Некромант Василий Петрович очень любил сумерки.
Умиротворяющий перезвон комаров, аромат близкого леса и болотца, заросшего клюквой и мухоморами…
Далекий заунывный рев выползающей из-под земли нежити, токующие горгульи в камышах… романтика.
— Эх, хоррррошо! — вслух подумал некромант, лениво почесывая далеко не спортивный животик под растянутой майкой.
— Хоррошо, — эхом откликнулось из темноты.
— Ты, что ль, Сеня? Заходи, гостем будешь.
Скрипнула калитка, сквозь нее осторожно, бочком, протиснулся леший.
— Кваску? — предложил некромант.
— Настоечки. Мухоморовой, — застенчиво крякнул лесовик.
Вручил Василию Петровичу корзину с грибами, оглядел заросший густой травой двор и пристроился на бревнышке возле старого пня. Бревнышко было гладким, сиживали на нем часто, а вот пень от древности потрескался, и не так давно Василий Петрович прибил к нему лист фанеры — столешницей.
В корзине красовалось несколько гроздей душистых грибов с буро-зелеными шляпками, на крепеньких ножках. Гриб как гриб. Но это только на первый взгляд. Если взглянуть на него в полночь, можно сильно удивиться...
— Так-так. Сырожорка шаловливая. И где ж ты такое чудо раздобыл?
— Дык… места знаю, — самодовольно ухмыльнулся леший. — Ты в подпол их спусти пока, в прохладу. Да настоечку-то неси.
Василий Петрович спустил гостинец в погреб, вынес обещанную мухоморовку и сало с хреном, и под это нехитрое угощение обсудили старые знакомцы лесные дела и мировые проблемы. Душевно посидели. К полуночи леший прикорнул здесь же, на травке, а некромант, постояв немного у забора и послушав лесную тишину, разбавленную уханьем филина и волчьим воем, вздохнул и побрел в дом. Сеня, беззаботная душа, мог отдыхать, а у Василия Петровича начинался трудовой день.
Строго говоря, начинаться он должен был вовсе не в доме. Обычно Василий Петрович работал по заброшенным кладбищам в пустых деревнях, по древним могильникам, по болотам, где лежат под гатями сожранные топью неосторожные путники. Везде, в общем, где нужен присмотр сведущего некромага. Кого доупокоить, кого перетряхнуть да на службу неоткосительную отправить…
Иногда, заскучав в безлюдье, выезжал на заработки в город — там всегда находились заказчики, и запросы у них бывали иной раз такими, что хоть плачь, хоть смейся. Помимо уже привычных «устройте мне встречу с почившим прадедушкой по фотокарточке» и «верните моего любимого кота Кузю», попадались экстравагантные просьбы превратить клиента в неразлагающегося зомби, чтобы жить вечно. Или буквально пару десятков лет назад угодил Василий, к своему полнейшему изумлению, на отбор невест, где главным призом был, как ни странно, он сам. Оказалось, все козни заскучавшего коллеги и старого пройдохи Зорана Морозовича, чтоб кладбище ему с личем попалось. Подшутил он над другом, пустив слух о громадном наследстве, негаданно обрушившемся на некромантские плечи. Василий Петрович юмор оценил, и спустя год, как страсти улеглись, пошутил в ответ, заставив прославленного некроманта впопыхах усиливать защиту своей крепости от набегов хитрой любвеобильной нежити.
Некроманты, одним словом. Народ специфичный, но веселый и очень отзывчивый.
Однако сейчас, так уж сложилось, начинал вторую неделю Василий Петрович каждый свой день с совершенно непривычного для себя ритуала. И вот здесь ему точно свидетели были ни к чему.
Едва кинув компетентный взор на яркую лунную жемчужину, проглянувшую сквозь рваное сизое облако, некромант понял: пора. Он всегда тонко чуял подходящий момент — профессия обязывала.
Втиснувшись в залатанный, но любимый фартук веселенькой замогильной расцветки, спустился в подвал, где все было заранее подготовлено.
Дохнуло до боли знакомой атмосферой холода и тлена.
