- Нет. – Безапелляционно заявила она, хотя всё внутри кричало: «да!». – Не смей портить этот момент.
Дарен рассмеялся, а затем, притянув её к себе, обнял.
- Ладно. Но, когда ты выйдешь за меня и твоя милая маленькая гордость в очередной раз достигнет своего апогея, я обязательно скажу эту фразу.
Эбби улыбнулась.
- Ладно уж, говори давай своё условие.
- Лучше я покажу.
И он показал. Вернувшись, как и обещал, ровно через минуту - вот же мистер пунктуальность - Дарен принес с собой не одну, а две тряпки, заявив, что будет убираться вместе с ней. Эбби собиралась было возразить, но довольно скоро поняла, что не стоит играть с огнем. Ведь, несмотря на то, что муж потакал всем её капризам, если что-то из её замыслов он считал небезопасным или рискованным, последнее слово оставалось за ним, и словом этим было простое и безоговорочное «нет».
И против этого самого «нет» сказать она совсем ничего не могла.
Когда с пылью было более или менее покончено, Эбби, пока её мужчина уходил, чтобы отнести тряпки, залезла на табурет, возжелав снять грязные и бесящие её шторы, но была тактично отругана мужем и аккуратно спущена вниз. Дарен сделал всё за неё. Это, к слову сказать, тоже невероятно бесило, но она не переставала повторять себе: «терпи, девочка, терпи, это всё беременность, и твой муж - кстати, как и эти шторы - вовсе не раздражают тебя настолько сильно». Убедить себя получилось, но шторы Эбигейл всё-таки решила поменять. Как и зеленую скатерть. «Ещё бы обои в детской переклеить…», - промелькнуло у неё в голове, когда они проходили мимо комнаты.
- Даже не думай об этом.
- О чем? – Воззрившись на своего мужчину, спросила она.
- Эти обои мы поклеили только месяц назад, – каким-то совершенно невероятным образом прочитав её мысли, ответил Дарен, – те самые обои, за которые ты душу была готова продать.
- Но ведь уже месяц прошел. Ариэлле они теперь не нравятся.
- Правда? – Вскинув брови, Дарен подошел к любимой. – Это она тебе так сказала?
- Ну… что-то вроде того. – Когда он промолчал, не отводя от неё взгляда, Эбби выдохнула. – Я просто чувствую нашу дочку, ясно? Это материнский дар. И в эту самую минуту он говорит мне, что малышка больше не хочет розовых слоников.
Вообще-то, Эбигейл была крайне серьезна. Нет, действительно, серьезна. Чего нельзя было сказать о её любимом гордеце. Уголки губ Дарена дернулись, и как бы он не старался это скрыть, у него ничего не вышло.
- Милая, ты помнишь, что говорил доктор Альерри? Новорожденные дети до нескольких месяцев не различают цвета. Нашей дочке будет всё равно, розовыми окажутся слоники на стенах или зелеными.
- Пускай не увидит, но она всё ощутит, Дарен. Всё ощутит! – Обойдя его и зайдя в детскую, продолжала настаивать Эбигейл, чем вынудила мужа улыбнуться шире (этой улыбки она не увидела, и, можно сказать, что в этом Дарену крупно повезло). – Если мы не поменяем эти обои, ещё даже не родившись, Ариэлла может подумать, что мы не слышим её и совершенно не понимаем. А я хочу, чтобы до появления у нашей дочери этого глупого чувства прошло, по крайней мере, лет пятнадцать!
- Хорошо, родная, как скажешь. – Эбби показалось, что Дарен рассмеялся, и собиралась было разозлиться, но, когда, подойдя к ней сзади, он обнял её и зарылся носом в шею, обо всем остальном она сразу же забыла.
- Правда?
- Ммм. – Согласно ответил он, вдыхая её запах и заставляя Эбигейл улыбнувшись и, прикрыв от наслаждения глаза, прижаться руками к его рукам. – Только спроси у нашей дочки, какие обои ей хочется. Их привезут и поклеят сегодня же вечером.
- С феями, – после недолгой паузы мечтательно прошептала Эбби, прислушиваясь к малышке, – и принцессами. Только обязательно розовые!
- Всё-таки розовые? – Вскинув брови, уточнил Дарен. – Наша дочка передумала?
- Видимо, вся проблема была в слониках. – Выдохнула она, ощущая, как, улыбаясь во всю ширь, её муж вновь зарывается носом в её шею. – Что? Не смейся, я серьезно!
