Глава 1
Я ехала, надвинув капюшон пониже, и всматривалась в избы по сторонам от дороги. Сверток, подвязанный через шею и плечо шарфом, едва ворочался и уже даже не кряхтел. Я прикрывала его свободной от поводьев рукой и полой плаща от ветра. И все же было не жарко, хоть на дворе и цвела вишнями середина апреля. Босоногая ребятня бежала вдоль заборов вровень с моей лошадью, шедшей так мягко, что можно было подумать, будто мы стоим на месте, если бы мимо не мелькали дома.
- Эй, дуреха, куда ж на лошадь взгромоздилась, токма родивши-то? - попрекнул кто-то из-за забора, на улицу, однако, не выходя.
Я подняла голову, бросив всего один взгляд на болтуна, и даже те нестройные шепотки, что я слышала со дворов, тут же стихли. Увидев татуировки на моем лице, насмехаться и попрекать не рискнул уже никто.
У крайней избы я остановилась и спешилась, осторожно прижимая сверток к груди. Бросив поводья на штакетину, я оглянулась на дорогу. Высыпавший следом за лошадью люд опасливо толпился чуть поодаль. И любопытно, и боязно. Зато пожилая женщина, чистившая картошку на крыльце, тут же поднялась на ноги и выронила нож в ведро, бледнея на глазах.
Я развязала черный шарф, сняла ребенка с шеи, плотнее укутала его в теплую ткань и протянула женщине.
- А где моя Любава? - осипшим от волнения голосом спросила она, скорее спускаясь ко мне.
- Нет ее. Судьба немилосердна к убийцам.
У нее опустились руки. Так и не взяв младенца, женщина смотрела на меня, по ее впалым щекам побежали слезы:
- Как это… к убийцам?
- Твоя дочь ушла в лес не за грибами. Она хотела там родить и оставить ребенка умирать.
- Ты ее убила?
- Не я. Роды были тяжелыми, ее покарала сама Судьба. Слава богине, она хоть успела сказать, где тебя найти, - я снова протянула ребенка бабушке. - Возьми, найди ему кормилицу. Это здоровый, крепкий мальчик. Я заберу его, когда подрастет.
За спиной послышались возгласы и причитания. Еще бы, он теперь неприкосновенен, потому что слово воина клана Веды – закон для простых людей, живущих на наших землях. Женщина забрала у меня ребенка, но руки ее дрожали. Мальчик недовольно закряхтел и проснулся окончательно, тут же подняв такой плач, что я сама не рада была. А бабушка морщинистой, натруженной ладонью утерла слезы и перехватила завернутого внука удобнее.
- Что еще? - уже с раздражением спросила я.
- Да Любка ж моя не виновата… Ее кузнецов сын зажал на речке, а жениться отказался… Она ж с этим позором девять месяцев отмучилась, вся деревня судачила, что она гулящая…
- Это не позор, это ребенок, - отрезала я. - И он будущий воин Веды.
Она покорно замолчала, роняя слезы на теплый шарф, укрывавший малыша.
- Где, говоришь, папаша живет? - сжалилась я. - Иногда можно и помочь Судьбе вершить правосудие, если она кого-то обделила вниманием…
В клан я возвращалась в хмурой задумчивости. Селяне с их представлениями о чести и морали раздражали неимоверно. Позор, почему-то, вечно у них падал на пострадавшего. От своих невеселых мыслей, наверное, я и не сразу заметила огромный размах беспросветно черных крыльев над площадью. А увидев, похолодела.
Драконова дань! Как я могла забыть об этом дне?! Каждые десять лет наш клан платит дань черному дракону, отдавая одну выбранную им же жизнь взамен на его милость. Я видела этого дракона дважды. Впервые, как только меня с сестрой неразумными детьми привезли сюда, забрав из сельской семьи точно так же, как я заберу того мальчика через пару лет. И десять лет назад, когда ему платили предыдущую дань. Дракон тогда наклонил свою чешуйчатую морду низко-низко и так принюхался к моей сестре, что меня лишь наставник удержал от непоправимой ошибки, выбив кинжал из руки и отшвырнув от помоста.
И сейчас меня пробрал точно такой же мороз, как и тогда. Я пустила лошадь в галоп между домами прямо по двору, перемахнув низкий заборчик, боясь не успеть, боясь, что случится что-то непоправимое.