Когда-то сердечно любимой, но незаметно опостылевшей до чертиков за столько лет практики. Даже стеллажи с фолиантами по смертным наукам и самым редким и сложным ритуалам не заставили пульс забиться чаще.
Здесь его уже ждали…
—Ты еще не сдался? — послышался тихий хмык.
— Пока не превращусь в унылое умертвие — лапки не сложу.
— Ну-ну. С тобой не соскучишься, Василий. Нутром чую, сегодня будет весело.
— Чует он, — ухмыльнулся в усы некромант, зажигая колдовской огонь и не забывая накинуть магическую защиту. — Я тоже много чего чую. А у кого из нас чуялка лучше, это даже не вопрос.
— Конечно, не вопрос. У меня! Опыт...
—...не прольешь, — припечатал некромант и коварно отвернулся к кучке ингредиентов.
— Василий, ты что там прячешь? Шпаргалку с прабабкиного гримуара списал, что ли? — обличающе-насмешливо разливался помощник. — Во, дожили. Не те нынче некроманты пошли, не те. Как вспомню былые деньки: в глазах огонь, в зубах оскал, повёл бровью — скелеты сами раскапываются, строятся и в ногу маршируют. А теперь? Где тот могучий некромант? Осел, одомашнился, был Василиск Мутный Глаз, а стал Василий! Петрович! Глаз-то не дергается от контраста?
Некромант привычно пропускал бухтение помощника мимо ушей. Все-таки почти век преданной службы — достаточный срок, чтобы научиться ценить достоинства и прощать недостатки. Мелькал в умелых руках древний обсидиановый нож, любимый, верный, нарезанные ингредиенты располагались в рядок по очередности закладки в котел. Очередность эту он давно запомнил наизусть, шпаргалка же была справочным материалом по дополнительным травам и кореньям.
— Эх, ладно, что с тебя взять, хронический любимец домохозяек-кошатниц, — без прежнего запала булькнул помощник. — Хочешь былой авторитет обменять на свой линялый фартучек в заплатках — дело твое… Но! Кто мне обещал рабочее место обновить? Который год жду горелку новую, с чугуниевым рассеивателем для равномерного прогрева.
— Будет тебе горелка, раз обещал, — привычно отмахнулся некромант и закинул горстью в забурлившую жидкость первый компонент.
Над котелком поднялась шапка пены, а некромант едва не подпрыгнул от заполошного вопля:
— Не зевай, Вася! Уснул, что ли?! Скоре-е-ее!!!!
— Сам знаю, не ори.
Некромант спешно схватился за инвентарь. Несколько ловких пассов над котлом — и развеялись грязно-белые пенные барашки. Первая фаза, по его мнению, прошла успешно.
— Почти успел, — не согласился помощник. — О чем замечтался, мамка всех лесовиков в округе?
Прежде чем ответить, Василий Петрович задумчиво добавил нарезанный крупный клубень, прыснувший по сторонам опасными брызгами.
— Да так… Может, ты хочешь к Зорану перебраться? Он некромаг сильный, деятельный. Прра-авильный. С ним будет и грозная слава, и гонорары, да и ждать новую горелку не придется. Модернизируют тебе рабочее место по высшему разряду. Ты поразмысли, шанс-то отличный.
Следующую четверть часа в подвале царила зябкая тишина. Видать, каждый думал о своем. Побулькивало колдовское варево, заглатывая очередной ингредиент, постукивал нож о дерево, да невозмутимо отмеряли минуты часы в углу.
— Ну что, пойдешь к Зорану отстаивать темное будущее и славную некромантскую репутацию?
— Криво ты стебли покромсал. Кто так делает? — недружелюбно буркнул уязвленный помощник, игнорируя вопрос. — Сам виноват будешь, если опять ничего не выйдет.
— По-моему, — лукаво блеснул черным глазом Василий Петрович на золотистые разводы, красиво расплывшиеся по поверхности зелья, — сегодня все выйдет как надо. Нет, даже лучше!
И он одним точным броском отправил в котел заключительный компонент. Целиком излишний, согласно прабабкиным записям, но совершенно необходимый, в соответствии с его исследовательской натурой.
Тотчас над поверхностью варева ожили крупные радужные пузыри, взвиваясь вереницей до самого потолка.