- Не сомневаюсь, – всё ещё смеясь, Дарен поцеловал её в плечо, а затем отстранился, – схожу за ведром и шваброй. Что-то подсказывает мне, что тебе вот-вот захочется помыть здесь полы.
- Как ты это делаешь? – Повернувшись, она даже ахнула, понимая, что, действительно, думала именно и об этом, и замечая, как от этого веселья в глазах её мужа становится ещё больше.
- Сам этим вопросом постоянно задаюсь.
Когда он вышел из детской, Эбби улыбнулась и, отвернувшись от двери, коснулась ладонями своего округлого - а точнее сказать, очень круглого - живота.
- Тебе достался самый заботливый и любящий на свете папа, – прошептала она, ощутив в ответ осторожный толчок крохотной ножки, – да… ты и сама это чувствуешь. Знаю, родная, знаю.
Прикрыв глаза, она улыбнулась шире, а затем начала очень медленно и ласково гладить себя по животу. На тянущую боль в пояснице Эбби уже совершенно не обращала внимания, и как она узнала буквально через несколько секунд, напрасно. Доселе неведомое ей ощущение - всего мгновение, и по оголенным ногам заструилось что-то прохладное, вызывая не только мурашки, но и учащенное сердцебиение, от которого стало немного тяжелее дышать.
Почти в эту же секунду в дверях показался улыбающийся Дарен с ведром воды и шваброй в руках. Его улыбка стала меркнуть, когда он заметил застывшее в глазах жены смятение, смешанное с сопутствующим его страхом перед неизведанным - это она знала причину, а он-то нет.
- Милая… всё в порядке? Тебе нехорошо? Мне вызвать скорую?
Увидев её в таком потерянном состоянии, бледную и перепуганную, он и сам испугался ни на шутку.
- Ты носился со мной всю неделю, проверяя, не рожаю ли я, – вновь обретая способность говорить, произнесла она, – а когда у меня отошли воды, даже не заметил!
Реакция Дарена не заставила себя долго ждать.
- Ты рожаешь? – Переменившись в лице, выдохнул он.
- Я рожаю!
- Ты рожаешь! – Громко повторил он, а затем, оказавшись подле неё в два больших шага, обнял её за плечи. – Черт возьми, мы рожаем! Что же делать… что делать…
- Подогнать машину! – Застонав от резкой боли, подсказала ему Эбби, вынуждая мужа тут же подорваться.
- Машину! Точно! Я мигом! – Он побежал к двери, но остановился и, повернувшись, резко дернулся назад. – А как же ты?
- Вернешься за мной через минуту и захватишь из комнаты сумку, – сквозь зубы ответила она, а затем застонала не сдержаннее, ощутив усиливающиеся схватки.
- Да! Вернусь, да! Поверить не могу, мы рожаем! – Нервно и счастливо рассмеялся он, а затем со всей любовью и нежностью поцеловал её в волосы.
Честное слово, убить его в этот момент хотелось!
- Машину, Дарен!
- Прости, родная, бегу! – Он остановился в дверях всего на мгновение. Проведя руками по волосам, завертел головой. – Рожаешь…
- Рожаю, любимый, – сквозь зубы ответила она, – и, если ты не поторопишься, придется тебе самому принимать у меня роды!
Когда Дарен, наверное, испугавшись такой перспективы, наконец, вышел, Эбби даже выдохнула от облегчения. Она несомненно рассмеялась бы, если бы очередной приступ боли не заставил её застонать.
***
Дарен ходил взад и вперед, меряя шагами больничный холл и не находя себе места от волнения. Пол, который спокойно сидел на стуле, не сводил с него бегающего взгляда.
- Успокойся.
Он завертел головой.
- Не могу.
- Тогда сядь.
Дарен замешкался, засомневался, но всё же послушно опустился на стул рядом с другом. Сложив ладони перед собой, он упер локти в колени, но дергать ими не перестал.
- Почему так долго?
- Роды - всегда долго. – Спокойно ответил Пол. – Я загуглил.
- С момента, как я привез её в эту чертову больницу, прошло почти десять часов. – Не находя себе места от волнения, не унимался он. – Что, если что-то пошло не так?
- Если бы что-то пошло не так, доктор сказал бы нам.
- Черт, – Дарен застонал и нервно взъерошил волосы, – я должен быть там с ней и держать её за руку!
- Эбигейл сама не захотела этого и, знаешь, теперь я понимаю, что она права. Если у тебя даже сейчас чердак не в порядке, что с тобой было бы, увидь ты, как нещадно твоя дочка прокладывает себе путь в этот мир, доставляя твоей жене исключительно адские муки.