- Задержите ее! - услышала я полный гнева и страха голос Матери клана, как только выскочила в толпу на площади.
Сердце оборвалось. На помосте, с которого обычно старейшины рассказывали детям сказки, да Мать объявляла о новых воинах клана, стоял черный как самая безлунная зимняя ночь дракон. И моя старшая сестра-погодка, связанная, растрепанная, бледная, но не проронившая ни единой слезы. Хоть она и не стала воином, всего лишь швеей, но была стойкой не хуже меня.
- Лана, нет! - я подняла лошадь на дыбы, и Хель, молотя копытами в воздухе, живо расчистила нам путь. Я выхватила лук из-за спины, накинула на тетиву сразу две стрелы.
Люди посторонились. Дракон, как и Мать, где-то там, дальше, а вот тяжелые подковы прямо над головой.
- Да остановите же ее! Велия, не делай этого! - ко мне уже бежала и сама Мать, развернув длинную плеть на ходу. - Ты не ведаешь, что творишь!
Но мне было не до ее окриков, я уже выпустила стрелы и доставала следующие, целясь дракону в глаз и привстав в седле.
Плеть хлестко обвила мою руку и выдернула меня из седла раньше, чем я успела выстрелить в четвертый раз. Я покатилась по земле, подо мной что-то громко треснуло. Подхватившись на ноги, я поняла, что сломала плечо лука, прослужившего мне верой и правдой десять лет.
- Непослушная девчонка! - Мать отвесила мне пощечину, - Как ты посмела! Это огромная честь для твоей сестры!
- Поэтому ты отослала меня охотиться в самый дальний лес? - я сплюнула кровь и отбросила конец ее плети. - Чтобы я не мешала этому жертвоприношению?!
- Ты ничего не понимаешь, - она снова замахнулась, но ее руку совершенно внезапно перехватили, не дав ударить меня второй раз.
- Остановись, Мать. Это та самая дерзкая выскочка, что выхватила кинжал в прошлый раз? - рядом с Матерью стоял подавляющий исходившей от него магической силой мужчина.
Я тут же вскинулась, оглянувшись в поисках дракона, но его на помосте больше не было, там теперь стояла только Лана, так испуганно на меня смотревшая, что мне стало не по себе. До меня начало доходить, что этот мужчина, при появлении которого замолчала даже Мать, и есть дракон. В черном с головы до пят, с ониксово-черными глазами, такими же непроглядно-черными волосами до плеч, резко контрастирующими с абсолютно белой кожей… В общем, просто черный настолько, что сомнений в его истинной сущности больше не возникало.
- Оставь наш клан в покое! - я обнажила все тот же кинжал, готовая сразиться с драконом прямо сейчас.
- Хм. Похоже, я вижу будущую Мать клана, - ухмыльнулся он. - Сегодня твоя сестра стала жертвой? Это даже забавно.
Я не выдержала и бросилась на него. Но дракон увернулся с той же легкостью, что и от моих стрел, позволив мне пролететь мимо, почти до почтительно расступившихся вокруг него людей.
- Давай заключим пари, - вдруг предложил он, обернувшись все так же молниеносно. - У тебя будет месяц, чтобы добраться до моего гнезда и забрать свою сестру. Даю слово, что за этот месяц с ней ничего не случится.
- Верить слову грязной ящерицы? - я сплюнула под ноги.
- Велия! - возмутилась Мать, до этого смиренно молчавшая в присутствии дракона.
- Да, мое слово многого стоит. Успеешь, верну ее тебе. Не успеешь – сама виновата, ты станешь следующей.
- Я успею, не сомневайся, - я сжала рукоять клинка до скрипа.
- Тогда до встречи, дерзкий человеческий отпрыск. Не мешай ей, Мать, такая смелость глупа, но похвальна.
И в одно движение он взмыл в воздух, оборачиваясь огромным черным ящером, схватил когтистой лапой вскрикнувшую от неожиданности сестру и устремился к горам на запад.
- Что же ты натворила, Велия? - устало спросила Мать, проведя дрожащей рукой по седым прядям среди некогда смоляных волос. - Он ведь мог всех нас просто сжечь за неповиновение.
- Не сжег ведь, - я досадливо загнала клинок обратно в ножны. - Дракона тоже можно убить. Первый Отец клана убил.
- И за это мы расплачиваемся второй век. Мой прадед убил отца этого дракона. Но мы не мой прадед, мы не обладаем той же силой и магией, что и он. Ты погибнешь, глупая девчонка.