— Ох и тяжко мне, ох и худо… Вася, ты что вкинул, экспериментатор чернопрофильный?!
Некромант одним движением затушил магический огонь, позволяя пузырькам успокоиться, а затем и вовсе опасть на пол.
— Как это что? Сырожорки, само собой. Сеня не зря целую корзину принес.
— Шаловливые, что ли? — в ужасе пропыхтел чугунный помощник, словно бы недовольно ежась.
— Не кипятись. Безвредные они.
— Зато непредсказуемые, сам знаешь! Тебе-то и нужно было, что приготовить суп. Обычный, съедобный, и чтобы поменьше самодеятельности. А с грибочками этими? Поди разбери теперь, что за бодягу ты сварганил…
Но Василий Петрович уже наполнил колбу густой жидкостью, переливающейся разноцветным маревом, и сделал пометку на этикетке: «Кулинарный провал номер тринадцать. Сырожорка шаловливая».
— Был у нас обычный суп, а стал «магичный». Ничего, в первый раз, что ли?
Он бодро подхватил горячие чугунные бока прихваткой и вынес в залитый ровным лунным светом двор. Даже не удивился, увидев пасущихся поблизости от забора горгулий. Те уже две недели, как были у него прикормленными.
— Цыпа-цыпа, — позвал некромант, и тут же был окружен голодным гвалтом и свистом слетевшихся к нему созданий. Размахнулся и выплеснул чуть в стороне исходившее паром варево. Пристроил опустевший Котел на изгородь.
— Ты погляди только, с каким аппетитом уничтожается наш грибной супец! Разве не забавно это? Всего три компонента отличают «жить» от «нежити». Тело, дух и разум. Забери хоть один, дай ему разложиться — и все, черта пересечена. Клиент скорее мертв, чем жив. Но какая же она все-таки разнообразная и непостижимая, жизнь.
— Прогрессивные мысли для некроманта, — насупился Котел.
— Еще не поздно перебраться к Зорану, — скрывая улыбку, напомнил Василий.
— Как я тебя оставлю? На кого? Галина Борисовна твоя дурно на тебя влияет. Две недели в отъезде, а ты оголодал уже, отощал практически! — Тут Василий, точно в подтверждение, нервно колыхнул «отощавшим» животом. — Раньше-то как: перехватил бутерброд — и скачешь всю ночь по болотам да по курганам. А теперь? Здоровая пища, солидный возраст, гастрит… Ну вот какой гастрит у некроманта?! Не-ет, совсем беспомощный ты, Василий Петрович, мягкий, даром что некромант.
Помолчали.
—Любить жизнь не так уж и плохо, — наконец, поделился мыслями маг Смерти. — Красота присутствует как в порядке, так и в хаосе, ведь без одного не существует другого… Кстати, ты как насчет немного поработать? Вспомнил я тут одно зелье...
Всхрапнул Сеня, и Василий Петрович подумал вдруг, что принесенные лесовиком сырожорки истратились не все, а ведь они в самом деле редкие и ценные, пусть и несколько непредсказуемые магические компоненты. План попытки номер четырнадцать, который уже складывался в голове, оказался вдруг сметен самым настоящим озарением — как ту же самую сырожорку приспособить не для банального грибного супчика, который, как ни крути, все ж по части любезной супруги, а для пары-тройки сугубо профессиональных зелий.
— Давненько я не пробовал новых модификаций усмирителей нежити, — пробормотал Василий Петрович. — Как думаешь, если взять стандартный состав номер пять, подогнать под лунную фазу и добавить вытяжки из Сениной шаловливой… где-то с полстакана, пожалуй…
— Да что тут думать, тут варить надо! — азартно лязгнул Котел.
А что он тем временем думал, никто так и не узнал. Вовсе не потому, что Котел был воспитанным, а потому что предвкушал наконец-то настоящее, полноценное общение со старым другом, который в последние годы редко захаживал в подвал и оставлял пылиться старый инвентарь и былых друзей.
А если для этого пришлось две недели портить кулинарные эксперименты… так ведь помогло! Котел отлично знал, как подстегнуть творческую натуру Василия Петровича. Кому и знать, как не ему?
Умиротворяющий перезвон комаров, аромат близкого леса и болотца, заросшего клюквой и мухоморами…
Далекий заунывный рев выползающей из-под земли нежити, токующие горгульи в камышах… романтика.
— Эх, хоррррошо! — вслух подумал некромант, лениво почесывая далеко не спортивный животик под растянутой майкой.
— Хоррошо, — эхом откликнулось из темноты.
— Ты, что ль, Сеня? Заходи, гостем будешь.
Скрипнула калитка, сквозь нее осторожно, бочком, протиснулся леший.
— Кваску? — предложил некромант.
— Настоечки. Мухоморовой, — застенчиво крякнул лесовик.
Вручил Василию Петровичу корзину с грибами, оглядел заросший густой травой двор и пристроился на бревнышке возле старого пня. Бревнышко было гладким, сиживали на нем часто, а вот пень от древности потрескался, и не так давно Василий Петрович прибил к нему лист фанеры — столешницей.
В корзине красовалось несколько гроздей душистых грибов с буро-зелеными шляпками, на крепеньких ножках. Гриб как гриб. Но это только на первый взгляд. Если взглянуть на него в полночь, можно сильно удивиться...
— Так-так. Сырожорка шаловливая. И где ж ты такое чудо раздобыл?
— Дык… места знаю, — самодовольно ухмыльнулся леший. — Ты в подпол их спусти пока, в прохладу. Да настоечку-то неси.
Василий Петрович спустил гостинец в погреб, вынес обещанную мухоморовку и сало с хреном, и под это нехитрое угощение обсудили старые знакомцы лесные дела и мировые проблемы. Душевно посидели. К полуночи леший прикорнул здесь же, на травке, а некромант, постояв немного у забора и послушав лесную тишину, разбавленную уханьем филина и волчьим воем, вздохнул и побрел в дом. Сеня, беззаботная душа, мог отдыхать, а у Василия Петровича начинался трудовой день.
Строго говоря, начинаться он должен был вовсе не в доме. Обычно Василий Петрович работал по заброшенным кладбищам в пустых деревнях, по древним могильникам, по болотам, где лежат под гатями сожранные топью неосторожные путники. Везде, в общем, где нужен присмотр сведущего некромага. Кого доупокоить, кого перетряхнуть да на службу неоткосительную отправить…
Иногда, заскучав в безлюдье, выезжал на заработки в город — там всегда находились заказчики, и запросы у них бывали иной раз такими, что хоть плачь, хоть смейся. Помимо уже привычных «устройте мне встречу с почившим прадедушкой по фотокарточке» и «верните моего любимого кота Кузю», попадались экстравагантные просьбы превратить клиента в неразлагающегося зомби, чтобы жить вечно. Или буквально пару десятков лет назад угодил Василий, к своему полнейшему изумлению, на отбор невест, где главным призом был, как ни странно, он сам. Оказалось, все козни заскучавшего коллеги и старого пройдохи Зорана Морозовича, чтоб кладбище ему с личем попалось. Подшутил он над другом, пустив слух о громадном наследстве, негаданно обрушившемся на некромантские плечи. Василий Петрович юмор оценил, и спустя год, как страсти улеглись, пошутил в ответ, заставив прославленного некроманта впопыхах усиливать защиту своей крепости от набегов хитрой любвеобильной нежити.
Некроманты, одним словом. Народ специфичный, но веселый и очень отзывчивый.
Однако сейчас, так уж сложилось, начинал вторую неделю Василий Петрович каждый свой день с совершенно непривычного для себя ритуала. И вот здесь ему точно свидетели были ни к чему.
Едва кинув компетентный взор на яркую лунную жемчужину, проглянувшую сквозь рваное сизое облако, некромант понял: пора. Он всегда тонко чуял подходящий момент — профессия обязывала.
Втиснувшись в залатанный, но любимый фартук веселенькой замогильной расцветки, спустился в подвал, где все было заранее подготовлено.
Дохнуло до боли знакомой атмосферой холода и тлена.
Когда-то сердечно любимой, но незаметно опостылевшей до чертиков за столько лет практики. Даже стеллажи с фолиантами по смертным наукам и самым редким и сложным ритуалам не заставили пульс забиться чаще.