- А разве я могла просто отдать ему Лану?! - я подняла обломки лука, чертыхнулась и бросила их под ноги Матери.
- Он потребовал именно ее, я ничего не могла сделать, - Мать тяжело вздохнула и опустила голову. - Вы обе мои дочери, и теперь я потеряла сразу обеих.
- Все дети клана твои. И мы никого больше не отдадим. Я сделаю невозможное – убью последнего черного дракона.
- Ты не понимаешь, о чем говоришь! - разозлилась она. - Не ходи туда, не надо!
- Я пойду, - я шагнула к ней ближе, чтобы смотреть прямо в блекло-серые раскосые глаза, под которыми белыми дугами расходился рисунок клановой татуировки, - пойду и верну ее. И мы никем больше не станем жертвовать!
- Ты станешь лучшей Матерью, чем я, - она не выдержала, опустила взгляд и отвернулась, а потом и вовсе пошла в дом совещаний. Старейшины понятливо пошли за ней, а я осталась стоять на медленно пустеющей площади над обломками лука.
Нырнув головой в бочку с водой пару раз, как, бывало, любил делать мой наставник, я немного остудила пыл и задумалась, глядя на свое отражение в воде. Оттуда на меня смотрели весьма решительно и твердо, причем глаза уже значительно потемнели, как бывало, когда я сильно злилась. В остальное же время они были нормального голубого цвета, обычного для этих мест. «Игра света»,- так всегда объясняла эту странную особенность Мать. Пусть хоть света, хоть тьмы. Не о том я задумалась. Я ударила по отражению ладонью, разбив его на сотню осколков на мгновение, собрала рассыпавшиеся русые косички обратно в высокий хвост и надела сброшенный кожаный доспех, укрепленный подвижными стальными пластинками.
- Может, он все наврал? - тихо спросил мнущийся с ноги на ногу за спиной паренек.
- Даже если и так, я все равно пойду, - я обернулась к нему. - А ты подрос, я и не заметила.
Я помнила принесенного наставником Ольсу еще совсем мальчишкой, путавшимся под ногами у конюха. А теперь он уже сам седлает мою серую в яблоки лошадь, тщательно проверяя каждую подпругу.
- Ты нечасто тут задерживаешься, мятежная душа, так что все пропускаешь. Многие из подобранных тобой детей уже и сами скоро станут воинами.
- Да, это точно. Надеюсь, хоть увижу это своими глазами, - я еще с минуту понаблюдала за его работой и ушла в дом.
Собрать оружие в поход было делом пяти минут. Вот только обернувшись к тому месту, где обычно висел на стене мой лук, я разочарованно опустила протянутую в пустоту руку.
- Прости, - донесся голос Матери от двери. - Я знаю, как ты его любила. И помню, как твой наставник вырезал его для тебя.
- Его больше нет, - я не уточняла, о луке это было сказано или о наставнике, не вернувшемся этой зимой с охоты на терроризировавшего соседнюю деревню вепря.
- Да, больше нет. Но есть другой сделанный им лук, - она протянула мне свой, покрытый алыми защитными рунами. - Бери, тебе он подходит гораздо больше.
Я неуверенно взяла лук Матери, повертела его в руках, приноравливаясь, натянула тетиву.
- Спасибо.
- Некоторые хотят пойти с тобой…
- Нет, не надо.
- Веля, ты с того самого дня, как наставник погиб, выходишь за ворота только одна. Хватит, горы далеко, ты туда просто не доберешься, - устало вздохнула Мать.
- Клан Веды ослаб без погибших зимой воинов. А Гарды слишком давно поглядывают на наши земли. Я пойду одна, нечего распылять силы.
- Пусть Судьба тебе благоволит, - она сотворила охранный жест в воздухе.
- И карает несправедливость, - закончила я за нее. - Жди нас обеих до истечения двух месяцев.
Вскочив в седло, я пришпорила верную Хель и направила ее к огромным деревянным воротам, выходящим к западному тракту. На ясном вечернем небе поднимался новорожденный месяц, едва различимой ниточкой сея слабый свет, как и заходящее солнце. Переждать ночь дома я не смогла бы, злость гнала мня вперед, подстегивая, напоминая, что у меня не так много времени, а я понятия не имею, где в обширных горах искать гнездо ползучего гада.
https://author.today/work/70311