Здесь его уже ждали…
—Ты еще не сдался? — послышался тихий хмык.
— Пока не превращусь в унылое умертвие — лапки не сложу.
— Ну-ну. С тобой не соскучишься, Василий. Нутром чую, сегодня будет весело.
— Чует он, — ухмыльнулся в усы некромант, зажигая колдовской огонь и не забывая накинуть магическую защиту. — Я тоже много чего чую. А у кого из нас чуялка лучше, это даже не вопрос.
— Конечно, не вопрос. У меня! Опыт...
—...не прольешь, — припечатал некромант и коварно отвернулся к кучке ингредиентов.
— Василий, ты что там прячешь? Шпаргалку с прабабкиного гримуара списал, что ли? — обличающе-насмешливо разливался помощник. — Во, дожили. Не те нынче некроманты пошли, не те. Как вспомню былые деньки: в глазах огонь, в зубах оскал, повёл бровью — скелеты сами раскапываются, строятся и в ногу маршируют. А теперь? Где тот могучий некромант? Осел, одомашнился, был Василиск Мутный Глаз, а стал Василий! Петрович! Глаз-то не дергается от контраста?
Некромант привычно пропускал бухтение помощника мимо ушей. Все-таки почти век преданной службы — достаточный срок, чтобы научиться ценить достоинства и прощать недостатки. Мелькал в умелых руках древний обсидиановый нож, любимый, верный, нарезанные ингредиенты располагались в рядок по очередности закладки в котел. Очередность эту он давно запомнил наизусть, шпаргалка же была справочным материалом по дополнительным травам и кореньям.
— Эх, ладно, что с тебя взять, хронический любимец домохозяек-кошатниц, — без прежнего запала булькнул помощник. — Хочешь былой авторитет обменять на свой линялый фартучек в заплатках — дело твое… Но! Кто мне обещал рабочее место обновить? Который год жду горелку новую, с чугуниевым рассеивателем для равномерного прогрева.
— Будет тебе горелка, раз обещал, — привычно отмахнулся некромант и закинул горстью в забурлившую жидкость первый компонент.
Над котелком поднялась шапка пены, а некромант едва не подпрыгнул от заполошного вопля:
— Не зевай, Вася! Уснул, что ли?! Скоре-е-ее!!!!
— Сам знаю, не ори.
Некромант спешно схватился за инвентарь. Несколько ловких пассов над котлом — и развеялись грязно-белые пенные барашки. Первая фаза, по его мнению, прошла успешно.
— Почти успел, — не согласился помощник. — О чем замечтался, мамка всех лесовиков в округе?
Прежде чем ответить, Василий Петрович задумчиво добавил нарезанный крупный клубень, прыснувший по сторонам опасными брызгами.
— Да так… Может, ты хочешь к Зорану перебраться? Он некромаг сильный, деятельный. Прра-авильный. С ним будет и грозная слава, и гонорары, да и ждать новую горелку не придется. Модернизируют тебе рабочее место по высшему разряду. Ты поразмысли, шанс-то отличный.
Следующую четверть часа в подвале царила зябкая тишина. Видать, каждый думал о своем. Побулькивало колдовское варево, заглатывая очередной ингредиент, постукивал нож о дерево, да невозмутимо отмеряли минуты часы в углу.
— Ну что, пойдешь к Зорану отстаивать темное будущее и славную некромантскую репутацию?
— Криво ты стебли покромсал. Кто так делает? — недружелюбно буркнул уязвленный помощник, игнорируя вопрос. — Сам виноват будешь, если опять ничего не выйдет.
— По-моему, — лукаво блеснул черным глазом Василий Петрович на золотистые разводы, красиво расплывшиеся по поверхности зелья, — сегодня все выйдет как надо. Нет, даже лучше!
И он одним точным броском отправил в котел заключительный компонент. Целиком излишний, согласно прабабкиным записям, но совершенно необходимый, в соответствии с его исследовательской натурой.
Тотчас над поверхностью варева ожили крупные радужные пузыри, взвиваясь вереницей до самого потолка.
— Ох и тяжко мне, ох и худо… Вася, ты что вкинул, экспериментатор чернопрофильный?!
Некромант одним движением затушил магический огонь, позволяя пузырькам успокоиться, а затем и вовсе опасть на пол.
— Как это что? Сырожорки, само собой. Сеня не зря целую корзину принес.
— Шаловливые, что ли? — в ужасе пропыхтел чугунный помощник, словно бы недовольно ежась.
— Не кипятись. Безвредные они.
— Зато непредсказуемые, сам знаешь! Тебе-то и нужно было, что приготовить суп. Обычный, съедобный, и чтобы поменьше самодеятельности. А с грибочками этими? Поди разбери теперь, что за бодягу ты сварганил…
Но Василий Петрович уже наполнил колбу густой жидкостью, переливающейся разноцветным маревом, и сделал пометку на этикетке: «Кулинарный провал номер тринадцать. Сырожорка шаловливая».
— Был у нас обычный суп, а стал «магичный». Ничего, в первый раз, что ли?
Он бодро подхватил горячие чугунные бока прихваткой и вынес в залитый ровным лунным светом двор. Даже не удивился, увидев пасущихся поблизости от забора горгулий. Те уже две недели, как были у него прикормленными.
— Цыпа-цыпа, — позвал некромант, и тут же был окружен голодным гвалтом и свистом слетевшихся к нему созданий. Размахнулся и выплеснул чуть в стороне исходившее паром варево. Пристроил опустевший Котел на изгородь.
— Ты погляди только, с каким аппетитом уничтожается наш грибной супец! Разве не забавно это? Всего три компонента отличают «жить» от «нежити». Тело, дух и разум. Забери хоть один, дай ему разложиться — и все, черта пересечена. Клиент скорее мертв, чем жив. Но какая же она все-таки разнообразная и непостижимая, жизнь.
— Прогрессивные мысли для некроманта, — насупился Котел.
— Еще не поздно перебраться к Зорану, — скрывая улыбку, напомнил Василий.
— Как я тебя оставлю? На кого? Галина Борисовна твоя дурно на тебя влияет. Две недели в отъезде, а ты оголодал уже, отощал практически! — Тут Василий, точно в подтверждение, нервно колыхнул «отощавшим» животом. — Раньше-то как: перехватил бутерброд — и скачешь всю ночь по болотам да по курганам. А теперь? Здоровая пища, солидный возраст, гастрит… Ну вот какой гастрит у некроманта?! Не-ет, совсем беспомощный ты, Василий Петрович, мягкий, даром что некромант.
Помолчали.
—Любить жизнь не так уж и плохо, — наконец, поделился мыслями маг Смерти. — Красота присутствует как в порядке, так и в хаосе, ведь без одного не существует другого… Кстати, ты как насчет немного поработать? Вспомнил я тут одно зелье...
Всхрапнул Сеня, и Василий Петрович подумал вдруг, что принесенные лесовиком сырожорки истратились не все, а ведь они в самом деле редкие и ценные, пусть и несколько непредсказуемые магические компоненты. План попытки номер четырнадцать, который уже складывался в голове, оказался вдруг сметен самым настоящим озарением — как ту же самую сырожорку приспособить не для банального грибного супчика, который, как ни крути, все ж по части любезной супруги, а для пары-тройки сугубо профессиональных зелий.
— Давненько я не пробовал новых модификаций усмирителей нежити, — пробормотал Василий Петрович. — Как думаешь, если взять стандартный состав номер пять, подогнать под лунную фазу и добавить вытяжки из Сениной шаловливой… где-то с полстакана, пожалуй…
— Да что тут думать, тут варить надо! — азартно лязгнул Котел.
А что он тем временем думал, никто так и не узнал. Вовсе не потому, что Котел был воспитанным, а потому что предвкушал наконец-то настоящее, полноценное общение со старым другом, который в последние годы редко захаживал в подвал и оставлял пылиться старый инвентарь и былых друзей.
А если для этого пришлось две недели портить кулинарные эксперименты… так ведь помогло! Котел отлично знал, как подстегнуть творческую натуру Василия Петровича. Кому и знать, как не ему?
